- У замнаркома Тухачевского...
- Что, развод с женой?
- Да, - горько усмехнулся Василевский. - Тяжёлый был разговор. Михаил Иванович крепко меня пожурил, хоть я поведал ему сущую правду. "Серафима, - говорю, - не любит меня, ей не по душе профессия военного. Часто со службы я прихожу домой поздно, и она начинает меня допрашивать, где был и что делал, сыплет упрёки: мол, служба мне дороже семьи и прочее". Да ты, Георгий, не раз и сам слышал, как она шумела...
- Чем же закончился разговор по семейному делу? - спросил Жуков.
- Видимо, меня переведут куда-нибудь подальше от Москвы, - грустно вздохнул Александр Михайлович. - Ну и влип же я!
- Не горюй, всё будет в порядке, - подбодрил его Жуков. - Главное - и ты должен это оценить, - Серафима не жаловалась на тебя начальству. Она сказала, что сама давно хотела развода.
- Кому сказала? - весь напружинился Василевский.
- Мне, Саша. Я же секретарь партбюро, и начальник штаба РККА Егоров поручил срочно разобраться в этом деле.
- Он уже знает? - удивился Василевский. - Кто же ему доложил?
- Я это сделал, Саша! Так положено, дружище... - Жуков помялся. - А я только вернулся от наркома Ворошилова...
- Что, вызывал?
- Мне предложили должность командира 4-й кавалерийской дивизии, она находится в составе 6-го Кавкорпуса. Я дал согласие.
- Значит, уезжаешь в Белорусский военный округ?
- Да, и знаешь, Саша, я очень рад, - признался Жуков. - Давно мне хотелось получить должность по душе. И я получил её! Правда, эта дивизия сейчас в округе отстающая, а её командира по требованию командующего округом нарком Ворошилов снял с должности. Эта дивизия - детище Семёна Будённого, в своё время он формировал её и водил в бой. Теперь дивизия именуется 4-й Донской казачьей дивизией и носит имя Клима Ворошилова. Так что мне надо вывести её в передовые. Через год-полтора я это сделаю! Так-то, Сашок, не хотелось бы мне с тобой расставаться, да что поделаешь! На днях будет приказ наркома, заберу с собой жену, дочурку Эру и поедем в Слуцк, где и расквартирована моя дивизия.
- А что твоя жена?
- Очень довольна! - Жуков вскинул брови. - Александра Диевна обещала мне родить ещё одного малыша. Глядишь, будет и сын. - Жуков встал. - Мне пора, небось жена ждёт...
В душе Василевский завидовал Жукову, но эту зависть прятал глубоко в себе, боясь, что сослуживцы заподозрят в нём карьериста. Но вскоре судьба-злодейка задела и его своим острым крылом. Летом 1934 года в Приволжском военном округе инспекция Наркомата обороны вскрыла серьёзные недостатки в оперативно-тактической подготовке войск. Туда-то и направил нарком Ворошилов Василевского начальником отдела боевой подготовки штаба округа. Когда был подписан приказ, нарком пригласил его к себе.
- В Приволжском военном округе выявлены крупные недостатки в боевой подготовке войск, - сказал Ворошилов. - Так что вам есть где проявить свои способности. Почему мы остановились на вашей кандидатуре? О вас мне докладывал Тухачевский, а ещё раньше - Жуков, оба говорили, что вы достойны повышения по службе. - Нарком помолчал. - Надо поднять в округе уровень подготовки войск. Никак нам нельзя ослаблять эту работу. Кстати, вы знакомы с командующим войсками округа Павлом Дыбенко?
Василевский ответил, что ему доводилось с ним встречаться, и уже не по-уставному добавил:
- Павел Ефимович простой, душевный человек, он герой Гражданской войны...
- Вот-вот, герой, - весело подхватил Ворошилов. - Я уверен, что вас он оценит по достоинству. Желаю вам успехов на новом месте!..
Окрылённый перспективой службы, Василевский вышел во двор, и тут хлынул дождь. Домой пришёл весь мокрый, с шинели капала вода. Катя помогла ему раздеться, дала полотенце вытереть лицо.
- Зачем так бежал? Мог бы и переждать ливень, - упрекнула она его. - Глянь в окно, уже нет дождя, засверкало солнце.
- Я и вправду не шёл, а бежал домой. А почему? - Он хитро, как мальчишка, прищурил глаза. - Ни за что не догадаешься!
- Говори уж, а то у меня сердечко колыхнуло...
- Поедем с тобой, Катенька, в Куйбышев, на Волгу. Меня переводят туда служить, и уже подписан приказ. Лично Клим Ворошилов благословил на это дело.
Катя накрыла стол, и они сели ужинать.
- Чуть не забыла! - вскочила она. - Тебе письмо от Георгия Жукова. У меня на столике. Я сейчас... - Она принесла конверт и отдала его мужу.
Жена стала убирать посуду, а он сел на диван и начал читать письмо друга. "Привет, Саша! Прошёл уже год, как я командую дивизией, и, знаешь, у меня неплохо получается. Помнишь, я говорил тебе, что выведу свою дивизию в передовые в округе? Так вот, дружище, всё идёт к этому. Только не подумай, что я пекусь о себе, о своей славе. Нет и нет, Александр! Конечно, я не желаю плестись в хвосте, потому и стараюсь научить бойцов, чтобы они сумели защитить Родину, себя и свои семьи. Если на этом я делаю себе карьеру, тогда считай меня карьеристом. Ещё Миша Светлов говорил, что надо жить и поступать так, как будто на тебя смотрит следующее поколение. Мне запали в душу эти слова.
Что нового у тебя? Не засиделся ли ты в Наркомате? Я так ждал от тебя звонка по случаю моего дня рождения, но увы! Забыл ты меня, наверное, Саша! На днях буду в Москве и крепко потреплю твой чуб. Держись!
Как там твоя синеглазка? Привет ей от "мрачного" Жукова. Жму руку. Прощевай, Сашок!.."
- Что пишет Георгий? - поинтересовалась Катя.
- Передаёт тебе привет. Знаешь, как он назвал тебя? Синеглазка! А глаза-то у тебя голубые, как небо. Завтра позвоню ему в Слуцк, скажу, что получил назначение в Приволжский военный округ.
- Саша, а кто там командующий? - спросила жена.
- Павел Дыбенко, герой Гражданской войны. Я познакомился с ним в Наркомате обороны, когда он приезжал сюда. Видный мужик! Кажется, он родом с Украины.
- А где ты родился, Саша? - опять спросила Катя. - Ты бы хоть немного рассказал о себе. Я всё ещё не знаю, за кого вышла замуж. - В её лучистых глазах было столько теплоты, что он не выдержал, привлёк её к себе и поцеловал.
- Родился я, Катюша, и вырос в селе Новая Гольчиха Кинешемского уезда, ныне это Вичугский район Ивановской области, - начал рассказ Александр Михайлович. - Мой отец - дирижёр церковного хора. Ох и голос у него! Во всём уезде такого не слышал! В семье нас было восемь детей, первенец Саша, мой тёзка, умер. Жили мы бедно, всё лето пропадали на своём огороде и в поле. Летом отец дирижировал, а зимой столярничал, делал ульи для пчёл и парты для учеников. Словом, как мог зарабатывал на кусок хлеба. Когда я подрос, отец устроил меня в Кинешемское духовное училище. И что ты думаешь? Я на "отлично" окончил его, и это помогло мне поступить в духовную семинарию...
- Ты был попом? - прервала его Катя.
- Не успел им стать, - усмехнулся Василевский. - О чём я тогда мечтал? Окончить семинарию, поработать два-три года учителем в сельской школе, скопить немного денег и поступить в Московский межевой институт. Но всё сорвалось, Катя...
- Почему?
- Началась Первая мировая война. Что делать? Я поехал в Кострому, чтобы сдать экзамены экстерном, а потом идти служить в армию. И мне это удалось. Так в тысяча девятьсот пятнадцатом году я стал курсантом Алексеевского военного училища в Москве. Знаешь, Катюша, я был рад! Нет, ты даже представить этого не можешь!..
- Я всё поняла. Ты решил стать командиром? - улыбнулась жена.
- Да, но не ради карьеры, - горячо произнёс он. - Мне хотелось скорее попасть на фронт, проверить себя, на что способен, защищая своё Отечество. Война не утихала, царская армия несла большие потери в боях, не хватало командиров, поэтому-то нас стали готовить в училище по ускоренной программе. А учился я всего четыре месяца, потом оказался на Юго-Западном фронте. Был полуротным командиром 409-го Новохоперского полка! В первом же бою чуть не погиб - пуля сорвала с головы кепку. А со временем привык, хотя бои были упорные и жаркие, особенно когда войска Юго-Западного фронта осуществили так называемый Брусиловский прорыв.
- В бою ты был ранен? - спросила Катя.
- Нет, мне повезло, - усмехнулся Василевский. - Я удачно выдержал крещение огнём и, когда в конце ноября в России родилась новая, Советская власть, уволился из армии.
- И что ты делал?
- Был учителем в сельской школе в Подъяковлеве Новосильского уезда. Ученики меня любили, и я привязался к ним. И вообще профессия учителя мне нравилась. Но я всё чаще стал подумывать о службе в армии. Понимаешь, запала мне в душу военная стихия, вроде как засела где-то внутри меня и давала о себе знать. И знаешь, Катюша, мне опять чертовски повезло! В мае тысяча девятьсот девятнадцатого года, когда шла Гражданская война, меня зачислили в Красную Армию, и стал я красным командиром!
- Я поняла так, что ты воевал в Гражданскую войну?
- Да, Катюша... И в одном тяжком бою чуть не погиб. А спас меня Оскар Кальвин, мой боевой друг и земляк...
Рассказ Василевского прервал стук в дверь.
- Наверное, соседка. - Катя встала с дивана.
И каково же было удивление Василевского, когда на пороге квартиры он увидел... Георгия Жукова! Тот, улыбаясь, громко произнёс:
- Здорово, Саша! Я к тебе в гости, можно?
Не успел Василевский что-либо сообразить, как Катя, выглядывая из-за его плеча, весело молвила:
- Проходите, пожалуйста! Мы с Сашей рады гостям.
Жуков шагнул в квартиру и, не дожидаясь приглашения, стал раздеваться. Повесив шинель на вешалку, он одёрнул гимнастёрку и радостно произнёс:
- А теперь, Саша, познакомь меня с синеглазкой!
- Вот она, моя Катюша, стоит рядом с тобой.
Она подала Жукову руку и представилась:
- Екатерина Васильевна или просто Катя!
Жуков тепло пожал ей руку и тоже представился:
- Георгий Константинович! А ты, Катя, симпатичная! Саша не промах, знал, кого брал в жёны!
Она зарделась:
- Какая есть. - И предложила: - Хотите чаю?
- Не откажусь, хотя заскочил на несколько минут. Да, а ты, Саша, получил моё письмо? Один мой коллега ехал в Москву, и я попросил его передать тебе моё послание.
- Получил, Георгий, - улыбнулся Василевский. - Я порадовался за тебя. Служба - она ведь плетёт нашу судьбу, и хорошо, когда твой полк или дивизия лучшие, а коль так, то честь тебе и хвала! - Он прошёл на кухню и вернулся с поллитровкой. - Выпьем за нашу дружбу!..
- Саша, поухаживай за своим другом, а я поджарю яичницу, - сказала Катя. - Ты тоже будешь есть?
- Давай за компанию! - Александр Михайлович подмигнул Жукову. - Ты что, приехал в командировку?
- На два-три дня. С утра был в Наркомате обороны. Со мной беседовал Клим Ворошилов. Ведь прошёл ровно год, как я принял командование 4-й Донской казачьей дивизией, и, естественно, наркому интересно было узнать, как сейчас обстоят дела в ней. Я доложил ему всё как есть. У нас недавно прошли учения, командующий округом отметил мою дивизию. Вот так-то, Саша.
- По-доброму завидую тебе, - признался Василевский. - Я ведь тоже на днях уезжаю к новому месту службы.
- Да? - удивился Жуков. - Куда же?
- Начальником отдела боевой подготовки в Приволжский военный округ. Со мной тоже беседовал Клим Ворошилов.
- Всё же тебя наши партийцы достали! - усмехнулся Жуков. - Значит, выдворили из столицы в далёкий Куйбышев?
- Это лучше, чем если бы мне влепили строгача по партийной линии!
- Должность приличная, так что набирайся там опыта, - сказал Жуков. - Потом нарком наверняка возьмёт тебя обратно в Москву.
- Я об этом не думаю, - покраснел Василевский. - Но переводу в Куйбышев рад. И Катя тоже...
- А как Серафима, не преследует тебя?
- Ты плохо её знаешь, Георгий. Женщина она гордая, и развод, как я понял, пошёл ей на пользу. У неё появились поклонники...
Катя вернулась из кухни. На подносе дымилась яичница. Она вкусно пахла, и Жуков поспешил подать тарелку, чтобы получить свою порцию.
- Долго я жарила, - сокрушалась Катя. - Что-то барахлит наш примус. Наверное, засорилась головка. Потом, Саша, посмотришь её.
- Хорошо, Катюша... - Василевский взглянул на Жукова. - Учения часто проводишь?
- Частенько. Только недавно закончилось. Мы отрабатывали задачу управления штабами в условиях встречных внезапных действий противника. Раньше, как ты знаешь, мы тянули проводную связь, а сейчас перешли на радиоуправление, на систему коротких боевых распоряжений - "управление с седла", как говорят конники. Хлопотное это дело, но получается неплохо. Выигрыш в оперативности!.. - Выждав паузу, Жуков добавил: - А свою дивизию я сделаю передовой, ещё немного осталось. Знаешь, что мне сказал Ворошилов? Говорит, если моя дивизия станет передовой в округе, я получу награду и повышение по службе. Я, конечно, не карьерист, но свою дивизию сделаю лучшей, а там пусть нарком решает...
- У тебя всё получится, - поддержал его Василевский.
- Спасибо, Сашок, за добрые слова!
(И Жуков своего добился. В 1935 году его дивизия была награждена орденом Ленина за успехи в боевой подготовке. Орден Ленина получил и Жуков. По поручению ЦК партии и лично Сталина награду Жукову вручал перед строем дивизии маршал Будённый. - А.3.).
- Ну что, выпьем по рюмашке? - предложил Василевский. Он налил себе и другу.
- А Кате? - спросил Жуков. - Или она водку не жалует? Моя Александра Диевна понемногу употребляет.
- Я пью только вино. - Катя залилась румянцем. - Но если чуток, могу и водки! Да, а солёные огурцы и сало будете?
- Давай, синеглазка, и сало и огурцы, - улыбнулся гость. - Если честно, я весь день маковой росинки в рот не брал, так что голоден чертовски! - Лицо Георгия Константиновича посерьёзнело. - По тебе, дорогой Саша, я скучаю, хотя друзей у меня в Слуцке немало. Ты мне по душе - военное ремесло в твоих руках горит! Но я думаю, что мы с тобой ещё встретимся. А что едешь в округ - тебе на пользу. Клим Ворошилов хотя и карманный нарком обороны, но нашего брата жалует. Я уважаю его.
- Что значит - карманный? - не понял Василевский.
- Клим в кармане у товарища Сталина, - ехидно усмехнулся Жуков. - Что вождь скажет, то он и делает. Да, Ворошилов не теряется. Кто первым назвал Сталина создателем Красной Армии? Клим! Хотя, как ты знаешь, это далеко не так... Ленин и Троцкий - вот кто создал наши Вооружённые Силы.
Жуков хотел сказать ещё что-то, но из кухни вернулась Катя, и он умолк.
Жуков поднял рюмку:
- Катя, если вы не возражаете, я произнесу тост?
- Пожалуйста, мы с Сашей не против! - Глаза у неё заблестели.
- Я пью за вас, Катя, и за Сашу, моего боевого друга, пью за новую семью! Хочу, чтобы вы жили в мире и согласии и чтобы у вас появились дети!
Хозяйка зарделась, щёки у неё стали пунцовыми, она смущённо опустила глаза.
- Хороший тост, Георгий, спасибо за пожелание, - подал голос Василевский.
Все трое опорожнили рюмки. Жуков закусил солёным огурцом и снова налил:
- Твой тост, Саша, говори!
Василевский встал, держа рюмку в руке:
- За дружбу, Георгий, на долгие времена!
- И за то, чтобы у вас, Георгий Константинович, и в семье и в службе не было чёрных дней! - добавила Катя.
Они ещё с час посидели за столом, потом Жуков встал:
- Пора мне, друзья! В Слуцке меня ждут жена и дочь. Я их очень люблю. Не был дома три дня, а уже соскучился по ним. А ты, Саша, приезжай на учения в Белорусский военный округ. Нарком говорил, что в летних учениях примут участие и войска Приволжского военного округа.
- Если так, то постараюсь приехать, - пообещал Василевский.
И, распрощавшись, Жуков вышел и шагнул в темноту двора.
- Как тебе мой друг? - спросил Василевский, когда гость ушёл.
- Властный мужчина, есть в нём и воля и силища, - сказала Катя. - Тебя он уважает, это я заметила.
- Наши дороги с ним ещё пересекутся, я чувствую, - твёрдым голосом произнёс Александр Михайлович. - Ну что, пора и нам спать?..
Приехали Василевские в Куйбышев рано утром. Солнце только взошло, и его багряные лучи дробились на крышах вагонов, отражались в стёклах семафоров. Небо высокое и синее-синее, как на картине художника, без единой тучки, значит, подумал Василевский, день будет тёплый и без дождя. Он помог Кате выйти из вагона, потом подхватил оба чемодана и вышел сам. На вокзале сутолока: одни пассажиры спешили сесть на другой уходящий поезд, другие торопились на пригородную электричку.
- Катюша, ты побудь с вещами, а я посмотрю такси.
- Ты разве не звонил из Москвы в штаб округа? - поинтересовалась Катя.
- Не звонил, да и не собирался это делать: беспокоить людей из-за своей персоны не в моей натуре, - ответил он сдержанно.
- А если бы с нами был ребёнок, тогда как? - наивно спросила жена, и на её тонких кубах появилась лукавая улыбка.
- Тогда другое дело, Катюша. - Он тоже слегка улыбнулся.
- У нас, Саша, будет малыш! - вдруг сказала она, и её лицо пошло белыми пятнами. - Я об этом узнала вчера, когда мы вернулись в купе из ресторана поезда. Меня стошнило...
У Василевского затрепетало сердце. "У меня будет малыш, и наверняка сын!" - подумал он с нежностью. Он обнял жену и поцеловал.
- Побереги себя, Катюша, - прошептал ей на ухо. - Боже упаси тебя брать чемодан.
За его спиной раздался чей-то громкий голос:
- Товарищ Василевский?
Он обернулся. Перед ним стоял навытяжку армейский капитан лет двадцати пяти, среднего роста, смуглый, как цыган, с худощавым добродушным лицом и тонкими чёрными усиками.
- Я адъютант командующего капитан Рудин! - представился он. - Павел Ефимович Дыбенко сейчас на даче вместе с начальником штаба. Дела у них там... Мне поручено вас встретить и отвезти в гостиницу штаба округа. Номер вам забронирован.
Катя пристально посмотрела на капитана. "Бравый молодец, а вот мой Саша стеснительный..."
- Извините, что я опоздал, - добавил адъютант. - У выхода из вокзала стоит "эмка" командующего. Разрешите мне взять ваши чемоданы?..
- Значит, ты звонил, да? - шепнула Катя. - А мне сказал неправду?
- Не звонил я, - категорически заявил Василевский. - Сам теряюсь в догадках, кто это сделал.
Василевский не знал, что, когда он вышел от наркома, Ворошилов по спецсвязи позвонил, командующему округом Дыбенко. Выслушав его доклад об обстановке в Приволжском военном округе, нарком сказал:
- Павел Ефимович, в твоём умении командовать войсками округа у меня, как, впрочем, и у товарища Сталина, сомнений нет. Но чем дальше Красная Армия отходит от территориальной системы, тем сложнее работать с людьми. Тут нужны бывалые командиры, а их у тебя мало. Поэтому я направил к тебе опытного работника наркомата товарища Василевского.
- Он едет поездом? - уточнил командующий.
- Да, - ответил Ворошилов. - Прошу, чтобы твои люди встретили его, помогли устроиться. Он говорил мне, что знаком с тобой.
- Как же, помню Василевского - высокий, стройный и красивый. Всё для него сделаю, товарищ нарком, пусть только на полную катушку включается в работу...