Он налил нам обоим еще по рюмке коньяку, закрыл свой портфель и принял менее официальный вид. Я спросил его, на скольких языках он говорит, и он сказал: "Только на четырех" – русском, немецком, английском и шведском. Он сказал, что во время войны учился в Московском университете, за границей живет уже около десяти лет и теперь хотел бы попутешествовать по своей родной стране.
Я рассказал ему, что в нашей стране очень мало лингвистов в силу нашей географической изоляции и широкого распространения английского языка. Я пояснил, что мы всячески стараемся исправить это положение, обучая детей в раннем возрасте иностранным языкам, в том числе и русскому.
– Вам следовало бы изучать русский, – сказал он.
– В моей стране, – ответил я, улыбаясь, – только оптимисты изучают русский язык. Пессимисты изучают китайский.
Он засмеялся, но смех его был неискренен.
Я информировал Шишкина, что, как мне было сообщено, Управление тюрем временно перевело Абеля в Нью-Йорк. Мне хотелось предупредить его, что, поскольку о прибытии Абеля может стать известно нью-йоркским газетам, могут возникнуть всякие толки по доводу обмена. (Этого, однако, не случилось.) Я также сказал ему, что существуют тайные системы оповещения, с помощью которых информация поступает даже в строго охраняемые тюрьмы, и рассказал, как Абель информировал меня в Атланте, что в здании министерства юстиции в Вашингтоне, в музее ФБР, была устроена новая выставка материалов по его делу.
Мы выпили еще коньяку, а по окончании нашей беседы он вызвал посольскую машину с шофером. Несмотря на холод и мокрый снег, который пошел снова, он проводил меня за дверь, через тротуар, к ожидавшей машине.
Я вернулся обычным путем и прибыл в Западный Берлин в 18 часов 10 минут. В баре "Голден-сити" я составил и отправил Бобу отчет для Вашингтона, сообщив, что сделка завершена и "находящийся там пакет" должен быть отправлен немедленно. Позднее я посетил генерала Клея в его резиденции. Он был доволен моим отчетом".
В 2011 году автор "Моста шпионов" Джайлс Уиттел высказал свое мнение журналисту Наталье Голицыной о причинах, которые побудили США согласиться на обмен:
"К тому времени ЦРУ уже созрело для обмена. Доновану заявили в этом ведомстве, что сейчас обмен был бы в американских национальных интересах. Все объяснялось несколькими мотивами: во-первых, американцы осознали после почти 5 лет, что Абель так и не заговорит и что склонить его к сотрудничеству не удастся. Во-вторых, они здраво рассудили, что если Абель вернется в СССР, то известная ему разведывательная информация, которой он обладает, будет 5-летней давности и вряд ли нанесет существенный ущерб США. Был и чисто прагматический мотив: в этих обстоятельствах оставшийся Абелю тюремный срок в 28 лет стал бы ненужным бременем для американского бюджета и американских налогоплательщиков".
Звучит цинично, но достаточно откровенно.
На следующий день, 9 февраля, Донован и Шишкин обсуждали детали процедуры обмена.
"Я встретился с Шишкиным в посольстве около двенадцати дня и сообщил ему о принципиальном согласии правительства Соединенных Штатов обменять Абеля на Пауэрса и Прайора.
По поводу Фредерика Прайора Шишкин долго спорил, утверждая, что Прайора следует передать его семье в "адвокатской конторе" Фогеля в Восточном Берлине. Я был не согласен на освобождение Прайора где бы то ни было в Восточном Берлине. Наконец Шишкин согласился на выдачу его в пограничном пункте на Фридрихштрассе одновременно с обменом Пауэрса на Абеля. Я сказал ему, что Прайора встретит машина с приемно-передающей радиоустановкой, чтобы нас могли известить об его освобождении, когда мы будем на мосту. Он кивнул в знак согласия. Я убеждал Шишкина, что в его же интересах будет освободить Прайора сегодня, чтобы обе сделки выглядели как самостоятельные, но Шишкин ответил, что это будет противоречить полученным им инструкциям.
Шишкин сказал, что главное, что беспокоит советскую сторону, – это официальное сообщение, которое будет сделано Соединенными Штатами. Он сказал, что мы не будем считаться ответственными за информацию прессы, но подчеркнул важное значение текста наших официальных сообщений для будущих взаимоотношений между нашими странами. Я заверил Шишкина, что мы не будем вести официальной пропаганды.
Шишкин сказал, что будет присутствовать при обмене Абеля на Пауэрса в сопровождении двух советских официальных представителей. Мы договорились, что в 8 часов 20 минут на середине моста заместитель начальника Управления тюрем и я встретимся с тремя советскими представителями, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Затем два охранника, по одному с каждой стороны, выведут обоих заключенных, и после опознания каждый из них будет передан другой стороне. Официальные представители обменяются рукопожатиями, а затем все разойдутся. Он нарисовал на бумаге план встречи, который я положил в карман. Я согласился с этим планом, считая его разумным, но сказал, что с ним должно также ознакомиться американское руководство и, если будут предложены какие-либо изменения, я немедленно свяжусь с Шишкиным. Я заверил Шишкина, что ни корреспондентам, ни фоторепортерам не будет разрешено присутствовать при обмене.
В Западный Берлин я вернулся в 13 часов 30 минут. Боб повез меня к командующему вооруженными силами США в Берлине генерал-майору Уотсону, чтобы обсудить план обеспечения безопасности на следующее утро. Генерал был одним из четырех человек в Западном Берлине, знавших о моем пребывании там. "Г-н Деннис" прибыл потихоньку и прошел в усиленно охраняемую ставку генерала Уотсона через заднюю дверь. Поздно ночью Боб сообщил мне, что Абель прибыл в Западный Берлин и я могу повидаться с ним, если хочу. Я сказал Бобу, что сон для меня сейчас важнее, и договорился, чтобы меня разбудили пораньше".
А вот и финал многомесячных переговоров об обмене. Вот как он произошел по версии американского адвоката.
"Я встал в 5 часов 30 минут и, несмотря на усталость, стал укладываться. Пошел восьмой день моего пребывания в Берлине, и, если все пройдет хорошо, он будет последним. После завтрака мы с Бобом отправились в американские военные казармы. Небольшая гауптвахта, где содержался Абель, была освобождена от других заключенных и усиленно охранялась. Войдя внутрь, я увидел заместителя начальника. Управления тюрем, которым оказался Фред Уилкинсон. Он был начальником исправительной тюрьмы в Атланте, когда я навещал там Абеля, и получил повышение недавно. За кофе мы обсудили последнее мероприятие, а затем я попросил разрешения повидаться с Абелем наедине.
Когда я вошел в подземную камеру, Рудольф встал. Он улыбнулся, протянул мне руку и, к моему удивлению, сказал: "Хэлло, Джим!" Раньше он всегда называл меня "г-н Донован". Вид у него был измученный, он похудел и сильно постарел. Но он был любезен, как всегда, и, предложив мне американскую сигарету, сказал суховатым тоном: "Мне их будет недоставать".
Мы спокойно поговорили. Я спросил, не боится ли он возвращаться домой, на что он быстро ответил: "Конечно, нет. Я не сделал ничего бесчестного". О Фрэнсисе Гарри Пауэрсе он знал все, но ему не приходилось прежде слышать о деле Фредерика Прайора. Я вкратце изложил ему план осуществления обмена, и он счел его разумным. Он сказал, что никогда ничего не слышал о Шишкине, хотя наши люди сообщили мне, что, по их мнению, я вел переговоры не со "вторым секретарем советского посольства в Восточной Германии", а с "начальником западноевропейского отдела КГБ".
Когда настало время ехать, он взял меня за руку и сказал с большой искренностью:
– Я никогда не смогу как следует отблагодарить вас за ваш тяжелый труд, а главное – за вашу добросовестность. Я знаю, что ваша страсть – коллекционирование редких книг. В моей стране такие культурные ценности являются достоянием государства. Но я как-нибудь устрою, чтобы вы в течение ближайшего года получили должное выражение моей благодарности.
Из тюрьмы мы с Бобом поехали к назначенному месту встречи на мосту Глиникер-брюкке. Когда мы прибыли туда, было уже светло, но страшно холодно. С нашей стороны моста повсюду можно было видеть американскую военную полицию. Она сменила часовых западногерманской пограничной охраны, которые, как я заметил, сидели в караульной будке с изумленным и даже несколько испуганным видом и пили кофе. Их явно не известили о нашей миссии. Абель прибыл около 8 часов 15 минут в машине, полной охраны. Наш охранник, который потом вышел на мост с Абелем и Уилкинсоном, был здоровенный детина, каких мне редко приходилось видеть. Ростом не менее двух метров, он весил, должно быть, килограммов 130 с лишним. Я так и не узнал, кто он, но, вероятно, его прислали сюда из Федерального управления тюрем.
Ровно в 8 часов 20 минут я вышел на середину моста. По одну сторону от меня шел глава миссии США в Берлине, по другую – молодой штатский, который был товарищем Пауэрса, когда тот летал на У-2". Поясним, что этим человеком был Джо Мерфи. Он должен был опознать Пауэрса. А вот Абеля предстояло опознать сотруднику КГБ Василию Призову.
"Тем временем с другой стороны к нам начал приближаться Шишкин в сопровождении двух штатских. Когда они дошли до середины моста, мы с ним выступили вперед, официально обменялись рукопожатиями и дали обоюдные заверения, что в соответствии с нашим соглашением все готово.
После этого каждый из нас подал знак на соответствующую сторону пролета моста, и с каждой стороны вышло вперед по три человека. В нашей тройке шли Абель, заместитель начальника Управления тюрем Уилкинсон и здоровяк из охраны. Русская тройка состояла из Пауэрса в меховой шапке и двух человек с телосложением борцов. Абель и Пауэрс несли набитые доверху мешки.
Шишкин четко объявил мне, что, поскольку восточные немцы освободили Прайора на Фридрихштрассе, теперь может быть произведен обмен Пауэрса на Абеля. Я сказал ему, что должен получить соответствующее подтверждение, и крикнул, чтобы мне подтвердили это с нашей стороны моста. Наконец кто-то ответил оттуда: "О Прайоре еще ничего не сообщили!"
Шишкин сказал, что мы должны завершить обмен немедленно, пока по мосту не началось обычное движение. Я ответил: "Мы будем ждать здесь, на месте, пока мои люди не подтвердят, что Прайор освобожден". Я пояснил, что вчера вечером мы сообщили семье Прайора о возможности благоприятных новостей, и сегодня рано утром несколько офицеров службы безопасности отвезли Прайоров на "контрольный пункт Чарли", чтобы они могли там опознать и встретить своего сына.
– По моим сведениям, – сказал Шишкин, – Фогель сопровождал Прайора до контрольного пункта, а затем молодого человека освободили.
– Возможно, что Фогель спорит с Прайором о своем адвокатском гонораре, – сказал я с улыбкой. – Это может протянуться несколько месяцев.
Шишкин расхохотался и сказал:
– Уступаю вам, как юристу. Вам, без сомнения, не раз приходилось сталкиваться с такими вещами.
Приняв менее официальный вид, Шишкин сказал, что ему было приятно познакомиться со мной и что мне следовало бы играть более активную роль в государственных делах. "Хорошо иметь дело с умными людьми", – сказал он.
Вдруг мы услышали с нашего конца моста крик: "Прайора освободили!" Было 8 часов 45 минут. Я подал знак Уилкинсону. Он вынул официального вида документ и скрепил его своей подписью. (Тем временем оба заключенных были опознаны встречавшими, которые начали дружески махать им руками.) По знаку, поданному Шишкиным и мной, Пауэрс и Абель вышли вперед со своими мешками и переступили через разграничительную линию. Они не взглянули друг на друга. Пауэрс воскликнул: "О, как я рад тебя видеть!" – и схватил своего старого товарища за руку. Они направились к нашему концу моста.
Абель задержался. Он попросил Уилкинсона дать ему официальный документ о помиловании, сказав:
– Я буду хранить его как своего рода диплом.
Затем, положив свой мешок, он протянул мне руку и сказал:
– Прощайте, Джим!
Я ответил:
– Всего хорошего, Рудольф.
Шишкин стоял в стороне, затем он подал мне руку и спросил:
– Надолго вы с Пауэрсом останетесь в Берлине?
Я пожал плечами и, подумав о предстоящем нам путешествии через "коридор", ответил:
– Думаю, что мы имеем право отдохнуть тут пару дней, как вы считаете?
– Конечно, – улыбнулся он. – Прощайте, всего вам хорошего.
Мы расстались…".
Заключение
9 июля 2010 года из США в Россию были депортированы десять человек, осужденные за шпионаж в пользу России. Владимир и Лидия Гурьевы, Михаил Куцик и Наталия Переверзева, Андрей Безруков и Елена Вавилова, Михаил Васенков, Вики Пелаес, Анна Чапман и Михаил Семенко. Их обменяли на граждан РФ, отбывающих наказание за шпионаж в пользу западных спецслужб: Александра Запорожского, Геннадия Василенко, Сергея Скрипаля и Игоря Сутягина…
В июне 2015 года власти Германии досрочно выпустили российского разведчика-нелегала Андреаса Аншлага ("Пит") из местной тюрьмы.
Он и его жена Хайдрун ("Тина") были приговорены летом 2013 года Высшим земельным судом Штутгарта к 6,5 и 5,5 годам лишения свободы соответственно за шпионаж в пользу России. В ноябре 2014 года женщина была освобождена и отправлена в Москву. Теперь супруги Аншлаг снова вместе.
Немецкие спецслужбы установили, что Андреас Аншлаг проник в Германию по фальшивому австрийскому паспорту в 1988 году, а жена последовала за ним в 1990 году. По легенде они были австрийцами, родившимися в Южной Америке. Так легче было объяснить небольшой акцент.
Легенду они блюли так тщательно, что даже их дочь якобы не подозревала о том, чем на самом деле занимались её родители.
Для окружающих они тоже были обычными бюргерами, автомобильным инженером и домохозяйкой, практически ничем не выделявшимися на фоне других.
Все же их арестовали 18 октября 2011 года. А через несколько месяцев в СМИ появились сообщения о том, что Москва и Берлин начали переговоры об возможности их обмена.
Судя по тому, что разведчики-нелегалы были освобождены досрочно, переговоры увенчались успехом. История обменов шпионов продолжается.
Примечания
Звонарев К.К. Агентурная разведка. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914–1918 гг. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914–1918 гг. – Киев. – 2005., – С. 40–41.
2 Шаваев А. Учитесь на старых ошибках – не сделаете новых. // Независимое военное обозрение. – 2003 год. – 10 октября.
3 Ефимова М. Обмен. История бартерной торговли шпионами. // Иностранная литература. – 2011 год. – № 1.
4 Пиблз К. Тайные полеты. – Смоленск, 2002.
5 Дроздов Ю. Нужная работа. – М. – 1994., – С. 37.
6 В январе 1912 – сентябре 1917 года вице-консул и генеральный консул Великобритании в Москве. С января по сентябрь 1918 года глава специальной британской миссии при Советском правительстве.
7 Посол США в России в 1916–1918 годах.
8 Союз защиты Родины и Свободы – военная антибольшевистская организация. Создана в марте 1918 года в Москве Борисом Савинковым. В июле 1918 года организовала Ярославское, Рыбинское и Муромское восстания. Также готовились восстания в Москве и Казани, но аресты некоторых членов союза в мае 1918 года сорвали их.
9 "Союз возрождения России" возник в марте – мае 1918 года в Москве как широкая коалиция политических партий, противостоявших Совету Народных Комиссаров. Политическая платформа "Союз" включала непризнание Брестского мира, восстановление России в границах 1914 года за исключением Польши и Финляндии, возрождение русской государственности и передачу власти директории в переходный период до созыва Учредительного собрания. Во второй половине лета 1918 года после отъезда руководителей "Союза" каолиция фактически прекратила свою деятельность.
10 Мятеж Чехословацкого корпуса – вооружённое выступление Чехословацкого корпуса в мае – августе 1918 года в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, создавшее благоприятную ситуацию для ликвидации советских органов власти, образования антисоветских правительств (Комитет членов Учредительного собрания, Временное Сибирское правительство, позднее – Временное Всероссийское правительство) и начала широкомасштабных вооружённых действий белых войск против советской власти. Поводом для начала восстания послужила попытка советских властей разоружить легионеров.
11 Сначала агент, а затем кадровый сотрудник британской разведки, действовавший в 1910–1920 годах в России и на Ближнем Востоке. Считается, что именно он стал прообразом Джеймса Бонда. В реальности большинство приписываемых ему достижений – мифы, а его биография полна "белых пятен".
12 Гефтер А. Воспоминания курьера // Архив русской революции. Т. 10. – Берлин, 1923. – С. 116.
13 Гефтер А. Воспоминания курьера // Архив русской революции. Т. 10. – Берлин, 1923. – С. 116.
14 Гладков Т. К., Зайцев Н. Г. И я ему не могу не верить… – М., 1987. – С. 159.
15 Чекисты Петрограда на страже революции (в 2-х тт.) Книга I. – Л., 1989. – С. 167–168.
16 Берберова Н. Железная женщина. – М., 1991. – C. 89–92.
17 Берберова Н. Железная женщина. – М., 1991. – C. 95–98.
18 Рэкс Липер – чиновник британского МИДа, через которого поддерживалась связь с правительством Англии.
19 Франц фон Папен (29 октября 1879 года, Верль – 2 мая 1969 года, Оберзасбах) – немецкий государственный и политический деятель, дипломат. В 1913–1915 годах – военный атташе в США, откуда был выслан за шпионаж и подрывную деятельность. Затем служил на Западном фронте. В 1916 году выступал посредником между немецким правительством и ирландскими повстанцами-республиканцами в поставках оружия, которое было использовано ими против британской армии. С 1917 года служил офицером Генштаба на Ближнем Востоке и в звании майора в турецкой армии в Палестине. В 1918 году вернулся в Германию и уволился из армии в чине подполковника.
20 Использовался в Великобритании для перевозки заключенных.
21 Щегловитов Иван Григорьевич (13 (25) февраля 1861 – 5 сентября 1918) – русский государственный деятель, министр юстиции Российской империи (1906–1915), последний председатель Госсовета Российской империи.
22 Хвостов Алексей Михайлович (1 июля 1872 – 23 августа 1918) – русский государственный деятель, губернатор ряда губерний, министр внутренних дел в 1915–1916 годах.
23 Белецкий Степан Петрович (1873 – 5 сентября 1918, Москва) – российский государственный деятель, сенатор. С сентября 1915 года по февраль 1916 года был товарищем (заместителем) министра внутренних дел. В феврале 1916 года освобожден от должности и назначен иркутским генерал-губернатором. После отказа выехать к месту назначения был уволен.
24 Восторгов Иван Иванович (20 января (1 февраля) 1864, станица Кавказская, Кубанская область – 23 августа (5 сентября) 1918, Москва) – священник Православной российской церкви, протоиерей. Проповедник, церковный писатель, миссионер, деятель монархического движения.
25 Фр. Государственный переворот
26 Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918–1945 годы. – М., 2012. – С. 292–293.