- Как же! Это уж как принято. Но тут водки много не идет на угощение. Туземцы приучены пить из маленьких чашечек. Маньчжуры напаивают их допьяна и берут меха дешево. Мы водки не давали, но угощали и дарили подарки и норовили продать ситец и железо, сукно, чтобы они поняли разницу нашего товара с маньчжурским. Николай Матвеевич даже в одном месте лепешки пек. Где это было, да не на самом ли Кизи?
- Совершенно верно!
- На это мы не скупились!
- А встречали маньчжуров?
- Как же… Да только, по правде сказать, - хитро прищурился Березин, - купцы из нас, если сравнить с ними, оказались неважнецкие.
- Чем же? - встревожился Невельской.
- Товару маловато! Уж я гиляков удивлял красным сукном! Живо отбил покупателей от маньчжуров, и те сами прибежали смотреть, схватились за кусок руками, кричат, мол, отдай.
- Отдали?
- Как же! Но не все! Часть! Остальное - гилякам. Да хватило только на три деревни. Один из маньчжуров крепко обиделся на нас и затаил зло.
- Кто же такой?
- Зовут его Мунька, а правильное имя - мне его товарищ сказал - Чжан Синд или Чжан Син. Настоящий маньчжур, породистый, с рыжими усами. Китайцы черные все, а этот белобрысый. У него резиденция обычно в деревне Вайда, неподалеку от нашего Николаевского поста, но он приезжает из Маньчжурии и ездит далеко. У него работники с собой, и в кабале держит он много должников. Гиляки - народ горячий, чуть что - за ножи, но он умело обходится с ними! Соболя возьмет чуть не даром, но побрякушек даст в подарок и угостит - мол, это сверх цены, - и гиляк доволен, про нож забыл и валится пьян. Бывает Мунька и здесь, у него должники на Удде, совсем рядом, и с искийскими он прежде торговал. Но мне сказал: мол, разве вам мало, если вы торгуете на Иски, зачем же пришли торговать сюда? А как увидал, сколько мы товару даем за соболя, так чуть не лопнул от злости.
- А вы?
- Я продал и ему товару. Мне мало важности! А потом он разошелся и стал бузить, так я чуть ему не поднес кулак к носу. Спасибо, Николай Матвеевич вовремя удержал меня. Как же Муньке не серчать, когда ему разорение: так дурить гиляков больше ему не приходится, как прежде.
- Значит, товар наш берут хорошо?
- Смотрите по соболям! Да вы сами, Геннадий Иванович, торговали здесь, знаете. На Тыре вас помнят. Даже слишком наш товар хорош для гиляков.
Березин бывал на Кяхте, встречался и с китайскими торговцами, служил у купцов в Иркутске, потом торговал в Якутске в компании, торговал и в городе, и вразвоз, бывал на факториях.
Приехав в Петровское на службу в компанейскую факторию, он поразился, как умело ведут дела некоторые маньчжурские торгаши на Амуре. И еще тем, какие распоряжения отдал ему Невельской и как он стал торговать компанейским товаром по своему усмотрению, вопреки всем инструкциям, и того же требовал от Березина. Приказал всем офицерам в разъездах называть себя самостоятельными, независимыми от фактории торгашами.
Березин понимал, что маньчжуры - опасные соперники и что у них есть козырь - водка, чего нет у нас. Соперничать с ними можно, лишь торгуя товаром хорошим. Но дурак и хороший товар отдаст и в дураках останется! Еще нужно и умение. И Березин постарался, и Чихачева учил, как лучше действовать. Невельской доволен. Соболей привезено гораздо больше, чем предполагалось.
Недаром обсуждали всю осень, как торговать. Немало помог своими советами пятидесятилетний прапорщик Дмитрий Иванович Орлов, который прожил среди гиляков два года и еще прежде бывал тут у них. Теперь и он путешествует в качестве купца по тайге, торгует и делает опись. Как-то у него идут дела?
Вошел боцман Козлов.
- Что тебе? - спросил капитан.
- Баня готова… Да, каким мылом прикажете каюров мыть, ваше высокоблагородие?
- То есть как - каким мылом?
- Да приказчик Боуров спрашивает, мол, казенным или компанейским? А если, мол, компанейским, так чтобы я прислал письменное требование.
- Вот видели, Николай Матвеевич, какую мы бюрократию продолжаем здесь разводить, - обратился Невельской к Чихачеву. - Да это не просто бюрократия: Боуров в бюрократии видит проявление патриотизма! А ну, Боурова сюда. Это все протест против меня. Разве я не понимаю. Эх, компанейские питомцы!
Козлов, уходя, похлопал дверью, которая не закрывалась, почистил ее чем-то и наконец притворил.
- Служащие Российско-американской компании в Аяне с Кашеваровым во главе все время внушают своим приказчикам, - тут Невельской кинул строгий взгляд на Березина, - что не лавка для экспедиции, а экспедиция для лавки!
"Если это в мой огород, то совсем напрасно, - подумал Алексей Петрович Березин, - что я и доказал! Очень уж пылок наш Геннадий Иванович".
Пришел приказчик. Невельской принялся отчитывать его. Березин обернулся к двери и хитро подмигнул Боурову.
Когда ушел приказчик, Невельской сказал, что новая экспедиция должна из бассейна Амгуни перевалить через хребты в бассейн реки Горюн… И он заговорил про такие далекие и глухие места, о которых Николай Матвеевич слыхал только мельком.
"Ему легко строить подобные планы, - с обидой подумал мичман, идя от Невельских. - Но что все это значит? Не меня ли Геннадий Иванович в новую экспедицию собрался послать? Нет уж, довольно! Неужели он не понимает, что я устал!" Не раз Чихачев проклинал себя, что ушел с "Оливуцы" и остался на берегу, и давал зарок, что никогда больше не пойдет в сухопутные экспедиции. Еще сегодня он как-то постеснялся свои претензии выразить. Екатерина Ивановна восхищалась, слушая его рассказы, и он почувствовал при ней себя героем.
После бани Николай Матвеевич и Березин отдохнули у себя в офицерском флигеле, отдали белье в стирку. Вечером снова были у Невельских.
Пришла Орлова, темно-русая, совсем молодая женщина в пуховом платке и в ватной телогрейке. Она из якутских мещанок. Муж ее, Дмитрий Иванович Орлов, ищет каменные пограничные столбы, якобы поставленные маньчжурами под Становым хребтом. Об этих столбах идет спор в науке, в Географическом обществе, в министерстве у Нессельроде, а гиляки, когда их об этом расспрашиваешь, смеются и говорят, что ничего подобного не существует.
Пришел штурманский поручик Воронин, как всегда серьезный и скромный. Он в ватной куртке и валенках.
А вслед за ним появился доктор Орлов, однофамилец Дмитрия Ивановича. Доктор только что вернулся из селения Коль, куда ездил лечить гиляцких детей.
К чаю Екатерина Ивановна успела испечь пудинг из риса, который привез Березин от маньчжуров. Орлова принесла сибирское кушанье собственного приготовления - сбойны - давленные ядрышки кедровых орехов.
К вечеру ударил сильный мороз. Екатерина Ивановна тоже надела ватную куртку. В комнате прохладно, в такую погоду почти невозможно натопить дом. В казарме, где живут сорок человек и непрерывно топятся два чувала, гораздо теплей. Простой народ умеет согреться и приспособиться. Там топят всю ночь, стены завалены снаружи снегом, казарма как бы закутана.
Слушая своего начальника, Березин хитро щурился.
"Но на кого же Геннадий Иванович рассчитывает? - думал Николай Матвеевич. - Кто будет исполнять все эти неисполнимые планы? Там, куда Невельской метит, нет ничего - безлюдье, пустыня лесная. По Амуру ехали, так хоть в деревнях ночевали, и то еле живы, а в тайге с голоду погибнешь".
Екатерина Ивановна заметила, что Чихачев чем-то недоволен, но не догадывалась о причине и по-прежнему смотрела на него с восхищением.
Вдруг Чихачев заметил выражение ее лица. Как электрический ток прошел по нему. Он взглянул на себя ее взором и подумал, что, быть может, действительно для него нет ничего неисполнимого, ведь это только иногда кажется, что не выдержишь. Малодушие какое-то! Мысль эта воодушевила Николая Матвеевича. Как и каждый молодой офицер, он втайне не раз мечтал совершить подвиг.
- Но снабжение и снаряжение нашей экспедиции, Геннадий Иванович, - смело заговорил Николай Матвеевич, показывая, что не желает сдаваться сразу, - поставлено было из рук вон плохо. Мы торговали и угощали, а сами вернулись голодные и еле живые.
Незаметно для себя Чихачев в этот вечер оказался втянутым в рассуждения о планах нового похода и даже стал развивать мысли, что и как лучше сделать.
- И нельзя брать с собой в такую дальнюю дорогу большой груз товаров и продуктов.
Невельской желал послать две экспедиции: одну - через горную область, другую с тремя-четырьмя нартами товаров и с продуктами - по Амуру.
- Первая будет исследовать, - говорил он, - а вторая - производить расторжку и мену и будет обозом первой. Чтобы видели: страна наша, мы все время ездим по краю, заботимся о безопасности жителей! Для этого взять с собой вооруженных казаков. Одного, посмышленей, назначим вторым купцом, и будто бы вы, Алексей Петрович, путешествуете с ним в компании, но опять товар порознь. Назначить пункт, где встретитесь с Николаем Матвеевичем, когда он выйдет из тайги. Вот вам и не придется, Николай Матвеевич, тащить с собой на Амгунь и оттуда через хребты груз товаров и продуктов. Получите пополнение от Алексея Петровича на Амуре и дальше пойдете вместе в Де-Кастри, снабженные вполне!
"Он уже назначил меня и Березина в начальники экспедиции и маршрут придумал!"
Невельской пошел к карте и стал говорить, что это только начало и он пошлет еще одну, третью экспедицию - на Сахалин.
- К рождеству вернется Дмитрий Иванович. Бошняк будет нашим гостем. Мы, господа, соберемся все вместе, наши представления о крае станут полней, и мы отдохнем и повеселимся. Заодно и решим, обсудим все сообща, куда и кто пойдет.
"Вот бы куда мне! На Сахалин! - подумал Николай Матвеевич. - Рядом Япония! Роскошный, как слышно, остров!"
- Я бы на Сахалин с удовольствием!
Екатерина Ивановна тут заметила, что хорошо бы приготовить на праздник домашний спектакль, разыграть комедию.
- Да, - согласился Невельской, - теперь начинается самое трудное, пуржливое время года, и раньше чем через месяц после рождества никто никуда не тронется.
У Чихачева на душе отлегло. Право, стоит, как Екатерина Ивановна предлагает, разучить "Женитьбу" или еще лучше сцены из "Ревизора" и тем временем обдумать все хорошенько.
"А Геннадий Иванович хитер, хоть и запальчив, - думал Березин, - знает, чем приманить нашего брата". Похоже было, что все экспедиции Невельским давно обдуманы.
Глава четвертая
ТОРГОВЛЯ
Утром Невельской пошел в магазин. Светало, и снега косы, залива и моря слились в сплошной синеве. Нынче зима снежная, и вся коса выросла аршина на три.
Пост раскопан, как открытый разрез с ходами на руднике, и на дне его - дома. Местами укатаны съезды для нарт и лыжников. Внизу тихо, не страшен ветер, когда подует с моря, и мороз не так бьет людей. Над снежным городком торчит вышка с флагом и часовым.
"От снега теплей!" - говорят казаки.
К старому, вытащенному на берег бригу "Охотск" ведет ход в сугробах. Вокруг - завалы снега, а за ними вдали - заструги по всей косе.
На судне каюты, в том числе и капитанская, разгорожены, переборки между ними сняты - образовалось обширное помещение. С потолка, как огромное меховое одеяло, свешивается сплошная мохнатая стена из полномерных лисиц. При свечах работают приказчики. Тут же двое гиляков.
Березин и Боуров рассматривают на прилавке каждую шкурку, сортируют соболей. На небольшом столе стопка бумаги, чернильница, счеты и большая книга. Боуров время от времени записывает число и сорт принятых шкурок.
Тепло. Топится железная печь. По стенам - полки с товарами. В соседнее помещение открыта дверь, там, в бывшей жилой палубе, виднеются бочонки и шкуры больших зверей: медведей, лосей и тюленей. В трюме тоже полно звериных шкур.
Гиляки - соседи, приехали с острова Удд. Они соблюдают порядок и с любопытством смотрят и ждут, когда приказчики закончат дела и займутся ими.
Когда вошел капитан, они поднялись и обняли его по очереди. Таков гиляцкий обычай. Геннадий Иванович строго его придерживается, что нередко вызывает насмешки некоторых его подчиненных.
Торг на посту ведется компанейским товаром, и от Компании присланы приказчики "в распоряжение начальника экспедиции", как просил Муравьев.
Магазином и всем торгом заведует Дмитрий Иванович Орлов. В правлении Российско-американской компании в Петербурге, а также в Аяне, где находится важная фактория и склад для пушнины, прибывающей из Аляски, считают, что в Петровском главное - магазин, а не экспедиция. А экспедиция только для охраны торга. Но Невельской подчинил магазин экспедиции, отстранил Орлова от управления торговыми делами и занимается ими сам, требует от приказчиков полного и беспрекословного подчинения. Цены он меняет и твердит, что всю ответственность берет на себя.
- Когда приехали? - спросил капитан у гиляков.
- Вчера, - испуганно ответил добродушный, толстый Момзгун.
- Вчера на магазин ходили, - сказал, как бы оправдываясь, другой гиляк, Хурх.
Он тоже невысок ростом, лохматый, черный, как жук, с редкими усиками и с пристальными глазами, черными как угли.
- Как раз магазин закрывали, - добавил он, кивая на Боурова, - наша не попали!
- Ночевали деревня! - пояснил Момзгун.
- Имя в охотку! Сами рады поглядеть и у нас пожить, - сказал черноусый молодцеватый Боуров.
Невельской покосился на приказчика.
- Дивные меха привезли, вашескородие!
- А ты опасался, что товар зря транжирили. Вот теперь напиши в Аян, что не даром хлеб едим.
- Завсегда напрасно укоряете, Геннадий Иванович. Я ведь человек подневольный.
Боуров, несмотря на все распоряжения Невельского, оставался верен своему долгу и пытался, сколь возможно, отстоять то, что требовалось данными ему от компанейских служащих инструкциями.
- Глядите, Геннадий Иванович! - воскликнул Березин, растягивая перед огнем черную шкурку. - Глядите, какой мерный! Тигр, а не соболь! Вот зверина! Черный… А посмотрите, какая ость. - Березин дунул в мех, который открывался воронкой под струей воздуха, обнаруживая густой волос. - Какая-то мамзель, купчиха ли напялит на себя! Как полагаете, Геннадий Иванович? Куда этого соболя вывезут? Этот сорт называется у нас "баргузинский". В верховьях Амгуни, говорят, высокие горы со снегом! Там в холоде родятся такие, в хребтах.
Невельской присел на табуретку, угостил гиляков табаком и сам закурил трубку.
- Твоя лавка? - спросил свирепый Хурх.
- Моя.
- Богатый! - похлопал Момзгун по плечу капитана. - Хозяин?
- Хозяин.
- И он тоже хозяин? - кивнул гиляк на Боурова.
- Тоже хозяин!
У гиляков был такой вид, словно им чего-то надо от Невельского. Он догадывался, дело обычное.
- А как ты нерпу зимой бьешь? - спросил капитан Хурха.
- Копьем!
- И стрелой. Или такой штука тоже есть, такой маленький, потом есть еще большой… - сказал Момзгун.
Видя, что капитан на этот раз угощать их не собирается, гиляки стали поглядывать на полки.
- Покажи вон тот красненький, - сказал Момзгун.
- Боуров, снимите для них сукно.
- Они надоели мне, Геннадий Иванович! Сами не понимают, чего хотят, - ответил приказчик. - Красное сукно ему брать не на что, это товар не по нему-с. А что я ему предлагаю - он не берет. Чуть ли не весь магазин для него перерой, а мне некогда, сами видите, - добавил он с раздражением.
Невельской поднялся, и не успел Боуров опомниться, как уж он достал с верхней полки кусок сукна и кинул его ловко, так, что оно частью развернулось по прилавку. Гиляки поднялись и с серьезным видом стали трогать сукно.
- Только зря замарают! - как бы оправдываясь, пробурчал приказчик. - У тебя не на что это покупать, - вразумляюще сказал он гиляку. - Вот миткаль, это по тебе!
Боурову казалось, что Невельской зря хвастается и упрекает его, выказывая себя заправским торгашом.
Березин мотнул головой, подмигнул товарищу, как бы предостерегая его. Но Боурова трудно остановить.
Капитан стал кидать драдедам, а потом плис, ситец. Волны материи бушевали на прилавке.
- Позвольте уж я, - засуетился Боуров.
Гиляки достали двух лисиц из мешка, и торг состоялся.
- Запишите все, Боуров!
Капитан повел гиляков к себе. Момзгун и Хурх после обеда укатили домой.
- Как же можно этак обращаться с покупателями! - говорил Невельской, явившись к приказчикам. - Да вы в своем уме? Маньчжур при торге непременно угощает их, одаривает мелочами и всячески ухаживает. Вы-то, Алексей Петрович, знаете это отлично.
Алексей Петрович Березин молчал, показывая, что тут дело не его и он вмешиваться не собирается. Он - разъездной торгаш. Лавка - дело не его.
- Так мы отгоняем от себя покупателей!
- Я не могу разорваться. Какой прок в их лисах, пока вон сколько товару надо убрать. Да и лисы их не так уж хороши! - возразил Боуров.
- Да разве дело в лисах! Умейте взять хорошие меха, но умейте и на риск идти. Ему нужно - дайте, он отплатит в другой раз. Но не оскорбляйте! Как мне вам в голову вбить, что экспедиция не может ограничить свою деятельность извлечением прибылей для Компании. Поймите раз и навсегда: каждый, кто приходит к нам, должен уйти нашим другом. В этом смысл.
- Я этот смысл не могу послать вместо отчета в Аянскую факторию! - раздраженно ответил Боуров. - Товары все на мне в этой лавке, и я ими распоряжаюсь!
- Я здесь капитан, как на судне среди океана, и распоряжаюсь всем я и могу отстранить вас и судить военным судом! И отвечаю за все я! Извольте подчиняться! Извольте не портить мне отношений с туземцами, не знакомить их с вашим отвратительным компанейским бюрократизмом!
- А если, может быть, являются те, кому не на что купить?
- А вам-то какое дело? И в этом случае извольте шевелиться, все показать добросовестно. И я буду следить и взыскивать с вас, если мое распоряжение не выполните. Извольте угощать их, на это средства вам указаны, и я представил вам мое письменное распоряжение! Каюрская изба к вашим услугам, и не посылайте их ночевать в деревню, они наши гости. Это их обычай, мы должны его придерживаться. За нами такая сила, как наш товар, не сравнимый ни с чем для них! Так умейте воспользоваться выгодой, отбросьте раз и навсегда эту надутую важность, гиляк такой же человек, как вы! И как я! Верно, Алексей Петрович?
- Это как вам будет угодно, Геннадий Иванович, - отвечал Березин.
- Вот так-то, господа! Поймите, что мы и Компанию вашу не оберем, так как соболя тут слишком дешевы и мехов много. Но дайте народу избавление от маньчжурских купцов и не уступайте им, а то на этом сыграют, и нам может прийтись плохо.