Скопасис покусал ус, подумал и тихо произнес:
– Стреляла не она, но стрела ее… Дайрана, может, они вместе?
От этой мысли амазонке стало очень тоскливо. Что, если и правда Милида с персиянкой заодно?
– Залина не верит, говорит, что Лейла настоящая амазонка, хотя не очень сильна пока. – Голос Дайраны был едва ли не просительный, ей так не хотелось сознавать, что кто-то мог предать. Легче быть раненной, чем преданной кем-то своим.
Скопасис только кивнул, Дайрана понимала, что ему особенно тяжело, ведь внимательному взгляду уже был заметен интерес царя к персиянке. Глядя вслед уходившему к своим воинам царю, амазонка пообещала себе самой во всем разобраться, а как утешить Скопасиса? Но, похоже, царя и не нужно утешать, он уже взял себя в руки, не время для тяжелых раздумий, его сила, его воля, его умение нужны скифам!
Милида сумела уйти от Лейлы и Асиат с их сопровождающими, но что делать дальше, не знала. Одно понятно – надо спешить к Истру. Но впереди широкие реки, бродов через которые она не знала. И все же другого выхода просто не было, вдова подгоняла и подгоняла коня. Сейчас она больше всего жалела, что не взяла запасных лошадей. Если падет этот, то ехать просто не на чем. В степи без коня гибель. Хорошо, что жеребец попался сильный, он не задыхался и не спотыкался.
Уже почти стемнело, когда женщина все же решила остановиться. До Гипаниса недалеко, все равно переправляться ночью она не будет, значит, придется ждать не просто утра, но и того, чтобы солнышко хоть чуть нагрело воду.
Вдова спутала ноги коня и пустила того попастись. Сама пристроилась, подложив под голову седло. Милиде казалось, что она точно вышла к переправе, где они переплывали с Асиат и Сагиром. При воспоминании о Сагире впервые за много дней у вдовы не появилось мысли о его жарких ласках. Она вдруг вспомнила о том, что тот может рассказать ненужное Скопасису. И чего она не удержала сармата в стане у Антира?! Досадуя на саму себя, Милида попыталась хоть чуть заснуть, но беспокойство не оставляло вдову.
Вдруг ей показалось, что легкий ветерок принес… конское ржание. Не успела Милида поднять голову, как подал голос ее жеребец. Значит, и правда, там кони! Прикрикнув на жеребца, вдова прислушалась. Так и есть, кроме ржания, издалека доносились и людские голоса!
У Милиды похолодело внутри. Кто это?! Она стала судорожно соображать. Проклятая персиянка с Асиат? Нет, вряд ли, они не могли ее обогнать. Персы? Но тогда слышалось бы гораздо больше голосов и ослиные крики. Нет, не то, ослов они оставили там сзади, и все равно людей и лошадей должно быть много больше. Скопасис?.. Эти могли успеть так быстро к Гипанису.
Что делать? Незаметно подъехать к стану невозможно, глупый жеребец подаст голос, как только приблизится к кобылам амазонок. Немного поколебавшись, Милида привязала коня к дереву, зачем-то погрозив пальцем: не вздумай заржать, я скоро вернусь, и отправилась через лес, вздрагивая от каждого шороха.
Было очень страшно, за каждым кустом чудились лесные звери, в темноте блестели чьи-то желтые глаза, слышалась возня, шаги… С бьющимся сердцем на дрожащих ногах Милида наконец добралась до стана. Осторожно понаблюдала из-за куста – так и есть, скифы Скопасиса и амазонки Дайраны! Так же осторожно вдова вернулась обратно, но теперь ей было уже не до страшных взглядов или шорохов. Милида ломала голову над тем, как быть.
Равнодушная ко всему луна заливала все мертвенно-белым светом. Подняв голову, вдова почему-то ужаснулась, ей показалось, что всегдашние черты лица, видимые на лунном лике, стали злыми. Она поторопилась зайти под сень деревьев, куда не мог пробиться лунный свет. Снова осторожно глянула, нет, круглая луна выглядела как всегда. И все равно ее свет заставлял Милиду ежиться, ночная хозяйка превратила траву на полянке в россыпь серебра, окрасила кусты в почти белый цвет.
С трудом оторвавшись от созерцания поляны, залитой лунным светом, вдова стала размышлять. Она хорошо видела, что Асиат, упав от броска Лейлы, так и осталась лежать, значит, ее дальше не повезут. Поедет одна Лейла? Но зачем? И кто ей поверит? Это означало, что сзади опасности ждать не стоило.
А что делать самой? Переправиться одной не удастся, сделать это ночью невозможно, обойти скифов тоже. Скопасис с Дайраной не зря подошли к Гипанису именно здесь, все говорило о том, что Милида безошибочно нашла брод. Но хвалить себя было некогда. Переправиться следом за ними завтра днем? Тогда она не сможет обогнать Скопасиса и сообщить Дарию, где тот находится. Самого Дария еще тоже надо найти.
Немного погодя в голове Милиды все же родился план, да такой, что она едва не засмеялась!
– Пойдем, – потянула коня вдова, но тот вел себя как-то странно, подскакивал, вместо того чтобы осторожно перебирать ногами. Этого не хватало! Она потянула сильнее: – Ну иди же!
Конь все так же подскакивал. И тут Милида сообразила, что забыла распутать ноги жеребца!
Увидев выходящую из-за кустов Милиду, ближайший к ней скиф подскочил:
– Стой! Ты кто?!
Вдова усмехнулась:
– Ну и охрана у Скопасиса! Пожелай я, и у тебя уже была бы дыра во лбу!
Услышав знакомый голос, но, главное, обидные и справедливые упреки, воин шмыгнул носом:
– Да я… слышал, что ты идешь… только думал…
Не обращая внимания на смущенного молодого скифа, Милида направилась к центру стана, хорошо понимая, что Скопасис там. Ей нужен был сейчас царь и только царь. Хитрая вдова спрятала свой лук в зарослях и явилась пред очами младшего царя безоружной.
В первое мгновение Скопасис, казалось, потерял способность говорить. Милида немедля этим воспользовалась, бросившись к скифу, вцепилась в него, умоляя:
– Скопасис! Я бежала из стана Антира!
– Зачем?! – смог наконец вымолвить что-то царь. Уж кого меньше всего он ожидал встретить в ночном лесу, так это Милиду!
– Лейла пыталась убить и меня! Она бежала с нами по просьбе Дария и все время уговаривала меня уничтожить тебя или Антира. Прости, царь, что я не сказала тебе об этом сразу!
Привлеченные шумом, к костру, у которого сидел Скопасис, подошли многие, в первую очередь амазонки. Залина недоверчиво поинтересовалась:
– А как ты нас нашла в лесу ночью?
– Случайно наткнулась. Я так испугалась, что это ойранцы! Но тут услышала родные голоса и…
Казалось, Милида говорит от души, глаза ее наполнились слезами, руки и голос дрожали. Женщине было нетрудно передать испуг, пережитый, пока кралась лесом к стану.
Оглядев вдову, Скопасис осторожно поинтересовался:
– Ты без оружия?
– Да, мне не до него, я умчалась, как была, схватив первого же коня!
Те, кто знал вдову, могли бы подтвердить – конь и впрямь не ее.
– И куда ты ехала?
– Не… не знаю… лишь бы оттуда подальше…
Снова вмешалась Залина:
– Почему не сказала все Антиру?
– Нет, нет! – замотала головой Милида. – Царь верит своей дочери и не верит мне!
Залина проворчала в ответ:
– И правильно делает…
Тут Милида звучно шмыгнула носом и почти разревелась. Женских слез не терпели ни скифы, ни амазонки, поморщившись, Скопасис распорядился:
– Хорошо, покормите ее, пусть пока ложится спать, завтра разберемся.
За такое распоряжение Милида была благодарна вдвойне, она действительно с утра ничего не ела, даже забыв о голоде. Когда вдова присела к костру и вгрызлась зубами в мясо, подавший ей кусок зажаренного тарпана воин чуть поежился: какие хищные зубы! Как у рыси.
К Скопасису подошла Дайрана. Ей уже сказали, что произошло, предводительница амазонок совсем не была довольна таким пополнением их отряда.
– Скопасис, к чему нам Милида?
Царь пожал плечами:
– Не могу же я выгнать ее в ночь!
Скопасис был прав, вдова едва сдержалась, чтобы не усмехнуться. Именно на это она и рассчитывала, царь не сможет ни прогнать ее, ни отправить обратно, вокруг ночь и лес. А завтра посмотрим.
Насытившись, Милида снова подошла к царю:
– Скопасис, я благодарна за то, что не выгнал в ночной лес. Хочу тебе сказать…
Тот, поморщившись, махнул рукой:
– Иди спать!
И это было на руку черной вдове. Она ушла прочь с почти обиженным видом. А внутри ликовала. Как ты верно все делаешь, Скопасис! Точно как я задумала. Правильно, сейчас надо переправиться через Гипанис, а потом я скажу тебе еще кое-что.
С рассветом скифы уже были на ногах, пора переправляться. Их не беспокоили холодная вода и большая ширина реки.
Брод оказался действительно хорошим, хотя вода доходила до шеи, а местами и больше, но многочисленные отмели позволяли лошадям передыхать, хотя бы на миг становясь на дно. Милида переправлялась вместе со всеми. Скопасис утром даже не глянул в ее сторону, словно не было такой женщины в его отряде. И все же за Милидой постоянно следили, постаралась Дайрана. Вдова порадовалась, что сообразила оставить лук со стрелами в лесу. Пусть себе валяются, она раздобудет другой у этих глупых, доверчивых скифов.
На другом берегу остановились, проверяя, все ли в порядке, все ли перешли реку как надо.
Лесу вокруг и его обитателям было все равно, чем занимаются люди, лишь бы их не тревожили. А скифы умели не беспокоить тех, для кого лес – дом родной. На краю полянки иволга взялась преследовать сороку, видно, та в чем-то провинилась, стащила что-то или только собралась это сделать. Иволга гнала лесную разбойницу, а сама свистела и трещала так, словно это ее обижали.
Заметив такую картину, Дайрана подумала, что это очень похоже на Милиду: делает зло другим и сама же кричит, что ее обидели! Вот откуда взялась эта змея среди ночи у них в стане?! Амазонка не поверила, что Милиду так обидели у Антира, что пришлось удирать. И в то, что случайно наткнулась на их стан, тоже не поверила. Но Скопасис прав, не выгонишь же, тем более ночью. Только он и утром гнать не стал. Неужели все же верит Милиде?
Залина полночи убеждала Дайрану, что вдова лжет. Не могла Лейла пытаться ее убить! На душе и у Дайраны, и у Скопасиса было муторно. Может, потому царь спешил с переправой, хоть это отвлекло. Скорей бы уж добраться до Истра, разрушить мост и сразиться с ойранцами. Все уже устали от нелепой войны, где и сражений-то не было, только мелкие стычки.
Едва немного отъехали от брода, Милида постаралась оказаться ближе к Скопасису.
– Скопасис, ты не стал меня вчера слушать, а зря…
Тот поморщился:
– Я не хочу слышать о персиянке! Антир не так глуп, чтобы дать себя убить!
"Еще как глуп и доверчив, так же, как и ты!" – подумала вдова, но вслух обиженно возразила:
– Я не о Лейле хотела сказать. В стане Антира много пленных ойранцев, среди них попался писец Дария Уштан. Он сказал странные слова…
Скопасис едва сдержался, чтобы не прогнать вдову, снова небось собирает гадости. Та, заметив раздражение царя, затараторила скорее:
– Ойранцы решили перехитрить Антира. Они сделали вид, что уходят обратно, а сами отправились только чуть в сторону и там переждут, пока войско Антира не двинется…
– Зачем?! – ахнул Скопасис.
– Чтобы напасть сзади… – Милида вроде даже растерялась.
– Где ты была вчера?! Почему молчала?! – Кажется, голос Скопасиса услышала добрая половина отряда.
Вдова со вздохом развела руками:
– Я пыталась тебе сказать, но ты меня прогнал. Может, конечно, этот писец и лгал…
Царь сделал знак, чтобы все остановились. К нему тут же подъехала Дайрана:
– Что случилось?
– Послушай, что она говорит.
Милиде стоило усилий повторить сказанное, не выдав своей радости. Эти глупые скифы поверили! Попались в придуманную ею ловушку! Что теперь должен сделать Скопасис? Вернуться назад. Пока они будут переправляться, Милида постарается удрать и найти либо переправу на Истре, либо Дария. Глядя, как омрачилось лицо Дайраны, вдове хотелось хлопать в ладоши от радости, но приходилось все еще разыгрывать растерянную обиду. Как же, ей не поверили, ее не стали слушать!
Играть с каждой минутой становилось все труднее, но, на ее счастье, Дайрана со Скопасисом отъехали в сторону посовещаться.
– Я не верю ей! – объявила амазонка.
– Почему?
– Не верю, и все тут! Скопасис, она старается спрятать довольную улыбку, глаза выдают.
– Ну, может, рада, что мы сглупили, не послушав ее. Что делать? Возвращаться всем к Антиру? А если это обман и царь уже давно ушел следом за ойранцами? Потеряем время.
– Давай отправим туда гонца? Он обернется быстро…
– Да, наверное… Аморга?
– Можно и его, он хорошо знает степь, доберется быстро и туда, и обратно.
– Дайрана, а что, если Милида не врет совсем?
– Ты думаешь, что Лейла действительно может убить Антира или Асиат? Не знаю, я уже ничего не знаю.
Скопасис сделал знак Аморгу, чтобы тот подъехал. О чем они говорили, не слышал больше никто, но скиф, кивнув, вдруг повернул обратно к броду. Его кони пошли рысью, видно, скиф торопился. Это не очень понравилось Милиде, но что она могла сделать?
Царь объявил, что снова встают станом. Раздались вопросы: почему?
– Надо дождаться, пока не вернется Аморг.
Вот оно что… Он отправил Аморга проверять то, что сказала Милида. Вдова вздохнула, надо снова что-то придумывать, чтобы как можно скорее удрать из отряда. Но за ней следят… И тут на глаза Милиде попался Сагир. С тех пор как сармат связался со вдовой, его просто не могли узнать. Всегда насмешливый и задиристый Сагир стал мрачен и нелюдим.
Всадники спешились, и Милида, привязав свою лошадь на виду у амазонок, словно говоря: вот я, никуда удирать не собираюсь, поспешила к Сагиру. Тот отвернулся, но вдову так просто не возьмешь, сначала слегка коснулась грудью его руки, потом прижалась плотнее. Сармат чуть отстранился, Милида прижалась сильнее, ее голос снова зажурчал:
– Сагир… ну Сагир… посмотри на меня!
– Чего ты хочешь?
– Я соскучилась. – Вдова многозначительно облизала губы языком. Ее рубаха уже была предусмотрительно расшнурована на груди. Не давая сармату опомниться, она еще потянула завязки, и крупная грудь едва не вывалилась из разреза. – А помнишь, как меня лечил? Это было чуть дальше, во-он там где-то… А у меня снова синяк, ехала на чужом коне. Не полечишь?
Сагир пожалел, что постарался устроиться со своим конем в стороне от остальных; если бы вокруг были скифы или вообще амазонки, Милида не стала бы приставать вот так откровенно. А тут он в стороне, рядом никого, зато жаром желания пышет горячее тело вдовы… Та хорошо знала, что делать, сама взялась за завязки штанов сармата, Сагир отбросил ее руку:
– С ума сошла!
– Пойдем вон туда, там нас не увидят. Ну, пойдем, я соскучилась. Неужели ты меня не хочешь, Сагир? Ну хоть разочек?
Проклиная приставучую вдову и особенно себя за зов плоти, за то, что ее шепот и близость горячего тела возбудили настолько, что готов повалить проклятую тут же, Сагир подтолкнул Милиду к зарослям. Та сообразила быстро:
– За конем спрячься.
Они действительно отошли к кустам за боком коня Сагира, но дальше сармат его не повел. Наспех привязал к ближайшему дереву и юркнул следом за Милидой. Та и впрямь соскучилась по ласкам сармата, а потому объятия были бурными.
Дайрана заметила, что вдова куда-то исчезла, с тревогой подозвала к себе Залину:
– Где Милида?
Ту просто передернуло от презрения:
– С Сагиром в кустах!
– Значит, мне снова ждать стрелы откуда-нибудь, – невесело усмехнулся Скопасис.
– Да ты что?!
Постепенно стан успокоился. Хотя всем хотелось скорее в бой, но врага не видно, приказано ждать, они ждали. Разгорелись костры, снова жарилось мясо, пересмеивались люди. Все понимали, что Аморг в тот же день не вернется, потому готовились к ночевке.
А Аморг, переправившись обратно, бросился по следам отряда к стану Антира, моля богов только о том, чтобы успеть вовремя! Кони несли его быстрее ветра. Скиф старался ехать по краю леса, чтобы, если вдруг придется, скрыться за деревьями. Солнце уже поднялось совсем высоко, вот-вот начнет опускаться… Помогало то, что ехал на восход, светило оно в спину, не мешая глазам. И все же…
Он и сам не смог бы объяснить, что заставило его вдруг обернуться уже на самом краю огромного поля, когда почти нырнул в перелесок. Вздернутый конь поднялся на дыбы, захрипев. Такого хозяин себе никогда не позволял. Конь был согласен скакать быстро и долго, но останавливаться вмиг, задрав голову вверх из-за дернутых удил… Аморг похлопал его по шее:
– Прости.
Те, кого скиф увидел, также поспешили укрыться в зарослях. Аморг толкнул коня ногами:
– Вперед!
Но поехали не вперед, а почти вернулись именно туда, где только что в кустах исчезли несколько всадников, привлекших внимание Аморга. Он не верил своим глазам – на одной из лошадей явно ехали две всадницы! А сердце подсказывало: Асиат!
– Не может быть!
Всадников не видно, а стрела от них могла прилететь в любой миг, потому Аморг, уже не скрываясь, закричал на всю округу:
– Асиат! Асиат!
Из зарослей отозвался голос, но не амазонки, хотя и девичий:
– Аморг! Мы здесь!
Ему навстречу выехал всадник; только приблизившись, Аморг узнал одного из скифов Палия.
– Аморг, ты откуда здесь?
– А вы? – Он уже увидел остальных, двух мужчин и… Асиат с Лейлой! Причем Асиат сидела на коне позади персиянки и выглядела хуже некуда, бледная, измученная, ее даже привязали к Лейле, чтобы не свалилась.
– Мы к Скопасису.
Всадники соскочили с коней, осторожно сняли девушку и посадили на землю. Лейла принялась хлопотать вокруг подруги, смачивая ее лицо водой, вытирая выступивший на лбу пот.
Аморг ошалело смотрел на эту картину.
– Ты чего? Ты куда мчался-то?
Скиф замотал головой:
– Вот змея! Вот гадина!
– Кто?
– Милида! Она догнала нас и сказала Скопасису, что Лейла пыталась ее убить и теперь хочет убить Асиат и Антира!
Услышав имя Милиды и Скопасиса, Лейла просто подскочила:
– Она уехала убить Скопасиса! Ее надо догнать! Мы не успели…
Аморг сник:
– Эта змея сумела обмануть царя и Дайрану. Он оставил ее в отряде.
От отчаяния Лейла готова была кричать, в ее глазах стояли слезы, а губа была закушена едва не до крови.
– Не бойся, за ней следят амазонки. Дайрана велела.
– Где они?
– Переправились через Гипанис и ждут меня.
– Почему ждут?
Пришлось рассказать о словах Милиды про Уштана и обман ойранцев. Лейла едва не застонала:
– Она обманула Скопасиса! Уштан не знал, куда ушел Дарий, никто не знал! Их просто бросили ночью, и все.
Но скифы с сомнением качали головами:
– А вдруг Уштан просто тебе ничего не сказал, а Милиде сказал?
В конце концов решили, что один из скифов вернется к Антиру, а остальные поспешат к Скопасису.
Немного погодя Аморг не выдержал и, подъехав ближе к одному из всадников, поинтересовался:
– Сайтар, а как вы-то сюда попали? Как мог Антир отпустить Асиат куда-то?