* * *
Европейский доктор настойчиво предлагал свои услуги Лорне Синклер. Сама она в полубессознательном состоянии лежала в номере под наблюдением доктора Фрица и его жены.
Арабеллу отослали на кухню, помочь принести блюдо с пирожными к чаю. Нед заверил ее, что мама просто немного ослабела от жары. Девочка успокоилась и отбыла в сопровождении красивой темноглазой горничной.
По напряженным лицам окружающих Нед понял, что дела обстоят вовсе не хорошо, а потом ему все разъяснил старший управляющий:
- Мастер Синклер, простите, что сообщаю вам такие ужасные новости, но с вашим отцом произошел несчастный случай. - Посмотрев в пол, управляющий прокашлялся. - Боюсь, сэр, что он погиб.
Единственное, что Нед потом мог припомнить из обстоятельств этого разговора, - слабый аромат орхидей, которым пахнуло из массивной вазы, стоявшей неподалеку. С тех пор этот запах всегда ассоциировался у него со смертью.
- Погиб? - повторил он, не в силах охватить смысл этого слова.
Его собеседник торжественно кивнул и заявил:
- Наши самые искренние соболезнования.
Нед почувствовал, что теперь, когда сестру увели, а матерью занимается доктор, он должен приготовиться к тому, чтобы выслушать подробности. Двери одной из трех комнат, составлявших их номер, закрыли, и он остался в обществе нескольких мужчин с торжественными лицами, среди которых был Фрейзер с посеревшей физиономией.
Управляющий выпрямился, набрал полную грудь воздуха и произнес с нарочитой деловитостью:
- Мистер Синклер, это мистер Пол Ханниган, шеф полиции.
- Вы уверены, что это правда? - В поисках ответа Нед вглядывался в их ничего не выражающие лица.
Было странно, что его назвали мистером Синклером. Он привык, что так обращаются к отцу.
Ханниган кивнул.
- Это было что-то вроде оползня, сынок. Мы считаем, что твой отец поскользнулся на склоне, упал и ударился головой, а потом, уже без сознания, скатился в мелкий водоем, образовавшийся на дне карьера. Похоже, он утонул. Его обнаружили местные - бирманские шахтеры. Комиссар полиции просит принять его глубокие соболезнования.
Несмотря на хаос, царящий у него в голове, физически Нед оцепенел до полной неподвижности. Внезапно оказалось, что он не в состоянии даже шевельнуть губами. Мать и Белла беспомощны, сейчас они нуждаются в отце сильнее, чем когда-либо прежде. Нед почувствовал, как в душе у него вздымается ярость на отца, который бросил их на чужбине одних и без гроша за душой.
Ханниган воспринял его молчание как разрешение продолжать.
- Тело доставят в Рангун при первой возможности. - Тут он повернулся к Фрейзеру: - Сэр, если я правильно понял, вас, как друга семьи, попросили отложить ваш отъезд до прибытия трупа. Это так?
При слове "труп" Нед вздрогнул.
- Да, конечно. Я побуду с миссис Синклер и детьми до тех пор, пока Билл… и… это… помогу во всем остальном.
Из комнаты Лорны показался доктор, и взоры всех присутствующих обратились на его серьезное лицо. Неду сразу понравился этот проворный человечек - еще тогда, когда он предложил свою помощь в холле. Особенно парню импонировало то, что доктор обращался непосредственно к нему, а не к окружающим взрослым людям.
- Она успокоилась, Эдвард. Я был вынужден прибегнуть к довольно сильным седативным средствам, но ее состояние в течение последующих нескольких часов внушает мне опасение. Слабость, жара и духота, в дополнение к этому ужасному известию, могут сыграть очень плохую роль. Чтобы смотреть в лицо реальности, ей необходимо набраться сил. Надеюсь, вы понимаете.
- Понимаю, - автоматически отозвался Нед. А что еще он мог сказать? - Благодарю вас, доктор.
- Моя жена с радостью останется с ней до конца дня. Я сам буду неподалеку, чтобы регулярно справляться о ее состоянии. - Он нахлобучил очки повыше на орлиный нос. - Мне очень жаль, сынок, что с твоим отцом так получилось. Вы в чем-нибудь нуждаетесь?
Нед проглотил комок в горле. Сочувствие в добрых глазах доктора едва не стало последней каплей.
- Доктор Фриц, вы были к нам очень добры, - начал он, чувствуя, как дрожит голос, но исполнившись решимости достойно вынести все, что выпадет на его долю.
- Пожалуйста, не нужно об этом. - Фриц сжал плечо Неда.
Лучше бы он этого не делал. От мягкого прикосновения в душе юноши поднялась целая буря чувств, а ему надо было сохранять сдержанность и оставаться сильным.
- Как насчет ближайших родственников? Кто-нибудь?..
- У нас никого нет, - прервал его Нед.
Все неловко задвигались. Управляющий отеля задумчиво запустил руку в бороду, а Фрейзер зашагал по комнате.
- Никого? - не веря своим ушам, повторил Фриц. - У ваших мамы и папы не осталось никого в живых, ни родителей, ни братьев и сестер?
- Они оба единственные дети в семье, а наши бабушки и дедушки уже умерли, - покачал головой Нед.
Четверо мужчин не знали, что сказать.
- Не стоит беспокоиться об этом сейчас, мистер Синклер, - произнес Ханниган, первым приходя в себя. - Прежде всего, надо позаботиться о вашей доброй матушке и сделать все необходимое. Я немедленно свяжусь с клубом эмигрантов.
- Благодарю вас, - отозвался Нед. - Гм… Можно мне заглянуть к маме, доктор Фриц?
- Разумеется. Она спит, но все равно входи. - С этими словами доктор жестом пригласил Неда зайти.
При этом движении Неда присутствующие, словно по команде, вышли из оцепенелого состояния. Все, включая доктора, пообещали заглянуть позже.
- Мистер Фрейзер! - позвал Нед, когда четверо мужчин покинули номер. - Можно вас на два слова?
- Разумеется, - сразу согласился Фрейзер, хотя было видно, что ему до крайности неловко. - Нед, я не знаю, что сказать. Твой отец уцелел на полях сражений, а тут вот…
- Не надо ничего говорить, - отклонил соболезнование Нед, поражаясь собственному самообладанию. - Я и сам еще не до конца осознал, что это произошло на самом деле. Мне все время кажется, произошла ужасная ошибка. Сейчас распахнется дверь, войдет отец и подхватит маму на руки. Мы так долго ждали этой встречи… - Нед прокашлялся и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Ради матери и Беллы надо оставаться сильным. - Мистер Фрейзер, я хотел бы поговорить с вами о деньгах.
Тот отступил и сказал:
- Нед, прости, но больше я ничего не могу вам дать.
- Я не прошу денег в долг, мистер Фрейзер. - Синклер ожидал этого. - Я хотел бы узнать, в курсе ли вы финансового положения отца? - (Тут Нед нахмурился.) - Послушайте, в каком смысле вы сказали, что больше не можете нам ничего дать?
- Я дал вашему отцу в долг все, что у меня было. - Фрейзер, явно смущенный, провел рукой по волосам. - Видите ли, его первый участок оказался чистой воды провалом, но он не хотел отступать, особенно после того, как мне в первый раз повезло. Пока я не вернусь в Англию и не получу кое-какие доходы за прошлый год, у меня у самого не будет ни гроша.
- Вы хотите сказать, что отец ничего не заработал? - Нед чувствовал, как по всем его членам разливается паника.
- Он наделал долгов. И это все. Но, Нед, я не требую эти деньги обратно. Не сейчас. Ваш отец всегда думал, что удача за углом, что успех вот-вот придет. По правде сказать, я разделял его мнение. Никто не мог предвидеть, что произойдет такое. - Фрейзер вздохнул. - Ему не повезло.
Сорвав пиджак, Нед швырнул его на спинку стула. У него перехватило дыхание, он распустил галстук и расслабил тесный воротничок.
- У матери ничего нет, мистер Фрейзер. Отец забрал все сбережения. Все, что у нас есть… было, - поправился он, - так это его перспективы.
- Может быть, в Англии вы могли бы… - В лице Фрейзера как в зеркале отразилась беспомощность Неда.
- У нас в Англии нет никого. И ничего. - Нед заскрипел зубами. - Война всех превратила в нищих. Это был наш единственный шанс начать новую жизнь.
- Мне очень жаль. Может, тебе сейчас лучше посидеть с матерью? А я пойду скажу, чтобы привели сестру. Мне кажется, вам нужно время, чтобы прийти в себя. - Он чуть заметно попятился к двери. - Мы скоро опять поговорим.
Нед кивнул. Ему очень хотелось свалить вину за случившееся на друга отца, он был уверен в том, что мать именно так и поступит, но понимал, что Фрейзер ни в чем не виноват.
- Я еще загляну, - пробормотал тот.
Испытываемое им облегчение, казалось, можно было пощупать.
4
Прошло три дня. Люди приходили и уходили со своими соболезнованиями и извинениями, но Нед был как в тумане и едва их замечал. Он сосредоточился на том, чтобы держать себя в руках и занимать Беллу. Несмотря на все его усилия, она волновалась из-за внезапного заболевания матери, продолжающегося отсутствия отца и общего уныния, сопровождающего то, что должно было стать радостным воссоединением семейства.
Неослабевающая жара будто душила в зародыше всякую попытку рационально мыслить, обескровливала решимость Неда оставаться сильным.
Он посмотрел на сестру и устыдился, заметив, какой неухоженной она внезапно стала. Мать, несмотря на ограниченность в средствах, всегда следила, чтобы они были аккуратно одеты в чистые, починенные вещи. Но платье девочки, которое Лорна так старательно готовила к встрече с отцом, теперь порвалось и испачкалось. Если уж на то пошло, Белла определенно нуждалась в ванне. Все, что она ела на кухне, куда ее водила девушка-горничная, оставило свои следы на ее одежде и на ней самой.
- Давай-ка нальем тебе ванну, Белл, - нарочито-жизнерадостным тоном предложил он несколькими часами ранее.
- Но ведь обычно это делает мама. Когда она проснется, Нед?
Он не нашел ответа, но уговорил сестру поиграть в большой ванне, а миссис Фриц любезно согласилась посидеть с ней и даже оказалась настолько смелой, что вымыла девочке голову. Белла сначала воспротивилась, но жена доктора Фрица обладала поразительным умением успокаивать и уговаривать.
Лорна Синклер словно не замечала всеобщей доброты, проявляемой в отношении ее семьи, - начиная от великодушного предложения управляющего даром оставаться в отеле столько времени, сколько понадобится, чтобы как-то спланировать ближайшее будущее, до бесплатных услуг доктора и подносов с едой, которые безмолвно появлялись в ее комнате и уносились нетронутыми. Нед предполагал, что тело Уильяма Синклера со дня на день доставят в Рангун. Однако никаких распоряжений не делалось, потому что мать не произнесла ни слова с тех пор, как пришла в сознание. Говоря о кататоническом состоянии, в котором она пребывала, Фриц использовал термин "истерия", но, на взгляд Неда, эта была безмолвная скорбь - глубокая, исполненная отчаяния, опасная.
Он старался уговорить ее пробудиться к жизни, внушить, что семья в ней нуждается, заверить, что они справятся. Сын не умолкал, уговаривая мать, выдвигая идеи - начиная с того, что он возьмется за разработку отцовского карьера на севере, до плана сократить расходы и даже продать вещи из только что доставленных сундуков и таким образом сэкономить на обратную дорогу. Но Лорна, казалось, ничего не замечала, не реагировала, когда Нед брал ее за руку или целовал в щеку. Почти шесть лет его жизни прошли без отца. Тот рисовался ему в облаке героизма, он мечтал увидеть Уильяма - сначала, во время войны, как солдата, после ее окончания как исследователя новых земель и искателя приключений, - но все же основу его жизни составляла Лорна. Она настаивала на получении им образования вне школы, подталкивала сына, который знал, что, наверное, благодаря ей оказался самым юным квалифицированным электриком Британии.
На огромной гостиничной кровати Лорна казалась еще более хрупкой, чем всегда. Нед тосковал по материнскому утешению, по ее ласковым прикосновениям, но наедине с собой корил себя за эти чувства. В конце концов, ему уже почти восемнадцать - он мужчина. Гораздо существеннее то, что в матери нуждается Белла. Тот факт, что мать не поворачивалась на звук их голосов и не реагировала на проявления нежности, пугал обоих. Она стала полностью недоступной.
Нед с тревогой ожидал момента, когда щедрость хозяина отеля и всех окружающих истощится, - а такой день наступит. Что он им тогда скажет? Карманы у него пусты, а тех нескольких фунтов, что остались у матери, надолго не хватит. Необходимо найти какой-то способ вывести Лорну из ступора. Может быть, надо прибегнуть к шоковому воздействию? Он решил, что утром проявит твердость, не отступит, даже если придется устроить ей встряску.
Спальня матери соединялась с их комнатой. Накануне решающего дня он тихонько, стараясь не шуметь, опустился на широкую кровать. Нед был совершенно измучен. Арабелла, в эгоизме детского сна, раскинулась чуть ли не поперек кровати. Он с облегчением вздохнул: еще один день пережит.
Засыпая, Нед сказал себе, что с завтрашнего дня все пойдет иначе. Теперь он глава семьи и, как таковой, будет принимать решения.
* * *
Нед проснулся внезапно, разбуженный резким звуком. Жара не спадала, и постель с его стороны была влажной. На простыне отпечаталось мокрое пятно в форме тела, как будто с того мгновения, как голова юноши коснулась подушки, он не пошевелился. Но где Белла? Встревоженный отсутствием сестры, он выбрался из постели и направился в комнату матери.
Вентилятор не работал, воздух был таким неподвижным, что казалось, будто на плечи давит тяжелое одеяло. Самые жестокие шотландские морозы не лишают человека разума, здесь же Нед решил, что впадет в яростное безумие, если поживет подольше в атмосфере этой влажной, вытягивающей жизненные соки жары.
Дверь в спальню матери оказалась приоткрытой. Внутри Нед обнаружил Беллу. Свернувшись под широкой простыней, она крепко спала. Щеки девочки раскраснелись, со своими пухлыми розовыми губками она походила на ангела. Но облегчение Неда мгновенно растворилось, когда он понял, что матери рядом с нею нет. Нехотя проверив встроенный шкаф, он не обнаружил матери и там.
Странно. Часики Лорны на тиковом прикроватном столике показывали около полуночи. Он спал меньше получаса. Куда она могла деться? Последний раз, когда он видел мать, та лежала на спине, глядя в потолок. За краткое время его дремоты Белла отправилась на поиски Лорны и пристроилась рядом с ней, сама же мать по неведомой причине исчезла из комнаты.
Нед направился в гостиную. Включив потолочный вентилятор на полную мощность, он с облегчением прислушался к негромкому ровному звуку, зевая, поднял жалюзи, питая неисполнимую надежду на то, что с реки подует бриз и в мыслях у него прояснится. На юношу резко обрушились звуки ночи, запах грязных вод Иравади и ароматы острой кухни. Как всегда, все запахи перебивал самый сильный, испускаемый орхидеями, высаженными под окном. Спросонья Нед стал следить за ночной жизнью Стрэнда, широкой улицы, на которой располагался отель. Трамваи, автомобили, велосипеды, рикши и священные коровы теснились, пробивая себе дорогу в нескончаемом людском потоке. То и дело воздух прорезали звуки рожков, порой на поверхность общего шумового потока выбивался отдельный голос - крик, взрыв смеха.
Внимание Неда привлекла суета неподалеку от отеля. Авто тормозили, отчего нетерпеливые сигналы рожков внезапно слились в хор, трамвай подпрыгнул, зазвенел стеклами и замер. Отовсюду стекались люди. Несколько секунд Нед разглядывал происходящее и хмурился, потому что с высоты не мог разглядеть, что случилось. Но тут раздался настойчивый стук в дверь.
Появился главный управляющий отеля, лицо которого было таким, что Неда охватил ужас, пока непонятный.
- Мистер Синклер, - дрожащим голосом произнес управляющий. - Это ваша мать, сэр. Она вышла на проезжую часть. Ничего нельзя было сделать.
5
Поднявшись по лестнице в машинный зал, Джек предпочел не обращать внимания на белое перо, положенное на видном месте. Сооружение непрочно пристроилось в скале, на него беспрестанно обрушивались удары свирепых ветров Атлантики. Снаружи со смены возвращались шахтеры, каждый с фетровой шляпой в одной руке и со свечой - в другой. Почти всех покрывала темно-розовая пыль, въевшаяся в кожу и в одежду во время предыдущих смен. Ничто не избавит их от этих следов прикосновения земли. Только после горячей ванны перед камином, обычно накануне церковной службы, красноватый налет смоется с кожи. А на одежде он так и останется.
Растворив окно, Джек вдохнул резкий воздух. Зима будет холодная, что добавит силы эпидемии гриппа, свирепствующей по всей Британии. "Испанка" начала свой убийственный марш на полях сражений Западного фронта. В Корнуэлле пока еще не было ни одного подобного случая, но это вопрос времени, и ходили слухи, что скоро власти начнут опрыскивать улицы. Джек не сомневался, что Пензанс не минует убийственное прикосновение болезни.
Молодой человек перевел взгляд на ладонь, в которой лежало перо, знак обвинения в трусости. Переполняемый горькими чувствами, он отпустил его по ветру, а вместе с ним - и собственное отчаяние, заставляя себя, как и всегда в подобных случаях, опустошить сознание.
Истина заключалась в том, что, когда Джек сосредоточивался на деле, у него в сознании всегда возникала пустота. Мать права. Опускать людей в шахту, а затем, в конце смены, поднимать их - это сопряжено с гигантской ответственностью. Он руководил также доставкой руды на поверхность, где женщины, прозванные "Бел Мейденс", разбивали ее. Эта задача не допускала ни малейшего отвлечения. Умение контролировать себя было самой сильной стороной Джека. Когда он поступил в шахтерскую школу, преподаватели быстро распознали это, а также и то, что никто лучше его не разбирается в механике и самом передовом горнодобывающем оборудовании. Но еще более важным был его живой ум. В ту пору, когда перед индустрией маячила перспектива мрачного будущего, потребность в умных молодых людях была острее, чем когда-либо. Поэтому обучение Джека прошло в ускоренном темпе. Магнаты индустрии нуждались в высококвалифицированных кадрах, чтобы вытащить из долговых ям старые шахты и поднять новые как в стране, так и за ее пределами.
В настоящее время его инженерные навыки требовались для управления машиной, именуемой "человеческой", с помощью которой людей перемещали с одного уровня ствола шахты на другой. Само собой, опуститься на нужную глубину еще не означает оказаться в самом забое. Сойдя с подъемника, шахтеры по улью туннелей углубятся в непроглядную тьму. На самые нижние уровни, куда машина не может их опустить, они будут добираться с помощью лестниц.
Говорили, что горнодобывающая промышленность в Леванте насчитывает два века. Изначально здесь добывали медь, затем левантские шахты стали производить олово.