– Я понимаю тебя. Наверное, на твоем месте я вел бы себя точно так же. Каждому хочется думать, что все хорошее в его жизни происходит заслуженно. Что твои отличные оценки – результат мозговых напрягов. Что в баскетболе ты первый не потому, что тебе везет, а из-за спортивного таланта. Что с Бульдозером-младшим ты совладал потому, что самый сильный и смелый. И тэ дэ и тэ пэ. Понимаешь, что я хочу сказать?
Я понимал. Ведь сам об этом только вчера думал. Мне стало немножко не по себе. Еще бы, кому понравится такое открытие?
– Значит, получается, что все мои успехи незаслуженные, да?
Антон пожал плечами.
– Наверное, не совсем так.
У меня отлегло от сердца.
– Раз эта вещь попала в твои руки, значит все это было предопределено.
– Кем предопре...дено?
– Не знаю, судьбой, наверное. Какими-нибудь высшими силами.
– А вы с Журавлевой уже давно обо всем догадались?
– Не так, чтобы очень. Я начал подумывать об этом после того, как ты расправился с Бульдозером-младшим и он стал обходить тебя десятой дорогой.
– А Ева?
– Точно не знаю. Мне она об этом недавно сказала.
– Вы что же, смеялись надо мной втихоря, да?
– Ну что ты, конечно нет! – Антон открыто посмотрел мне в глаза. – С чего бы мы стали смеяться. Мне просто было забавно наблюдать за тем, как ты не хочешь поверить, что все это связано с монетой.
– Да верю я, верю, – проворчал я, опуская глаза.
* * *
Через день приехали наши родственники из Питера. Маме все-таки удалось отпроситься с работы и взять отпуск за свой счет. Она очень радовалась их приезду, так как они с тетей Леной отлично ладят друг с другом.
После приветствий я первым делом спросил у Сереги:
– Как это вы сподобились?
– А то что, не рад? – спросил Серега. Теперь он вынужден был смотреть на меня снизу вверх – я был почти на полголовы выше его.
– Рад, конечно! И даже очень. Просто интересно. Вы ведь не собирались?
– Если честно, нет. Как-то вдруг решили. Я на днях из больницы выписался – мне аппендицит вырезали. У меня освобождение от учебы на три недели, а дома сидеть скучно.
Тут как раз мама в отпуск вышла неожиданно. Отца нет, он сейчас в Финляндии – работает по контракту. Вот мы с матерью подумали и решили съездить в Псков на недельку, вас повидать.
– Давно решили?
Серега удивленно взглянул на меня. Я и сам понимал, что глупые вопросы задаю, но мне очень хотелось все выяснить.
– Мы давно подумывали, но окончательно только два дня назад решили.
– Во сколько?
– Что во сколько?
– Во сколько решили?
Серега перевел глаза на мою маму.
– Не обращайте внимания, – тут же вступила она, – Юра в последнее время немного не в себе. Он стал так упорно заниматься, одни "пятерки" приносит, – похвасталась она тете Лене, – и тренировки каждый день. Переутомился чуть-чуть. Он, когда узнал о вашем приезде, таким же был.
Это скоро пройдет.
– Да ты у нас отличник! – Серега со смехом хлопнул меня по плечу. – Да еще и спортсмен впридачу.
– Он первый баскетболист во всей школе, – ввернула мама.
Я все больше удивлялся, слушая ее. Не ожидал от мамы, что она так будет хвастать моими успехами.
– Я сразу понял, как тебя увидел, что ты или волейболист, или баскетболист. – сказал Серега. – Молоток! Идешь по стопам родственников, – это он себя имел ввиду.
Мама написала мне "увольнительную", так что я целую неделю мог не ходить в школу. Но тренировки я все-таки не пропускал – через четыре начинался районный чемпионат.
Мы с Серегой все эти дни почти не расставались. Мама с тетей Леной без умолку болтали и не могли наговориться, даже по ночам из их комнаты доносились голоса. А мы бродили по городу. Я показывал брату наши достопримечательности и водил с собой на тренировки. Все было так, как мне хотелось. Мы общались как равные. Разницы в пять лет совсем не ощущалось.
Серега сам сказал мне об этом.
– Я думал, у тебя в голове один рэп, да компьютерные игрушки, а ты, оказывается, серьезный парень.
От этой похвалы я даже слегка покраснел. Но потом подумал, как бы все это сложилось, не будь у меня монеты. Но тут же вспомнил, что если бы ее у меня не было, Серега ко мне не приехал бы.
От всех этих мыслей у меня испортилось настроение, и я заставил себя выкинуть их из головы. По крайней мере, на то время, пока они у нас гостят.
* * *
– Я тобой горжусь! – сказал Серега после матча.
Стоит ли говорить, что мы без особого труда выиграли у соперников с перевесом в четырнадцать очков. Могло быть и лучше, но Антон как раз подхватил грипп, и в игре не участвовал. А без него было тяжеловато. Было несколько моментов, когда я почти совсем один вел мяч.
Все меня поздравляли, а Леонидов даже отечески похлопал по спине – это с ним в первый раз было. Но больше всего я поразился и даже смешался, когда какая-то неизвестная девчонка, наверное, из другой школы, подошла ко мне и протянула цветы. Я чуть сквозь землю не провалился. Меня сразу окрестили "звездой" баскетбола и пророчили мне великое спортивное будущее.
Все бы ничего, но почему-то на ум пришел старый фильм, который назывался "Приключения электроника". Кстати, довольно интересный, хотя и старинный. Так вот, там был мальчишка – отпетый троечник, который отправил в школу вместо себя своего двойника-робота. И тот стал круглым отличником и даже классным хоккеистом. Его все носили на руках, хвалили, а он в конце концов понял, что это хвалят не его, а двойника и, в конце концов, решил во всем признаться.
Я начинал чувствовать себя именно этим пацаном – Сыроежкиным. И мне это не очень нравилось. Я успокаивал себя мыслями, что за меня никто ничего не делает, а я сам всего добиваюсь – монета просто помогает мне и облегчает задачу.
Иногда мне удавалось убедить себя в этом, но потом снова начинал сомневаться.
* * *
– Ты чего такой задумчивый? – спросил меня Серега в день своего отъезда, когда мы в последний раз вышли прогуляться с ним.
– Как чего? Ты уезжаешь, чему тут радоваться?
– Будем переписываться, звонить друг другу.
– Ты же терпеть не можешь письма писать!
– А мы по электронной почте общаться будем! Кстати, ты мне свои координаты запиши.
Я кивнул и после недолгого молчания задал вопрос, который мучил меня все эти дни:
– Скажи, Серега, а если бы я не был хорошим баскетболистом, ты бы со мной общался так же, как теперь?
Я внимательно посмотрел на него – от ответа зависело очень многое.
– Конечно! – без колебаний ответил Серега.
– А если бы я не был отличником?
– Честно?
У меня внутри что-то сжалось.
– Честно, – хриплым голосом ответил я.
– Я терпеть не могу отличников, – со смехом произнес Серега.
– Почему? – я тоже засмеялся.
– Они всегда бывают страшными занудами. Но ты – исключение, – тут же добавил он, – и вообще, я не понимаю, зачем ты задаешь мне эти дурацкие вопросы?
Я пожал плечами.
– Сам не знаю! Просто я не могу забыть, как ты ко мне относился, когда мы к вам приезжали четыре года назад.
– Ну-у! Нашел чего вспомнить. Тогда я был подростком, а ты ребенком. А в том возрасте разница в пять лет – это целая вечность. Естественно, ты мне казался младенцем, да еще и противноватым.
– Это почему?
– Потому что хотел, чтобы тебя за взрослого держали, а самому всего лет восемь было.
– Девять, – поправил я.
– А-а, ну это, конечно, в корне меняет дело!
Мы засмеялись и вернулись домой – пора было собираться на вокзал.
Мне было очень грустно. Не помню, когда в последний раз я чувствовал себя таким же подавленным. Я знал, что Серега сказал мне правду – ему тоже не хотелось расставаться со мной. Мы условились, что обязательно встретимся следующим летом – я приеду к ним в Питер.
Мама и тетя Лена утирали слезы и без конца обнимались. Мы с Серегой тоже обнялись, как настоящие братья. В горле защипало, терпеть не могу эти прощания! Услышав, как проводник зовет пассажиров в вагон, я даже почувствовал облегчение. Еще немного, и я бы заплакал так же, как и наши матери.
Серега пожал мне руку и, подхватив сумку, пошел к вагону.
Взойдя на ступеньки, он обернулся и помахал нам. Вдруг мне подумалось, что я должен как следует разглядеть его, чтобы не забывать, каким он был, когда гостил у нас.
Я пристально посмотрел на него, стараясь не упустить из виду ни одну деталь его внешности.
Внезапно со мной стало что-то происходить. Я даже подумал, что у меня начались галлюцинации. Я смотрел на Серегу, но видел не его, а какое-то свечение, исходящее от его тела.
Оно как бы окутывало всего Серегу и было голубоватого цвета.
Это продолжалось всего несколько секунд, и я не сумел толком рассмотреть его. Потом Серегу заслонили другие пассажиры, которые поднимались в вагон, а он, в последний раз махнув мне, исчез из вида.
Я стоял, как громом пораженный, совершенно не понимая, что со мной происходит. Потом мы возвращались домой.
– Как жалко, что папа задержался в командировке и так с ними и не повидался, – говорила она, но я ее не слушал.
Я все никак не мог взять в толк, что же это было.
Естественно, прямо с вокзала я помчался к Антону, которого не видел уже несколько дней – он болел и никуда не выходил из дома.
Глава 7
– Это, наверное, была аура, – произнес Красильников, внимательно выслушав мой бестолковый рассказ.
Мы сидели на кухне – его отца еще не было.
– Аура? – переспросил я. Это слово мне ни о чем не говорило.
– Астральное тело, – пояснил Антон, только я все равно ничего не понял, – я читал об этом как-то. Нужно с Евой проконсультироваться, она лучше меня знает об этом.
Антон встал и направился к телефону.
– Не пойму, о чем ты тут толкуешь! – я никак не мог успокоиться.
Мне казалось, что я начинаю сходить с ума и вижу галлюцинации. Успокаивало только то, что Красильников, похоже, отнесся к моему рассказу без всякого потрясения.
– Ева, – произнес он, набрав номер Журавлевой, – ты сейчас можешь зайти ко мне? У меня здесь Гислер сидит. Нам нужно кое о чем с тобой проконсультироваться, – он помолчал, – слушая ее. – Отлично, ждем, – и повесил трубку.
– Уже выходит, – бодро сообщил он и вернулся к столу, на котором стояли чашки с чаем, – давай пока чайку попьем.
– Да какой там чаек! – возмутился я. – У меня крыша едет, глюки катят, а ты со своим чайком.
Красильников расхохотался. А мне захотелось встать и наброситься на него с кулаками. Наверное, он понял, что мне не до смеха, и перестал строить из себя шибко умного.
– Юр, никакая крыша у тебя не едет. Я считаю, что у тебя открылась новая способность.
– Какая? Свечения видеть?
– Да, видеть астральные тела людей.
– Я немного об этом знаю, но где-то читал, что некоторые экстрасенсы обладают даром видеть ауру человека. На этом основывается их способность излечивать людей. По астральному телу можно определить здоров человек или болен, и если болен, то какой именно орган у него поражен и чем. Но я думаю, Ева объяснит нам все это подробнее.
Я задумался над словами Красильникова. Теперь мне стало вспоминаться, что я тоже что-то такое слышал или читал. Но, честно сказать, эти вещи меня никогда не интересовали. И уж, конечно, у меня и в мыслях не было, что я когда-нибудь столкнусь с ними так близко.
Антон все пытался уговорить меня попить чаю, но мне не хотелось. Я поглядывал на дверь, ожидая с нетерпением прихода Журавлевой. Она прибежала минут через двадцать, видно, очень торопилась.
– Что случилось? – сразу спросила она, забыв поздороваться.
Евины глаза сверкали от любопытства, она не сводила с меня взгляда.
– Юр, – обратился ко мне Красильников, – ты не будешь против, если я расскажу Еве обо всем с самого начала.
– Ладно, рассказывай, – буркнул я, – только покороче.
Ева села на табурет и стала греть озябшие руки о чашку с горячим чаем, которую поставил перед ней Антон.
Красильников в нескольких словах поведал Журавлевой о том, как я начал догадываться о свойствах монеты, загадал желание, и оно сразу же исполнилось. Ева слушала спокойно и не проявляла никакого удивления. Но когда Антон дошел до того момента, как я увидел на вокзале свечение, исходившее от моего двоюродного брата, она насторожилась.
– Ага! – вырвалось у нее, когда Красильников умолк. – Так вот значит в чем заключается основное свойство монеты!
– Видеть астральные тела людей? – уточнил Антон.
– Да, наверное. Расскажи мне еще раз, как это было, – попросила Ева.
Я снова во всех подробностях описал сцену на вокзале.
– А сколько это продолжалось?
– Не очень долго, несколько секунд, хотя, я не знаю, может быть, я видел бы его и дольше, но Серегу от меня заслонили другие люди.
– А у них ты ничего такого не заметил?
– Конечно, нет! Я и на вас смотрю и ничего такого не вижу.
После этих слов и Красильников и Журавлева как-то заерзали на свих табуретах, словно испугались, что я могу увидеть в них что-то скрытое от глаз других людей. Но я и вправду ничего такого не видел. Все было как обычно.
– Действительно, почему Юра не видит наших астральных оболочек, если уж у него открылась такая способность? – удивленно спросил Антон.
– Может быть, он способен видеть ауры только своих родственников? И к тому же, – Ева оживилась от пришедшей ей в голову мысли, – не забывай, что этот дар открылся у него только что и еще не успел по-настоящему сформироваться и окрепнуть.
– А что? Это вполне возможно!
Мне не очень-то нравилось, что они опять обсуждают все, что со мной происходит, так, будто меня рядом нет или я глупое животное, которое ничего не понимает. А я еще пришел к ним за советом и поддержкой.
– Так что же получается, значит, скоро я смогу видеть астральные тела других людей? Но зачем мне это?
– А ты все хотел только "пятерки" получать, да в корзину мячи забрасывать? За все надо платить! – нравоучительно сказала Журавлева.
– Но все-таки хочется знать, что это за штука такая, может, тогда я пойму, как мне с ней быть.
– Да, Ева, мы тебя за этим и позвали, – признался Антон, – ты что-нибудь можешь сказать об астральных оболочках? Мы с Юркой о них почти ничего не знаем.
Журавлева насупилась, вспоминая: Я как раз недавно читала, что согласно учению йогов, каждое человеческое тело имеет биополе, которое состоит из нескольких тел. Эта как бы оболочка – ты правильно сказал, – она посмотрела на Красильникова, – ее не видно невооруженным глазом и, конечно, нельзя потрогать. Но йоги все-таки считают, что она существует. И сейчас есть много подтверждений этому.
– А зачем нужны эти оболочки? – спросил я.
– Они управляют нашими телами. Например, эфирное тело связано с физическим телом, то есть отвечает за наше здоровье и самочувствие. А вот другое тело, – Журавлева задумалась, вспоминая, – астральное, отвечает за наши эмоции и чувство. Оно, по-моему, управляет эфирным телом.
– А я что видел?
– Ты, скорее всего, видел ауру своего двоюродного брата.
Мне это ни о чем не говорило, Красильникову, как видно, тоже.
– А ее с чем едят? – спросил он.
Журавлева вздохнула, словно ей было тяжко иметь дело с такими неучами, как мы. Но я не переживал, потому что был уже не один, а с Антоном.
– Аура и есть биополе, – сказала Ева тоном настоящей учительницы.
– А-а! Значит, это все тела вместе! – догадался я.
– Да, именно так.
Мне очень хотелось цыкнуть на Журавлеву, чтобы она перестала строить из себя умницу, но я знал, что могу обидеть ее – Ева у нас очень чувствительная и легко ранимая. Поэтому я промолчал.
– Юр, а может, ты попробуешь разглядеть наши астральные тела? – вдруг предложил мне Антон.
– Я без этого могу спокойно обойтись! – тут же воскликнула Ева.
– Ну ладно, тогда только мое!
– Да я не знаю, как это у меня получилось.
– А ты вспомни, о чем думал, что чувствовал в тот момент.
Я напрягся, вспоминая. Вот Серега пожимает мою руку, разворачивается и идет к вагону. Я смотрю ему вслед и еле сдерживаю слезы, до того мне не хочется с ним расставаться.
От этих воспоминаний опять защипало глаза и комок подступил к горлу. А потом что я сделал?
Мне вспомнилось, что я захотел разглядеть Серегу очень внимательно, чтобы его вид надолго остался в моей памяти. Я вспомнил, как весь напрягся и... тут-то все и началось.
– Ну что, попробуешь? – спросил Красильников, когда я перевел на него взгляд.
– Попробую, но вряд ли у меня это получится.
Антон встал и отошел от стола, встав напротив меня.
– Отойди немного, – сказал я.
Он сделал несколько шагов назад.
Я вылупился на него и стал поедать его взглядом. Но ничего не выходило. Я видел Красильникова, его руки, ноги, туловище, голову – в общем, только физическое тело. Когда я уже собирался сказать, что ничего не получается, мне пришло в голову постараться сделать так же, как, как тогда. Я стал не просто на него смотреть, а "запоминать", отправляя в глубину своего сознания облик, как если бы я с ним расставался и хотел запомнить, как он выглядит.
У меня получилось! Что-то в моем мозгу переключилось, и теперь Антон казался другим. Сначала я увидел туманную оболочку, которая выступала от тела Красильникова примерно на десять сантиметров, или чуть меньше. А несколько секунд спустя вокруг этого облака появилось другое. Я сразу понял, что это уже другой "слой". Он совсем не походил на первый.
Во-первых, был гораздо больше – выступал где-то на полметра, искрился разними цветами и уже не повторял форму Антонова тела, а напоминал кокон, который суживался кверху и книзу.
У меня закружилась голова, и я закрыл глаза.
– Ну что? Ты видел? – набросились они на меня.
Я рассказал.
– Первое, что ты увидел, было эфирное тело, а второе – астральное, – заявила Ева, – как раз подходит под то описание, о котором я читала. Тебе не показалось, что первая оболочка плотнее, чем вторая?
– Да, вроде она не такая прозрачная, – неуверенно ответил я.
– Я как раз на днях читала очень интересную статью. Там пытались ответить на вопрос, что от чего зависит, физическое тело или биополе.
– В каком смысле?
– То есть, что нарушается раньше, – объяснила Журавлева.
– И что?
– Оказалось, что может быть по-разному. Например, если происходит воздействие на биополе, то повреждается физическое тело. Но при травмах, образуется особое образование в ауре, которое проходит только тогда, когда полностью излечивается физическое тело.
Мне нелегко было вникнуть во все эти тонкости, а Ева, похоже, прекрасно в них разбиралась.
– Все это интересно, но я все никак не пойму, что мне делать с этой способностью, – произнес я, надеясь, что друзья помогут мне найти ответ на этот вопрос.
Красильников пожал плечами.