* * *
Выйдя из эфорейна, Тимон отправился не к себе домой, а в гости к спартанцу Эвридаму, который вот уже несколько лет жил один без жены. Супруга Эвридама скончалась при родах, произведя на свет третьего сына. В связи с этим получилась довольно забавная ситуация. По спартанским законам, спартанец, имевший троих сыновей, освобождался от многих государственных повинностей. И Эвридам имел эти привилегии, но в то же время он был ограничен в гражданских правах из-за своего затянувшегося вдовства.
Эвридам был ещё не стар, всего сорок шесть лет. Однако участие во многих битвах с врагами ему дорого обошлось. В сражениях он потерял левый глаз и четыре пальца на правой руке, а также сильно хромал на правую покалеченную ногу. Кроме этого лицо Эвридама было покрыто ужасными шрамами, так что смотреть на него без содрогания было невозможно. Хромота и отталкивающий внешний вид отпугивали от Эвридама всех женщин, поэтому он жил с рабыней, захваченной им в одном из походов.
Старший сын был уже эфебом, двое младших пребывали покуда в детских илах. Мальчики виделись с отцом лишь несколько раз в году по большим праздникам, всё остальное время проводя в кругу своих сверстников.
Эвридам удивился, увидев Тимона на пороге своего дома.
- Заходи, гармосин! - с беззлобной иронией промолвил хозяин, выслушав приветствие нежданного гостя. - Рад тебя видеть. Зачем-то я тебе понадобился, не иначе.
Единственный глаз Эвридама с нескрываемым любопытством сверлил Тимона, который чувствовал себя довольно неловко.
Действительно, когда-то Тимон был частым гостем Эвридама. Тот был в своё время здоров и крепок, стоял во главе эномотии и обладал всеми гражданскими правами. Потом у Эвридама умерла жена, а его самого постоянно преследовали тяжёлые раны и увечья. В конце концов, Эвридам был отчислен из войска и забыт не только властями, но и многими друзьями.
- У меня к тебе серьёзный разговор, - выдавил Тимон, слегка прокашлявшись, чтобы скрыть волнение.
- Тогда прошу в экус. - Хозяин сделал гостеприимный жест в сторону не самого большого, но самого светлого помещения в доме.
Эвридам действительно был рад встрече с Тимоном.
Проходя через мужской мегарон, Тимон покосился на молодую тёмноволосую женщину, небрежно одетую, с большим некрасивым носом. Это была рабыня Эвридама, которая не только ублажала своего господина на ложе, но и делала всю работу по дому. В данный момент она готовила обед, подкладывая в огонь очага корявые поленья. На огне стоял большой глиняный горшок, в котором булькало какое-то варево, судя по запаху, чечевичная похлёбка.
Рабыня бросила на Тимона любопытный взгляд, поправив при этом растрёпанные пряди своих чёрных вьющихся волос.
Оказавшись в комнате для гостей, залитой красноватыми лучами закатного солнца, которые пробивались в помещение через узкие окна под самым потолком, Тимон без приглашения сел на стул.
Обстановка в комнате была бедна, почти убога. На двери выцветшая занавеска. Трёхногий обшарпанный стол. Два скрипучих стула. В углах густая паутина. Давно не белёные стены потемнели от копоти светильников, которые зажигались в доме в вечернее время. Единственным украшением комнаты был мозаичный пол, на котором из разноцветных речных камешков были выложены фигуры двух сражающихся гоплитов.
- Скоро совсем стемнеет, - заметил Эвридам, усаживаясь на стул напротив Тимона. - Ты можешь опоздать к обеду в дом сисстий.
Тимон подумал, что Эвридам намекает на то, что гость может в двух словах объяснить цель своего прихода и поспешить на обед, дабы у него не было неприятностей из-за опоздания. И что он, Эвридам, не обидится за это.
Растроганный такой заботой, Тимон промолвил, глядя в лицо Эвридаму:
- Не беспокойся, друг мой. Я предупредил своих сотрапезников, что нынче вечером меня не будет на обеде. Я сказал, что государственные дела для меня важнее желудка. Мои сотрапезники отнеслись ко мне с пониманием. Хотелось бы, чтобы и ты выслушал меня с такой же гражданской ответственностью.
И без того серьёзное лицо Эвридама стало ещё серьёзнее.
- Я слушаю тебя, - проговорил он, чуть подавшись вперёд.
- Чтобы вновь стать полноправным спартиатом, друг мой, тебе нужно всего лишь жениться, - начал Тимон. - Я знаю, ты скажешь, мол, и рад бы, но женщины сторонятся меня. Так вот, я хочу обсудить с тобой, кого из вдов ты согласился бы взять в жёны. А я со своей стороны обещаю устроить так, что выбранная тобой женщина не посмеет ответить отказом.
- Это и есть твоё государственное дело, - с нескрываемым разочарованием спросил Эвридам.
- Друг мой, - с горделивым достоинством произнёс Тимон, - забота о каждом из сограждан есть первейшее дело Государства. Ведь защита отечества целиком ложится на плечи граждан, будь то в Лакедемоне, Афинах или Коринфе. Ты славно послужил Спарте на полях сражений. Посему твоё ограничение в гражданских правах совершенно недопустимо. Вот почему я здесь.
Эвридам криво усмехнулся. Было видно, что намерение гостя скорее уязвляет его, нежели радует.
- Сдаётся мне, Тимон, что ты вещаешь чужими устами. - Эвридам откинулся на спинку стула. - Тебя небось эфоры обязали пожаловать ко мне, вот ты и стараешься. Скажи, ты намерен обойти всех сограждан-калек или такой милости удостоился только я один?
Тимон, уловив перемену в настроении Эвридама, как ни в чём не бывало предложил:
- Может, перекусим чего-нибудь? Я что-то проголодался. Полагаю, твоя рабыня уже приготовила обед. За едой и продолжим наш разговор.
Хозяин не стал возражать, молча встал и удалился в мегарон.
Вскоре Эвридам вернулся вместе с рабыней, которая несла на подносе румяные ячменные лепёшки, козий сыр, солёные оливки и две глиняные миски с горячим чечевичным супом.
От запахов свежей еды у Тимона просто слюнки потекли.
- Похоже, дружище, твоя рабыня умеет недурно готовить! - с довольной улыбкой проговорил он, потирая руки.
- Если честно, то она прекрасно справляется не только с этим делом, - самодовольно ухмыльнулся Эвридам и похлопал рабыню, выставлявшую яства на трёхногий стол, по округлому заду.
Молодая женщина слегка покраснела. В то же время она не могла скрыть, что ей приятен такой отзыв господина, с которым, как видно, жилось хорошо.
- Пардалиска, - бросил Эвридам рабыне, направившейся с пустым подносом обратно в мегарон, - принеси воды и полотенце.
Задержавшись в дверях, рабыня молча кивнула и скрылась за дверной занавеской.
Пардалиска принесла небольшой медный таз с водой и приблизилась к Эвридаму, но тот кивком головы указал ей на гостя. Женщина, обойдя стол, подошла к Тимону, держа таз обеими руками. На плече у неё висело льняное полотенце.
Наскоро ополоснув руки, Тимон с жадностью принялся за еду. Краем глаза он заметил, что Эвридам перед тем, как вытереть руки полотенцем, шутливо смахнул с кончиков пальцев несколько капель прямо в лицо Пардалиске. Это лишний раз подтверждало, что он вовсе не тяготился своей участью вдовца.
- Если она родит от тебя сына, то у него не будет гражданских прав, - как бы между прочим заметил Тимон после того, как Пардалиска удалилась.
- Как ты догадался, что Пардалиска беременна? Она всего-то на втором месяце. - Эвридам не донёс ложку с супом до рта.
- Я и не думал об этом. - Тимон пожал плечами. - Я просто предупредил, что при всех твоих прошлых заслугах сын от рабыни не сможет стать полноправным спартиатом. Только и всего.
- Я знаю, - мрачно буркнул Эвридам, вновь принимаясь за похлёбку.
- И ещё, друг мой, мне жаль, что твои ласки и твоё семя достаются какой-то рабыне, а не спартанке, способной родить здоровых и таких нужных Лакедемону детей. - Тимон отодвинул опорожнённую тарелку. - Вот что огорчает. И не только меня.
- Значит, всё-таки ты пришёл ко мне по поручению эфоров, - проворчал хозяин. - Как видно, кому-то из них спокойно не спится при мысли, что мне спится спокойно.
- Не злись. - Тимон отломил кусочек лепёшки и отправил в рот. - Разве плохо, что эфоры о тебе вспомнили? Что дурного в том, что не только я, но и эфоры проявляют о тебе заботу?
- Что же они не позаботились обо мне четыре года тому назад? - сердито спросил Эвридам. - Тогда от меня отвернулись не только эфоры, но и старейшины. И вдруг - такая милость от Эгидов и Тиндаридов! Мне это непонятно, клянусь Зевсом.
- Да брось ты в самом деле! - с лёгким раздражением обронил Тимон, жуя хлеб с сыром. - Сам ведь знаешь, что спартанская знать невзлюбила тебя за дружбу с царём Клеоменом. Клеомен едва не осуществил переворот в Спарте, столкнув лбами знать и народ, а ты был на стороне царя. Когда он умер...
- Выражайся точнее, - перебил Эвридам. - Клеомена подло убили те же Тиндариды, Эгиды и Пелопиды. Они обманом завлекли Клеомена в ловушку и расправились! Как это на них похоже - одолевать силу коварством и низостью!
- Так вот, - невозмутимо продолжил Тимон, - со смертью Клеомена изменилось и отношение знатных граждан к тебе, друг мой. Не сразу, конечно. Знать хотела посмотреть, как ты себя поведёшь, оставшись без могучего покровительства. И хвала богам, что ты повёл себя благоразумно, не кинулся мстить за царя, как некоторые из его любимцев. Кстати, где они теперь?
- Одни в изгнании, другие мертвы.
- То-то. - Тимон важно поднял палец. - Гражданские распри до добра не доводят. Замечательно, что твоё благоразумие оказалось сильнее чувства мести.
В дальнейшей беседе Тимон предложил Эвридаму выбрать из вдовствующих спартанок ту, что более ему по сердцу.
Под конец трапезы хозяин выпил много вина, отчего обрёл благодушное настроение. Он больше не пытался язвить и упрекать своего собеседника в запоздалом благородстве, не изливал свою неприязнь к высшей спартанской знати, которая ценила его лишь до той поры, покуда Эвридам не сблизился с царём Клеоменом, возымевшим намерение изменить спартанские законы себе в угоду.
Оказалось, что Эвридам давно обратил внимание на рыжеволосую Меланфо, подругу красавицы Астидамии.
- Я знаю, что у этой рыжей бестии привередливый нрав, и сговорить её выйти за меня замуж дело очень непростое. Но мне хотелось бы при создании новой семьи основываться только на своих чувствах, а не на каких-то выгодах, - признался Эвридам.
Однако Тимон был всё так же невозмутим и полон искреннего расположения.
- Ты сделал прекрасный выбор, дружище. - Он ободряюще улыбнулся своему собеседнику. - Остальное - моя забота. Верь мне, Меланфо будет твоей женой.
* * *
Леарх не стал дожидаться полуночи. Он был возле дома сестры, едва погасли последние отблески вечерней зари.
Высокие кипарисы за каменной изгородью соседнего дома гнулись под напором сильного ветра. В тёмном небе, заслоняя звёзды, плыли большие тучи. Стихия гнала их на северо-запад, к Аркадским горам.
Было слышно, как в домах тут и там со стуком закрываются оконные задвижки. Надвигалась непогода, и её приближение окутывало какой-то тревогой большой город, раскинувшийся на холмах в излучине двух рек.
Леарх постучал в дверь условным стуком. Подождав, он стал колотить в дверь уже сильнее, решив, что из-за шума ветра его стук не слышен в доме.
Дверь внезапно открылась, когда Леарх сделал очередной замах рукой.
На пороге стояла Дафна в очень коротком хитоне, с головой, обмотанной длинным полотенцем.
- Чего так рано? - неприветливо бросила она, переступая босыми ногами на холодном полу.
- Я подумал... - смущённо пробормотал Леарх.
- Ладно, входи, - посторонившись, сказала Дафна.
Леарх вошёл в дом.
- Она ещё не пришла, - сообщила Дафна брату, пройдя с ним в центральную комнату с очагом. - Ты побудь здесь, а мне надо успеть домыться.
Леарх игриво шлёпнул сестру пониже спины, заметив, что если у таинственной незнакомки эта часть тела столь же прелестна, как у Дафны, то это замечательно.
- Можешь радоваться, братец. С этой частью тела у неё всё в порядке, - удаляясь в купальню, промолвила Дафна. - Только не вздумай при первой же встрече давать волю рукам. Эта женщина не выносит грубых мужчин.
- Ты, случаем, не богиню Артемиду пригласила в гости?
- Почти угадал. - Дафна скрылась за дверной занавеской.
Последняя фраза произвела на Леарха двоякое впечатление. С одной стороны, ему льстило, что знатная богоподобная женщина желает иметь его своим возлюбленным. Вместе с тем в Леархе вдруг поселилось смутное беспокойство. Словно кто-то невидимый шепнул ему на ухо, что встреча с этой незнакомкой внесёт разительные перемены в его жизнь. У Леарха даже мелькнула мысль, а не уйти ли домой?
И только боязнь стать посмешищем в глазах сестры да ещё сильное желание увидеть таинственную женщину удержали Леарха. Томимый ожиданием и внутренним волнением, он обошёл всё помещение дома, даже комнатки рабынь, и вновь вернулся в мужской мегарон.
Когда Дафна наконец вышла из купальни с распущенными по плечам растрёпанными волосами облачённая в длинную линостолию с разрезами на бёдрах, первое, что спросил Леарх, куда та спровадила своих служанок.
- А ты уже проверил, - усмехнулась Дафна. - Я отправила их к своей подруге. У неё семейное торжество, а повариха заболела, пусть мои служанки потрудятся на славу. Они ведь у меня обе мастерицы в приготовлении. А нам здесь лишние глаза и уши ни к чему.
- Мне приятно, что ты так заботишься обо мне, сестричка. - Леарх погладил Дафну по обнажённой руке.
- Не о тебе, а о ней, - многозначительно промолвила Дафна.
- Ах, вот как! - Леарх изумлённо повёл бровью. - Я заинтригован, сестра. Теперь-то ты можешь назвать имя этой женщины?
- Не могу.
- Почему?
- Она может передумать и не прийти. Я же из-за твоего нетерпеливого любопытства не хочу прослыть излишне болтливой.
- Ну вот что, сестра, - возмутился Леарх, - долго ждать я не намерен. Жду ещё полчаса и ухожу. Где у тебя клепсидра?
- Не задирай нос, братец, - вздохнула Дафна. - Лучше помоги развести огонь в очаге. Похоже, ночь будет прохладная.
По черепичной кровле дома дробно стучали гроздья дождевых капель.
Леарх принёс из внутреннего дворика сухих дров.
Вскоре в очаге весело потрескивало пламя, пожирая смолистые сосновые поленья.
Брат и сестра уже собрались было чем-нибудь подкрепиться, как внезапно в дверь дома негромко постучали.
Леарх вздрогнул, замерев с поленом в руке.
- Она! - радостно выдохнула Дафна и поспешила в прихожую.
Леарх торопливо швырнул полено в огонь. Одёрнув на себе хитон, он уселся на стул, на котором только что сидела Дафна. Сердце было готово выскочить из груди. Томимый догадками, Леарх изо всех сил вслушивался в голоса приближающихся женщин. Голос его сестры явно заглушал голос поздней гостьи, поэтому Леарх никак не мог понять, верна ли его догадка. Голоса звучали всё ближе, всё явственнее. Вот колыхнулась широкая дверная занавеска, и в мегарон вступила улыбающаяся Дафна. А за нею следом шла супруга царя Леонида, Горго.
Увидев царицу, Леарх решил было, что её появление здесь никак не связано с ним. Он подумал, что Горго просто пришла навестить подругу, с которой она сблизилась с той поры, как Дафна вышла замуж. Дело в том, что супруг Дафны Сперхий и царь Леонид были закадычными друзьями.
Однако улыбка сестры и её взгляд, обращённый к брату, говорили совсем о другом. Это привело Леарха в полнейшую растерянность.
Вот почему приветствие, произнесённое им, прозвучало как плохо заученный урок.
Леонид Горго сделала вид, что не замечает смущения и волнения Леарха. В то же время ей было приятно, что юноша-олимпионик, сполна вкусивший почестей от властей, встречает её без всякого зазнайства, с нескрываемой робостью и почтением.
- Здравствуй, Леарх. - Горго подошла к пылающему очагу и сбросила с головы намокшее покрывало. - К сожалению, я угодила под дождь. Ничего, что я пришла чуть раньше условленного срока? - обернулась она к Дафне. - Это из-за непогоды. Я надеялась, что небеса дадут мне возможность добраться сухой до твоего дома, но ошиблась.
- Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть, - промолвила Дафна, обняв Горго за талию, - садись к очагу, обсушись. Сейчас я принесу вина и фрукты.
Леарх придвинул царице стул.
- Подбрось-ка ещё дров в очаг, чтобы пламя было пожарче, - велела брату Дафна.
Леарх направился во внутренний дворик, где под навесом лежала большая груда сухих дров.
Дафна выскочила следом.
- Мне не нравится, как ты держишься, - недовольно проговорила она, дёрнув брата за хитон. - Что с тобой? Встряхнись! Будь смелее!
- Если бы я знал, что мне предстоит встреча с Горго, то ни за что не пришёл бы сюда, - огрызнулся Леарх.
- Как ты труслив, братец! - скривилась Дафна. - Пойми, царица такая же женщина.
- У этой женщины есть супруг, и не кто-нибудь, а царь Леонид! - процедил сквозь зубы Леарх, вперив в сестру сердитый взгляд. - Если до царя дойдёт, что я посягаю на его жену, знаешь, что со мной будет?
Не думала я, что ты так малодушен, - промолвила Дафна разочарованно. - Тебе улыбнулась такая удача, а ты трясёшься как заяц! Если хочешь знать, братец, Горго по уши влюблена в тебя, а Леонид ей безразличен. Ведь её выдали замуж за Леонида против её воли. Сам знаешь, как это бывает в роду Гераклидов. Леарх мрачно молчал, глядя на дождевые струи, стекающие с покатой крыши портик на мощённый плитами двор.