- Да что с тобой, братец? - опять толкнул его в бок Пек. - Не морщи сильно брови, приятель мой суровый. Всех денег не заработаешь, а общему делу помочь - это здорово!
- Поди-ка сюда, братец Пек, - и Ларик, не очень дружелюбно ухватив юношу за шиворот, потащил его в соседний проулок, где было безлюдно - все горожане до сих пор толпились на Каменной площади. - Разговор есть.
Остановились они под навесом хлебной лавки.
- А тебе эта идея о вольном городе не нравится, - утвердительно заметил Пек, видя, что друг так и не прогнал со лба суровую складку.
Ларик взъерошил свои соломенные волосы, приводя мысли в порядок и собирая слова. Много чего он хотел сказать Пеку, но, так уж повелось, что ясно выражать умозаключения у него не всегда получалось.
- Вот что я подумал, - начал Ларик, с шумом выдохнув воздух. - Ну, кто мы с тобой такие в этом городе? Бродяги пришлые. Сегодня мы здесь, а завтра можем в другом каком городе оказаться - всякое ж бывает. Так что ж? За каждый город, чуть что, взносы платить? Нет уж, не наше и не для нас это дело - вольный Илидол…
- Ларик? Я тебя не узнаю! - удивился Пек. - Ты ж собирался жениться, корни пустить в Илидоле. Ты всегда мне говорил, что Илидол запал тебе в душу. И что ж теперь? Что я слышу? Да тебе, похоже, просто денег жалко! - в самую точку ударил Рифмач.
- Ну, пусть так! - не стал больше неумело пользовать обиняки Ларик и заговорил взволнованно, путаясь в словах. - Да! Жениться я хочу! Ты это знаешь. И еще ты знаешь, что мне для женитьбы надобно. Нужны деньги! Много! Так ведь я почти все собрал. Еще пару монет доложить - и Злата моя, и лавка моя, и жизнь новая - моя. Са-мо-сто-я-тель-на-я! Свое дело у меня будет! Мечта моя сбудется! И разве тебе будет плохо с таким ловким старшим братом? Со мной не пропадешь. Со мной на пару будешь в лавке хозяином! Представляешь вывески новые: 'Ларик и Пек' или 'Пек и Ларик' - красота…
- Ларик, - разочарованно протянул Пек, - неужели ты так глуп? Неужели не понимаешь: если не станет Илидол вольным, рано или поздно придет лорд Гай и развалит твою жизнь. Вечно будет он мечом висеть над твоей головой, над твоей лавкой, над твоей женой, семьей и жизнью. Без Илидола твое дело - пустышка. Неужели не понимаешь? Страшно мне слышать такие слова от тебя. Если каждый горожанин так рассудит - денег не давать - то и пропал Илидол.
- Но есть в городе люди намного богаче нас с тобой! - не сдавался Ларик. - И если Илидол пропадет, так они больше потеряют. Значит, они должны откупаться! Они должны давать больше всех. А кто мне поручиться, что какой-нибудь купец даст сто монет, а не две?
- Да какая разница? - теперь Пек вспылил, нахмурил брови, поджал губы. - Вот это уже, как раз, каждый решит сам для себя; так, как ему совесть скажет. Наше дело, наш долг - дать от себя, столько, сколько сможем, для общего блага. А если какой толстосум затихорит дукаты - не нам его судить. Я так мыслю. Думай прежде о себе самом, о том, чтоб никто потом тебя не упрекал, и самое главное - чтоб ты сам себе в глаза смотрел без стыда. Чтоб смотрел на себя и думал: 'Вот я - настоящий парень! И поступаю всегда, как настоящий парень! Это ли не здорово? Самого себя уважать?
Ларик покачал головой, только непонятно было: согласно или, наоборот, с отрицанием.
- Не горюй, братишка, - Пек хлопнул его по плечу. - Накопим еще деньжат. Я с парнями из 'Тумачино' поговорю, папашу Влоба раскручу. Скинемся и мы для тебя всей братвой после вольной Илидолу, и будет свадьба… Да, еще запомни, Ларик: дав денег на откуп, мы станем настоящими илидольцами! И мяснику твоему придется с этим посчитаться.
- Славно ты все говоришь, - вновь заерошил волосы Ларик. - Да только как оно на самом деле выйдет?
- Чего гадать-прикидывать? - усмехнулся Пек. - Скоро-скоро все узнаем. А теперь пошли к папаше Влобу - дукаты свои забирать…
Глава десятая
- Да вы с ума сошли! - таким возгласом ответил папаша Влоб на все идеи Пека и Ларика. - Лично я собираю все, что имею, и уезжаю из Илидола! Я взял тут все, что мог. Скоро тут будет жарко - пришло время искать место поспокойней и кусок пожирней…
Они втроем сидели в просторной гостиной папашиного дома, на мягких скамьях у небольшого камина и обсуждали дела. Агата принесла горячего чаю и сахарные крендели, которые сама выпекала, и ушла командовать в сад, где двое слуг работали граблями - сгребали в кучи опавшие за ночь листья.
- Я не дурак, чтоб бросать деньги на ветер! - заявил тем временем папаша.
Пек даже румяный крендель брать не стал, а на резкие высказывания Влоба хотел было повторить те пламенные речи, которые он обрушил на Ларика возле хлебной лавки, но почти сразу передумал: учить жизни человека, который втрое старше тебя и столько за свои годы повидал, что на десяток юнцов хватит, - дело бесполезное и неблагодарное.
- Я и вам советую не отрываться от меня, - мигнул Влоб юношам. - Я переберусь в Буйград, а он - недалеко от столицы. Капитала у меня предостаточно, начну там новое дело, сразу крупно. Со мной кое-кто из бойцов едет: Куп и Ронт - вот это умные головы. Будем и дальше капиталец растить. Глядишь: еще пару лет и в стольный город переберусь - там развернусь. Так поехали со мной: я таких парней, как вы, не обижу… Рифмач, тебе ведь пора в 'быки' переходить, вот на новом месте и мелькнешь. А представь, если тебя кто-нибудь из королевского окружения приметит? К себе в дружину позовет? Это ж тебе сама судьба улыбнется…
- Нет, папаша, - покачал головой Пек. - Раз так ты говоришь, отдавай мне деньги, и распрощаемся.
- Пек, - мягким голосом заговорил Влоб, - сам подумай: зачем тебе это геройство? Что для тебя Илидол? Ты здесь благодаря мне, так почему б и дальше нам вместе не топать? До сих пор мы друг другом были довольны.
- Теперь - нет, - твердо сказал юноша. - Я решил: я за Илидол. Слишком долго я тут, слишком много он мне дал…
- Не он, а я! - уже возвысил голос папаша. - Кто б ты был без меня?! Босяк, нищий! Побирался б по проселкам, ел бы то, что свиньи не едят, пока не сдох бы зимой в сугробе!
Вот тут Пека передернуло. Его спина выпрямилась, плечи дернулись в разлет - так, как семь лет назад в Обротях, когда смеялся папаша Влоб над самоуверенным мальчишкой.
- Я не собираюсь вечно квасить рожи в твоем доме! - голосом, полным стального холода, заговорил юноша. - Я не босяк и не нищий! И я вырос, если ты еще не заметил! И я собираюсь делать то, что мне по нраву! Деньги, папаша! Мои деньги - и мы разойдемся по-хорошему, - последние слова сказал глухо, сжав свои пусть небольшие, но знаменитые кулаки.
Влоб пристально смотрел на своего лучшего бойца. Очень ему не хотелось терять Пека и его деньги, но, встретив грозный взгляд исподлобья, который приготовил ему Рифмач, папаша только рукой махнул:
- Ну тебя. Всегда ты был с придурью. Одни стишки чего стоят. Забирай свою долю и делай, что хочешь. Нянчить тебя не буду - больно много чести. Только попомни еще - не раз пожалеешь, что свалил от меня.
- Пусть так, но одно я буду знать точно - я свой выбор сделал. И хорош он или плох, а мой он! - резко отвечал Пек.
- Но ты-то Ларик? - опять махнув рукой в сторону упрямца, Влоб повернулся к другому бойцу. - Ты-то не станешь делать глупости? Ты - мой лучший бык, и ты только начал свои победы на арене. Ты ведь не уйдешь с этим баламутом?
- Еще как уйду, - буркнул Ларик. - А ты, папаша, даже не начинай сливать мне про общие дела. Я тоже решил: я за Илидол, - повторил он слова друга. - За Илидол и вместе с Пеком я. Мы с ним навечно вместе: еще когда мальчишками были, так решили. Тут уж тебе меня не переубедить.
- Ну, раз так! - с возмущением и досадой воскликнул папаша Влоб, подскакивая со скамьи и кидаясь к темному дубовому серванту, где в особом шкафчике, закрытом на замок с секретом, хранил он свой капитал. - Вот вам! - сердито зазвенел ключиком, отпирая тайник. - Вот вам ваша доля, и валите отсюда! - швырнул в парней кожаные, потертые кошели. - Да прямо тут, сейчас же пересчитайте, чтоб видели: обманывать я вас не собираюсь!
- Не буду я тебя недоверием обижать, - поймав кошели, отвечал Пек. - Стоит ли на прощание друг другу гадить?
- Может, и не стоит, - проворчал папаша. - Да только выметайтесь-ка вы из моего дома, - и он потянулся к графинчику с кленовой настойкой, что волшебно мерцал узкими, зелеными гранями из полумрака серванта.
Юноша пожал плечами, встал со скамьи и направился к выходу. Ларик, вздохнув, поплелся следом.
- Слышьте, баламуты, - не удержался, окликнул парней Влоб. - Вы, если что, помните: в Буйграде я есть. И я вам друг. Что бы ни было. А теперь катитесь на все четыре стороны!
- И на том спасибо, - широко улыбнулся Пек и почтительно поклонился старику.
Уже на улице он пару раз подбросил кошелек в руке, как бы на вес определяя его содержимое.
- Что ж, неплохо мы с тобой заработали за эти годы, - подмигнул Ларику, который тоже покачивал в руке свой капитал, но с видом недовольным, даже несчастным: кошель-то был объемным и тяжелым, и из-за этого прощание с капиталом становилось все менее желаемым.
Пек, видя такое состояние друга, нахмурился, сунул деньги за пазуху и решительно пошагал в сторону Звонкой улицы: намеревался разыскать старосту своего квартала, чтоб отдать ему золотые.
- Братишка, подожди! - сорвался за ним Ларик, как ребенок за мамой. - Я ж с тобой - ты будь уверен!
- В последнее время я ни в чем не уверен, - пробормотал сам себе Пек, не сбавляя скорости.
Он завернул за угол и сразу был окликнут:
- Пек! Пек, подожди!
Юноша с досадой обернулся: он узнал медовый голос Делии. Румяная, свежая, улыбающаяся. Правду сказал про нее Ларик - видная девушка. У Пека невольно во рту пересохло, когда она подошла, так по-женски покачивая бедрами. Их плавная линия угадывались в складках длинной юбки карминного цвета. Тонкая талия, пышная грудь - короткий жакет из вишневого плюша с узкими рукавами и черной шнуровкой вместо пуговиц подчеркивал все эти чудные прелести.
- Нехорошо опаздывать на свидание, - улыбаясь, заговорила Делия и пару раз хлопнула длинными густыми ресницами - от этого у юноши голова закружилась.
- Ты извини. Мне нынче не до свиданий, - буркнул Пек, исподлобья глядя на красотку; что бы там ни было, а сердце его сбивалось с привычного ритма при взгляде на Делию.
- Вот новости, - она капризно надула свои пухлые губы. - Что ж может быть важнее встречи с девушкой? С девушкой, которая сама за тобой бегает?
- Разве не слышала набата? - встрял в разговор Ларик, широко улыбаясь и подмигивая Делии. - Если не задобрим лорда Гая, так пиши пропало городу. И трактиру твоего батюшки тоже, а стало быть, и приданому твоему. Чем тогда парней завлекать будешь?
- Ах ты, скотина! - вдруг зашипела на Ларика красавица, и лицо ее неожиданно перекосилось от злобы, стало красным, сморщилось.
- Ну, змея, - Ларик даже назад, на добрый метр, отпрыгнул, словно боялся, что за грозным шипением последует смертельный укус. - Бежим, братишка! Не ровен час - ужалит!
Пек расхохотался. Выходка друга и шипение Делии в одно мгновение расставили все на свои места. 'Любовь? Какая любовь? К кому? К этой кошке? Какой ты глупый, Пек-Рифмач! - так быстро побеседовал сам с собой юноша.
Пусть ты, милая, прекрасней
всех принцесс и королев,
все равно тебе не спрятать
ядовитый кобры зев!
Пек задорно пропел такую дразнилку, затем вежливо, но с налетом издевки, поклонился пунцовой от возмущения красавице и вприпрыжку помчался дальше.
За ним, хохоча во все горло, заторопился Ларик.
- Чтоб вам пропасть! - закричала им вслед разъяренная Делия. - Чтоб головы ваши с вас послетали! - и она злобно пнула ногой колесо тачки, стоявшей при обочине…
Ларик же нагнал шустрого приятеля и в очередной раз выказал восхищение его поэтическим способностям:
- Здорово ты стишками сыплешь.
- Эх, мне бы серьезную песню сочинить, а не дразнилку, - махнул рукой юноша. - Ну что ж, а теперь поторопимся к квартальному старосте.
Однако, пришлось повременить. Возле Птичьей улицы со стороны Каменной площади на перекресток выехал конник в синем плаще и в высоком белом колпаке - глашатай городского гарнизона - и весело затрубил в сияющий на солнце медный рожок. Парни остановились, чтоб послушать его объявление.
- Эй, молодцы! - зычно возвестил конник, и кроме Ларика и Пека к нему обернулись еще несколько парней, которые до этого сидели, болтая ногами, на заборе соседнего палисада и громко щелкали семечки. - У кого уже усы растут? Хватит у мамки за юбками прятаться! Собирайте всю храбрость, что у вас подросла, и спешите в казармы к нашему славному капитану Альвару! Скоро-скоро понадобятся ваши крепкие руки, чтоб защищать родной город.
- Слышишь, Ларь! - дернул друга за куртку Пек. - Вот наш шанс судьбу поменять!
- Каждому новобранцу - полное снаряжение, на пропитание - каша с мясом два раза в день, место в казарме и куча радостей, сопряженных с военной жизнью! А еще - ваши девушки полюбят вас еще крепче, потому что ни одна устоит перед сверкающим шлемом и добрым мечом при поясе! - продолжал глашатай, в упор глядя на парней, которые не мигая смотрели на него. - Кроме того, всех желающих капитан и его офицеры намерены обучать воинскому искусству! Сегодня каждый парень Илидола должен уметь рубать врагов!
Всадник закончил свою речь, важно, с высоты роста своей лошади, еще раз обвел глазами собравшихся и остановил взгляд на Пеке:
- А тебя я знаю, - глашатай весьма дружелюбно кивнул юноше. - Ты из 'Тумачино', где хозяином - папаша Влоб. Ты - кулачник, что стихи плести умеет. Пек-Рифмач! Я видал твои бои: славно-славно. Скажу без прикрас: тебе - прямая дорожка в военное дело. Кстати, наш капитан частенько бывал в 'Тумачино', и видел, как ты на арене парней метелил, и тоже нахваливал твои кулаки. Смекаешь?
Пек довольно заулыбался. Еще бы - приятно услышать похвалу своим бойцовским качествам от того, кто в этом деле дока. К тому же собравшиеся послушать глашатая ребята теперь с уважением смотрели на него.
- Говорю от имени капитана Альвара: рад буду видеть тебя и друга твоего, - всадник кивнул и Ларику, - среди солдат илидольского гарнизона, - сказав, тронул коня дальше - вещать на других перекрестках города.
- Все, Ларь! - с огнем в глазах заговорил Пек. - Вот и решилась моя судьба! Я иду в городское войско и окончательно укрепляюсь в этом городе. Ты со мной?
- Конечно, - кивнул белобрысой головой Ларик. - У меня тут тоже выгода. Думаю: солдат илидольского гарнизона отцу Златы понравится больше, чем простой кулачник.
- Здорово, братишка! - воскликнул радостно Рифмач. - Примерим кольчугу, шлемы, возьмем мечи в руки. Вот это дело для настоящих мужиков! Пусть только сунется лорд Гай под наши стены! Я сам ему голову с плеч сниму!
- Эй, и мы с вами пойдем! - отозвался один из ребят, которые вместе с Пеком и Лариком слушали призыв воина. - Глашатай правду сказал. Нечего отсиживаться - надо быть готовым к опасности. Пусть даже Илидол и откупится от Гоша, но умение мечом махать еще никому не мешало.
- Тогда познакомимся. Я Пек, это - друг мой Ларик, - Рифмач протянул говорившему руку.
- Я Карл, прозваньем Тонкий, - ответил тот и указал на юношей помладше, - это братья мои - Платин и Эйгон, а это - наш приятель Тит, прозваньем Лис. Все мы решили идти в гарнизон.
Пек и Ларик поручкались с ними, оценивающе глядя на каждого.
Карл вполне оправдывал свое прозвище: высокий и тощий, словно плохо кормился у родителей. К тому же, в темной одежде и коротко постриженный, он казался еще тоньше. Однако лицо его, худое и угловатое, было весьма примечательным, благодаря своему выражению решимости: строгим бровям, пронзительным карим глазам и крепко сжатым губам. Его братья, близнецы Платин и Эйгон, выглядели по-другому: эдакие румяные крепыши-упитыши с простодушными взглядами. А на конопатого Тита нельзя было смотреть без улыбки: невысокий, коренастый, с копной огненно-рыжих, непослушных волос и с треугольным лицом, он, в самом деле, смахивал на хитрюгу-лиса.
- Похоже, у нас сбился неплохой отряд, - заметил Пек. - Вам по сколько лет?
- Мне двадцать, братьям и Титу - по семнадцать, - быстро и четко ответил Карл. - Так что для отряда мы годимся. Я на палках драться умею, из лука стреляю.
- Гы, ты сам, как палка, - отозвался Тит-Лис, хитро щуря свои и без того маленькие зеленые глаза. - А я из рогатки славно пуляю. Голубей бью и продаю их хлебопекам - для начинки в пироги. Много бью - много зарабатываю.
- Будет лучше, если тебе повезет лорду Гаю лоб пробить, - усмехнулся Ларик.
- Все может быть, - одним глазом мигнул Тит.
Пек тем временем вопросительно посмотрел на близнецов. Те переглянулись, хором выпалили:
- Мы тоже на палках! - тут же хором и запнулись.
- Эйгон и Платин - парни толковые, - продолжил за братьев Карл. - Драться я их сам учил. Их еще немного поучить - и хорошие бойцы будут. Правда, любят пожрать, ну да это потому, что они еще растут, - и потрепал одного из близнецов по выхрастому затылку.
- Отлично! - кивнул Пек, уже чувствуя в себе командира этого маленького отряда. - Капитану Альвару так и скажем: хотим служить вместе!
Глава одиннадцатая
Капитан илидольского гарнизона сэр Альвар без особого тепла глянул на добровольцев, которые явились на плац у главной цитадели и теперь старались поровнее стоять и погрознее выглядеть. Пришло человек тридцать. На будущее пополнение вышли 'полюбоваться' и многие солдаты гарнизона - они стояли у стены казармы и с кривыми ухмылками наблюдали, как их капитан прохаживается вдоль ряда юнцов.
- Чем вас мамы кормили? Кашей одной? Все дохляки какие-то, - ворчал он, посматривая на парнишек, безусых, сутуловатых, с торчащими кадыками на худых шеях.
Но возле богатыря Ларика капитан остановился и прямо расцвел, смерив глазами рост и размах плеч парня: тот был почти на голову выше самого Альвара.
- Драться умеешь? - спросил рыцарь.
- Да! - громко, по-солдатски отвечал Ларик. - Коль в ухо засвечу, мало не покажется.
- Красиво сказал, - одобрительно кивнул капитан. - Пойдем, проверим. Эй, Майчи! - это он крикнул в сторону воинов.
Из их рядов вышел солдат, ростом и статью равный Ларику, с рыжими бровями и усами (и то, и то походило на густые щетки). Лицо у него было круглое и красное, а череп - гладко выбрит. От этого макушка воина сверкала не хуже начищенного шлема.
- Это Майчи, Майчи Многоежка, - ухмыляясь, представил бритоголового капитан. - Наш славный костолом. Его кулаков иногда и я опасаюсь. Как думаешь: он тебя завалит?
- С таким-то брюхом? - засомневался Ларик, кивнув на весьма круглый живот Майчи. - Много есть вредно.
- Это брюхо еще себя покажет, - басом отозвался солдат и тут же подтвердил свои слова, резко и довольно ощутимо толкнув парня животом.
- Отлично, попетушитесь, ребята, - засмеявшись, разрешил капитан и отошел в сторону.