Многие и у нас теперь стали делать кумиров из злата, по примеру греков, я не одобряю сего. Раньше праотцы наши вовсе идолов не имели, молились у криниц и источников, где вода живая течёт. На Солнце ясное молились, на Зорьку Утреннюю и Вечернюю, на Сваргу синюю, на Дубы Священные, и то было правильно, только так происходит волшебство и прямой разговор с богами. И ничего боле не надобно.
– К сему случай такой припоминаю, – поднял палец вверх Мечислав. – Один грек, Леоном звали, торговал в Киеве своим крамом, как то дозволялось по хартии, уложенной ещё князем Игорем с царями греческими. Да уличён был как-то гость сей в обмане, за что был бит плетьми, лишён товара и на означенный срок к землекопным работам приставлен. Да только эллин, он и есть эллин, вскорости начальствовать над землекопами стал, потом в обозные начальники перешёл, глядишь, через годок-другой опять Леон лавки вернул, да ещё и двор заезжий для гостей византийских открыл. Потом к княжескому двору приблизился, лучшие товары поставлять подрядился. В первый раз я с ним встретился, когда приехал он к князю Святославу с каким-то посланием от княгини Ольги. Заодно и товар прихватил: упряжь конскую, уздечки да сёдла, серебром-златом отделанные, камнями самоцветными обложенные, сапоги самой мягкой кожи, рубахи шёлковые, пояса узорчатые, сосуды питейные – да всё такое искусное, работы тонкой, невиданной. Загорелись очи у многих военачальников, обступили гостя, товару дивятся. А грек самих наших воев, как товар, разглядывает, за плечи и руки щупает, языком цокает.
"Добрые, ох добрые воины! – восклицает. – Каждый из вас за свою службу мог бы получать плату щедрую. Вот тебя, – взглянул на меня Леон сливовидными очами с поволокой, – как нарекают, друг?"
"Мечиславом", – ответствую.
"А в чине каком состоишь?"
"Полутемником".
"А одет ты, прости, как незнатный воин. А у нас таксиарх, тысяцкий по-вашему, больше вашего князя имеет. Слышал, он на голой земле спит и грубую пищу ест? Не бережёте вы своего архонта. Разве не заслужил он достойного воздаяния за храбрость и смелость?"
В это время Святослав, закончив чтение послания, направился к дружинникам. Воины расступились, и Леон, увидев князя, стал подобострастно кланяться. Он и вовсе простёрся бы ниц, как это положено делать в Византии перед сановниками и вельможами, не говоря уже о василевсе, однако, зная, что на Руси это порицается, ограничился низкими долгими поклонами. Князь зорким оком окинул товар и лица своих дружинников. Грек, продолжая выражать глубокую учтивость, щёлкнул пальцами, и его подручный вынес какой-то свёрток. Торговец лёгким движением тронул узелок, и свёрток раскрылся, заструившись огненным пурпуром, подобно реке на закате. Ещё одно быстрое мановение – и на полусогнутые руки Леона, опадая широкими складками, лёг великолепный плащ с золотым шитьём по вороту и подолу и золотой пряжкой на левом плече, изображавшей львиную голову с перекрещёнными лапами. Изнутри плащ был подбит тончайшим зелёным шёлком.
"Прими, великий князь, скромный дар от купцов наших, не почти за дерзость". Леон застыл в долгом поклоне.
Святослав бросил быстрый взгляд на плащ, на Леона, на столпившихся вокруг дружинников и изрёк:
"Ни к чему мне сей дар, гость греческий. От дымных костров да горячих угольев скоро испортится. Мы спим на сырой земле под открытым небом и малым довольствуемся. Оттого русы сильны, могучи и выносливы. Думаешь, не приметил я, как ты на воев моих заглядывался? Мечтаешь небось перекупить, товарами соблазнить и к царю своему на службу спровадить?"
В голосе князя зазвучали угрожающие нотки. Смуглое лицо Леона побелело, он готов был тут же рухнуть на колени и вымаливать пощаду у русского владыки. Но князь неожиданно улыбнулся в усы и предстал совсем ещё молодым мужем, почти юношей.
"Поведай там, в Византии, о воинах наших. Помнят небось ещё Игоря и Олега Вещего? И мы не посрамим Отечества! Нам вдругорядь иной товар привези: холстин крепких да рубах белых. А сей врагам нашим продай, чтоб мы издалече их по блеску драгоценному да плащам пурпурным распознать могли и даже среди ночи кромешной звяканье побрякушек золотых и серебряных услышали. Пущай мягко спят и сытно едят враги наши, разжиреют, обабятся и не смогут поднять копья длинного и щита тяжёлого, и в бою скоро выдохнутся, и на землю падут от слабости. Добрая в том будет подмога!"
Воины, внимавшие словам князя, разразились дружным смехом.
Святослав опять повернулся к растерянному Леону:
"Ну, прощай. Пусть передадут матушке, что скоро буду".
И ушёл своей быстрой, лёгкой походкой.
– Хоть молод был Святослав, однако заветы пращуров крепко чтил, – закончил своё повествование старый воин, бывший княжеский соратник.
– На том зиждется один из великих Поконов божьих, – ответствовал Велимир. – Что лишнее, то не надобно. Ибо от лишнего жена портится, сыны гуляют, работу бросают, дочки расходятся по чужим людям, и от лишнего человек остаётся один сам с собою, всем лишний…
Светозар затаив дыхание слушал речи волхвов, стараясь уловить суть в том, что было ему не совсем понятно.
– Оттого и разор нынче пошёл, – продолжил Мечислав, – что князья наши да бояре спокусились на злато греческое и византийцам Русь поработить способствуют. "За золотые монеты захотите продаться врагам", – как верно сказано. Когда князья избирались своими людьми на Вече, они старались служить честно, ибо неугодные тотчас отлучались от власти. А потом нам стало лень радеть о делах Родов, и порешили: пущай князья надо всеми вопросами голову ломают. И платить им стали поболе, чем прежде. И сквозь пальцы глядели, как они попадают "в рабство золотых монет", как власть становится не избираемой, а наследуемой: от деда к отцу и внуку. И ежели дед честью и храбростью славен был, то внук зачастую не имел тех достоинств, а обретал власть токмо благодаря имени, от деда полученному. Так позволили мы власти народной Рады подпасть под власть единоличную, княжескую. А ведь мы полторы тысячи лет правились Вечем на земле нашей! И не могли завоевать нас ни персы, ни греки с ромами. А как пошла междоусобица, стали нападать на нас готы и гунны. А коли Вече утратили, так "пояли" нас хазары. А теперь вот греки, коих бивали многажды, в самое сердце целят руками наших же вождей. Вот и пожинаем жатву полынную, горькую. Уже горит вокруг земля Русская, кумиров низвергают, людей насильно огречивают. Повсюду рыщут истребительные сотни и тысячи, не сегодня завтра тут будут! Боголесье осквернят, жертвенники разобьют, Святилища сожгут…
Согбенный Велимир вскочил, ударил дланью по столешнице и воскликнул, дрожа от возмущения:
– Не посмеют! Это Священная роща, тут веточки никто взять не может, цветка сорвать, Великий Дуб тут хозяин, а не князья и бояре. Никто не посмеет войти сюда с худым!
– Посмеют, отче, – горько сказал Мечислав. – Ты ведь слышал, о чём молвят беглецы, укрывшиеся в нашей слободе от злого насильства? Это в нашем лесу пока тихо, а в градах и весях что творится? Нет у слуг княжеских ни жалости, ни почитания святынь отцовских-дедовских…
Снова тяжёлое молчание повисло у Великого Дуба. И хотя ясен был день, но мрачные тучи раздумий тревожили души детей Перуновых.
Старый жрец вдруг выпрямился, сказал спокойно и твёрдо:
– Давайте у Богов испросим, Предков, в Сварге пребывающих, что будет с Русью в года грядущие…
Они подошли к Дубу. Велимир возложил на ствол свои руки. Светозар подивился: как схожи кора дерева и руки старика! Жрец приник к дереву и замер. Светозар был уже не новичок в подобных делах и знал, что так старец испрашивает разрешения у Священного Дуба, Отца леса, на разговор с Богами. Наконец Велимир открыл глаза и пошёл в Святилище, жестом пригласив следовать за ним.
Втроём сели в круг. Жрец бросил в огонь смесь трав, от которых пошёл густой душистый дым, и мужи вдыхали его, сосредоточенно наблюдая за каждым движением языков пламени. Дым уносился вверх вместе с их помыслами, и вскоре тела сидящих обрели лёгкость, стали невесомыми, а мысли – свободными и вместе с благовонными курениями воспарили над Дубом, лесом и над всей Русью, дабы вопросить Богов о грядущем.
И видели они дым злой, исходящий от многих пожарищ, и души мёртвых русичей, погибших от огня и мечей, поведали душам волхвов о страшной своей гибели. И зрели волхвы их очами, и раны их на себе ощущали, и через боль ведали о проистекшем. И видели, как славу Сурьи застлала тень, приносящая Зло, и из той темени произошли многие племена жестоких врагов-дасуней, которые текли, и нападали на русичей, и брали в плен, и мучили их, и убивали.
С великой тяжестью возвратились волхвы в тела свои. И давила она так, что не могли поначалу и слова вымолвить. У Светозара кружилась голова и звенело в ушах. И в тот миг птица чёрная – ворон – закружила над Священным Дубом и улетела. И поняли они, что это – знак о начале страшных времён.
Долго сидели в молчании трое мужей: два старца и отрок.
– Говорил я тебе – рано, – укоризненно произнёс старый жрец, обращаясь к Мечиславу, – рано отроку принимать тяжесть волховства…
– Отче, – возразил Мечислав, склоняя голову перед великим старцем, – не те пошли времена на Руси, что Числобог отсчитывал. В сих временах часы коротки, нам может недостать их, чтоб научить Светозара волховскому делу, передать ему древнюю мудрость пращуров…
– Тяжко ему придётся, – отозвался жрец, – смертельная ноша ложится на рамена его, как и на всю Русь отныне…
Они вышли из Святилища и вновь уселись на колоду у избушки Велимира. Так же светило солнце и щебетали лесные пташки. К источнику у холма пришёл красно-бурый красавец олень. Напившись, он мотнул головой и неторопливо скрылся в зарослях. Но Светозара занимало иное.
– Деда, – вопросил он чрезвычайно серьёзно, – скажи, почему мы называемся детьми Перуна и внуками Даждьбога? Иные народы, я слышал, те же христиане, рабами божьими себя нарекают. Отчего токмо в нашей вере славянской мы с богами одного роду-племени?
Старики переглянулись. В их много повидавших очах отразились искры приятного удивления. У старца Велимира сбежала по лицу и спряталась в бороде и усах радостная улыбка. А дед Мечислав, положив юноше на плечо широкую длань, отстранил его от себя, как бы желая получше разглядеть, потом взъерошил русые волосы.
– Ай да острый ум у тебя, Светозарка, что зубы у молодого волчонка!
– Отнеси эти доски на место, – повелел отец Велимир, а взамен возьми те, что по узкой стороне связаны… Сии сказания, – объяснил старец, когда юноша вернулся, – повествуют о временах древнейших и незапамятных. Там вначале есть "Сказание про древнюю старину", прочти его.
– То было так давно, что и давность сама от старости выцвела, – начал Светозар, с привычной быстротой погружаясь своим живым воображением в те события, о которых рассказывали старые буковые доски. А рассказывали они о древних Русах-Ойразах, некогда живших у золотой горы Меру, о царе Свароге, правившем ими, и о других царях: Перуне, Дажьбе, Ладе, Яре, Купале, Хорсе, Радогоще, Святе, Коляде, Вышнем, Крыжнем, Овсене, Водянике, Полевике и многих других, которые нарекались богами живыми и носили имена своих Отцов.
Скоро Светозар весь ушёл в чтение, и перед его очами возникли необычайные, удивительные видения.
Глава третья
Дети богов
Глядите, люди, – вот знак от богов! Сие значит, что не исчезнем мы, русы, с лица земли. И Солнце-Сурья будет в небе сиять. И хоть много тягот нам предстоит, одначе найдём мы иные края, в которых жизнь ещё лепшую иметь будем!
Царь Сварог
Волшебные картины о самой глубокой древности русов, о неведомой и прекрасной земле Ойразской рисовались перед Светозаром. Окрашенное собственными чувствами прошлое это рисовалось так явски зримо, будто он сам шёл по нешироким чистым улицам града, мощённого тёмным вулканическим камнем, разглядывая двух-трёхъярусные дома, сложенные из красно-коричневого обожжённого кирпича и покрытые цветной обмазкой. Большинство домов были возведены на крепком каменном фундаменте с применением деревянных брусьев-связей, поскольку на острове нередки землетрясения.
Зелёные лианы дикого винограда, плюща, хмеля увивают тенистые дворы, обращённые к улицам входами с арками, на которых встречаются знаки-надписи, а порой и целые картины, по которым можно судить о проживающих здесь людях.
Вокруг всё ухожено, поскольку помощники Свароговы – Лад да Ряд – следят, чтобы в граде было спокойно, мирно и ладно.
Ослепительно блещет на солнце вершина Золотой горы, которая видна с любого конца острова. Гора воистину "золотая", потому как много в ней разных полезных веществ: и злато, и серебро, и медь, и самоцветы, которые добывались, обрабатывались и широко применялись в ойразских градах, служили средством обмена и торговли с Большой землёй.
Море своей блистающей синью привораживает мысленно блуждающего по древним улицам Светозара. Он "пробегает" мимо городских бань-мовниц, чья арка у входа украшена цветными изразцами, изображающими поливающих друг друга из кувшинов весёлых обнажённых людей; изразцы такого глубокого сине-зелёного цвета, что похожи на кусочки самого моря. Вот арка лекарни, целитель держит в руках сосуд с мазями и какие-то предметы, назначение которых Светозару непонятно. Овощные лавки, гончарные изделия, пряности, дары моря. Наконец: бескрайняя водная ширь, солёный упругий ветер. Взор стремится вдоль набережной, туда, где гордые корабли, будто сказочные белокрылые птицы с высоко поднятыми носами-клювами, уплывают вдаль, к Сварожьему поясу – линии схождения неба с землёй. И летят они между волнами и облаками в дальние страны и неведомые края.
Другие птицы-лодии, сложив белоснежные паруса и спокойно опустив в воду ноги-вёсла, колыхались у каменных и деревянных причалов, принимая в свои чрева либо выгружая на берег товары и рыбу. Велико хозяйство у батюшки-Перуна – и ратное дело в порядке держать, и морскими заботами ведать. А Радогощ и Свято за празднованиями следят, веселие – тоже дело нужное. Особенно когда Полевик, Зернич да Житнич урожай вырастят, Дождич его польёт, Овсень его уберёт, Венич в снопы повяжет, Рыбич рыбы наловит, Пчелич мёду достанет, Ягоднич с Плодичем – фрукты и овощи, да пригласят Огнебога-Семаргла костры возжигать священные, чтоб после трудов праведных люди угощались, пели, своих щедрых богов славили, плясали и радовались.
В это время из-за мыса по идущей вокруг всего острова мощённой камнем дороге выкатилась невиданная повозка, блестевшая на солнце округлыми медными боками, похожая на огромный котёл. Повозка двигалась без лошадей или какой другой тягловой силы, сама по себе! Остановившись, она загудела, крышка сверху сдвинулась, изнутри выглянул человек и что-то крикнул на стоявший у причала корабль. Оттуда согласно ответили, крышка закрылась, а из чрева медного зверя высунулась огромная рука-клешня, которая ухватила лодию за выступающий брус на носу, слегка приподняла, и чудище, пятясь, потащило судно на песок. Выскочившие мореходы подложили под бока брёвна и стали осматривать прохудившуюся доску, нуждавшуюся в замене. Оказалось, что эта самоходная чудо-повозка, этот медный гигант каждый день обегал остров, охраняя его от незваных пришельцев, и в случае угрозы с моря метал во вражеские корабли огромные камни и жёг их Перуновым огнём.
Подивившись на подобное чародейство, любопытствующий дух Светозара устремился теперь к подножию горы, на зелёном склоне которой высилось храмоподобное сооружение, в нём сам царь Сварог мудрый с другими царями решали дела государства Ойразского. Рядом в высоких зданиях, залитых солнцем через большие световые колодцы, слышались молодые голоса, иногда смех, чаще – сосредоточенное молчание, здесь постигали науки юные сыны и дочери островитян, а также других земель, что находились на морском побережье и управлялись помощниками Сварога. А ещё выше, на одной из удобных площадок, стояла башня с куполом. В этом здании, увенчанном необычной башней, Верховный Кудесник – Звездич, человек с искрящимися глазами, – повествовал затаившим дыхание молодым людям о звёздах и светилах, как и в каком порядке происходит их движение, показывая над собой то одно, то другое созвездие, искусно выложенное на карте звёздного неба, занимавшей всю внутреннюю поверхность башни-полусферы.
– Отсюда, – Звездич указал на созвездие Льва, – когда-то великий Даждьбог прилетел к нам на Железной птице с хвостом, сияющим подобно Солнцу. А потом превратилась она в камень Бел-Горюч, и раскрылся Камень небесный, как свиток, и вышли из него боги живые. Собрались тогда все волхвы, и князья, и старейшины Родов и пришли научиться у богов мудрости и тайным знаниям. И стали боги живые правителями у людей. А Даждьбог женился на прародительнице русов Майе-Златогорке, и от них родились мы – Ойразы-Арии – дети и внуки богов своих, научивших нас ведать Правь, Явь, Навь, жить счастливо и справедливо, и тому мы детей своих и внуков также учить должны…
Юноши и девицы прилежно записывали, а также зарисовывали Железную птицу, Небесный камень, Самоходную повозку и прочие чудеса, о которых рассказывали своим ученикам живые боги.
Только теперь Светозар обратил внимание, что люди, носившие имена богов живых, отличались от остальных высоким ростом и гордой статью. Все правители Ойразов-Русов были крепки и могучи, подобно кипарисам, светловолосы и голубоглазы.
Светозар нетерпеливо перевернул дощечку, спеша читать далее.
И вздыбилась земля Ойразская, море кругом закипело.
И всякий зверь на землю падал, не мог стоять,
И много коней, коров ноги поломало.
Тогда царь Сварог приказал лодьи готовить
И бросать всё, кроме самого нужного.
И чтоб молодых жеребят брали, и детей,
Стариков и жён в лодии сажали, а остальное бросали…
Люди бежали к морю, земля ходуном ходила под ногами. Портики, колонны и арки рушились и, падая, разбивались. По стенам домов пошли трещины, словно огромный спрут вылезал из земных недр, раскидывая повсюду чёрные извивающиеся щупальца. Лошадь со сломанными ногами пыталась встать, ржала и мотала головой; в её огромных, ставших непроницаемыми от боли и страха глазах дрожали крупные слёзы. Повсюду слышался плач, гул, треск и рёв. Люди выскакивали из домов, чтобы не оказаться заживо погребёнными под обломками жилищ, бывших ещё недавно такими надёжными и уютными. Хватая первое, что попадётся под руку, выводили детей, стариков, скотину и спешили к морю, неверно ступая по зыбкой дороге. Будто неведомое живое существо, огнедышащий дракон там, в Земле, играл мышцами под тонкой кожей почвы, намереваясь подняться и стряхнуть всё и вся в бездну.
Камни мостовой вспучивались на виду, повозки запруживали улицы. Пёстрые ручейки текли к пристани, где, несмотря на крики и обилие перепуганных людей, не было паники. Царь Сварог с воеводой Янушем отдавали быстрые и чёткие приказания. Януш, как и остальные воины, находился в полном боевом облачении. Его высокий шелом и копытная броня сверкали при каждом движении. Вот он взмахнул рукой, и отряд воинов с большими – в человеческий рост – щитами выбежал на главную дорогу и стал рассекать надвигающийся из города вал людей, повозок и животных. Крепко упёршись ногами в землю и выставив щиты, они сдерживали напор, в то время как другие быстро разделяли живую реку на отдельные ручейки и направляли людей к разным пристаням.