Зоя говорила так, что её слова были зримы для Льва Мудрого. Они входили в него не только звуками голоса, но и как нечто материальное. Он словно бы пил бальзам, который наполнял его тело небывалым блаженством. И он уже не сомневался, что Зоя говорит правду, что всё так и будет.
- Я ничего не отрицаю из сказанного тобой. И пусть дом твоего дядюшки останется кровом твоим, сколько бы ты этого ни пожелала.
- Спасибо, Божественный. Я знала, что ты поймёшь меня. - И Зоя прижалась к будущему отцу её ребёнка всем своим гибким телом.
Вольно или невольно, но для императора Льва Мудрого наступило время ожидания, не дающее ни минуты покоя. Он считал дни, недели, когда наконец у него появится наследник. И однажды Зоя подсказала ему, как скоротать время ожидания.
- В тебе, Божественный, живёт жажда сочинительства. Дана она тебе Всевышним, вот и прославь его имя. Напиши книгу о храмах-базиликах. Знаю, что ты об этом давно мечтаешь.
Для Византии 904 год протекал спокойно. Он уже заканчивался, стояла глубокая осень. Держава ни с кем не воевала, никто на неё не собирался нападать, и потому Лев Мудрый мог себе позволить приступить к сочинению "Базилики", которое он и впрямь вынашивал. Так и случилось, что Лев Мудрый увлёкся сочинением. В эту пору он уделял мало внимания государственным делам, жил в мире творчества и любви к Зое-августе. Он никого не пускал в этот мир.
Однако всё тайное со временем становится явным, и во дворце Магнавр постепенно многое стало известно о таинственной жизни императора. Сложилось это по крупицам. Вдруг придворные вельможи и слуги заметили исчезновение из дворца племянницы патриарха. Сановники в секрете, служившие самому императору, вскоре узнали, скоро проведали, что каждую неделю он скрывался вечерами в розовом особняке патриарха и проводил там ночи, возвращаясь во дворец на рассвете. Евнух Гонгила давно стал целью, на которую были устремлены взоры всё тех же служителей в секрете. Так мало-помалу во дворце Магнавр утвердилось мнение, что император пребывает в порочной связи с Зоей, которую острые на язык дамы и вельможи прозвали Карбонопсиной. И как бы не произносилось придворными это прозвище, оно звучало оскорбительно.
О происках придворных, об их злословии вскоре от тех же служителей в секрете узнал император, и он принял жёсткие меры. Слишком рьяные хулительницы и хулители Зои были удалены из дворца, остальным же придворным Лев Мудрый сказал за полуденной трапезой просто:
- Вы, мои верные служители, помните одно: за каждое мерзкое слово о моей избраннице будете сурово наказаны.
Премьер-министр Астерий защитил придворных императора от его гнева и опалы:
- Божественный, все недостойные тобою наказаны, и мы их изгнали. Пусть твой гнев не изольётся на невиновных. Все мы чтим и любим тебя, и кто бы ни была твоя избранница, для нас она станет государыней.
- Я верю тебе, великий логофет дрома. А вам всем скажу одно: я не виноват, что меня преследует злой рок.
На этой трапезе было заложено почтительное отношение к будущей императрице.
У Зои подошло время родов. За три дня до появления на свет младенца роженицу по воле императора перевели во дворец. Сделано всё это было тайно. Лев Мудрый опасался сглаза и всего того, что могло причинить вред его избраннице и дитяти. Зою поместили в пурпурной опочивальне, где по многовековой традиции рождались багрянородные или порфироносные отпрыски - наследники тронов. К этому покою были поставлены верные телохранители, которыми распоряжался преданный императору евнух Гонгила. Он был горд таким доверием и оставался неусыпен в бдении днём и ночью. Казалось, он даже не спал в эти дни. Пищу, которую приносили Зое, сперва пробовал Гонгила, потом император. И только после этого она попадала на стол к роженице. Они готовы были на самопожертвование.
Принимать роды у Зои вызвалась придворная повитуха Анастасия. Ходили слухи, что она хорошо преуспела в ремесле, принимая всякие внебрачные роды.
Лев Мудрый знал Анастасию, но по своим соображениям не допустил её к Зое. И была найдена акушерка из простых горожанок по имени Вевея - верная. Её привели к императору, и он поговорил с нею с глазу на глаз. Вевея пришлась ему по душе. Она подкупала своей сердечностью, добротой и бескорыстием. Лев Мудрый сказал доброжелательной горожанке:
- Исполни свой долг по-божески, славная Вевея, и ты будешь жить при моём наследнике, ни в чём не нуждаясь, пока он не подрастёт.
- Я не обману, государь, тебя в твоих надеждах. Приму дитя и понянчу его, сколько сил хватит, - ответила Вевея.
Повитуха пришла в пурпурную опочивальню в полдень, накануне праздника Воздвижения честного и Животворящего Креста Господня. Опытная акушерка подумала, что середина первого осеннего месяца сентября - благодатное время для родов. К Зое привёл её сам император. Он шёл туда с волнением, какого никогда не испытывал, и Вевея это заметила. Она уловила его взгляд, когда он подошёл к Зое, и этот взгляд выразил все, что нужно было знать Вевее. Таким же взглядом одарила Льва Мудрого и Зоя: это были два любящих друг друга человека. И на душе у Вевеи стало спокойно. Порадовало её и то, что Зоя не лежала в постели, а была на ногах и ходила по просторной спальне. Знала Вевея, что движение роженицы до последнего часа облегчит ей роды.
И настало время Вевее остаться наедине с Зоей. Она с поклоном попросила императора покинуть опочивальню. Он послушно исполнил её просьбу. Вевея взяла Зою под руку, и они ещё долго ходили по покою. И повитуха рассказала Зое все, что ожидало её перед родами и во время их. Зоя слушала внимательно и во всём доверилась доброй женщине. Когда Зоя устала от ходьбы, Вевея уложила её в постель на спину и принялась растирать ей живот тёплыми и мягкими руками. Делала она это старательно и долго. У Зои отошли воды, потом начались родовые схватки. Зоя сдерживала крик боли. Но Вевея попросила её дать волю исцеляющим крикам. Во второй половине ночи, уже близко к рассвету, наступили роды. Вевея бережно принимала младенца, и с рассветом роды благополучно завершились. Пурпурный покой огласился детским плачем. На свет появился мальчик. Вевея омыла его и показала изнемогшей от усталости роженице.
- Ты родила того, кого ждал твой Божественный, - произнесла Вевея.
Зоя протянула руку к ребёнку и погладила его по головке. На большее у неё не хватило сил.
В это время император Лев Мудрый вошёл в покой и тихо, словно тень, встал за спиной Вевеи. Он смотрел на своего сына и плакал, не замечая слез. У него было основание радоваться до слез: позади остались долгие годы страданий.
- Слава тебе, Господи, и тебе, Зоя-августа, что наградили меня наследником престола, - молвил он и продолжал плакать.
Глава третья. ЩИТ НА ВРАТАХ ЦАРЬГРАДА
С рождением наследника престола Лев Мудрый всё сделал так, как задумал. Правда, для этого ему потребовалось немалое время, почти год. Оно затянулось по той причине, что патриарх Николай Мистик, по природе своей великий праведник и человек долга, задержал крещение наследника. Испытывая давление клира в исполнении канонов церкви, он не мог признать младенца, рождённого от Зои, законным наследником престола. Но после долгих препирательств с императором и вопреки сопротивлению митрополитов и епископов он взял на себя ответственность за крещение младенца и признание его законным сыном императора. Но при этом Николай Мистик выдвинул жёсткое условие: немедленно удалить из дворца Магнавр свою племянницу Зою. И выходило, что он лишал младенца матери. Лев Мудрый негодовал, сходился с патриархом в жестоких словесных стычках. Он упрекал его в чёрствости по отношению к племяннице.
- Ты, святейший, вовсе сошёл с ума. Сведя меня со своей прекрасной племянницей, теперь ты чинишь препоны.
Николай Мистик отвечал твёрдо и не менее вдохновенно:
- Тогда я творил благое во имя империи. И ныне буду крестить твоего сына и церковь признает его наследником. Что тебе ещё надо? Законы православной веры и твои личные для меня превыше всего. Довольно мне грешить.
- Сотвори же ещё один грех во имя своей любви к нам.
В конце концов Николай Мистик сдался, воскликнув при этом:
- Ах, эта любовь к ближнему погубит меня! И помни, что я позволяю тебе принести младенца в храм Святой Софии только в день Крещения Господня!
Странно было смотреть на этих мужей со стороны. Они метали молнии друг в друга, не ожесточаясь сердцами и стойко отстаивая свою правоту. Так или иначе, но 6 января 906 года Николай Мистик лично крестил сына императора в храме Святой Софии и назвал преемником трона Византии. Но он остался твёрд в своём решении добиться удаления Зои из дворца в свой особняк. Было в этом нечто забавное. Может быть, преклонный возраст сломил доброжелательный характер Николая Мистика, или он жаждал держать племянницу при себе как утешение в старости, но патриарх продолжал упорствовать. Однако нашла коса на камень.
Справив торжество по поводу крещения сына, император принялся искать пути, как ему одолеть упрямого Николая Мистика заставить обвенчать его с Зоей. Почитая возраст патриарха, он не вызывал его на беседы к себе, а шёл в особняк. Придя в этот раз, он попросил у патриарха совета:
- Святейший, я хочу венчаться с твоей племянницей. Ты мудр и помоги мне одолеть закон, возведённый мною.
- Ишь чего захотел! Да Всевышний обрушит на нас гром и молнии за святотатство. И ты ещё толкаешь меня на свершение тяжкого греха! Скажу последнее: я уведу племянницу из дворца силой и ничто не помешает мне, если ты будешь настаивать на своём. Одумайся, сын мой!
- Я принимаю твой вызов. Давай, кто кого…
Лев Мудрый потерял терпение. Он понимал, что толкает патриарха на нарушение закона, который в державе превыше всего. Церковь должна защищать интересы империи, однако сам-то император готов нести ответ за это нарушение. Куда же ему деться? И тут Лев Мудрый вспомнил, что у него есть ещё один верный путь. Он может обратиться к папе римскому Сергию Третьему. И Лев Мудрый решил припугнуть Николая Мистика.
- Святейший, ты же знаешь, что я могу пойти за милостью к папе римскому. В Западной церкви о моём законе не знают, он для неё облако в небе. К тому же там есть воля, допускающая несколько браков, и, очевидно, случится так, что папа римский вынудит тебя к отречению.
Однако Лев Мудрый не напугал Николая Мистика. Он спокойно и рассудительно всё поставил на место.
- Сын мой, эта палка о двух концах. Она ударит как меня, так и тебя. Сергия я знаю. Его хлебом не корми, но дай вмешаться в дела нашей церкви и в твои личные. Он всегда жаждал показать своё превосходство над нами. Ведь он повсюду доказывает, - что есть глава Вселенской церкви.
- Но если ты не желаешь, чтобы он вмешался в дела нашей церкви, то венчай меня, а я отвечу перед Господом Богом за свой и за твой грех.
- Ничего ты не понимаешь, сын мой. У тебя в державе есть ярые противники твоего брака. Зилоты, ревнители старого православия, попиратели юстиниановых законов, тотчас ополчатся на тебя, они всегда были сторонниками Рима.
Лев Мудрый понял, что его разговор с патриархом ни к чему хорошему не приведёт. Он окончательно потерял терпение и, грозя Николаю Мистику пальцем, гневно прошептал:
- Ну, вот что, святейший и мой духовный отец: сидеть тебе три дня в своих палатах и никуда не показываться. Да не покажешься, если и пожелаешь, стражей поставлю, гвардейцами окружу особняк, чтобы свою волю не проявил!
С тем и покинул палаты патриарха император. А тот перекрестил его вслед:
- Иди с Богом, выпутывайся из своих силков сам. - И улыбнулся.
Вернувшись во дворец, Лев Мудрый призвал своего евнуха Гонгилу и повелел ему:
- Мой верный служитель, возьми сотню моих пеших гвардейцев и поставь их вокруг особняка патриарха. И накажи им, чтобы из палат и мышь не убежала, ни сам патриарх, ни служители не покинули особняк.
- Исполню, Божественный, как велено, - ответил могучий Гонгила.
Спустя каких-то полчаса сотня гвардейцев поставила вокруг особняка патриарха шатры, чтобы заступить на дежурство. И в эту же пору Лев Мудрый позвал к себе Тавриона, логофета дворца, и попросил его:
- Сходи, любезный, во Влахернский храм и позови ко мне митрополита Евфимия.
Таврион лишь поклонился и ушёл.
Влахернский храм возвышался сразу же за стеной, окружающей Магнавр. Митрополит Евфимий был главою этого храма и константинопольской епархии. Его считали преемником Николая Мистика. Евфимий был предан Льву Мудрому и питал надежду на то, что придёт час, и он по воле императора будет возведён в сан патриарха. Услышав от дворецкого Тавриона, что его призывает к себе император, он понял, что от него потребует Божественный, и пошёл во дворец с готовностью послужить тому.
Встретились император и митрополит в Юстиниановой храмине. Лев Мудрый любил принимать в ней особо важных посетителей Магнавра, а также служителей церкви для интимных бесед с ними. Благочестивый Евфимий, поклонившись императору, пожелал ему долгих лет бытия. Лев Мудрый пригласил митрополита к столу, на котором стояли вазы с фруктами, кубки с вином.
- Я позвал тебя, святой отец, чтобы ты помог мне выполнить мой священный долг. Ты знаешь, что у моего наследника есть мать, и я хочу, чтобы она жила со мной в Законе Божьем, чтобы воспитывала сына вместе со мной. Николай Мистик противится этому. Он боится взять на душу грех: нарушения другого закона, не церкви, а изданного мной. Но я беру этот грех на себя и прошу тебя к завтрашнему дню приготовить обряд нашего венчания с Зоей.
- Божественный, мне бы не хотелось вступать в раздор со святейшим, тем более что мы просили его блюсти законы. Исчерпал ли ты все доводы в разговоре со святейшим в пользу венчания?
- Увы, я был красноречив сверх меры, но не поколебал его упрямства. А по-иному и не могу назвать его супротивничество. Потому уповаю на твоё благоразумие и преданность трону.
Евфимий потянулся к кубку. Лев Мудрый понял побуждение митрополита и тоже протянул руку к кубку. И так, без долгих рассуждений, они пришли к согласию. Выпив вино и поставив кубок на стол, Евфимий сказал:
- Верю, что грех ляжет на того, кто помешает исполнить волю Всевышнего и соединить родителей Богом данного дитяти и наследника престола. Я венчаю вас завтра. Аминь.
Евфимий ещё сидел, а император встал и поклонился ему.
- Благодарю тебя за разумное решение. Я не останусь перед тобой в долгу.
Встал и Евфимий, тоже поклонился:
- Верю тебе, Божественный, ибо ты живёшь по правде. Да хранит тебя Господь. Завтра к полудню жду вас в храме. - И, ещё раз поклонившись, Евфимий покинул Юстинианеву храмину.
"Через два дня после крещения сына Лев Мудрый женился на его матери. И не только женился, но и венчал её, дав ей титул августы, титул, который получали дамы царской крови", - писал в "Истории церкви" протоиерей Валентин Асмус.
Довольный благоприятной беседой с Евфимием, возбуждённый вином, радостный, Лев Мудрый отправился в покой желанной ему Зои. Появившись, он с ходу произнёс:
- Моя августа, готовься к венцу. Завтра в полдень нас обвенчают, наступит наше законное супружество.
Для Зои сказанное Львом Мудрым было полной неожиданностью. Она знала, какие препоны поставлены дядей на её пути к храму и венчанию. Она спросила Льва Мудрого:
- Божественный, за кого нам молиться?
- Митрополит Евфимий разрубит гордиев узел. Честь и хвала ему за почитание императора и тебя, моя августа.
- Слава Богу, - молвила Зоя и прижалась к груди Льва Мудрого. - А я хочу тебе исповедаться, Божественный.
- В чём, моя государыня? Ты чиста, как кристалл.
- Не знаю, то ли явь, то ли сон пришли ко мне нынче ночью. Будто бы шла у меня беседа с нашим сыном. Стоял он передо мной отроком и вещал, что к нам приближается бедствие.
- И ты поверила, что вещание сбудется?
- Поверила, Божественный. Он сказал, что летней порой прихлынут к Константинополю орды варваров-русов и они пойдут на приступ города.
- Странное вещание. Но в нём есть доля правды. Варвары-русы готовятся к походу. Мне это известно от вернувшихся с Руси купцов. Но куда они намерены двинуться, купцам неведомо. А сынок тебе не сказал, кто их князь?
- Поведал. Я услышала, что он назвал его конунгом Олегом.
- Да, это князь русов Олег. И что же ты посоветуешь, матушка прорицателя?
- Так я передам тебе совет сына. Он же сказал, что близ монастыря Святого Мамы живёт много русов. И у тебя в гвардии они есть. Вот и подними всех на стены, как Олег приведёт рать. Они и поладят с Олегом, и русы уйдут без обид.
- Ой, славная, не тешьте себя вместе с сынком надеждами на мирный исход. Я знаю варваров-русов. Они свирепы и кровожадны. Язычники же! А чтобы ты согласилась со мной и сына в том убедила, принесёшь его на стены, когда варвары прихлынут к нам.
- Божественный, как можно! - воскликнула Зоя.
- Можно. Он будущий воин. Укроем его латами, и ты в латах пойдёшь - и вас ни одна стрела не достанет.
- Хорошо, мы рискнём, Божественный, - согласилась Зоя. - А если надо, то защитим собой.
- Так и будет, моя славная. А теперь пора готовиться к венцу. Я хочу, чтобы ты покорила своим величием наших придворных дам.
- Я постараюсь, - улыбнулась Зоя.
После родов в ней пробилась, как цветок из благодатной почвы, красота, которая могла удивить многих, и Зоя это знала.
На другой день за утренней трапезой дворецкий объявил о том, что император приглашает всех к полудню во Влахернский храм. Таврион не сказал, по какому поводу они приглашены. Но придворные уже знали причину. Им было известно и то, с какой целью окружён особняк патриарха. Потому смелый духом логофет Прокопий, ведающий императорским имуществом, громко произнёс:
- Сегодня наш Божественный венчается. Поздравляем его с решительным шагом. Честь и хвала Божественному!
Прокопия дружно поддержали, и за столом мощно прозвучало:
- Честь и хвала!
Ещё вечером минувшего дня Лев Мудрый и Зоя сошлись во мнении, что их венчание и свадебный обед будут скромными, как бы по-семейному. И в этот день так всё и было. Перед литургией Евфимий и церковный клир повенчали Льва Мудрого и Зою-августу. Потом все придворные сановники и немногие вельможи собрались за праздничной трапезой. Император снял опалу с патриарха, и ему было предложено прийти во дворец и почтить императорскую чету. Но Николай Мистик проявил норов и в тот же день с амвона собора Святой Софии запретил императору входить в него.
Всё это на другой день стало известно императору, и он принял ответные крутые меры. Поскольку духовный отец не имел права на подобные деяния, Лев Мудрый начал добиваться отлучения Николая Мистика от сана патриарха.