- Я сполосну лицо, а ты вели джурам покликать ко мне куренного Сливу.
Желая окончательно выгнать хмель и избавиться от одолевавшего его сна, Скоропадский сунул голову в бочку со стекавшей с железной крыши дождевой водой, повторил эту операцию несколько раз.
- Пан полковник, куренной Слива прибыл, - произнес появившийся возле бочки куренной, получивший после снятия шведами осады со Стародуба приказ Скоропадского держать своих казаков в готовности к немедленному выступлению в любое время суток.
- Вели казакам седлать лошадей, - сказал Скоропадский, - набить торбы и саквы припасами на трое-четверо суток. Поскачем о-двуконь. Выступаем через полчаса по дороге на Батурин. Ступай.
Тряся мокрой головой и отфыркиваясь от стекавшей по лицу воды, полковник возвратился на свое место за столом, наклонился к фон Клейсту.
- Господин бригадир, ко мне прискакал гонец от пана гетмана с приказом срочно прибыть к нему в Борзну. Поэтому, к сожалению, я вынужден покинуть вас.
- Что? - вытаращил глаза барон. - Покинуть нас? Оставить крепость? В такое время? Генерал Лагеркрон может в любое время вернуться сюда с подкреплениями и продолжить осаду.
- Господин бригадир, что вы делаете, получив приказ царя Петра? Исполняете его, не так ли? Точно так привык поступать и я с приказами своего гетмана. Но вы напрасно тревожитесь. Гетман требует лишь моего прибытия, но не моего полка. Уверен, что он вызвал меня к себе, зная, что к Стародубу должен подойти ваш отряд, и вы, став вместо меня комендантом гарнизона, превратите Стародуб в неприступную для неприятеля твердыню.
- Ваш полк остается в Стародубе? Я назначаюсь вместо вас комендантом города и начальником крепостного района? Это другое дело. - Фон Клейст снял парик, вытер вспотевшую лысину рукавом камзола. - Думаю, господин гетман принял такое ответственное решение после консультации с их сиятельством князем Меншиковым, и горжусь, что мне доверен самый ответственный участок обороны от наступающей на Украину шведской армии.
Фон Клейст зыркнул на полкового хорунжего, на своих командиров полков, доверительно зашептал Скоропадскому в самое ухо:
- Господин полковник, ночью я получил депешу, что их сиятельство с четырьмя полками выступил на Борзну. Наверное, на Гетманщине ожидаются серьезные события, и вы, один из лучших казачьих полководцев, примете в них участие. Вы доблестно защищали Стародуб, теперь прославитесь на Гетманщине, и государь не обойдет вас заслуженной наградой.
- Не сомневаюсь, что под Стародубом взойдет и засияет и ваша звезда, господин бригадир, - ответил Скоропадский и так же доверительно прошептал: - Кто знает, может, мы завершим сегодняшнее застолье в Батурине, где Генеральный старшина Скоропадский поднимет первый тост за генерала барона фон Клейста. До встречи...
Наскоро переодевшись в походное платье, надев под жупан тонкую кольчугу, Скоропадский поспешил к конюшне. Там его поджидала жена.
- Отправляешься в Борзну, Иван Ильич? К гетману или к ней... красуле-шляхтянке, что никак не угомонится в своей Варшаве и не ленится навещать чужих мужей на Украине?
- К ней, Настенька, к ней, - шутливо ответил Скоропадский, отрывая жену от земли и держа перед собой на весу на вытянутых руках. - К славе, либо к безносой старухе с косой, встречи с которой не миновать никому из нас.
- Как всегда, смеешься, - обидчиво произнесла Настя Марковна. - Скажи, когда хоть ждать тебя?
- Жди не меня, а примерно через неделю весточки. Из нее узнаешь, кем ты стала - вдовой или гетманшей. - Скоропадский привлек жену к груди, поцеловал, опустил на землю. - И не журись раньше срока: у казака одна доля - пан или пропал...
К месту встречи с сотнями Скибы отряд Скоропадского скакал без единого привала, меняя на коротких остановках лошадей и перекусывая на ходу. Есаул встретил полковника вместе с Марысей, переодетой казачком-джурой и закутанной по самые глаза башлыком.
- Мазепа переночевал в Коропе и направился в сторону шведской армии, - сообщила она Скоропадскому. - В Батурине по-прежнему хозяйничает Чечель, полк которого гетман усилил пятью сотнями собранных по пути из Борзны казаков. Чечель объявил Батурин на осадном положении, подготовил к бою все имеющиеся в крепости орудия. С нашими силами Батурин не взять, даже если проникнем в него через подземный ход. Нужно ждать подхода русских войск.
- Ждать - значит бездействовать, а кто бездействует, тот чаще всего проигрывает. Меншиков еще не знает, что Мазепа изменил царю, и человек, первым сообщивший ему об этом, докажет свою верность России. Почему этим человеком не стать мне, заслужив доверие князя еще до того, как помогу ему захватить Батурин?
- Я поскачу с тобой, Иванку.
- С удовольствием взял бы тебя, но... Мне ты не поможешь ничем, а в Батурине можешь принести пользу. Постарайся поточнее определить место, где вход в крепостные подземелья.
- Постараюсь. Возвращайся поскорее с русскими...
Отряд Меншикова Скоропадский встретил примерно в суточном переходе от Батурина на привале. Меншиков, сидя за столом в своей палатке, вместо приветствия протянул ему рюмку водки и спросил:
- Значит, преставился Иван Степанович? Выпьем за упокой его души, полковник.
- Выпью с вашим сиятельством с удовольствием, - ответил Скоропадский, принимая от князя рюмку. - Но не за душу гетмана, а чтобы не минула его головы кара за совершенное предательство.
Меншиков, уже опрокинувший содержимое рюмки в рот, недоуменно уставился на Скоропадского.
- О чем говоришь, полковник? О какой каре, о каком предательстве? Разве ты прибыл не с вестью о кончине гетмана?
- О кончине? - пришел черед удивиться Скоропадскому. - Да гетман переживет нас обоих, и если я пью сейчас с вами, то он делает это с королем Карлом. - И Скоропадский единым духом опустошил рюмку.
- Полковник, ты пьян или растерял по дороге мозги? - крикнул Меншиков. - Что за чушь несешь?
- Ваше сиятельство, гетман Мазепа изменил России и переметнулся к шведскому королю. Об этом я и прибыл вам сообщить.
- Ты не иначе спятил, - заявил Меншиков, наливая себе рюмку и выпивая ее. - Иван Степанович тяжко хворает, и я еду навестить его. Может, поспею к соборованию.
- Гетман здоров, изменил России и вместе с сердюками полковника Галагана скачет к шведам, если уже не встретился с ними, - уверенно сказал Скоропадский, ставя на стол свою рюмку и глядя в глаза Меншикову.
- Значит, изменил? - угрожающе процедил князь. - Хорошо, об этом у нас еще будет время поговорить в другом месте. Лучше ответь, почему ты не защищаешь обложенный неприятелем Стародуб, а пьешь со мной водку и клевещешь на гетмана?
- Мои казаки отбили три штурма войск генерала Лагеркрона, затем к нам на выручку подошел бригадир фон Клейст, и шведы сняли осаду города. Сейчас вместо меня гарнизоном командует бригадир, поскольку я был срочно вызван гетманом в Борзну. Там я узнал о его измене и поспешил с вестью о ней к вашей светлости.
- Для чего вызывал тебя гетман? Чтобы ты стал вестником его предательства? - насмешливо спросил Меншиков. - Хватит, полковник! Надоело слушать твой бред! - ударил он кулаком по столу. - Знаешь, что грозит тебе за дезертирство и навет на гетмана?
- Знаю, ваше сиятельство, - спокойно ответил Скоропадский. - То, чем завершили свое бренное существование Генеральный судья Кочубей и полковник Искра, желавшие предостеречь Государя об изменнических планах Мазепы. Но, к моему счастью, я не предупреждаю о готовящемся предательстве, а извещаю об уже свершившемся, и их судьба мне не грозит.
Меншиков залпом выпил очередную рюмку водки, отодвинул от себя штоф, пытливо глянул на Скоропадского, Полковник был явно не пьян, слыл на Украине не только храбрым и умелым военачальником, но умным, осторожным и здравомыслящим человеком, отчего его остерегались и недолюбливали многие метившие на гетманское место старшины. Прекрасно отдавая себе отчет за последствия клеветнического доноса на Мазепу, он, однако, настойчиво продолжал твердить о его измене России. Возможно, это утверждение и не столь нелепо, как кажется на первый взгляд?
Тем более что сам Александр Данилович с первых минут марша на Борзну столкнулся с рядом обстоятельств, которым не мог отыскать разумного объяснения. Во-первых, куда-то запропастился находившийся при нем в заложниках племянник Мазепы Войнаровский, не объявившийся до сих пор. Во-вторых, о движении отряда Меншикова к резиденции гетмана должно было вскоре стать известно Мазепе, и тот, согласно негласно заведенному правилу, обязан был выслать навстречу князю сопровождающих из числа своих ближайших старшин и конвой из сердюков. Этого, однако, до сих пор сделано не было. В-третьих, священники, во главе прихожан приветствовавшие и благословлявшие русские колонны, ничего не знали о соборовании гетмана, хотя тот, никогда не отличавшийся скромностью, наверняка пригласил бы для этого кого-нибудь из украинских архиепископов, а то и своего давнего друга, киевского митрополита Кроковского.
Что, если все это не отдельные случайные факты, а слагаемые одной цепочки, первым звеном в которой было бегство от русских Войнаровского, а последним - прибытие Скоропадского, который раскрыл князю глаза на происходящие на Гетманщине события? Меншиков налил из штофа водки в рюмку Скоропадского, протянул ее гостю, наполнил свою.
- Выпьем, полковник. Всегда считал тебя умным старшиной, но уж больно не верится - точнее, не хочется верить! - тому, что сейчас говоришь. Чем докажешь правоту своих слов?
- Ваше сиятельство, велите немедленно послать конную разведывательную партию к Борзне с заданием узнать, там ли гетман, и ежели его не окажется, пускай она отправится по его следам. Назначьте командиром партии толкового офицера, прикажите ему действовать со всей возможной быстротой и ждите вестей. Хотя - поверьте вы мне сейчас на слово! - можно было бы поступить гораздо разумнее.
- Коли взялся советовать, делай это до конца, - махнул рукой Меншиков.
- Сам Мазепа удрал к королю Карлу, а батуринскому коменданту Чечелю велел затвориться в крепости и ждать его возвращения со шведами. Понятно, что Карлу прежде всего нужен не гетман, а казачьи полки и расположенные на Украине запасы провизии и фуража. Стародубские склады я шведам не отдал, от Новгород-Северских неприятеля отогнал полковник Полуботок, поэтому батуринские для короля теперь дороги вдвойне. Почему бы не опередить шведов и к их приходу захватить Батурин, оставив склады за собой или пустив их дымом по ветру? Но для этого нужно срочно изменить маршрут и двинуться на Батурин, где ваши войска уже поджидают мои сотни, отказавшиеся уйти с предателем-гетманом к шведам.
- А если гетман в Борзне? - прищурился Меншиков. - И не водку с королем Карлом пьет, а готовится предстать перед Всевышним? Что тогда? Прикажешь мне быть посмешищем в глазах Государя?
- Ваше сиятельство, если гетман в Борзне, я рискую стать не посмешищем, а лишиться головы. А почему бы не поступить так? Я велю прибывшему со мной куреню казаков разоружиться, отдам свои пистолеты и саблю кому прикажете, и мы становимся вашими пленниками. После этого, не дожидаясь сведений от посланной разведывательной партии, отряд начинает марш уже к Батурину, где вы определите, говорю я правду или нет. Это позволит вам выиграть драгоценное в сложившейся ситуации время и опередить шведов, которым позарез необходимы батуринские склады.
- Ты подал хорошую мысль, полковник. Действительно, почему бы мне по пути к Борзне не навестить столицу Гетманщины и не проверить, надежно ли она защищена? Но отправлюсь я туда не со всем отрядом, а лишь с кавалерией, и если в Батурине все благополучно, мы сможем быстро догнать идущую по прежнему маршруту пехоту. Кстати, ты упомянул о своих сотнях, что поджидают нас вблизи Батурина. Чем они занимаются?
- Выдвинулись к предместьям города и препятствуют связям мятежника Чечеля с остальной Гетманщиной. При подходе вашей кавалерии они соединятся с ней и примут участие либо в штурме крепости, либо станут выполнять другие приказы вашей светлости.
- Чем им придется заняться, решим позже, - сказал князь, разливая остатки водки в штофе по рюмкам. - Пьем по последней и выступаем на Батурин. Саблю и пистолеты оставь покуда при себе - вдруг говоришь правду, и они тебе еще сгодятся. Назначь в голову колонны свой разъезд, который поведет нас к городу не по шляху, а кратчайшим путем. И про гетманскую измену никому ни слова, даже моим штабным офицерам.
- У Чечеля в Батурине до полутора тысяч казаков и свыше семидесяти орудий. Одолеть такую силу с двумя вашими конными полками и тремя моими сотнями будет трудно. Дозвольте мне по пути присоединять к вашим драгунам всех встреченных казаков.
- Рисковый ты казак, полковник, - сказал Меншиков, поднимаясь из-за стола. - Ладно, принимай командование над всеми повстречавшимися нам казаками. За все грехи больше одной головы с тебя не снимешь, а ее ты уже и без того поставил на кон...
Пехотные полки продолжили путь на Борзну, а кавалерия вслед за казачьим разъездом направилась к Батурину. Свернув с наезженного шляха, она теперь двигалась по раскисшим от дождей и растаявшего снега проселочным дорогам, а зачастую по лесным и степным тропам. На одной из опушек разъезд наткнулся на отдыхавших казаков, о чем тут же был извещен Скоропадский.
- Составлю-ка я тебе, полковник, компанию, - заявил Меншиков, когда Скоропадский в сопровождении двух неотлучно находившихся рядом с ним драгунских офицеров с мушкетами поперек седел повернул коня к опушке, откуда несло дымом костров и запахом гречневой каши. Может, узнаем чего новенького о гетмане.
У ближайшего костра их встретил сотник-реестровик, заметивший направившуюся к опушке группу офицеров, отделившихся от длинной колонны проезжавших невдалеке драгун.
- Сотник Лубенского полка Головля, - представился он Скоропадскому, сразу узнав его.
- Как оказался в этой глухомани и что делаешь, сотник?
- Сотня по приказу его ясновельможности пана гетмана находилась близ Батурина, а третьего дня... - сотник подозрительно покосился на остановившегося плечом к плечу со Скоропадским Меншикова, понизил голос. - А третьего дня ко мне прискакал полковник Галаган и именем пана гетмана....
- Сотник, этот офицер - мой друг, и у меня от него нет тайн, - перебил Головлю Скоропадский. - Говори громче.
- Полковник Галаган объявил, что отныне Гетманщина не признает власти Москвы и становится союзницей короля Карла. Мне он велел отправиться к пану гетману и получить приказ, что делать дальше. Но я сражался против шведов в Лифляндии и Польше и не для того дважды пролил свою кровь, чтобы после этого водить с ними дружбу. Поэтому забился в этот угол подальше от Батурина, отправил гонца в Лубны к своему полковнику Горленко и жду ответа.
- Будем ждать его вместе, но не здесь. С этой минуты, согласно распоряжению их сиятельства князя Меншикова, ты с сотней поступаешь под мое начало. Следуй за нами походным порядком.
Развернув коня, Скоропадский направился за удалявшимися драгунами, а за его спиной раздался зычный голос Головли:
- Сотня, кончай вечерю! Куренные, к моему костру!
В десятке шагов от хвоста колонны Меншиков придержал коня, поманил к себе офицеров-конвоиров при Скоропадском:
- Ты отправляйся в свой эскадрон. А ты бери десяток драгун, догоняй пехоту и вели ей поспешать к Батурину...
На подходе к столице Гетманщины русскую кавалерию встретил разъезд казаков-стародубцев во главе с есаулом Скибой.
- Докладывай их светлости, - указал полковник подскакавшему к нему есаулу на Меншикова.
- Чечель знает о вашем отряде и велел вчера закрыть все ворота в крепость. На валах выставлена круглосуточная охрана, у орудий дежурит прислуга с зажженными фитилями. Гарнизон верит, что со дня на день к нему подоспеет на помощь Мазепа со шведами, и намерен держаться до их прибытия.
- Обложи крепость своими секретами так, чтобы ни один мазепинский гонец не смог в нее проникнуть, - приказал Меншиков есаулу. - И подготовь конвой, который будет сопровождать моего посланца к Чечелю.
- После этого займись прибывшими со мной казаками, - добавил Скоропадский. - Собрал я по пути больше восьмисот сабель, разбей их по куреням, сколоти две новые сотни и будь настоящим полковым есаулом...
Отправленный к Чечелю посланец возвратился чрезвычайно быстро. По его обескураженному виду Меншиков догадался, что самые мрачные его предположения оправдались.
- Ну? - нетерпеливо спросил он.
- Как вы приказали, я спросил, почему комендант не встречает вашу светлость, занимающуюся по личному повелению Государя делами Гетманщины и всей Украины. На что полковник рассмеялся и сказал, что ежели ваша светлость желает встречи, то семьдесят шесть его орудий и полторы тысячи мушкетов готовы вам ее оказать. На предложение сдать Батурин Чечель ответил, что вам не следует заниматься бесплодными мечтаниями, а нужно заранее подумать... подумать, куда будете бежать, когда к городу прибудет гетман Мазепа с казачьими полками и шведской армией...
- Довольно повторять чужие глупости! - оборвал посланца Меншиков. - Отправляйся в полк и займись подготовкой к скорейшей отправке двух полуэскадронов. Одному надлежит доставить Государю весть об измене Мазепы, а другому передать полковнику Анненкову мой приказ немедля выступить с бригадой к Батурину. Пусть делает что хочет, но чтобы через сутки был у меня.
Получил задание и Скоропадский.
- Разошли по окрестным местечкам и селам надежных людей, пусть зовут в твой полк верных Государю казаков. Даже с прибытием моих пехотных полков и бригады Анненкова нас слишком мало, чтобы захватить Батурин, поэтому нам дороги каждый штык и каждая сабля...
4
Глубокой ночью в разбитый под Батуриным русский лагерь прискакала разведывательная партия, посланная к Борзне. Доклад командовавшего ею поручика был немногословен: покинув Борзну и побывав в Батурине и Короле, Мазепа переправился через Десну, двинулся навстречу неприятельской армии, и 24-го октября его разъезд встретился с авангардом шведского кирасирского полка, после чего Мазепа в сопровождении шведско-казацкого эскорта направился для встречи с королем Карлом.
- Сколько казаков привел Мазепа к королю? - поинтересовался Меншиков.
- Целиком полк сердюков Галагана, несколько отдельных сотен и куреней, заранее размещенных им между Борзной и Батуриным, личную охрану чинов Генеральной старшины и полковников, состоявших с ним в заговоре. Всего наберется немногим больше двух тысяч человек.
- Кто из старшин перебежал с Мазепой к Карлу?
Из Генеральных старшин покуда видели при гет... при Мазепе Генерального судью Чуйкевича, Генерального есаула Гамалию, Генерального обозного Ломниковского, неотлучно вертится подле Мазепы Генеральный писарь Орлик. Изменили Государю полковники Апостол, Горленко, Зеленский, Кожуховский, Покотило, Лизогуб, Невинчаный...
- Хватит, не желаю даже слышать имен этих предателей, - скривил лицо Меншиков. - Наше счастье, что казачьи полки действуют вперемешку с нашими, и мятежным полковникам не удалось увести ни одного. Галаган и Чечель не в счет - они с сердюками всегда были верными псами Мазепы. А кто из полковников сохранил верность Государю?