- Против силы нужна не только сила, но и хитрость! Вспомните, медведь какой сильный, но и тот убегает от крошечных, но разъяренных пчел, нападающих со всех сторон и жалят в самые неожиданные места.
- Ты думаешь, Ернак побоится наших пчелиных укусов?
- Если кусать часто и больно, - побоится!.. А главное - гунны побоятся леса! И нос не сунут в него! Там никак не развернуться гуннской коннице! А для нас - он защита, убежище! Из-за каждого дерева, из-за каждого куста споет песню смерти полянская стрела, просвистит и пронзит гуннам сердце наше копье!
Кий видел, что не убедил старейшин. Они ему не верили потому, что он молодой, а еще потому, что Волчий Хвост был воином, несомненно, смелым, хотя и неблагоразумным. Смелость же всегда на виду, а рассудительность - в тени…
- Бредни! Так может говорить только трус! - прикрикнул Волчий Хвост. - Не подобает воину прятаться в кусты! Кто хочет прятаться - пусть прячется! А мы смело будем биться с врагом! И пусть помогут нам боги!
- На бой! На бой! - закричали старейшины. - выгоним Ернака с нашей земли!
Кий вспомнил бой у Родни и, грустно улыбнувшись, отошел в сторону. Никто его не поддержал. Даже отец промолчал. Неужели он говорил невпопад? Неужели слова его были так бледны, что не могли убедить старейшин в том, в чем он сам глубоко уверен и убежден? Как жаль!.. Что же будет с полянами?
Что будет с родом русов?
Между тем вече начало выбирать воеводу.
Кто-то крикнул:
- Тура!
Но Тур сразу сказал:
- Э-э, друзья, старый я стал… И в руках сила не та, и ноги уже не так легко носят меня по земле, и взор мой изнемогает… Какой из меня воевода? Надо младшего! Война же!..
С ним согласились и закричали:
- Волчьего Хвоста!
- Пусть Волчий Хвост будет полянским воеводой! А как победим, тогда подумаем и о князе!
Когда шум затих, Тур сказал:
- Все так думают?
- Все, все!
- А ты, Волчий Хвост, - Тур повернулся к старейшине рода волка, - согласен ли ты стать нашим воеводой и повести полян против гуннов?
- Согласен, - ответил Волчий Хвост, и никто не мог сказать, рад ли он от того, что он избран воеводой, или нет.
- Может, ты хочешь что-то сказать, воевода? - снова спросил Тур.
Волчий Хвост вышел на середину, к требищу.
- Хочу сказать вот что… Сегодня и завтра собирайте свои дружины! Всех, кто может носить луки и копья, - в войско! А послезавтра будем на широком береге над Росью и встретим там Ернака. Другого пути сюда ему нет… А теперь попросим богов, чтобы подарили нам победу!
Он грохнулся на колени и протянул к Свитовиду свои кулаки-коряги.
- Боже, помилуй нас и защити!
Старейшины вслед за воеводой тоже попадали на колени и горячо зашептали, несмотря на пунцовый лик Свитовида:
- Помилуй нас и защити!
* * *
Как только на востоке зарозовел край неба, Хорев и Боривой залезли на дуб. Оттуда им было видно и Родень, и гуннское стойбище над Росью, и усеянное трупами поле битвы. Сидели на ветке тихо, чтобы ни каким неосторожным движением не выдать себя.
Солнце поднималось все выше и выше, пока не встало на обеденный час, почти над головой. И тогда отворились ворота княжеского жилища и из них выехал Черный Вепрь в сопровождении Крэка, дружины, сотни гуннов, княгини Чернеты и родовичей. Они завернули на холм, где уже было приготовлено все, чтобы сжечь князя Божедара и воеводу Радогаста.
Вскоре там загорелся огонь. Дрова были сухие, и в небо взметнулось высокое малиновое пламя, словно покрывало мертвых князя и княжича красным корзно. К огню двинулись гунны и окружили его темным кругом.
- Проклятые! - прошептал Хорев. - Кто бы мог подумать, что хоронить князя Божедара и справлять тризну по нему будут гунны!
Когда огонь пригас и на месте костра осталась только груда малинового жара, гунны начали расходиться. А Черный Вепрь в сопровождении Крэка и десятка воинов вдруг поскакал в лес, где скрывались Хорев и Боривой.
- Куда это он? - спросил встревоженно уличский княжич.
Хорев тоже был обескуражен. Неужели Черный Вепрь заметил их на дубе? Если так, то надо поскорее бежать отсюда!
А на опушке Черный Вепрь свернул в противоположную от Родни сторону.
И тогда Хорев ударил себя ладонью по лбу.
- Ой! Это же он, наверное, поехал к Цветанке! Как же я не догадался раньше?… Боривой, скорей вниз! За ним!
Отроки, как белки, быстро спустились на землю, вскочили на коней и стремглав, сколько позволял густой подлесок, помчались вслед за Черным Вепрем. Боялись отстать. Поэтому не обращали внимания на то, что ветки болезненно хлестали по лицу, - гнали и гнали изо всех сил вперед. Падал под конскими копытами оплетенный серебристой паутиной лапчатый бурьян, роем поднимались из него вверх потревоженные лесные комары.
Несколько раз Хорев выглядывал из чащи в поле, чтобы убедиться, не сбились ли они с пути. Нет, не сбились. След, оставленный лошадьми Черного Вепря и его спутников, ясно виден по опушке леса.
Так они ехали несколько поприщ.
Наконец следы круто повернули с поля на едва заметную лесную дорожку.
- Вперед! Мы догоним их! - воскликнул Хорев.
Дорожка петляла в густых зарослях, то спускаясь вниз, в глубокие балки и темные овраги, то поднимаясь на крутые холмы, в царство грабов и исконных дубов. Верхушки деревьев так тесно сплетались над ней, что солнечные лучи не достигали земли, и внизу стояли прохладные зеленоватые сумерки.
Ехали долго. Боривой снова начал сомневаться - не сбились ли они со следа? Но Хорев имел зоркий глаз. Он замечал каждый примятый стебелек, каждый сбитый сухой сучок на деревьях или гриб, который рос в траве.
- Вперед! Вперед! - подгонял он коня.
Тропинка вывела их на большую поляну, откуда донеслись голоса людей и лай собаки. Здесь остановились и, привязав в чаще лошадей, выглянули из кустов.
Посреди поляны они увидели небольшую хижину, окруженную хозяйственными строениями. Посреди двора - коновязь. Возле нее - привязанные лошади. На деревьях, окружавших поляну, желтели борти - дуплянки, вокруг них весело гудели пчелы. Пахло медом и воском…
Княжеская пасека!
От хижины донеслись голоса. Один, резкий, властный - Черного Вепря. Второй, незнакомый - хриплый, старческий.
Черный Вепрь кричал:
- Шелудивый пес! Что ты заладил - мед, мед… Плевать я хотел на тот мед, который ты соберешь здесь для княжеского двора! Я тебе велел стеречь девушку! А ты ее так уберег?… Я убью тебя! Сожгу твое гнездо, чтобы и следа не осталось!
Послышался свист нагайки. Из-за укрытия выбежал старик, седой бортник, закрывая руками окровавленное лицо. За ним гнался Черный Вепрь и бил изо всех сил. Вслед ему спешил Крэк и что-то говорил, но так тихо, что ни Хорев, ни Боривой не разбирали его слов. Затем показались воины. Все остановились у коновязи. Старик плакал, размазывая кулаком по лицу слезы и кровь.
- Князь, я не виноват… Закрыл ее, подпер дверь колом, а сам пошел к оврагу за водой… Как же без воды?… А она продрала крышу - и в лес… Я за ней… Но видишь - не мне, старику, догнать молодую…
- Когда это было? - спросил Черный Вепрь, немного остыв.
- После завтрака…
- После завтрака… А уже за полдень перевалило!.. Мог бы еще добежать, старый хрен, до Родни и сообщить мне! А ты ковырялся здесь в своем дерьме! - снова закричал князь и пнул бортника в спину. Потом повернулся к своим воинам: - вот что, ребята, я сейчас должен возвращаться домой… Такой приказ кагана. А вы - в погоню! Найдите мне эту девушку! Хотя из-под земли откопайте! Не могла же она без коня далеко убежать!
- Могла, - сказал один мрачно. - Если не возьмем следа, где ее искать?
- Ты дурак, Лют, как пень! - ответил ему князь. - Девушка не могла убежать ни за Рось, ни за Днепр… Итак, у нее только один путь - лесами до полян! До Каменного острова! Там и ищите с Малком и Мыслятом! И не медлите!
Лют склонил голову.
- Найдем, князь! Сейчас возьмем след!
Три молодых воина сразу бросились в хижину, что-то долго рассматривали там, вынюхивали, как борзые, а потом с радостными криками: "Есть след! Есть!" - сели на коней, помчались через поляну к лесу и вскоре скрылись из виду.
Черный Вепрь с Крэком тоже вскочили на коней и, не спеша, поехали обратно той дорогой, которой пришли сюда. Вдруг на поляне стало тихо и пусто. Лишь старый бортник долго стоял у коновязи, вытирая рукавом кровь с лица, грустно смотрел вслед молодому князю и его черноголовому спутнику…
Хорев многозначительно переглянулся с Боривоем.
- Мы не должны выпускать их из вида! Куда они - туда и мы! Удастся ли им найти Цветанку или нет - к Черному Вепрю живыми они не вернутся! Вперед!
Тихо шелохнулись кусты - и ребята, обойдя лесом поляну, отыскали след Люта и его друзей.
- Их трое, а нас - двое, - сказал Хорев. - Зато мы имеем то преимущество, что они о нас ничего не знают…
- Ты меня подбадриваешь? Зря… Я не боюсь с ними биться! - ответил на это Боривой.
* * *
Путь от Родни до Каменного острова пролегал через урочище Широкий Берег, и Волчий Хвост вел сюда полянское войско. Все шли пешком, оставив лошадей родовичам, которые должны отступать в леса.
Широкий Берег простирался в ширину на поприще, а в длину - на три поприща. С одной стороны текла Рось, с другой - возвышалась гора, поросшая густым лесом. Под горой лежала дорога, которую никак не мог обойти Ернак.
Полянские дружины с самого утра заняли узкую местность между рекой и лесом, и весь ровный твердый луг забелел от их полотняной одежды.
Волчий Хвост ходил между воинами и показывал, где кому становиться. Сам со своим родом встал посередине: хотел видеть правое и левое крыло войска.
Выстраивались, как издавна это повелось, рядом - ровным, словно тетива лука. От Роси встали роды, которые жили на Хоробре и Красной, посередине проживавшие на Росаве, а русь, один из крупнейших и мощнейших родов, вместе с другими росичами занял все левое крыло - аж до леса.
Кий стиснул зубы и молчал. Все делалось так, как у Родни. Там ровное поле - здесь ровный, словно ладонь, луг. Там войско было поставлено в один ряд - здесь тоже. Там Ернак атаковал вечером, имея за спиной солнце, - здесь он наверняка нападет утром, когда солнце будет слепить полянских воинов… А последствия? Нетрудно предсказать.
У него сжималось сердце от тяжелого предчувствия. Но сказать об этом воеводе не решался. Разве послушает? Да и не время уже…
Единственное, чего он добился от отца и что радовало его, это то, что весь род, от мала до велика, поднялся вчера из своих поселков и двинулся на север, в непроходимые леса. А за ним двинулись остальные роды.
Русы строились на левом крыле - рядом. Однако оставалось немало воинов, которым не хватало в нем места. Тогда Кий, посоветовавшись с отцом, подозвал Щека.
- Не будем говорить об этом воеводе, брат… Возьми нашу младшую дружину и засядь с ней под горой в лесу! В открытый бой не встревай! Но, как только гунны врежутся в наш ряд, закидывай их правое крыло стрелами! Это будет большая помощь нашему войску… Если же нас разгромят, беги с отроками, как мы договорились, в Березовые Рудки и жди тех, кому посчастливится спастись… Если мы с отцом останемся живы, то найдем тебя там… Если же боги помогут нам и мы выстоим, остановим гуннов, тогда смело выводи дружину из леса и нападай на них с тыла… Понял?
- Понял.
- Тогда - иди! И да хранит тебя Световид!
Братья обнялись. Щек попрощался с отцом и братом и исчез вместе с младшей дружиной в гуще кустов.
Поляне приготовились к бою. Тысячи воинов щитами перегородили Широкий Берег, поклявшись твердо стоять против врага.
Однако гунны не появились.
В томительном ожидании прошел день. Прошла и ночь. Воины спали на щитах, подложив под головы колчаны со стрелами. Огня не разжигали - боялись привлечь внимание вражеских лазутчиков. Над Росью и прилегающими лугами упал густой туман, и утром воины, перепутавшись, долго не могли найти своих мест и своих родов. Путаница продолжалась, пока не поднялось солнце и не разошелся туман. А когда последние клубы тумана испарились и исчезли в бездонном голубом небе, все со страхом увидели в двух поприщах от себя гуннов.
Что тут поднялось!
Заметались по берегу воины, затрубили сигнальные рога, возвещая тревогу, закричал воевода Волчий Хвост:
- Поляне, к бою!
Все спешно выстраивались боевым строем. Выравнивали ряд, ставили перед собой щиты, шептали молитвы и Даждьбогу, и Перуну, и всем большим и малым богам, чтобы помогли остановить гуннов и уберегли от смерти.
И вот задрожал берег Роси, послышался далекий гул, раздался из тысяч и тысяч глоток громовой вопль - гунны двинулись в атаку.
Сразу в полянских рядах прекратились разговоры. Вытянулись стеной красноватые - против солнца - щиты. Замерли воины, выставив вперед блестящие острия копий. Приближалось неотвратимое мгновение, которое каждый ждал с нетерпением и страхом.
Набирая скорость, гунны вытянулись клином.
Твердый ровный берег и солнце, которое светило из-за их плеч, способствовали вражеской атаке.
Кий от леса, где стоял на левом крыле русов (Тур был на правом крыле, ближе к середине), окинул взглядом полянское войско, и у него тоскливо заныло сердце, зашлось болью. Через широкий зеленый луг протянулась тонкая - в четыре ряда - лава, прикрытая спереди щитами. Если взглянуть вблизи, то эта лава казалась прочной. Четыре ряда крепких, как дубы, воинов! Со щитами, копьями, луками, мечами!.. Но как легко она рвется под неудержимым натиском гуннской конницы!
Высокомерный, легкомысленный, хотя и не лишенный смелости Волчий Хвост не прислушался к мудрому совету, не нашел места, которое стало бы преградой для нападающих, а для полян - надежной защитой…
Что же будет? Что же будет?
Гунны вытягивались все острее клином и быстро приближались.
Волчий Хвост крикнул на весь берег:
- Друзья, держимся крепко! Ни шагу назад! Приготовить копья и луки! Остановим врага!
Два первых ряда, загородившись щитами, выставили вперед копья. Два задних - достали из колчанов стрелы, приготовили луки к бою.
Кию кажется, что он вторично видит один и тот же страшный сон. Разве не так же встречал гуннов воевода Радогаст?
Да!
Правда, у Волчьего Хвоста воинов значительно больше. И что с того, когда они растянуты в один ряд?
Между тем гуннский клин, как стрела из лука, целился прямо в сердцевину Полянского строя, в то место, где стоял воевода. За клином тяжелым темным облаком неслась вся орда. Берег сотрясался от грома копыт и дикого крика.
Кий щурится на солнце. Гунны совсем близко. Уже хорошо видно оскаленные морды их лошадей, сверкающие лезвия занесенных над головами сабель. Еще мгновение - и…
Туча стрел взлетела с полянских луков, кусающим роем впилась в густую лавину нападавших. Упали первые убитые. Замешкались кони…
Но это не остановило гуннов, и, в следующую минуту, они со всего разгона врезались в полянские ряды. Страшный грохот, предсмертный крик, боевые кличи, звон сабель и мечей - все это смешалось в один дикий рев, который поднялся над полем битвы.
Гуннский клин ненадолго увяз в первом ряду. Затем почти сразу вскрыл полянское войско пополам и начал окружать те дружины, которые стояли на берегу Роси.
Крик ужаса раздался среди полян. Сбитый лошадьми, упал Волчий Хвост и был растоптан насмерть. В прорыв хлынули свежие отряды гуннов. Они теснили полян к Роси, кололи их копьями, секли саблями, спихивали в воду - и там одни плыли к противоположному берегу, а другие, раненые и те, которые не умели плавать, тонули, опускались на дно.
Русов от первого, самого страшного удара спасла младшая дружина Щека. Она из засады засыпала правое крыло гуннов стрелами и этим задержала его стремительный натиск, смешала боевые порядки. Но это не спасло старейшину Тура. Вскольз гунны задели-таки русов, и одним из первых пал Тур. Стрела пронзила ему грудь, и воины отнесли умирающего в лес, и над ним склонился Кий.
- Отче!..
Тур медленно открыл глаза, узнал сына. Проговорил через силу:
- Зря не послушались тебя… Все пропало… Спаси наш род… И все племя… Пусть хранят тебя боги!..
- Отче! - Кий наклонился над отцом, однако тот уже ничего не слышал. - Отче!
Тур еще был жив. Но из раны текла кровь, а с ней отходила и жизнь старейшины.
Кий приказал двум воинам позаботиться о нем, а сам бросился на поле боя, где русы и воины из других родов, медленно отступая, сдерживали натиск гуннов. Один за другим падали поляне под ноги гуннских лошадей и там находили себе смерть. Было ясно, что это разгром. Нужно спасать остатки войска.
Тогда Кий поднял вверх рог, висевший у него на поясе, и трижды протяжно протрубил. Это был знак - прекращать бой и отходить в условленное место.
Этим он самовольно брал на себя власть воеводы. Ведь Волчий Хвост погиб, старейшина Тур умирает, а других старейшин не слышно. Может, они погибли, или, может, как и Тур, лежат где-то раненые?…
- В лес! В лес! Выходите из боя!
Все, кто остался жив и еще оказывал гуннам сопротивление, услышав звуки рога, начали быстро отступать и прятаться в густых зарослях деревьев и кустов, переплетенных ароматным хмелем. Лес молниеносно поглощал их всех без остатка, прятал в своих глубоких полутемных трущобах, суровой молчаливой стеной встал перед обезумевшими, ошалевшими от крови нападающими.
Гунны осаждали лошадей, повсеместно прекращали преследование.