* * *
На берегу Истра греки маялись от безделья. Охранять мост было попросту не от кого, ни персов, ни скифов не видно. Ловля рыбы и игра в кости – плохая замена обычным занятиям воинов. Можно бы тренировать руки и глаза стрельбой из лука, но жаркое летнее солнце и безветрие превращали любое дневное занятие в пытку. Воины ворчали: шесть десятков таких дней превратят их в зажаренных баранов!
Но как ни тянулись дни безделья, наступил момент, когда ионийцы развязали последний узел на кожаной полоске, оставленной Дарием. Встал вопрос: что делать дальше? Нельзя сказать, чтобы они сидели совсем уж без известий, не прошло и половины срока, как из степи начали возвращаться отправившиеся вместе с персами торговцы и менялы. Они первыми почувствовали, что если и будет выгода, то дастся уж очень тяжело, как бы все не потерять…
Унесшие ноги греки и фракийцы рассказывали совершенно непонятные вещи. Скифы не только не стали принимать бой, они вдруг принялись отступать в глубь своих степей! Но уже чуть не с первых дней донимали войско Дария своими мелкими нападками. Это бы ничего, у царя царей такое огромное войско, что даже потеря четвертой его части не ослабит Дария. Но тащиться по безлюдной и, главное, безводной степи, не находя врага… сколько это будет продолжаться?
Старый грек, исходивший сам многие земли, прошедший пустыню Египта и плававший в опасных морях, качал головой:
– Дарий погубит там свое войско…
Херсонесский тиран Мильтиад осторожно уточнил:
– Почему ты так думаешь?
– Скифы нарочно завлекают его туда, где нет ни воды, ни пищи. Они подожгли степь.
– Но Дарий догонит скифов и разобьет их.
– Не-ет… Как можно догнать в степи людей, которые родились в седлах и живут в них? Да еще и двигаясь со скоростью торгового каравана!
– Почему торгового каравана?
– Ты забыл, какое у персов огромное войско? Оно растянулось на несколько дней пути, распугав все вокруг. Убежали звери, улетели птицы, уплыли рыбы… Степь горит, а колодцы засыпаны… Нет, оттуда надо уходить, и чем раньше, тем лучше! Если этого не поймет Дарий, то потеряет свое огромное войско.
Но торговцу пытались возразить:
– Персы ходили по пустыне, где совсем нет воды. Справлялись, и Дарий справится.
– Не ходили, а летели стрелой небольшими отрядами.
Грек еще долго убеждал ионийцев в глупом поведении персидского царя, но от него отмахнулись. Не может быть, чтобы такое огромное войско не одержало победу над скифами!
Но шел день за днем, из степи уже никто не возвращался. Милетский тиран Гистией стал твердить, что Дарий, видно, догнал скифов и разбил их. Теперь остается ждать окончания срока и разрушить мост, потому как царь царей увел свое войско через горы.
И вот развязан последний узел. Что делать? А что, если царь царей опоздает всего на день и придет завтра? Мильтиад заявил, что мост надо разрушить обязательно; если Дарий одержал победу и ушел через горы, то ему переправа не нужна, а если скифы разбили персов, то надо воспользоваться этим, чтобы получить свободу от Дария своим городам.
Хотя Дарий не назначил старшего над охраняющими мост, все признавали таковым Гистиея, потому что хорошо помнили благоволение царя царей к тирану Милета и то, что именно он разыскал Мандрокла, построившего два моста. Гистией собрал на совет всех тиранов, оставшихся на берегу Истра.
Невеселым был этот совет, хмурыми сидели тираны Дафнис из Абидоса, Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Метродор из Проконнеса, Аристагор из Кизика, Аристон из Византия, Стратис из Хиоса, Эак из Самоса, Лаодам из Фокеи, Гистией из Милета, Аристагор из Кимы и Мильтиад из Херсонеса. Первым взял слово, как всегда, нетерпеливый Мильтиад. Афинянин принялся горячо убеждать своих товарищей поступить так, как приказано Дарием!
– Нам дан срок, который мы должны охранять мост, и по его окончании приказано переправу уничтожить! Этот срок закончился, но царь царей не вернулся. Так в чем дело?
Ему осторожно возразил тиран Аристон из Византия:
– Но те, кто самостоятельно вернулся из скифских степей, рассказывают странные вещи. А что, если они правы и царь царей вынужден возвращаться? Если мы разрушим мост завтра, а он подойдет послезавтра?
Мильтиад не успокаивался:
– Царь царей тоже помнит о сроке, если он не вернулся через шестьдесят дней, значит, уйдет другим путем. – Вдруг афинянин усмехнулся: – А если и нет, то будет разбит скифами!
Содрогнулись все, слышавшие это. Что, если и впрямь скифы сумели одолеть Дария?! Но верилось в такое с трудом.
– Если персы разбиты, то нам лучше, мы сможем освободиться от их власти! Неужели вам не хочется стать свободными, пусть даже таким образом?!
У многих загорелись глаза, свобода сама шла в руки, без усилий! Тираны загалдели, порыв Мильтиада передался и им. Раздались поддерживающие его голоса, присутствующие были готовы принять решение, предложенное афинянином.
Гистиею надоели уговоры Мильтиада, он встал, хотя обычно говорили сидя, здесь не было главных, не перед кем стоять. Но сейчас все требовало именно этого. Голос тирана Милета возвысился:
– Не Дарием ли дана нам власть над нашими городами?! Если персы погибнут, то кто знает, оставят ли нас с вами у власти в наших землях? – В ответ большинство тиранов опустили глаза, они не надеялись, что народ захочет видеть их своими правителями. Почувствовав слабину, Гистией поднажал: – Не помочь Дарию – значит рискнуть своей властью. Помочь – показать свою верность и заслужить от него награду.
Мильтиад проворчал:
– Награду получишь только ты…
Афинянин уже понял, что Гистией нашел чем зацепить тиранов, они побоятся рисковать. Если Дарий погибнет или очень ослабнет, то освободиться от его власти можно будет и без больших усилий, а вдруг все же выдержит?..
Итог совета подвел Гистией:
– Пока рано говорить, хотя положенный срок прошел, мы можем оставаться охранять мост. Если Дарий одержит победу над скифами, то мы получим награду за то, что не разрушили мост. А разрушить переправу всегда успеем.
Мильтиад в сердцах хлопнул себя по коленке:
– Я со своими воинами ухожу! – И обернулся к милетскому тирану: – Как было приказано царем царей! А ты еще горько пожалеешь!
Многие заметили, как недобро усмехнулся Гистией, разведя руками: мол, каждому свое.
Утром суда херсонесцев, две луны назад вытащенные на берег, были снова спущены на воду. Сами воины насмехались над остающимися:
– Чего вы ждете? Если персы и вернутся, то вам не перепадет за сидение на солнце ничего! А если нет, то берегитесь скифов, они предательства не прощают!
– Какого предательства? – не выдержал один из стоявших на берегу воинов-ионийцев.
– А кто построил мост и охранял его, чтобы персы смогли попасть на скифские земли?
Сознавать справедливость сказанного было тяжело, насмешливые угрозы, прозвучавшие от херсонесцев, радости не добавляли. От Гистиея не укрылась тоска в глазах его воинов. Но тирана меньше всего волновали страхи воинов, Гистией для себя уже решил: кто бы ни одержал победу, в выигрыше останется он. Дарию покажет свою преданность, а скифам, если одержат верх они, предложит готовую хорошую переправу. Остальные хотят бежать? Пусть бегут, все достанется ему одному.
Тревожными стали для отряда ионийцев темные летние ночи. Да и дни тоже. Проход между озерами неширок, приходилось то и дело высылать воинов на разведку, не идут ли персы…
Персов не было, но однажды днем разведчики заметили приближавшихся всадников. Это не войско Дария, но и не скифское тоже, слишком мало людей. Дозорные бросились обратно к реке. Вскоре все ионийцы были оттянуты на правый берег, а на левом осталась только малая охрана, готовая немедля уничтожить мост. Сам Гистией тоже на левом берегу, чтобы первым встретить либо Дария, если придет он, либо… Думать об этом не хотелось.
Когда к Скопасису вернулся сармат, уезжавший на разведку, и сказал, что ойранцев, конечно, еще не было, а переправу охраняет небольшое количество ионийцев, царь даже обрадовался:
– Греки не могут не поддержать нас.
Дайрана хотела сказать, что они уже выступили против, когда строили саму переправу, но промолчала.
Выставив далеко сзади свою разведку, чтобы сообщила, если из степи покажутся ойранцы, скифы двинулись вперед к Истру. Приблизившись на расстояние нескольких полетов стрелы, Скопасис вдруг скомандовал:
– Всем остановиться и стоять! Я поеду на переговоры сам. Если что-то случится со мной, ионийцев разобьете, переправу разрушите и уйдете вверх по течению в обход озера и ойранцев.
Голос царя был тверд и не допускал возражений. Никто и не собирался возражать, это его право – принимать решение, на то он и царь. Только Дайрана тут же оказалась рядом:
– Я с тобой!
Ее голос тоже возражений не допускал. Скопасис поморщился, но промолчал.
Скифы и амазонки напряженно наблюдали, как двое всадников приближаются к берегу.
Скопасис первым на виду у ионийцев снял щит, перекинул горит с луком и стрелами за спину, вынул акинак и, показав его ионийцам, тоже перекинул за спину. То же самое сделала и Дайрана. Они показывали, что идут с добрыми намерениями.
Глядя на приближавшихся скифов, Гистией кусал губы. Что случилось в степи, если небольшая часть скифского войска вдруг появилась у Истра? Не приближаясь ближе полета стрелы, Скопасис прокричал:
– Ойранский царь Дарий со своим войском тайно бежал в ночи от войска Иданфирса, оставив множество раненых и больных.
Гистией попробовал затянуть время, возразил:
– Откуда мы знаем, правда ли это?
Царь поднял руку:
– Я никогда не лгу! Пусть покарает меня хлеб, если это ложь! Призываю в свидетели бога Папая и богиню Табити, ойранцы бегут унося ноги!
Небеса не разверзлись и не покарали скифа, значит, он говорил правду. И все равно милетский тиран возразил:
– А как же вы оказались впереди бегущего?
– Мы очень спешили. Антир с основным войском гонит Дария сзади.
Незаметно Скопасис приблизился к ионийцам, Дайрана за ним. Голос царя стал едва ли не вкрадчивым:
– Срок, определенный вам царем царей, вышел, вы вправе разрушить мост, как повелел он сам….
– Но тогда бегущие сюда персы не смогут переправиться!
– Конечно, – усмехнулся Скопасис. – Но в том вашей вины не будет, вы выполните приказ самого царя царей. И при этом получите свободу, не приложив никаких усилий.
Скиф говорил точно как Мильтиад. Гистией порадовался, что из тиранов на этом берегу он один, остальные на правом и ничего не слышат.
– Думать некогда! Если не разрушите переправу вы, то это сделаем мы сами! Нас больше, и мы злее, наши земли топчут ойранцы!
И все равно Гистией тянул время, непонятно на что надеясь:
– Откуда мы знаем, может, это просто остатки скифского войска, а остальных царь царей разбил? И вы просто хотите, чтобы мы порушили все, ему назло?
Дайрана разозлилась:
– Какие остатки?! Мы и в бой с твоим глупым царем ни разу не вступили!
Скопасис чуть придержал ее:
– Помолчи! Не хотите ли, чтобы эти остатки пришли на берег полностью? Мы можем и не уговаривать вас, но я не хочу зря лить кровь и ссориться с соседями. Греция получает много зерна от скифов, много лошадей, скота… К чему нам ссориться из-за глупого ойранского царя?
Ни голос, ни движения Скопасиса не выдали его напряжения, Дарий мог появиться в любую минуту, надо торопиться, но подгонять ионийцев – значит показать им свою неуверенность.
– Так вы сами разрушите переправу или это сделать нам?
Скопасис сделал вид, что собирается отдать такой приказ. Ионийцы засуетились; коротко посовещавшись, они объявили, что все сделают сами, удалившись при этом на свой берег.
– У нас одно условие!
– Какое?
– Вы не перейдете Истр! Останетесь на своем берегу!
Скопасис едва не рассмеялся. Глупцы, они так боятся всех, что дрожат при одной мысли, что скифы могут прийти на их земли. Поднял руки:
– Даю слово царя, если вы разрушите мост, то мы не станем переправляться на вашу сторону!
Ионийцы попытались выговорить время на раздумья. Дайрана поморщилась:
– Скопасис, они обманут! Трусы!
Тот только кивнул. Голос царя стал более грозным:
– Если сегодня переправа не будет разрушена, то мы перейдем по ней на правый берег и перебьем вас! Вернувшись обратно, добьем персов! Повторяю: разрушите мост, будете свободны от власти персов, с ними мы будем биться сами.
Скопасис не знал, что Гистией уже придумал выход и теперь его задача поскорее отправить самого скифского царя подальше от берега Истра.
– Если вы будете стоять здесь, то скорее Дарий придет к Истру и разобьет вас! Хорошо, мы разрушим мост. – Гистией отправился на сходни с моста, явно собираясь отдавать какие-то распоряжения.
Скопасис с Дайраной облегченно вздохнули – не пришлось биться с ионийцами. Они хоть и предатели, потому что построили эту переправу и до сих пор ее не разрушили, поджидая ойранцев, но все же воевать еще и с ними не хотелось.
Глядя в спину удалявшемуся царю, Гистией распоряжался:
– Всем отойти на правый берег, первые опоры моста разрушить.
– А дальше?
– А дальше будет видно. Они куда-то торопятся, видно, хотят встретить царя царей не в узком месте между озер, а в степи. Или вообще удрать.
Милетский тиран радовался, как хорошо придумано! Если Дарий и впрямь разбит, то мост можно будет разрушить позже. А если скиф все же лжет и персы подойдут с минуты на минуту, то восстановить переправу тоже не составит труда.
Снова потянулось томительное ожидание. Часть переправы от скифского берега была действительно уничтожена, ионийцы возились посередине, якобы собираясь разбирать и там, а в действительности просто топчась на месте. Уничтожать весь мост они не стали.
Скопасис с Дайраной, уведя своих людей в степь, остановились. Но и через день ойранцев не было видно. Где их носит? Неужели Милида сказала правду?! Думать об этом не хотелось.
Вдруг разведчики принесли весть:
– Кто-то мчится во весь опор от степи, по виду скиф!
Оказалось, действительно посланец Антира, но не к Скопасису, поскольку царь не знал, где тот, а к ионийцам, охраняющим мост. Просьба у Антира была та же: разрушить мост, чтобы ойранцы не смогли переправиться.
Скопасис рассмеялся:
– Это мы уже сделали!
– Разрушили?
– Нет, ионийцы разрушат все сами, они согласились.
– Не обманут?
– Для них гибель Дария тоже свобода. Не могут люди просто так отказаться от свободы. Ты лучше расскажи, где Антир и где ойранцы.
– Ойранцы и правда бежали ночью, оставив раненых и калек. Большой обоз, хотя и бестолковый. Но вот куда бежали – понять не можем. Вроде ушли в степь к Истру, но следы теряются. Понятно одно – Дарий уходит к Истру, только степь широка, потому и попросил Антир разрушить мост, чтобы успеть догнать ойранцев.
Скопасис довольно кивнул:
– Успеет. А мы двинемся навстречу, надо тоже попытаться найти ойранцев в степи, не сидеть же здесь, дожидаясь, пока Антир их разобьет!
Такому решению обрадовались все, надоело гоняться без дела или налетать мелкими отрядами. Всем давно хотелось настоящей битвы. Если верить рассказам примчавшегося скифа, войско Дария значительно ослаблено, с таким уже можно воевать по-настоящему.
Оставалось решить, где искать ойранцев. Снова собрались на совет Скопасис с Дайраной и несколькими опытными воинами. Разложили перед собой тонко выделанную шкуру молодого теленка, на которой еще во времена предков была нарисована Великая Скифия. Поговаривали, что такие рисунки выполнил то ли сам Анахарсис, то ли скифы с его помощью. Хорошее подспорье, нечего сказать.
По краю сплошного леса прошли они сами, там ойранцев быть не может, ближе к морскому побережью прошел сам Дарий, там выжжена степь и засыпаны колодцы, умному человеку возвращаться по таким местам не придет в голову. Хотя, перс, конечно, не слишком умен, если привел в степь такое огромное войско, но все же… Оставалась широкая полоса между двумя предыдущими маршрутами. Антир гонит ойранцев сзади навстречу. Не разминемся! – решил Скопасис. Хотя скиф, примчавшийся от царя, сказал, что Антир сам не знает, где ойранцы.
В разные стороны разъехались всадники – искать ойранцев. До самого Тираса никого не нашли, а вот недалеко от реки произошло то, что Лейла потом долго вспоминала и с ужасом, и с огромной радостью.
Они с Залиной и Надирой, как и многие другие, отъехали в сторону, разыскивая хоть какие-то признаки ойранцев. Оружие держали на всякий случай наготове. Это спасло.
Перса нечаянно увидела Лейла, она выехала на поляну и замерла. На расстоянии полета стрелы от них, так же разведывая округу, ехал… персидский всадник! Девушка почему-то подумала, что Залина, движущаяся следом, наверняка за ней не увидит врага.
Перс вскинул свой лук раньше Лейлы, та еще только доставала свой из горита. Персиянка и сама не смогла бы объяснить, почему вдруг заорала не своим голосом. Конь перса от неожиданности дернулся, и всадник, едва удержавшись на его спине, промахнулся. Пока противник накладывал новую стрелу, сама Лейла успела выпустить пять своих. Наука Стрии очень помогла девушке. Из пяти две попали точно, перс свалился в траву, пробитый насквозь.
Следом за Лейлой на край леса выскочила и Залина, готовая стрелять или рубиться акинаком, но помогать подруге пришлось совсем по другому поводу. Убитый Лейлой перс валялся на земле, его лошадь умчалась прочь. Убедившись, что других его товарищей рядом нет, Залина с Надирой вернулись к первому. Лейла держалась подальше.
– Эй, – махнула ей рукой Залина, – что ты должна делать?
Персиянка помнила, что должна отрубить голову врагу и привезти ее в своем кожаном мешке, притороченном к седлу. А еще… об этом даже не хотелось вспоминать! Она должна выпить чашу крови первого убитого врага! Ни того ни другого девушка сделать не в состоянии. Но Залина безжалостно требовала:
– Иди сюда!
– Я… не могу…
Фыркнув на нее, Залина вытащила свой акинак. Короткий удар поделил шею перса пополам, Залина выпрямилась, держа в руках отсеченную голову за волосы:
– Держи!
Наблюдая, как Лейла двумя пальцами берет голову за волосы, амазонка расхохоталась. Но вот выпить нацеженную кровь персиянка все же не смогла. Залина сжалилась над подругой:
– Ладно, потом. Поехали!
Когда добрались до стана, Залина громко объявила, что у Лейлы есть первый убитый враг, голова которого в мешке! Со всех сторон раздались насмешливые замечания, хотя насмешки были доброжелательными.
Но на этом мучения Лейлы не закончились. Залина, достав из мешка голову перса, снова позвала персиянку. Понимая, что отказаться нельзя, Лейла тащилась к подруге, едва передвигая ноги.
– Ну чего ты так мучаешься? Он же мертвый, смотри! – Залина протянула бедолаге голову. С окровавленного лица на девушку глянули побелевшие остановившиеся глаза. Лейла почувствовала, что вот-вот упадет! Не обращая внимания на ее страдания, Залина ловко сняла скальп и нацедила в чашу кровь. Хотя нацедить не получилось, это были сгустки, которые пришлось размешать вином. Подруга постаралась, и напитка получилось совсем немного, глотка два, но выпить даже это Лейла была не в состоянии!
– Нет! Я… не могу… не могу!