***
Битва закончилась. Конные разъезды метались по окрестным лесам и оврагам, вычищая остатки вражеского войска. Большой отряд во главе со Слепнем отправился по следам князя Фёдора, ушедшего с ближайшими соратниками через лес, несколько отрядов поменьше рванули в обход по дорогам, надеясь перехватить беглеца, отсечь от соседей.
Город заволокло покровом гари и смрадом. Полуразрушенные башни и стены, сгоревшие дома, выложенные перед церквушкой тела убитых, стоны раненых, женский и детский плач омрачали победу. И всё же Муром выстоял, а, выстояв, получил время для того, чтобы укорениться на старом месте, вернуть былую силу и славу. И потому о пирушках победных не помышляли, но с ещё большим воодушевлением и усердием взялись за починку и строительство. Вновь застучали топоры, заскрипело дерево, зазвенели кузни, перековывая сломанные клинки и чиня доспехи, вернулись к пристаням и на торг распуганные войной купцы. Люди из сёл опять потянулись в город.
После того как мещёрский отряд неожиданным ударом изменил ход сражения, к сопровождающим молодого князя людям относились с большим уважением. Сам Варунок с посольством в княжеских палатах расположился, как того и требовал обычай, а чародея с молодыми спутниками поселили в доме воеводы, что тоже являлось немалым почётом - домов в городе до сих пор не так уж и много достроили. Но для чествований, как и для пира, времени не нашлось и, пристроив гостей, о них вроде бы позабыли, тем более что сам хозяин дома всё ещё бегал по лесам за врагом, а его слугам не по чину было в дела господские лезть. Мещёрцам баньку истопили, кормили их, поили, спать укладывали, но не более того.
Сокол не особенно расстроился - выдалось время для отдыха, почему бы и не отдохнуть старому человеку после беготни и сражений. Как залёг на лавку, так и лежал целыми днями, размышляя о том, о сём: о новом Муроме, о сбежавшем монахе, о дальнейших поисках.
Рыжий тоже нашёл занятие - с утра до вечера толкался в городе, на строительстве, на торгу, на пристанях, ища знакомцев и какую-нибудь работёнку по душе, как он сам заявлял, и землякам оставалось только догадываться, на какие ещё неприятности алчная часть души подобьёт спутника.
А вот Тарко загрустил всерьёз. Названный брат не просто так в Муром прибыл, приветствия отцовские соседу передать. Одна из целей посольства Тарко давно изводила. Все приключения с того и начались, что Вияну замуж решили выдать. Начались да не кончились. Им с чародеем вскоре путь предстояло продолжить, клинку хозяина искать, а тем временем здесь сговор учинять будут.
Так что не докучал Тарко Соколу разговорами, о своём думал. Так и провели они почти неделю в полном молчании, пока однажды не заглянул к ним суздальский княжич, сопровождаемый молодым боярином и Тимофеем.
- Обжился воевода, - одобрительно сказал Борис, после уместных приветствий. - Когда мы гостили, тут пусто было, ветер гулял, теперь ковры на стенах висят, утвари всякой прибавилось.
Слуги воеводы быстро сообразили, что к чему - подали закуски, принесли вино. А, сделав дело, исчезли, чтобы не мешать господскому разговору.
- Кабы не ваша помощь, мы бы ворота не удержали, - пригубив вина, сказал княжич. - Хоть там у нас Боюн чудеса и показывал. А вы здорово ударили в спину Фёдора, считай, тем самым город спасли. Столько шуму и пыли подняли, что мы уж подумали, всё мещёрское войско из леса вывалило. А оказалось вас всего-то дюжина.
- Главное что и Фёдор так же подумал, - улыбнулся Сокол.
- Да, - согласился Борис. - В городе говорят, будто чары это были?
- Да, какие там чары! - отмахнулся Сокол. - Когда я из золы, точёного камня и жира мыло готовлю, многие тоже волшебство поминают. А что там волшебного, простая алхимия.
- Ага, - довольно усмехнулся Борис. - Значит, признаёшь, что твоя работа?
- Все постарались. Ромка вон купцов подманил. Варунок дружину повёл.
- Но ты и вправду чародей? - гнул своё княжич. - Настоящий?
- Настоящий, - сдался Сокол и усмехнулся.
Усмехнулся не столько простодушным расспросам юноши, сколько превратностям судьбы. Чародеи в Нижнем Новгороде теперь были в диковинку, а ведь раньше именно там, на холмах, возле слияния двух великих рек многие из их племени обитали. Угарманом тогда город назывался. Но потом пришли новые хозяева, а с ними священники. Чародеи рядом с новой силой не прижились. Разошлись по глухим лесам.
- Так раз ты чародей, то можешь, к примеру, доспехи зачаровать так, чтобы стрела их не брала, и вражеский клинок отскакивал? - спросил Борис.
- Доспехи? - Сокол задумался. - Доспехи зачаровать дело нехитрое. Да только не того ты опасаешься, князь. От удара в спину не спасают доспехи. Главная угроза всякому властителю не в стреле вражеской кроется, а в измене. Много ли правителей на поле брани пали, а скольких отравили, зарезали, придушили? И кто? Не враги засланные, свои же. Родичи-соперники или бояре верные. От предательства чар не придумано, князь, а верность по принуждению не возникнет.
Теперь Борис задумался. Посмотрел на Ваську Румянца, на Тимофея, словно оценивая соратников на предмет измены. Предадут, случись оказия, или нет? Но, похоже, размышления такого рода молодому князю не по нутру пришлись.
- Отец вон тоже измену выводит под корень, - сказал Борис. - Получилось у него или нет, не знаю. Не уверен. Но я подумал, если своих же людей боятся, то с кем тогда останешься? Всех подозревать? Никому не верить?
- Это верно, - согласился Сокол. - Врага среди друзей искать занятие щекотливое. Иной раз хуже самого врага такие поиски беды наделают. Подозрение как ржавчина. А вокруг есть желающую усугубить дело - сплетни, доносы, лесть, слежка, наветы. На одной чаше весов власть, на другой дружба. Вот и думай, чем жертвовать. И потому всякому князю первым делом в людях разбираться нужно. Отец твой, каким бы суровым ни был, а, небось, не всех подряд на пытки тащил. Кому-то и на слово верил.
Румянец и Тимофей явно тяготились разговором. Нехорошо как-то деяния великого князя обсуждать. Нехорошо и опасно для простого-то человека.
- И всё же зачарованный доспех тоже лишним не будет, - вернул разговор к началу Тимофей. - Когда мы в Муром только ехали, стреляли в Бориса Константиновича.
- Вот как? - встрепенулся Сокол. - И кто же?
- Не углядели мы, к сожалению, - вздохнул Тимофей. - Поспешили уйти тогда побыстрей. Потом-то с Павлом Юрьевичем ездили на то место, но что там поймёшь. Следов почти нет. Человек, что стрелял, один был, вот и всё что выяснили. Так оно понятно, что человек, что не вурд какой-нибудь или оборотень, а вот что за человек, тут загадка. Да ещё стрелу вот нашли.
Тимофей достал из-за отворота свёрток, выложил на стол и показал чародею находку.
- Не простая стрела, - согласился Сокол, после короткого осмотра. - Не вурдова точно. Но ведь и у лесных жителей таких сроду не водилось. Здесь всё больше из дерева стрелы готовят под короткие луки, а самострелы такого боя редкость большая. Для них и доспеха соответствующего в наших лесах не сыскать.
- Мы-то теперь Фёдора подозреваем, - сказал Тимофей. - Хотя если подумать, незачем ему лишних врагов наживать. Со своими никак не сладит.
- Фёдор не знал о посольстве, пока вы к нему сами в стан не явились, - заявил Сокол. - В Муроме-то у него наверняка есть свои люди. Но чтобы на дороге вас подстеречь, не в Муроме слухов надо держать.
- А ты почём уверен, что он не знал? - удивился Румянец.
- Подслушал один его разговор, - не стал скрывать чародей. - А вот монах, с каким он тогда разговаривал, о посольстве предупреждён был. Этот точно всё знал. Мало того недоволен был содействием вашим.
- Монах? - переспросил Тимофей. - Видели мы там одного чернеца. Странного такого с мечом расхаживал. Не он ли?
- Он самый. С мечом, точно. Жалко удрал, а то бы уж расспросили.
- Не велика разница, Фёдор или монах его, - сказал Румянец.
- Он не совсем его, - поправил Сокол. - Дела какие-то общие у них были, это верно. Но монах, он сам по себе монах. Фёдору не служит.
- И откуда же он мог узнать? - спросил Борис.
- Скорее всего, из Мурома сообщил кто-то, что, мол, посольство к Юрию прибыло. Мало ли здесь церковников? А у них друг от друга тайн нет. Но возможно и раньше монах узнал. Из самого Нижнего донесли.
- Значит, не всю измену отец повывел? - Борис сжал губы.
- Это и так понятно, что не всю, - вставил Тимофей. - Раз уж стреляли в тебя.
- Вот я и говорю, - усмехнулся Сокол. - Доспех доспехом, а от измены никакие чары не спасут.
Они помолчали.
- А скажи, князь, ты правда Мещёрскую Поросль сюда торговать приехал? - спросил вдруг Сокол.
- Что? - опешил Борис. - Но как ты об этом узнал? Нет, постой-ка! Про Мещёрскую Поросль я только с Фёдором говорил. И только однажды. Значит, ты там был, в самом шатре?
- Был. Но уже не в шатре. Говорю же, подслушивал, когда чернец с князем разговаривал. А как тебя Фёдор позвал, монах вышел, но далеко не ушёл, сам захотел разговор ваш послушать. Вот и я рядышком оказался.
- Для отвода глаз я про Поросль вспомнил, - отмахнулся Борис. - Нужно же было как-то объяснить наше участие в здешних делах, вот и пришло на ум.
- Выходит, зря я переживал, - сказал Сокол. - Мы ведь как раз туда направлялись, когда эта свара вокруг Мурома началась. Ехали да не доехали. Вот я и подумал, может, знак это мне был.
- А монах, стало быть, подслушивал? - встрял в разговор Тимофей. - Не безразлично ему, выходит?
- Да, - кивнул чародей. - Тут, возможно, не простое любопытство. Надо бы съездить на то место, где по князю стреляли. Посмотреть, может, и проглядели вы что-нибудь важное.
- Только, чур, без Бориса Константиновича! - твёрдо заявил Тимофей. - Я провожу и покажу всё что нужно.
- Слишком усердствуешь, Тимофей, - хмуро бросил Борис.
- Слишком здесь не бывает, - возразил тот.
- Да ты сам едва на ногах стоишь, раны-то не зажили ещё?
- Ну так не воевать едем, потихонечку доберёмся.
И княжич, в конце концов, уступил.
***
Несмотря на недавнюю битву, дорога оказалась людной и, прежде чем показать чародею и его юному спутнику место, Тимофей дождался, пока селяне не отъедут подальше.
- Вон оттуда в князя стреляли, - показал он на сосну. - А здесь мы как раз проезжали.
Чародей спешился, подошёл к дереву. Хорошая сосна, прямая, высокая. Такую на мачту корабельную в самый раз употребить. Но до реки далеко и сосну использовали для засады. Вот только кто? След злоумышленника давно простыл. Пожалуй, Мена смогла бы чего-нибудь учуять, но Сокол её силой не обладал.
Зато Тарко, обшарив окрестности, кое-что обнаружил. Следопытом он был куда лучшим чем Сокол, потому как на волшебство не надеялся, по-простому к веточкам посечённым приглядывался, к палым листьям раскрошенным. Вещественные улики искал.
- Рисунок знакомый, - сказал юноша. - Бежал человек, метался среди деревьев. Но с умом бежал. Петлял, следы путал, в ручьях прятал. Точь-в-точь как тот самый монах, которого мы не догнали. Он или нет, не скажу, но повадки похожи.
И вновь припомнился чародею разговор монаха с князем Фёдором. Знал чернец о приезде суздальского княжича. Знал и был недоволен. Нет ли тут и впрямь связи какой-нибудь? Монах ведь с мечом расхаживал, что само по себе необычно. А раз меч на пояс повесил, то мог и самострел в руки взять. Почему нет?
Когда они вернулись в Муром, их тотчас позвали к князю.
- Слепень вернулся, - успел шепнуть Румянец. - Побили отряд его.
К их приходу собралось уже всё начальство. Воевода и правда едва держался на ногах. Не столько от ран, сколько от усталости. Считай, без передышки после осады, после горячего боя в погоню бросился, а потом ещё и назад с дурным известием мчался.
- Вот ведь какое дело, - доложил он. - Перебили отряд наш. Мне с полудюжиной воинов вырваться удалось, остальные все там остались. Возле Волчьих Мшар нас подстерегли, туда, в Мшары, Фёдор и отступил. Но мы по зубам получив малым числом не решились соваться.
- Правильно! - одобрил Павел. - Некуда там сейчас соваться, топи кругом. На кочках разве посидеть можно, а прилечь уже места не хватит.
- Где же в таком случае родственничек войско своё держит? - спросил Юрий. - Да ещё и с лошадьми? По кочкам рассадил?
- Те отряды, что в обход пошли никаких следов не увидели, ни новых, ни старых, - сказал Павел. - И людишки местные молчат. А я так полагаю, хоть малый, но пошёл бы слушок, выскочи Фёдор на Владимир. И на московской стороне ничего. Хотя те, что сюда ведут, ещё сохранились. Нет, выходит, где-то в болотах он гнёздышко устроил.
- Больших сил у нас сейчас нет, чтобы ещё и болота месить, - хмуро произнёс Слепень. - Тут город - дыра на дыре, а ну как не один Фёдор на Муром зарится? Один раз отбились чудом, в другой может и не повезти. Нет, сейчас нельзя выступать.
- Сейчас и не нужно, - рассудил Юрий. - Если он в болота с перепуга залез, грозу пересидеть, то вскоре обратно выскочит, как из пещеры с шершнями. Там вурды обитают, а им такое соседство не по нраву будет. Если выскочит, проследим, куда уйдёт, тогда и подумаем.
Князь вдруг охрип. Схватил кубок с водой, глотнул жадно.
- А вот если у него там логово исконное, то куда хуже дела обстоят, - продолжил он рассуждать. - Тогда выродок все тропки тайные знает и стережёт их, а мы, если за ним полезем, в самую топь заберёмся. Потонем и стрел тратить не нужно.
- И как же тогда? - спросил воевода.
- Лучше уж зимы дождаться, морозов, - закончил Юрий. - Болота прихватит, по ледку и пройдём.
- Разумно, - согласился Павел. - К тому времени и город подновим. Так что не страшно будет без большого войска его оставить.
- Ты вот что, князь, - сказал Сокол. - Прежде чем туда соваться меня дождись. Как со своими делами разберусь, попробую выяснить, где он там спрятаться может. Есть одно подозрение, но проверить надо.
- Стало быть, поможешь нам? - обрадовался Юрий.
- Помогу.
- Значит, быть посему!
- Жаль, хотелось бы вместе с вами закончить, но до зимы не останусь, - сказал Борис. - Возвращаться пора.
- А ты ещё приезжай, - сказал Пётр.
- Боюсь, у отца другие дела для меня найдутся. Но если отпустит, приеду.
- Мы с тобой пойдём, князь, - сказал Сокол. - Нам с Тарко в Мещёрскую Поросль заскочить надо. Как раз по пути.
***
Возвращаться домой сушей Борис Константинович не решился. Чуть не подстрелили, пока в Муром ехал, а на обратной дороге могли и лучше прицелиться. Зачем лишний раз судьбу искушать? Да и раненые ещё не вполне оправились, в седле им долго не выдержать. Так что Тимофей, одобрив решение княжича, тут же нашёл попутного купца с кораблём, достаточно большим и свободным, чтобы разместить лошадей, и отряд суздальцев отправился сплавом по Оке.
С ними отправился чародей. Но вышло так, что отправился он один, без Тарко. Уже перед самым отплытием прибыл в Муром гонец от Ука и неожиданно для всех отозвал домой прибывшего накануне с посольством Варунка. А все посольские заботы переложил на Тарко. Собственно старый князь давно обещал приставить воспитанника к делу, и не абы к какому, а именно к посольскому, но такого скорого и важного назначения Тарко всё же не ожидал. Он и опыта не имел, и в дела-то князь его не посвятил, а единственное дело, в какое Тарко посвящён был, вызывало у него лишь тоску и отчаянье. И рад бы отказаться от княжеской милости, да Ук согласия не спрашивал.
Так или иначе, Сокол решил съездить в Мещёрскую Поросль сам, оставив виновника поисков в Муроме вместе с клинком и душевными терзаниями. Путь вновь проявил норов. Кроется ли за таким поворотом предостережение, или напротив ему открывалась неведомая возможность, Сокол понять не мог и всю дорогу размышлял, понимая в тоже время, что все его размышления сродни писанию на воде.
Корабль принадлежал человеку во всех отношениях занятному и для здешних мест весьма редкому - ханьскому купцу Чжу Чунлю, имя которого на Москве переиначили в Жучина, а в княжествах лесных по Оке называли почему-то Чунаем.
- Домой? - спросил его Сокол.
- Зачем домой? Дома сейчас не покой. Голод, мор. Брат Чунба уйди из монастырь Хуандзюэ. Искать Мин-вана. Домой нет.
- А куда?
- Пойду в Дербент, в Хорезм.
- Как же ты на корабле в Хорезм пройдёшь? - полюбопытствовал Сокол. - Или Амударья опять вернулась в древнее русло?
- Нет. Великий Узбой сух. Лодка в Гилань ставить буду. Рящский базар смотреть.
- Оттуда через пески?
- Зачем пески? Чжу Чунлю хороший дорога знает.
Сокол неожиданно позавидовал купцу. Захотелось вдруг и в Рящ наведаться и в Ургенч. Да, чтобы не по делам, а просто так.
- Долгий же путь тебе предстоит, - заметил чародей.
- Тебе не ближе, - ответил Чунай.
- Что ты, - отмахнулся Сокол. - Я скоро сойду.
- Сойдёшь, - согласился Чунай. - А путь начинай только.
- Откуда ты знаешь?
- Зинаю, - засмеялся купец.
- Раз всё знаешь, может, и заказ мой исполнишь?
- Говори, - кивнул Чунай.
- Говорить не буду, не запомнишь или спутаешь. Напишу лучше. Книга нужна одна и ещё кое-что.
Чародей взял лоскут шёлка и тушь, предложенные купцом, левой рукой быстро, но весьма тщательно вывел несколько строк аравийской вязи.
- Кирасиво писать! - одобрил купец, пряча записку.
Хотя гребцы за вёсла почти не брались, только подправляли лодку, удерживая её на стремнине, до Мещёрской Поросли добрались уже на следующий вечер. Там княжич с чародеем и распрощались, пожелав друг другу удачи. И если для Бориса Константиновича обмен пожеланиями был лишь вежливым оборотом, то Соколу в его поисках удача оказалась бы кстати.