Никогда еще в истории империи снятие полотняного крахмального воротничка (размер 42) не вызывало и тысячной доли того волненья, какое вызвало снятие данного воротничка. То был эпохальный жест. Им завершалась драма "Уитт против Парфиттов". Знаменитые артисты, занятые в пьесе, разумеется, не дали делу тотчас развалиться. Нет, оно должно было идти к концу степенно, стройно, величаво, согласно форме и расходам. Подобало вызвать и допросить новых свидетелей (например, докторов), а прежних вызвать снова. Дункана Фарла, например, снова допросили, и если положенье было унизительно для Прайама, не менее унизительно было оно и для Дункана. Правда, у Дункана было то преимущество, что судья не спрягал и не склонял его в хвост и в гриву, произнося заключительное слово, как и присяжные, произнося вердикт. Англия вздохнула с облегчением, когда все это кончилось и знаменитые артисты ушли со сцены в блеске славы. По правде говоря, Англия, столь гордая своими установлениями, поднатерпелась страху. Методы ее судопроизводства чуть не посрамились из-за того, что кто-то там не захотел снимать воротничок на публике. Собственно, они и посрамились, но потом все обошлось, и Англия сделала вид, что методы именно сработали как надо. Ведь произошла бы жуткая несправедливость, если бы Фарл так и не снял этот свой воротничок. Поговаривали, естественно, что, в тюрьме за двоеженство, хочешь - не хочешь, а воротничок с тебя сдерут; но потом пронесся слух, что насчет двоеженства как-то, кажется, поторопились, и миссис Лик потом сама запуталась. Но так или иначе, английское правосудие вышло из передряги с честью. Ведь это жуть, какое было дело. И все теперь рассуждали исключительно умно. И газеты, особенно те, что повечерней, в один голос кричали, что Фарлу теперь несдобровать, какой он там ни знаменитый - гениальный.
Вставал вопрос: как Прайам угодил в тенета правосудия? Он не был двоеженцем. И вообще он ничего не сделал. Ровно ничего. Он даже судебному приставу ложных сведений не давал. И доктор Кашмор не мог пролить свет на происшествие, потому что доктор Кашмор умер. Жене и дочкам удалось таки его доканать. Судья намекал, что высоко духовный гнев епископа и капитула настигнет Прайама Фарла; но звучало это несколько туманно и не доходчиво для профанного уха.
Короче говоря, ужасно непонятная история. И ради национального спокойствия, национального достоинства, национальной гордости, в конце концов, через несколько дней пришлось ее похерить. И когда газеты объявили, что, по желанью Прайама, музей Фарла будет завершен постройкой и по всей форме передан нации, нация согласилась принять это возмещение морального ущерба и отправилась на отдых к морю.
Желанье жить
На этом Элис настояла, а потому, перед последним расставаньем с Англией, они туда отправились, и Прайам делал вид, будто всего лишь потакает Элис; на самом деле, мрачное любопытство его толкало в том же направлении. Поехали автобусом, через весь Патни, до самого до Уэлам-Грин, а там пересели на другой автобус и, мимо Челси, мимо магазина военных и морских товаров, мимо отеля Виндзор, проехали к самому Вестминстерскому аббатству. И после блеска октябрьского дня исчезли в прозрачном сумраке Валгаллы. Элис в первый раз увидела Валгаллу, хотя, конечно, слыхать-то про это дело она слыхала. Когда-то она ходила в музей мадам Тюссо, и в Тауэр ходила, а в такую даль как-то все недосуг было добираться. И впечатление оказалось очень сильное. Служка им указал на неф; и они постеснялись просить более подробных объяснений. Духу не было спрашивать про это. Прайам слова не мог из себя выдавить. С ним бывало: заскочит что-то в горле, и рот открыть боишься, будто из него душа вылетит и невозвратно упорхнет. И Прайам ну никак не мог это найти. Кроме устрашающего надгробья Ньютона, неф был гол, как новорожденный. Но Прайам же прекрасно помнил, что его похоронили в нефе - и всего-то три года тому назад! Поразительно, правда, чего только ни происходит за три года? И он твердо знал: ничего тут не удаляли, потому что еще накануне "Дейли Рекорд" спрашивала от имени возмущенной публики, неужели епископ и капитул полагают, что три месяца - срок недостаточный для исправленья капитальнейшей ошибки по части похорон? Прайам был подавлен; он вообще был подавлен, собственно, после суда. Быть может, это гнев епископа с капитулом на него давил. Радостный трепет уже не пронимал его при виде, скажем, простой уличной сценки. А теперь еще этот гроб куда-то запропастился! И Прайам совсем уж приуныл.
Но вот, озираясь, раскрыв глаза, а еще больше рот, Элис вдруг вскрикнула:
- Ой, что это?
Она углядела надпись, выбитую на одной из каменных плит, составляющих весь пол собора. Оба наклонились. "Прайам Фарл" - гласил красивый шрифт, и были еще даты рождения и смерти. И все. Рядом, на соседних плитах, проступали другие славные имена. Такая строгость обозначенья мест вечного покоя понравилась Прайаму, он вдруг почувствовал гордость самим собой и этой смешной Англией, которую, сами не зная почему, мы все так любим. Мрак его рассеялся. И знаете, какая мысль вдруг хлынула от сердца к голове Прайама? "О, Господи! Да я теперь буду писать картины еще лучше прежнего!" И жажда снова начать работу вдруг на него напала. Даже слезы навернулись на глаза.
- А мне нравится! - шепнула Элис, разглядывая плиту. - По-моему, красиво.
Ну, а он сказал, ведь так он, правда, думал, потому что ему снова захотелось жить, до дрожи захотелось жить:
- Как хорошо, что меня там нет.
И они друг другу улыбнулись, и руки их непроизвольно встретились.
Несколько дней спустя епископ и капитул, подстегнутые жаркими укорами "Дейли Рекорд", подправили плиты Валгаллы, под покровом ночи перенеся бренные останки бессмертного организма, известного как Генри Лик, на другое место.
На борту
Несколько дней спустя Северо-Германский пароход компании Ллойда вышел из Саутгемптона в сторону Алжира, среди прочих пассажиров унося Прайама и Элис. Стояла звездная, ветреная ночь, и белый кипень, вихрясь с кормы, тропой бежал к отодвигающейся Англии. Прайаму полюбились склоны Патни, широкая река под ними; но, покидая Англию, он, по-моему, не слишком тосковал. Пребывание в нашей стране не венчало его блеском. Он был не создан для светской жизни, не умел произвести впечатление, покрасоваться, и вовсе не выказывал благоразумия на важных поворотах своей судьбы. Он не умел красиво говорить, ни как-то уж особенно читать, ни выражать себя в выверенных поступках. Он умел выражать себя только на кончике кисти. Он только умел писать дивной прелести картины. И это в нем было главное. Во всем второстепенном он порой бывал даже и глуп. Но никогда он не бывал глуп на холсте. Тут он высказывался весь, высказывался в совершенстве для тех, кто умел его понять, для тех, кто умеет его понять, для тех, кто будет понимать его еще пятьсот лет. Так зачем же требовать от него еще чего-то? Зачем же в нем разочаровываться? Не требуем ведь мы от канатоходца, чтоб он играл прекрасно на бильярде. Вот вы, вы, зерцало благоразумия, вы-то, уж конечно, не совершали бы тех ляпов, не оступались бы, не обмишуривались, как Прайам; зато, понимаете ли, кой в чем в другом он был великолепен, прошу прощения, не вам чета.
А пароход спешил по белой удлиняющейся тропе, все прочь от Англии, и один вопрос время от времени всплывал в голове Прайама:
"Интересно, что они в следующий раз насчет меня придумают?"
Только не воображайте, будто бы они с Элис смотрели неотрывно на наш необычайный остров. Нет! Ничего подобного не происходило, и на то были у обоих у них свои причины. Лишь в минуты сравнительного покоя, всегда сменяющие вспышку, Прайам спокойно размышлял, и видел собственные ограниченья, и думал радостно о тех годах, какие расстилались перед ним, посвященные единственно тому, что так умел он делать, в сладостном изгнании с очаровательницей Элис.
Примечания
1
То есть Национальной галереи в Лондоне.
2
Артур Джеймс Балфур (1848–1930) - премьер-министр Англии (1913–1920; 1935–1937).
3
Перефразированный Шекспир: "Я музыку послушала. Она насущный хлеб влюбленных". "Антоний и Клеопатра", акт 2, сц 5. (перевод Б. Пастернака).
4
Курица под красным соусом (фр.)
5
Марка шампанского.
6
Патон, сэр Джозеф Ноел (1821–1901) - придворный художник при королеве Виктории, создававший полотна религиозного и литературного содержания; Лейтон, барон Фредрик (1830–1896), в свое время знаменитый художник, президент Королевской академии (1830–1896), разрабатывал мифологические и литературные сюжеты в академической манере.
7
Есть два английских художника Лансье, два брата: Чарльз Лансье (1799–1879), автор исторических полотен; и сэр Эдвин Генри Лансье (1802–1873), главным образом анималист.
8
Книга пророка Исайи, 25, 8.
9
Столовой (фр.).
10
Женский журнал с картинками (англ.).
11
Урия Хеттеянин, военачальник при войске Давида, муж Вирсавии, которую полюбил Давид. Вторая книга Царств, 11,26, 12, 24–25.
12
"Мост Аустерлица" (фр.).
13
Знаток - обычно в области искусства, (фр.)
14
Сегантини, Джованни (1855–1899) - итальянский художник, в основном, мастер ландшафта; Моррис Джеймс Уилсон (1864–1924) - художник, родом канадец, всю жизнь провел во Франции, картины выставлены в Лувре, в Национальной галерее в Лондоне. Боннар, Пьер (1867–1947) - французский художник-импрессионист.
15
Государственный музей в Амстердаме.
16
Анаки (Еноки) - древние гиганты, жившие в горах Палестины. См. Второзаконие, 1, 18: "…народ сей более и выше нас… да и сынов Еноковых видели мы там".
17
Мэсклин, Невил (1732–1811) - английский астроном. Директор Гринвичской обсерватории. Исследовал прохождение светил, плотность земли.
18
Впал в детство (фр.).
19
Сеть магазинов женской одежды в Англии, в том числе и в Лондоне.
20
Против (лат.)
21
Букв: под судом (лат.), то есть в процессе расследования.
22
То есть королевский адвокат.
23
Тетраццини, Ева (1862–1938) и Луиза (1871–1940), сестры, знаменитые итальянские певицы.
24
Англо-бурская война (1899–1902) - война Англии против двух бурских республик, Оранжевой и Трансвааля, окончившаяся превращением обеих республик в английские колонии.
25
Дело Тичборна - нашумевший английский процесс. В 1853 г. Тичборн, наследник большого состояния и баронет, отправился в морское путешествие, но скоро корабль его потонул, и больше о Тичборне не слышали. А в 1865 г. один проходимец объявил себя Тичборном. Суд длился 188 дней, и в конце концов самозванец был изобличен.