- Ишь ты: ее сиятельство забота обо мне одолела! - со злобным смехом заговорила она сама с собою, пробираясь по задворкам деревни за околицу. - "Люблю ее, дочь мне будет напоминать… Судьбу ее устрою… Не хочешь ли замуж за дворового". Эх, ваше сиятельство, я и за князя вашего замуж выйти не хочу. Вот что!
Быстро пробежала она небольшую деревню и очутилась у Соломонидиной избушки. В окне светился тусклый огонек.
- Дома, - радостно прошептала Таня и, быстро взбежав по ступенькам крыльца, отворила дверь.
Никита сидел на лавке пред лучиной и чинил дратвой кожаный мешок, служивший ему ягдташем. Он, видимо, ничуть не удивился появлению Тани и, спокойно подняв голову при шуме отворенной двери, окинул девушку проницательным взглядом.
- Здравствуй, Никита Спиридонович, - сказала она.
- Здравствуй, красная девица… Что так запыхалась?
- Бегом бежала! - Таня села и несколько времени молча тяжело дышала, а затем каким-то надтреснутым голосом произнесла: - Князь завтра свататься приедет. Княжна сказала.
- Ей, значит, открылся.
- Сегодня! - и Таня подробно рассказала Никите, со слов княжны Людмилы, обстановку первого признанья и испугавший их смех, который они приняли за крик совы.
- Совы!.. Как бы не так!.. - угрюмо сказал Никита. - Да разве совы при солнце кричат?.. Это "он", леший над ними потешается. Да, по всему видно, что им судьбы своей не миновать.
- Не миновать, конечно! Свадьбу, чай, быстро устроят да и уедут в Питер… Поминай как звали…
- Ну, сейчас видно, что ты - дура девка… Коли я сказал "не миновать", так слова даром не вымолвил.
- Уж ты прости меня… Томит меня очень… раздумье мучит, - заметила Таня.
- А ты плюнь и не думай, положись на меня! - Никита встал, несколько раз прошел по избе и наконец сел на лавку рядом с Таней. - Ты вот послушай лучше, что я тебе скажу! - и, придвинувшись к ней еще ближе, он стал говорить ей что-то пониженным шепотом.
По мере того как он говорил, лицо Тани прояснялось, радостно-злобная улыбка на губах сменялась улыбкой торжества.
- Эх, кабы все это так и сделалось! - воскликнула она.
- Сделается, как по писаному, - ответил вслух Никита и снова стал шепотом говорить Татьяне.
Совершенно успокоенная, радостная и довольная, возвратилась Татьяна в девичью и прямо в свою каморку. В эту ночь, пред отходом ко сну, ее даже не посетили обыкновенные злобные думы по адресу княгини и княжны. Она быстро заснула, и ее сны были полны радужных картин, которые только что нарисовал ей, нашептывая на ухо, беглый Никита.
Таня проснулась в прекрасном расположении духа.
Второй туалет княжны, после утреннего чая, занял в этот день больше времени, чем обыкновенно. Княжна Людмила считала себя невестой и старалась тщательнее обыкновенного одеться для своего жениха.
Таня проявила весь свой вкус, отказать в котором ей было нельзя, и княжна Людмила осталась совершенно довольна ею. У нее даже снова мелькнула мысль, нельзя ли как-нибудь уговорить маму отпустить Таню в Петербург. Она там может выйти замуж за одного из лакеев князя Лугового; ведь эти лакеи, как петербургские, конечно, франтоватее и лучше деревенских, и кто-нибудь из них может приглянуться разборчивой дворовой девушке.
Однако мысль о матери, остающейся совершенно одинокой в Зиновьеве, заставила княжну отказаться от этого плана.
"Бедная мама, - замелькало в ее голове, - она так любит Таню! Кроме того, она будет напоминать маме обо мне… Нет, не надо быть эгоисткой… Здесь Таня будет даже счастливее… Пройдет время, и она кого-нибудь полюбит… Ведь я до князя никого не любила, никто мне даже не нравился… А у нас бывали же гости из Тамбова, хотя редко, да бывали даже офицеры… Так и с нею может случиться… Теперь никто не нравится, а вдруг понравится".
Наконец туалет был окончен. Людмила отправилась к матери, находившейся на террасе.
Княгиня осталась ею довольна.
- Когда князь приедет, - сказала она, - ты уйди в свою комнату. Так водится… Он должен со мною объясниться с глазу на глаз, а потом я, может быть, позову тебя.
- "Может быть"! - печально повторила княжна, и у нее даже покраснели глаза от навертывавшихся слез.
- Полно, ты, кажется, собираешься плакать?.. Я пошутила… Конечно, позову… Что с вами поделаешь! Совсем вы от рук отбились. По старине следовало бы не соглашаться сразу, попросить время подумать… А теперь и заикаться об этом нельзя - слез у тебя не оберешься. Так будь по-вашему… Скажу, что согласна, и тебя позову.
- Мамочка, какая вы добрая!.. - бросилась княжна целовать руки матери.
В это время вдали послышался звон колокольчика.
- Это он едет! - встрепенулась княжна Людмила.
- Да, действительно, это княжеские колокольчики, - заметила и мать. - Ну, теперь ступай к себе!
Экипаж князя Лугового вскоре въехал на двор и остановился у подъезда. Князь Сергей Сергеевич был в полной парадной форме. На его лице светилась особая торжественность переживаемых им минут. Он с особенною серьезностью приказал лакею доложить о нем княгине Вассе Семеновне, несмотря на то, что в последнее время входил обыкновенно без доклада.
- Пожалуйте. Их сиятельство на террасе, - ответил возвратившийся слуга.
Князь прошел на террасу.
- А, дорогой князь, милости просим! - воскликнула княгиня и, как бы только сейчас заметив, что князь одет в полную форму, добавила: - Что это вы сегодня в полном параде?
Князь, поцеловав руку Вассы Семеновны, сел в кресло, с которого только что за несколько минут пред ним спорхнула княжна Людмила. Он не сразу ответил и несколько минут хранил молчание, как бы приготовляясь к первому торжественному акту в его жизни.
Княгиня смотрела на него деланно вопросительным взглядом.
- Я приехал, княгиня, переговорить с вами по одному очень серьезному для меня делу… и не только серьезному, но имеющему для всей последующей моей жизни очень важное, решающее значение.
Он остановился.
- Я полюбила вас, несмотря на короткое время нашего знакомства, как сына, князь, а потому готова выслушать вас и, в чем могу, помочь, - ответила ему Васса Семеновна.
- Я имею честь просить у вас руки вашей дочери, - вдруг выпалил князь Сергей Сергеевич.
Княгиня сделала вид, что поражена неожиданностью, и несколько минут молчала.
Очередь глядеть вопросительно наступила для князя.
- Я благодарю за честь… - начала княгиня Васса Семеновна, - но я, право, не знаю… Люда еще молода, и притом я не могу ее неволить. Как она сама.
- Княжна Людмила согласна, - сказал князь Сергей Сергеевич. - Я вчера имел удовольствие выразить ей свои чувства и получить благоприятный ответ.
Удивление княгини, казалось, росло с каждой минутой.
- Вчера?.. Так вот что вы так долго делали в парке!.. Это не порядок, князь! Вы должны были обратиться сперва ко мне, как к матери.
- Простите, княгиня, это вышло так нечаянно…
Княгиня едва удержалась от улыбки, вспомнив, как вчера и ее дочь уверяла, что это случилось нечаянно.
- Бог вас простит. Сделанного не исправишь. Но все-таки скажу вам: может, в Петербурге у вас это водится, а у нас нет.
- Могу я надеяться, княгиня? - после некоторой паузы с дрожью в голосе спросил князь.
- Ну, если вы все уже без меня устроили, так мне остается дать согласие, и я даю его.
Князь вскочил с кресла и бросился на колени пред княгинею и, схватив ее руки, стал покрывать их поцелуями.
Княгиня Васса Семеновна позвонила и приказала явившемуся лакею:
- Попроси сюда княжну Людмилу Васильевну.
- Слушаю-с, ваше сиятельство.
Лакей вышел.
- Пусть плутовка повторит при мне то, что вчера говорила вам, пользуясь дозволением прогуляться с вами в парке, - шутливо заметила княгиня.
Луговой, уже снова сидя в кресле, счастливо улыбался.
В это время в дверях террасы появилась княжна. Она была особенно хороша. Несколько смущенный, растерянный вид придавал лицу и всей ее фигуре особую прелесть.
- Вы меня звали, мама? - сказала она после небольшой паузы.
Князь вскочил с места при ее появлении. Княжна как-то особенно церемонно присела ему.
- Да, звала, плутовка. Нечего из себя строить наивную овечку, - начала княгиня. - Ты знаешь, зачем сегодня пожаловал к нам князь в полной амуниции?
Княжна смущенно потупилась, а затем бросилась к матери, говоря:
- Мама, простите!
- Чего прощать-то? Нет, ты нам скажи, знаешь или нет?
- Знаю, - смущенно ответила княжна, бросив искоса взгляд на князя Сергея Сергеевича.
Тот положительно пожирал ее влюбленным взором.
- Ну, так и ответь ему сама.
Людмила молчала.
Княгиня с улыбкой смотрела на нее, а затем обратилась к князю:
- Стыдно, князь, говорить о девушке неправду! Ишь, выдумали, что моя Люда согласилась вчера на ваше предложение быть вашей женой! Бедная девочка, какую небылицу взвел на тебя князь!
- Мама, он сказал правду, - вся вспыхнув, произнесла княжна.
- Вот как? Ну, значит, извините, князь, поклепала на вас понапрасну. Дочка-то моя, видно, без меня разговорчивее. Значит, ты знаешь, что князь приехал сегодня просить твоей руки? - вдруг оставила она шутливый тон и обратилась к дочери: - Ты согласна, согласна и я.
Князь уже стоял около своей невесты. Они оба преклонили колени пред тоже вставшей княгиней. Та положила им на голову руки, перекрестила и поцеловала обоих, после чего пригласила завтракать.
Завтрак прошел очень оживленно. Княгиня продолжала шутить с дочерью и будущим сыном, но на княжну эти шутки не производили уже того конфузящего впечатления, как первый шутливый вопрос матери на террасе.
Конечно, все обитатели Зиновьева быстро узнали о событии в барском доме, о том, что "ангел-княжна" - невеста.
После завтрака жених и невеста вышли в парк, чтобы на досуге помечтать о радужном, как им казалось, будущем, открывавшемся пред ними.
IX
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСТЬ
Князь остался в Зиновьеве обедать и пить вечерний чай и только поздним вечером возвратился к себе в Луговое.
Там его ожидала новая радость: к нему приехал гостить из Петербурга друг его детства и товарищ по полку, граф Петр Игнатьевич Свиридов.
Это был красивый, высокий, статный блондин с темно-синими бархатными глазами, всегда смотревшими весело и ласково. Вместе с Луговым он воспитывался в корпусе, вместе вышел в офицеры и вместе с ним вращался в придворных сферах Петербурга, деля успех у светских красавиц. До сих пор у приятелей были разные вкусы, и женщины не являлись для них тем классическим "яблоком раздора", способным не только ослабить, но и прямо порвать узы мужской дружбы.
- Петя, какими судьбами! - радостно встретил князь Сергей своего друга, вышедшего на крыльцо навстречу ему.
- Благодаря тетушке, дружище.
Друзья обнялись и расцеловались.
- Какой тетушке? - спросил князь, вводя приятеля в комнаты.
- Видишь ли, я получил известие, что в Тамбове умерла бездетной одна из моих бесчисленных тетушек, графиня Надежда Ивановна Загряжская, а я - единственный ее наследник. Умерла она уже с полгода, но мне дали знать об оставленном наследстве всего месяца полтора тому назад. Я, конечно, взял отпуск и покатил сюда. Устроивши кое-как дела, хотя и не окончивши их, я решился отдохнуть от милого Тамбова, где положительно задыхался от пыли и жары, где-нибудь на берегу струй, и вдруг вспомнил, что твое имение здесь поблизости и, главное, что ты находишься в нем. Ну, вот я тотчас и двинулся к тебе.
- И отлично сделал. Более, чем отлично! Это просто счастливый случай. Ну, да об этом потом, а теперь позволь мне переодеться. Я весь день пробыл в парадной форме. Так позволишь?
- О чем тут спрашивать! - улыбнулся граф.
Князь позвонил, и с помощью явившегося камердинера начал переодеваться, не переставая задавать вопросы усевшемуся в покойном кресле приезжему другу.
- И большое тебе досталось наследство? - спросил он.
- Как тебе сказать? Приехать стоило! Два дома в городе, именье небольшое в пяти верстах от Тамбова, душ около трехсот. Дом, конечно, с полной обстановкой, усадьба тоже - полная чаша. Да и деньгами тысяч около шестидесяти.
- Это ты верно сказал, что стоило приезжать. И неужели ничего не растащили?
- Вообрази, ни одной нитки. Там такие сторожа сторожат, каких я в первый раз в жизни вижу. Это старик со старухой, обоим в сложности лет более двухсот, но здоровы и бодры и так держат всю деревню, что те в струнку ходят. Они-то мне все с рук на руки и передали. "Ни синь-пороха, батюшка барин, ваше сиятельство, не пропало после покойной вашей тетушки", - говорят. И я им верю.
Туалет князя был кончен, и вошедший лакей доложил, что подано ужинать. Друзья отправились в столовую.
Беседа снова полилась.
- Скажи мне, кстати, Сергей, что у тебя здесь на днях произошло? - спросил граф Свиридов. - На последнем привале мой кучер и лакей выслушали от содержателя постоялого двора целую историю о какой-то чертовщине, которая произошла здесь у тебя; говорят, будто ты раскрыл какую-то старую беседку и нашел там два скелета.
- Это - правда, - ответил князь Луговой и подробно рассказал графу легенду, окружавшую заветный павильон в парке и оправдавшуюся в первой своей половине страшной находкой, о ходе работ, произведенных для того, чтобы открыть его, о похоронах найденных человеческих останков - словом, обо всем, происшедшем два дня тому назад. Свою речь он заключил словами: - Завтра я покажу тебе этот павильон.
- Завтра? Почему же не сегодня?
- Сегодня? - дрогнувшим голосом спросил князь и невольно посмотрел в окно, выходящее в парк.
На землю уже спустилась темная летняя ночь. В тенистых аллеях парка мрак был еще гуще.
Граф Петр Игнатьевич заметил смущение приятеля и, поймав этот взгляд, насмешливо произнес:
- Ты что это, брат, в деревне-то стал трусить не только живых, но даже мертвых?
- Какие пустяки! - вспыхнул князь. - Пойдем после ужина.
Его более всего взбесило то, что приятель угадал причину, по которой он хотел показать павильон не сейчас, а завтра.
- Если очень страшно, то уж пойдем лучше спать, - все еще насмешливым тоном заметил граф Свиридов.
- Ты, брат, не валишь ли с больной головы на здоровую? Кажется, сам труса празднуешь? - отпарировал князь Луговой.
- Ну, это, брат, стара штука. Способ простой, когда совестно сознаться. Нет, съедим последнее блюдо и пойдем. А вот тебе наливка для храбрости.
- Не забудь и себя.
Друзья с наслаждением выпили душистую влагу из сока черешен, а затем, встав из-за стола, вышли на террасу.
Парк был действительно окутан мраком, но в цветнике было сравнительно светлее, так как на него падал слабый, матовый свет последней четверти лунного диска.
Князь Луговой, взяв под руку графа, спустился с террасы в цветник и направился по той аллее, которая вела к заветному павильону. Несмотря на то что место, где стоял он, было вычищено, все же деревья здесь были гуще, нежели в остальном парке, а потому вечером это место казалось мрачнее. К тому же в это время, как нарочно, и луна скрылась за облаками. Это наводило какую-то жуть.
Друзья были нервно настроены. Оба готовы были бы с удовольствием вернуться в уютную столовую или в не менее уютный кабинет, но обоих удерживал стыд сознаться друг пред другом в этом чувстве, которое они оба называли трусостью.
Они подошли уже к выходу на полянку, как вдруг матовые лучи луны пробрались на последнюю и осветили открытую дверь павильона.
Друзья остановились как вкопанные невдалеке от входа в нее. Они оба увидали, что на одной из скамеек, стоявших внутри беседки, сидели близко друг к другу две человеческие фигуры - мужчина и женщина. Контуры этих фигур совершенно ясно выделялись при слабом лунном свете, рассмотреть же их лица и подробности одежды не было возможности. Друзья только заметили, что эти одежды состояли из какой-то прозрачно-светлой материи.
- Однако, - первый заметил граф, - видно, для здешней молодежи не особенно страшен этот павильон, если она тотчас же стала избирать его для любовных свиданий.
Князь Сергей ничего не ответил. Он стоял рядом с другом, бледный, с остановившимся на видении взглядом. Он сразу подумал, что пред ним не живые люди, а призраки, что это духи умерших в павильоне людей посетили свою могилу.
- Что с тобой? - дрожащим голосом спросил граф Свиридов, вдруг сам почувствовавший какой-то инстинктивный страх.
Но не успел князь ответить, как за павильоном, в нескольких шагах от них, раздался дикий, безумный хохот и послышались удаляющиеся тяжелые шаги.
- Это он, - произнес князь Сергей и пошатнулся.
Граф Свиридов, несмотря на охвативший его тоже почти панический страх, успел подхватить приятеля и не дал ему упасть. Когда он посмотрел снова на дверь павильона, внутри последнего никого не было.
- Он имеет выход с другой стороны? - спросил граф, не выпуская из объятий почти бесчувственного князя.
- Нет… - после большой паузы, несколько пришедши в себя, произнес тот.
- Не может быть! - возразил граф Петр Игнатьевич.
- Ты видишь, все исчезло. Можешь убедиться, - заметил князь, уже совершенно овладев собою. - Войдем!
Они вошли в павильон, представлявший, как известно, круглую башню с одной дверью.
- Это странно! - взволнованно воскликнул граф Свиридов.
- Я тебе порасскажу еще много странных вещей.
Друзья возвратились в дом отнюдь не под хорошим впечатлением всего ими виденного и перечувствованного, и, конечно, им было не до сна, а потому они уселись в уютном кабинете, мягко освещенном восковыми свечами. Окна в парк были открыты, и в них тянуло тою свежестью летней ночи, которая укрепляет тело и бодрит дух.
Некоторое время друзья молчали.
- Чем же это наконец объяснить? - первый нарушил это молчание граф Петр Игнатьевич.
- Объяснить?.. Ну, брат, объяснить это едва ли чем можно… Надо принимать так…
- Это ужасно!.. Я на твоем месте сейчас же уехал бы из такого страшного места.
- А я между тем не уезжаю, хотя сегодня не в первый раз испытываю проявление этой таинственной силы.
После этого князь передал другу о своем сне накануне того дня, когда был открыт павильон, и о видении, которое было на другой день.
Тот слушал внимательно и, когда князь кончил, воскликнул снова:
- Это ужасно!
- А ты еще считал меня трусом!.. Ну, прав ли ты? А знаешь, когда мы шли по твоему настоянию в павильон, я чувствовал, что что-нибудь случится!
Снова оба замолчали.
- Кстати, - первый начал Петр Игнатьевич, - призрак говорил тебе о любимой девушке, в которой твое счастье… Она-то у тебя есть?
- Есть, - ответил князь, - ведь я сперва на радостях встречи, а затем вследствие этого переполоха, позабыл сказать тебе, что я женюсь. Я сегодня сделал предложение и получил согласие.
- То-то ты был в таком параде. На ком же ты женишься?
- На княжне Полторацкой.
- Вот как. Где же ты откопал такое существо, которое оказалось способным пленить твое ветреное сердце?.. Оно должно быть совершенством, так как мы с тобою, несмотря на то что у нас разные вкусы, разборчивы.
- Ты не ошибся: княжна Людмила - совершенство.
- Где же она живет?
- У ее матери именье в нескольких верстах от Лугового…