Маша.Подожди, так это не нынешний был царь?
Фима.Ну конечно, нет. Отец его, Михаил
Федорович. - А потом я еще раз в Москве была, у второй сестры на свадьбе. (Сонно)А когда младшая замуж выходила, мы не ездили, одного Андрея отправили.
Боярин Пушкин проходит через табор.
Пушкин.Матушки, спать их укладывайте. Всем красавицам спать.
Маша входит в свою кибитку. Пушкин видит ее и подмигивает.
Пушкин.Ну почему я старый и женатый? (Маша волнуется.)
За костром, вокруг которого сидят мужчины, остаются только Захар и Андрей.
Андрей(вполголоса).Захар Ильич, ты все обещаешь рассказать, что у вас в Казани было.
Захар(невесело).Ну что было? Что было, того уже нету. - Был там один татарин, очень был грамотный по-ихнему. Ну а потом выучился славянской грамоте и стал Святое Писание читать. И раздумывать над ним. - А о чем еще человеку думать? Нельзя же только про цены, то на зерно, то на лес. Так ведь руки на себя наложить захочется. (Захар умолкает и сидит, сцепив пальцы.)
Ну вот, думал он, думал и додумался, что вера-то на самом деле у всех одна, а различия всякие -
они выеденного яйца не стоят. Ну и стал он про это другим рассказывать.
Андрей(в ужасе).Как? Вот так всем подряд? Да разве ж это можно?
Захар.Ну. не то чтобы всем подряд. Но среди своих он многим говорил.
Андрей.И что же вышло?
Захар.Ну что, что? Испугались и донесли на него
властям. Стали его пытать, скажи, мол, кем научен и кого научить успел… (Тяжело вздыхает.)
Андрей.А он?
Захар.Ну что - он? Не выдержал пытки, так и умер.
Андрей(вздыхает).Слава Богу, что так.
Захар(тихо-тихо).Что ж хорошего?
Андрей.Ну как же - так он умер как святой, а то бы мог наговорить на кого-нибудь. Мы бы, чай, тут с тобой не сидели.
Захар.А ты ведь, Андрей, хитрющий парень.
Андрей.Да, Захар Ильич, я очень хитрый. Но и ты хитер, что обо мне догадался. Меня ведь чаще за дурачка принимают.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1. Москва
Красиво убранная горница в господском доме. На широкой лавке, покрытой ковром, лежит мужчина средних лет в кафтане, отороченном мехом, и сафьяновых сапожках.
Входит красивая женщина ему под стать, поправляет головной убор, идет к пяльцам.
Аграфена.Ох и мороз. - А у Талызиных что творится! Дым коромыслом. Свою девицу к смотринам готовят, да еще племянницу из Твери привезли. - Вот счастье, что наши дурехи уже замужем. Вовремя их разобрали, а, Петрович?
Афанасий.Да уж, вовремя! - Ты только подумай, какая подлость! Люди суетятся, переживают, едут невесть откуда, это ж какие деньги нужны! А при этом вся Москва знает, что Морозов обещал Илье Милославскому, и царицей будет только Мария Ильинична.
Аграфена.Ну уж прямо вся Москва. Ты знаешь, потому что тебе твой Трофим шепнул, Трофиму - его князь, а с князем небось сам Морозов поделился, мочи не было терпеть.
Афанасий.Ты что же хочешь сказать, что когда про подлость мало кто знает, она уже и не подлость?
Аграфена.Ох, Афанасий Петрович! Ну что ты взъелся? Люди же понимают, что всем царицами не быть. Девкам только забава, на царя посмотрят, себя покажут. Весь век потом вспоминать будут. И приезжие тоже в убытке не будут. В Москве побывают, еще и женихов здесь найдут, чай, красавицы все. А ты просто злюка.
Афанасий.Ах так! - Тебе сколько лет, Аграфена Никитишна?
Аграфена.Ох, благодетель мой! Так много, что и не припомню, со счету сбилась.
Афанасий.Ну а тридцать лет назад сколько тебе было?
Аграфена.Ну этого уж и подавно не помню. Может, чуток поменьше?
Афанасий.А что было тридцать лет назад, тоже не помнишь?
Аграфена(с любопытством).А что было?
Афанасий.А то было, что царь Михаил Федорович женился. - Ты сейчас, Аграфена Никитишна, старая, да толстая. В дверь не пролазишь.
Аграфена.Бочком, батюшка, бочком.
Афанасий.А тридцать лет назад была красавица хоть куда. И если бы я к тому времени на тебе не женился, повели бы тебя на смотрины и, глядишь, оказалась бы ты на месте Марьи Хлоповой.
Аграфена(крестится на икону).Спаси Господи!
Афанасий.Так что зря ты меня злюкой называешь. Я тебя, может быть, от верной погибели спас.
Аграфена(со вздохом).Марья Хлопова оказалась больной. Бывает же такое?
Афанасий.Не смей повторять эту подлую ложь. Кто заведомую ложь повторяет, тот сатане поддакивает. - Девка была кровь с молоком… Ее в теремах чем-то опоили. И никто в ее болезнь не верил. И сам царь не верил. - И Долгорукова больной оказалась, если помнишь. Одна только
Евдокия Стрешнева здоровой оказалась - и ровно столько, сколько надо было. Пока царь был жив. А как его не стало, немедля за ним отправилась. - Ну ладно, все равно я твой благодетель. Принеси мне за это кваску.
Аграфена.А обедать тебе не пора ли?
Афанасий(с удовольствием потягиваясь).Обедать будем, когда подойдет мой дорогой гость.
Аграфена выходит в сени, сталкивается с Василием Матвеевичем
Аграфена.Как хорошо ты подоспел, Василий
Матвеевич! А то мой хозяин пост на себя наложил до твоего возвращения.
Василий.И давно постится?
Аграфена.Да уже часа два.
В горнице.
Стол еще не накрыт, но Афанасий и Василий уже располагаются на своих местах.
Василий.Аграфена Никитишна, прикрой-ка
занавески. А то добрые люди увидят, что господа с мужиком за одним столом едят, - в смущение придут. Нехорошо людей смущать.
Аграфена.А как же ты хвалился, Матвеич, что
можешь так пройти, что тебя никто не увидит? А теперь что же?
Василий.Это когда мимо чужих идешь. Мимо злых идешь. А подле тебя, Аграфена Никитишна, такого не получится. Столько в тебе доброты и ласки.
Аграфена.Ишь, какой говорун! Даром что святым прикидывается. Петрович, смотри, он твою старуху уговаривает.
Афанасий.Ты поди лучше, уговори Маланью за ворота, а сама нам подавай. Незачем прислуге здесь шляться и слушать лишнее.
Стол накрыт. Хозяева и гость угощаются.
Афанасий.Скажи, Матвеич, а Михайло Иванович сейчас в Москве?
Василий.Как я знать могу, где сейчас Михайло
Иванович, когда сам я сейчас здесь сижу и, кроме тебя, Афанасий Петрович, никого не вижу?
Афанасий(настырно).А когда ты его увидишь?
Василий.Когда Михайло Иванович захочет меня увидеть, тогда я его увижу непременно.
Афанасий.Эх, кабы он меня захотел еще раз увидеть!
Василий.Хочешь о чем его спросить, Афанасий Петрович?
Афанасий(мечтательно).Нет, ни о чем спрашивать не хочу. Видеть его хочу. Его когда видишь, то сквозь него словно в Царствие Божие заглядываешь. Зачем тогда о чем-то спрашивать?
Василий(хитро улыбаясь).Выходит, без всякой корысти хочешь его видеть?
Афанасий.Какая у меня корысть? Живу как у Христа за пазухой. Толку от меня никакого. Думаешь, мне не совестно?
Входит Аграфена, держа в руках большую миску, накрытую крышкой, ставит ее на стол, снимает крышку. От миски валит пар.
Аграфена.Вот, Василий Матвеич, уж раз меня нарядили тебе прислуживать.
Василий.Столбовую дворянку черному мужику.
Афанасий(Аграфене).А ты не гордись! Алексей
Адашев побольше тебя был, а он странникам ноги омывал.
Аграфена.Ты мне Адашева, Петрович, в пример не ставь. Я государством не управляю. Ты его боярину Морозову поставь в пример. Может, он тогда устыдится, и все добрые люди возрадуются.
Афанасий.Вот всё говорим - Морозов, Морозов. Как бы не нашлось на нашу голову таких, что этого Морозова переморозят.
Василий.И найдутся.
Со двора доносится шум… Слышен крик: "Отворяю ворота, отворяю! Сейчас, сейчас!"
Аграфена(вскакивает, раздвигает занавески).
Петрович, Господи, да это ж мои! Дуня с Иваном. (Прикасается рукой к лицу.)Точно, Фимку на смотрины привезли!
Аграфена бежит встречать приезжих.
Афанасий.Вот радость, Василий Матвеич! Сейчас ты Андрюшу моего увидишь. Он хоть не родной мой племянник, он Грушин, но я его люблю больше всех на свете. Парню двадцатый год, а душа такая же, как в младенчестве была. Никакая грязь к нему не пристает, все отлипает. И со всеми он в ладу, никому не перечит, он тебе и пашет, и сеет, а души ни к чему не прилагает. Душа у него всегда там (указывает вверх),где ей и быть положено.
Вбегает Андрей, бросается на шею Афанасию.
Афанасий.Ах ты мой родной, наконец-то свиделись!
Андрей видит Василия, делает круглые глаза. Василий прижимает палец к губам и выскальзывает из комнаты.
Андрей(Афанасию).Уж как я к тебе просился, ты и представить не можешь, - ни за что отец не отпускал. Царский указ выручил. Он бы и Фимку ни за что везти не стал, да в том указе сказано - "тех, кто уклоняется, нещадно бить батоги". (Оба хохочут.)Ей-богу, я сам читал.
Афанасий.Завтра же закажу молебен за здравие царя Алексея Михайловича.
Входит Всеволожский. Обнимается с Афанасием.
Всеволожский.Ну здорово, брат. Вот, свалились мы тебе на голову, да не по своей воле, а по царскому указу.
Афанасий.Я уже знаю, я уже обещал молебен заказать за здравие государя.
Из-за дверей раздается голос Аграфены.
Аграфена.Ну, Петрович, готовься. Смотрины начинаем с тебя.
Евдокия и Аграфена вводят в горницу Фиму.
Афанасий(всплескивая руками).Фимушка, Боже святый! Какая же красавица выросла!
2. У Морозова
Морозов и Кузьма. Морозов сидит за столом, заваленным бумагами.
Морозов.Да, недолго кардинал Мазариний в бегах пробыл. Как только они его выжили, тут же принялись друг дружку грызть.
Кузьма(усмехаясь).Он их и стравил между собой.
Морозов.Небось, без особого труда. Они же ни на что другое не годятся, только мятежи устраивать и друг друга грызть. - Вот все говорят, Морозов безродных выдвигает, холопьев своих думными дьяками ставит. Посмотрели бы на Мазариния. Простой он мужик, а какая голова! И всех этих князей вокруг пальца обвел.
Кузьма(ехидно).Нам чужеземцы не указ. Мы за свое держаться должны, особливо за то, что похуже.
Морозов.А еще я, такой-сякой, от государя его родню оттеснил, господ Стрешневых. А против Лудовика малолетнего кто смуту устроил? Не родной ли его дядя?
Кузьма.Этот дядя сам на престол метит. Он же царской крови.
Морозов.Ах, царской крови! (Свистящим шепотом)А Михаил Романов, когда на царство венчался, он какой был крови? Не помнишь? - И хорошо, что не помнишь. Об этом лучше не вспоминать.
Кузьма(с тоской).До этого уже никому дела нет. Вот следующий царь каких кровей будет, хорошо бы знать. Ты бы погадал, что ли, Борис Иваныч.
Морозов(тяжело).Гаданием судьбу не изменишь. Что будет - увидим. Зачем лишний грех на душу брать?
Кузьма.Ничего, Стефан Вонифатьев грехи нам
отпустит. (Подмигивает.)Мы ему за это еретиков наловим. По полдюжины на каждого.
Морозов(иронически).Да, сейчас у нас других забот нет, как еретиков ловить. - Что там, кстати, у Прозоровских? Было что-нибудь или чистый воровской поклеп?
Кузьма(кислым тоном).Борис Иваныч, ты же этому делу все равно ходу не дашь…
Морозов(грозно).Я тебя не обо мне спрашиваю, а что там было.
Кузьма.Было и есть. Конечно же, Трофим этот еретик отпетый, ежели к нему Михайло Иванов и другие с ним заявляются как к себе домой. Но и князь Симеон не без греха. Он имел с ним беседу, с Михайлой-то, наслушался всяких чудес, а никому ни звука не проронил, ни тебе, ни государю.
Морозов.Значит, посчитал все это враньем.
Кузьма(покорно).Значит, посчитал враньем.
Морозов(с любопытством).Так что же он врал?
Кузьма(смущенно).Ну, что ему невесть сколько лет. Что он не только отца Ивана Грозного видел, но и деда его.
Морозов(хохочет).Ну, весело живут у Прозоровских. А царя Валтасара там никто не видел? Никто на его пиру не сидел?
Кузьма.Про царя Валтасара не слыхал. А вот Навуходоносора там все видели. И другим показать могут.
Морозов.Ой, не могу! Это как же?
Кузьма.Ну, есть у них по соседству какой-то одержимый. Залазит на крышу и вопит, что он Навуходоносор. Они его прикармливают. Ценят, наверное.
Морозов.Симеон Васильевич нищим благотворит. Хорошо поступает. Все мы грешны, не надо об этом забывать. - Я вот тоже, когда все это, наконец, минует, и нищим раздам, и вклад в монастырь сделаю. (Осеняет себя крестным знамением.)Скорее бы все это позади осталось.
Кузьма.Ты, Борис Иваныч, боярин знатный, и врагов у тебя не больше, чем в боярскую думу вмещается. А я простой мужик! Вот и сосчитай, сколько у меня завистников-ненавистников. Ежели я с эдакой высоты упаду, каждый первый захочет на меня ногой наступить. (Сжимает кулаки.)Не бывать тому.
3. Усадьба Прозоровских
Поздний вечер. Дворовые люди завершают свои дневные дела.
Поликарп мечется у ворот.
Входит мужик лет тридцати. Поликарп налетает на него как коршун.
Поликарп.Что так поздно возвращаешься?
Мужик(обалдело).Так ведь ворота еще не заперты, Поликарп Самсоныч.
Поликарп.Ах, главное - успеть до закрытия ворот!
Мужик.Меня Трофим Игнатьич по уговору с полдня отпустил. Я утром все работы исполнил.
Поликарп(с отвращением к самому себе).И куда ходил?
Мужик(так же обалдело).У меня брат женатый в городе. Я всякий раз у них бываю. Ну еще соседи всякие, соседки. А что случилось-то?
Поликарп.Ничего не случилось. Иди себе. Спросил и спросил.
Мужик уходит.
Поликарп(про себя).Я больше так не могу. Я скоро спячу.
Мужик, идя через двор, встречает второго мужика.
Первый мужик.Поликушка-то зверем становится. День ото дня лютеет. Не приведи Бог, помрет Трофим Игнатьич, нам деваться будет некуда.
Второй мужик.Как бы Поликарп сам раньше не
помер. Игнатьич мужик крепкий, а этот последние дни совсем с лица спал. Болесть какая-то его точит, с того он и на людей кидается.
4. В доме Корионовых
Гостей укладывают спать.
Всеволожский храпит.
Фима засыпает, свернувшись калачиком.
Евдокия лежит с открытыми глазами.
Андрей на цыпочках выходит из комнаты. У дверей его
поджидает Афанасий.
Андрей(шепотом).Идем скорей к Василию Матвеичу.
Афанасий.Ты знаешь, как его зовут?
Андрей взбегает по лестнице, распахивает дверь Васильевой светелки. Василий подходит к нему, берет обе его руки в свои.
Афанасий и Аграфена на кухне.
Афанасий(нагружая корзинку).Так, вишневочка. Грибочки. Пирожки.
Аграфена.Петрович, подумай, хорошо ли это?
Андрей только приехал, а ты его сразу с Василием сводишь. Родители осерчают, особенно Иван.
Афанасий.Я свожу? (Радостно хохочет.)Да они еще Бог знает когда сговорились у меня тут встретиться. У тебя всегда я виноват. - Я еще вернусь за квасом.
Аграфена.Да ладно, прислужу я вам. (Берет жбан
с квасом, корзинку со снедью и идет вместе с Афанасием наверх.)
В светелке Василия.
Аграфена ставит на стол принесенную снедь, смущенно говорит Андрею.
Аграфена.Вот у нас завсегда так. Андрей.У вас - как в раю.
Василий.Правильно говоришь. Где двое или трое соберутся во имя Его, там - как в раю.
Аграфена спускается по лестнице, входит в свою спальню, становится на колени перед образами.
Аграфена(крестясь и кладя поклоны).Защити нас. Упаси от всякого зла.
Наверху.
Афанасий, Василий и Андрей за столом. Андрей вскакивает и обнимает то одного, то другого.
Андрей.Господи! Ну какое же счастье привалило! (Задевает табурет, он падает)
Афанасий.Тише ты! А то меня по твоей милости розгами проучат.
Андрей.Ой, забыл совсем. (Усаживается)Ну хорошо! Что на белом свете творится?
Афанасий(нараспев).Вот государь московский жениться надумал.
Андрей.А на ком, неизвестно?
Афанасий.Мне известно. А вот известно ли ему - не знаю.
Андрей.Да уж, конечно, Борис Иваныч об этом побеспокоился. - А все-таки, может так случиться, что царь возьмет, да и выберет простую дворянку из глуши?
Афанасий.Это ты про кого? Уж не себя ли ты привез на должность царского шурина? У нас на Руси это первейшая должность.
Андрей(смущенно).Нет, за себя я не боюсь. Я для царя-батюшки родной сестры не пожалею.
Афанасий.Понятно. Родной сестры не жалко, а соседку отдавать не хочется.
Андрей смущенно улыбается. Василий отворачивается.
Андрей.Ну все-таки, может такое случиться? Что ты скажешь, Василий Матвеевич, на ком наш царь женится?
Василий.Я, Андрюшенька, люблю подальше заглядывать. А то, что через несколько деньков будет, это и так все увидят.