6
Со временем дела пошли в гору. Удачная экспедиция к Северному морю, закончившаяся охотой на кашалотов принесла Скегги прибыль. Ярл доставил большую партию кож и китового жира в Хедебью, где продал с немалой выгодой. Тут же он продал несколько мечей, изготовленных Саксом-кузнецом и его новым подмастерьем. Благодаря красивой гравировке, оружие шло по двойной цене, Скегги ликовал.
Пополнив поредевший хирд десятком воинов, которых удалось завербовать в Хедебью, Скегги отправился в очередной поход. Не рискнув связываться с лютичами и поморянами, Скегги обогнув их земли, разграбил несколько прусских деревень. Потеряв в боях двух воинов, Скегги взял неплохую добычу: сотни куньих и бобровых шкурок, зерно и две дюжины невольников заполнили палубу драккара. Правда по дороге домой, Скегги едва не столкнулся с двумя нурманскими судами, но сумел избежать встречи, вовремя укрывшись в одной из бухт. Не возвращаясь домой, Скегги снова наведался в Хедебью и сбыл весь товар по приемлемым ценам. На полученные деньги, ярл Бай Хвалера собирался построить новый корабль и, чтобы Вандис не выкинула очередную глупость, Скегги решил задобрить жену. Дорогое ожерелье и пара браслетов, были куплены в подарок. Не забыл Скегги и о детях. Две маленькие лошадки, которых он купил у восточных купцов, едва сумели уместиться на палубе драккара. Вандис приняла дары с обычной невозмутимостью, хотя Скегги всё же заметил радостный блеск в глазах жены. Что же касается Уффо и Фрото, то, увидев маленьких коней, те визжали от радости. С того дня, едва ли не каждый день, мальчики под присмотром Лейва выезжали на конные прогулки. Не любившая лошадей Вандис, поначалу волновалась, но, потом, доверилась новому трелю и отпускала с ним сыновей без сопровождения.
– Фрр! Иди сюда, – Лейв ухватил лошадку за узду, животное дёрнулось, скосило глаза. – Не бойся, это не больно.
Лейв накинул узду на сук и зашёл сбоку, другая лошадь внимательно наблюдала за действиями человека. Уффо и Фрото играли поодаль. Лейв нервничал: "Если кто-нибудь за мной наблюдает, мне сложно будет объяснить, что я делаю". Он огляделся.
Побережье, покрытое редколесьем, простиралось до самой воды. Снег лежал повсюду ровным пластом, и лишь ровная вереница следов с той стороны, откуда они явились, извилистой дорожкой разрезала белую гладь. Пожилой наставник распахнул куртку и достал из-за пазухи свой недавно обретённый "трофей". Развернув тряпицу, которой был обёрнут нож, Лейв снова огляделся. Сыновья Скегги убежали далеко и кувыркались в снегу, словно маленькие медвежата. Лейв присел, и, ухватив лошадку за голень, потянул. Когда копыто оторвалось от земли, мужчина всадил нож под подкову и с силой рванул на себя. Животное дёрнулось, жалобно заржало. Оторванная подкова упала в снег, Лейв поднял её, зашвырнул подальше и огляделся. Уффо и Фрото продолжали барахтаться в снегу.
"Теперь главное убедить Вандис отправить к кузнецам именно меня, – Лейв посмотрел на своё единственное оружие. – Лучше бы это был топор или обломок копья. Но ничего, сгодиться и это". Он снова обернул нож тряпкой и убрал за пазуху. Теперь-то уж он доберётся до злосчастного мальчишки.
7
"Его здесь только не хватало, принесла нелёгкая. Стоит ему появиться, жди беды". Когда Лейв зашёл в кузнецу и попросил Сакса-кузнеца перековать хозяйскую лошадь, Даньша почувствовал, как у него затряслись колени. За всё время, пока Даньша был невольником Скегги, он лишь пару раз видел своего старого знакомого. Поначалу он думал, что Лейв давно служит ярлу, но потом, поняв, что этот человек тоже раб и попал сюда недавно, Даньша сильно удивился. Он расспросил своего учителя, но тот тоже ничего не знал.
Сейчас, отойдя в сторону, молодой кузнец внимательно слушал, о чём наставник беседует с незваным гостем.
– Хозяйка велела перековать лошадь сегодня, – Лейв нервничал.
– Но у меня нет таких подков. Эти лошади такие крохотные.
– Это особые лошади. Если к утру…
Не рискнувший спорить со слугой Вандис, Сакс окликнул Даньшу, юноша подошёл. Заметив, что прибывший даже не смотрит в его сторону, молодой кузнец почувствовал, что ещё сильнее ощущает волнение и страх: "Кто он, это человек? Он точно преследует меня".
– Тебе придётся выковать новую подкову. Нужно сделать это быстро.
– Хорошо, – Даньша впервые встретился глазами со своим врагом.
"Мальчишка почуял неладное, – Лейв ощутил холодные капли, текущие по спине. – Их двое, оба крепкие". Мужчина посмотрел на бугристые мышцы на руках бритоголового и перевёл взгляд на Даньшу. Парень также не уступал Лейву в росте. "Чего это я? Они лишь жалкие трели, – Лейв попытался подавить волнение. – Придётся убить обоих". Даньша склонился над корзиной, ища нужную заготовку. Лейв вытащил нож: "Пора".
– Берегись! – Даньша, который лишь делал вид, что не смотрит на Лейва, ткнул Сакса плечом.
Бритоголовый отлетел в сторону, опрокинув корзину с инструментом. Запнувшись о лежащий под ногами хлам, Лейв чуть не упал на мешки с углём. Он выронил нож, но сразу же схватил его, зарычав от злости. Горсть золы, которую Сакс швырнул Лейву в глаза, на мгновение ослепила. Мужчина снова зарычал, утёрся рукавом, сплюнул и шагнул наугад. Сквозь пелену, окутавшую взор, он разглядел Даньшу, тот выбрался из-за кучи угля. Сакс встал на пути Лейва. Мужчина прыгнул, сделал ложное движение, и, когда противник, поддавшись на уловку, дёрнулся, полоснул ножом. Рубаха кузнеца покраснела от крови, Сакс упал. Лейв пнул бритоголового по лицу и двинулся вперёд. "Добью потом – мысли путались, дышать становилось тяжелее. – Годы своё берут". В этот момент Лейв снова увидел Даньшу, тот стоял, прикрываясь тяжёлыми кузнечными щипцами.
Скрипнула дверь, Лейв не поверил своим глазам. Один из людей Скегги, стоял на пороге кузницы.
– А ну, стой! – вошедший, косматый здоровяк, заревел как бык. – Брось нож, трель, а то проткну как свинью.
Недолго думая, вошедший вытащил меч. Увидев перед собой бывалого воина, Лейв почувствовал отчаяние. Его грудь ходила ходуном, сердце неистово стучало. Стиснув зубы, Лейв решил сделать последнюю попытку и бросился к перепуганному Даньше. Вступив в лужу крови, которая растеклась возле лежавшего неподвижно Сакса, Лейв снова едва не упал. Он пошатнулся, ухватившись за горячий бок кузнечной печи, жуткая боль пронзила руку. Лейв снова рванулся вперёд, вырвал из рук Даньши щипцы и…
Сильный удар поверг нападавшего на колени, вошедший воин обрушил своё оружие на затылок Лейва. Понимая, что ярлу может не понравиться, если кто-то убьёт его треля, здоровяк бил плоской стороной меча, Лейв завалился на почерневший от копоти пол.
– Хозяин даёт вам слишком много воли, – воин подошёл к Саксу-кузнецу и потыкал его ногой. – Живой?
Лежавший застонал, Даньша бросился к наставнику и зажал его рану руками.
– Лучше перевязать, а этого – воин указал на Лейва – свяжи.
Косматый ударил несостоявшегося убийцу ногой и вышел на улицу.
8
Дубовые колодки не доставляли таких страданий, какие доставляли холод и ветер. Прочнее любых оков тело сжал холод. Лейв стоял на коленях посреди небольшой площадки, расположенной посреди двора. Шея и руки примёрзли к затвердевшему дереву, разодранная на груди рубаха и штаны прилипли к телу и совсем не грели. Сначала он пытался шевелиться, напрягал мышцы, чтобы разогнать застывающую кровь, но с каждой минутой силы оставляли его.
Когда Скегги узнал о том, что престарелый трель тяжело ранил Сакса-кузнеца, он пришёл в бешенство. Только заступничество Вандис спасло Лейва от неминуемой смерти. Женщина закатила настоящую истерику, узнав, что муж собирается лишить её слугу жизни. Скегги воздержался от скорой расправы, но совсем избежать наказания Лейву всё же не удалось.
Свет луны переливался в водовороте снежинок, поднятых порывами ветра. Голова повисла, глаза смыкались сами по себе. Снежинки падали на голову, застревали в волосах, таяли, стекая по бороде на грудь. Тёмное пятно замаячило вдали. Оно двигалось, росло, увеличиваясь в размерах. "Не думал, что у смерти человеческий лик, – Лейв усмехнулся. – Это ты, старуха Хель пришла забрать меня в своё царство?".
Фигура остановилось, вытянула руки, Лейв зажмурил глаза. "Сейчас её пальцы сомкнутся на моём горле, и она потащит, потащит меня вниз…". В нос ударил приятный запах, в носу защекотало, на губах выступила слюна. Незнакомец прижал к губам Лейва чашу, и тот ощутил приятное тепло. Лейв сделал глоток, затем ещё… Похлёбка текла по бороде. Еда – мясное варево оказалось чуть тёплой и имела кисловатый привкус, но Лей ел жадно, позабыв обо всём. Незнакомец, которого пленник принял за злую колдунью, откинул капюшон, и вместо пустых глазниц, гнилых зубов и почерневшей кожи (именно такой представлял Лейв царицу загробного мира), Лейв увидел встревоженное лицо Даньши.
Он шагал, высоко поднимая колени, стараясь попадать в собственные следы. Дорожку, по которой он пришёл, уже изрядно замело. Даньша ёжился, скрестив руки на груди, зубы его стучали. Тёплую куртку, которую Скегги подарил ему накануне, он оставил закованному в колодки Лейву, хоть и понимал, что это может его выдать. Почему он сделал это? Зачем помешал умереть врагу?
Накануне он долго ворочался, стараясь уснуть, но сон не приходил. Кто же он такой, этот старик, так стремительно вошедший в его жизнь. Из-за этого человека он, Даньша стал рабом, из-за него едва не погиб? Даньша понимал, что должен ненавидеть старого варяга, но… На соседнем лежаке мирно посапывал Сакс. Кузнец потерял много крови, но сейчас, так сказал приглашённый Скегги целитель, его жизни ничего не угрожает.
Даньша поднялся, вылил в глиняную плошку остатки трапезы, которой накануне потчевал раненного наставника, накинул подаренную ярлом куртку и вышел во двор. Холод безжалостно жалил, но Даньша и не думал возвращаться. Он быстро разыскал замерзавшего Лейва и накормил. Очень долго пришлось растирать застывшее тело старика, наконец, пленник окончательно пришёл в себя.
Даньша не задавал вопросов, Лейв всё рассказал сам: о княжиче Выборе, о проклятье Вышеславы и о жестоком приговоре единокровного брата. Подобная правда привлекала и пугала одновременно. Внезапно обретя брата, молодой кузнец приобрел и смертельного врага.
Он провёл с Лейвом больше часа и теперь возвращался в свой убогий домик. Дорога вела вдоль берега, и юноша вышел к морю. Снег перестал падать, горизонт очистился, волны набегали на берег, пенились, разбиваясь о прибрежные камни. Молодой трель стоял на возвышенности и смотрел вдаль.
***
Когда снежная гладь сливается с пеной облаков, а разница между землёй и небом становится незаметной, то кажется, что весь мир так же един и полон. Как кубок наполненный до краёв, человеческая душа переполняется волнением, радостной истомой, и хочется кричать, петь и веселиться. Ты забываешь о трудностях, заботах и тревогах и погружаешься в общую картину, которая чиста и прекрасна. И не важно, человек ты или зверь, хозяин или раб, ты забываешь о тревогах и чувствуешь, что скоро всё переменится к лучшему. Юноша зажмурился, на мгновение затаил дыхание и открыл глаза. Белая точка показалась на горизонте. Она приближалась, и Даньша различил очертания корабля.
Книга вторая
По следу ветра
Глава первая.
Послы новгородские
1
Пожелтелые листья кружили в струях тёплого ветра и падали на пропитанную росою землю. Лес шелестел, издавая причудливые звуки. Деревья отбрасывали длинные тени на стоявший у берега корабль, неподалёку от которого путники расположились на постой. "Поздно листья опадать стали, жди морозов", – грузный мужчина средних лет сидел на замшелом пне возле затухающего костра и ворошил прутиком остывающую золу. Время от времени он тёр рукавом глаза и небрежно отмахивался от комаров. Мелкие кровососы зудели, но напуганные едким дымом не решались подлететь ближе. Протяжные звуки разрезали баюкающую тишину: журавлиное курлыканье раздалось над лесом. Мужчина вытянул шею.
– Низко летят перелётные, зима не за горами. Успеем дело до холодов справить, нет ли?
– А чего ж не успеть-то? Мужики говорили, что до Велиграда этого не больше двух дней плыть.
Светловолосый паренёк лицом и фигурой сильно смахивал на взрослого спутника.
– Какие ещё мужики?
– Кудя с Пырей.
– Много он понимает, Пыря твой, да и не в том дело. До столицы доберёмся, а что потом? Чует сердце, нет там наших княжичей.
Паренёк пожал плечами и потянулся за котелком:
– Похлебал бы ушицы, бать, уж сутки ничего не ешь, – от варева поднимался пар. – С дичиной да кореньями, точь-в-точь как любишь. Твой костёр, вон уж потух, а мужики ещё варят.
Мужчина словно не расслышал слов сына.
– Коль нет в Велиграде Умилиных сынов, дальше поплывём, если зима не помешает.
Озар, так нарекли его при рождении, хотя многие знали гостомыслова посланника под другим именем. Дядька Гончак, это прозвище прилипло к умелому охотнику, когда будучи ещё совсем юным, он сыскал славу непревзойдённого следопыта. Уходя на промысел, даже в самый неудачный сезон, Гончак всегда возвращался с добычей. Многие из бывалых нахваливали способного парня, но были и такие кто просто завидовал, даже обвинял в сговоре с лесными духами. Вобщем разное бывало, но, Гончак считался лучшим, и тому были причины. Шли годы, слава лучшего следопыта обрастала новыми и новыми легендами. Сам Озар часто посмеивался, когда его в колдовстве обвиняли, просили секрет открыть, как он в непогоду (хоть в дождь, хоть в мороз), любой след разыскать может, и не просто след разыскать, но и самого зверя настичь и взять. "Мой секрет – говорил Гончак – в терпении да упорстве". Только мало кто верил, думали, что не договаривает. Правда, нашёлся один, который поверил. Князь Гостомысл призвал бывалого охотника к себе, Озар явился.
– Слава о тебе ходит, – заявил князь. – И слава разная.
– Не всему верь, князь, что говорят.
– А я и не верю. Ты зверьё всякое ищешь и нет тебе равных.
– Говорят, – Гончак смутился.
– И нет на то у тебя никакого секрета.
– Нет секрета, князь, не обессудь.
– А, ежели понадобится, человека сможешь сыскать?
Гончак нахмурился.
– Было время, сын у меня пропал, – Гостомысл вздохнул полной грудью. – Выбор, может, слыхал?
Гончак кивнул. Кто в Новгороде не слышал печальную историю княжьего рода.
– Знал бы я тогда о твоих умениях, раньше бы к тебе обратился, – продолжил Гостомысл.
– Так я ж тогда молодым был.
– Ну да, но сейчас, – князь вскинул голову. – У самого-то, дети есть?
– Сын у меня, Смагой зовут.
– Ну, тогда слушай меня Гончак-следопыт. Сына своего я не сыскал, оттого беды большой хлебнул, теперь же, надо мне внуков найти. Ты для этого дела, думаю, лучше всех сгодишься.
Озар нахмурился:
– Так, я же по зверью, да дичи разной…
– Твой секрет в терпении. Так ты людям говорил? – Гостомысл глядел на следопыта искоса.
– Так, но…
– А если так, то дам я тебе людей, садись в лодку да плыви. Много лет назад отдал я дочь за князя бодричей Годлюба. Нужно мне, чтобы ты детей их нашёл, хочу им княжение своё передать. Так что запасайся терпением, бери след, да не упускай. Наёдёшь внуков, награжу, и тебя, и сына твоего.
Так простой охотник Озар возглавил княжье посольство.
Взял Гончак в далёкую страну, лежавшую на берегах холодного Варяжского моря, сына своего – Смагу. "Княжью награду надо заслужить, – решил следопыт. – Пусть парень расстарается, заодно и опыта наберётся".
– Есть-то, будешь?
Гончак встрепенулся, Смага снова протянул отцу котелок с ухой.
– Потом. Только не выливай, на ладью снеси, плыть пора.
Шагах в ста от места, где шла беседа, на берегу реки возле ладьи с опущенным парусом суетились несколько мужчин. Увидав, что Гончак поднялся, путешественники поспешно взошли на корабль. Смага со своим котелком забрался на ладью последним.
2
Много лет назад даны разрушили столицу бодричей Велиград. Они казнили его правителя, большую часть жителей уничтожили, многих пленили, но город отстроили вновь. Именно сюда, к князю вновь отстроенного города, направились новгородские послы.
Мстивой, высокий мужчина, с морщинистым лицом смотрел на прибывших с интересом:
– Когда конунг Годфрид расправился с Годлюбом, Умилу с обоими сыновьями так и не нашли. Даны искали их повсюду.
– Не могли же они бесследно исчезнуть. Любое существо оставляет следы.
– Их прятали жрецы Арконы, а появились они спустя шестнадцать лет.
– Арконы?
– О Руяне ходит много легенд, и многое из того, что говорят – правда. Аркона не просто главный город острова Руяна, это город-храм. Все мужчины там либо жрецы, либо воины. Хотя какие они воины. Разбойники, такие же, как нурманы и свеи, зимуют на островах, а летом совершают набеги на соседей. Варягов с Руяна называют русами.
– И на них нет никакой управы.
– Варяги-Русь лучшие воины Поморья, но их сила не только в мечах и копьях. Русы отдают часть добычи храму, и жрецы покровительствуют им. Боги Арконы священны, поэтому никто не решается вторгнуться с войском в главную святыню Балтии.
– Так ты сказал, что Умила появилась спустя шестнадцать лет?
– Не Умила, а её сыновья. Старший Рюрик заключил союз с нурманским ярлом Харальдом и прибыл ко двору короля Людовика в сопровождении варяжской дружины. Он заявил, что его род должен править этими землями.
– Ты имеешь ввиду…
– Род Годолюба потерял право на престол. Теперь этот трон мой, – Мстивой сжал кулаки. – Многое поменялось. Мы больше не вассалы короля франков.
– Что ответил Людовик? – перебил Гончак.
– Король не признал притязаний Рюрика и его братьев. Зачем ему какой-то беглый разбойник? Да, если бы и признал…
– Братьев? Ты сказал братьев?
– Когда Умила покинула Велиград, она ждала ребёнка. Третий сын Годолюба родился на Руяне. Король отверг просьбу Рюрика, но обещал поддержку в войне с данами.
Гончак склонил голову, задумался. Так он просидел довольно долго, князь, не выдержав, сорвался:
– Много воды утекло с той поры. Теперь мы в союзе с данами воюем против франков, но, Рюрик по-прежнему ненавидит данов: мстит за смерть отца. Если найдёшь его и уговоришь принять предложение вашего князя, я буду тебе обязан! Эти варяги не дают покоя никому. Они грабят данов, но посматривают и в нашу сторону. Всем станет лучше, если они покинут эти земли.
– И где же мне искать этих варягов Русь? – поинтересовался Гончак.
Князь подавил улыбку:
– Ты сказал, что любое существо оставляет следы, но это не так. Искать варяга в море, всё равно, что преследовать ветер. Сегодня их корабли здесь, а завтра…