4
Идти с наступлением темноты предложил Костров.
Выбравшись из болота и добравшись до берега реки, они с Полетаевым развели костерок, чтобы просушить одежду, вскипятить чаю и передохнуть. Пока возились, солнце понемногу начало клониться к закату. Нужно было что-то решать с ночлегом.
Об утонувшем Данко оба за это время не вспомнили ни разу. И Полетаев, и Костров к своим годам успели повидать и пережить немало. Каждый из них был далек от того, чтобы оплакивать товарища, ставшего за последнее время в тягость. Появился Данко случайно, ничем особым не выделялся, кроме разве жестокости, читающейся в тусклых холодных глазах. Казалось, его ничего не заводило. Даже тот, кто назвался Юнкером, а оказался агентом Охранного, держался иначе. Пускай он играл – Данко вряд ли мог себе позволить даже маленький проблеск оживления.
Умер мертвый человек. Значит, есть баланс в природе, о котором частенько говорили хилые либералы на пересылках, уповая не на силу, а на некий естественный ход нашей жизни, способный покончить с монархией и буржуазией естественным путем, без применения силы извне. Вот с кем Полетаев никогда не соглашался: империя качается, падающего – толкни, только так…
Словом, Данко – не та потеря, о которой можно и нужно жалеть. Другим головы заняты. Догнать поручика и остальных, вот что важнее.
К тому же Полетаева отдельно занимало, сколько же людей ушло с Кречетом: после того как Данко изрезал ножом геолога Караваева, чем наверняка привлек нежелательное внимание полиции, Борис велел снять слежку. Все равно ведь известна конечная цель их путешествия. Так он, во всяком случае, думал. Вряд ли там двое мужчин. Пускай миссия и секретная, но вдвоем идти – больше риска, чем больше людей, тем больше шансов, что хотя бы часть вернется обратно. Значит, прикинул Борис, их там как минимум четверо.
Эта неопределенность и родила у Кострова идею ночного перехода.
– Смотри, – он указал Полетаеву точку на карте. – Охотничья заимка здесь, конечно, не обозначена. Только я точно знаю, тут она где-то. Получается, если вот так, вдоль реки пойдем, не заблудимся.
– И ночью?
– И ночью, – кивнул Костров. – Обычно охотники оседают в заимках на несколько дней, если вообще не живут там неделями. Рядом всегда должна быть вода. Выходит, искать долго не придется. Я вспомню дорогу, обязательно вспомню, только ближе к месту подойдем.
– Ладно, допустим. Я не услышал пока, в чем смысл. Почему надо идти сейчас?
– Сам посуди, Борис. Наши приятели тоже шли через болото, тоже ночевали под открытым небом. И не меньше нашего устали. Куда бы они ни собрались дальше идти, в ночь не выйдут. Крыша над головой какая-никакая, горячий чай… Сейчас, Боря, они укладываются спать. Если уже не спят без задних ног. Вот тут мы время и выиграем. Тем более ночь, похоже, светлая будет, не заплутаем.
Полетаев задумчиво потер подбородок. Да, логика здесь есть. Светлая ночь стала для него главным аргументом, и только луна показалась из-за кряжа Медведь-горы, они двинулись.
Прав Костров оказался. Ночной переход одолели без особых трудностей, в нужном месте углубились в тайгу, тут стали передвигаться осторожнее, стараясь производить как можно меньше шума. Хотя оба надеялись: любое неосторожное движение, любой звук можно списать на ночную тайгу.
Только не женский крик.
Его не спутать ни с чем. Даже в залитой серебряным лунным светом тайге.
Кричали откуда-то справа. Оба замерли тут же, вслушались в ночь, не сговариваясь, схватились за оружие.
Крик повторился. Кричали громко. Не звали на помощь, какая, к чертям собачьим, помощь в этой глуши! Это был крик отчаяния, испуга, а еще такими криками перепуганные люди подстегивают себя.
Полетаев с Костровым переглянулись.
Женщина. Откуда она взялась в тайге ночью, черт возьми?..
Не сговариваясь, террористы двинулись на крик.
А потом ахнул выстрел…
Глава четвертая. Восточная Сибирь. Тайга, Май
1
Лунный свет проникал в избушку через маленькое окошко.
Лиза сидела на лежанке, забравшись на нее с ногами и опершись спиной о бревенчатую стену. Ей казалось, что ночь не закончится никогда, она даже не представляла себе, как проведет следующий день в обществе двух бандитов. Особенно ее пугал Ноздря. Скрыть свой страх перед ним Лизе не удалось даже в полумраке избушки, и теперь тот вовсю этим пользовался, время от времени зыркая в сторону пленницы и корча рожи, делая свою и без того мало приятную физиономию еще отвратительнее. Понимая, что нужно поспать, Лиза в то же время отдавала себе отчет: пока не вернулись Алеша с Антоном, глаз в присутствии своих жутких стражей она смыкать не должна. Слава богу, что Рогожин не приказал подручным связать ей руки, а эти двое сами не додумались.
Впрочем, первое время Лизе даже показалось, что Щербатому с Ноздрей не до нее. Вскоре после того, как остальные мужчины ушли к тунгусскому капищу, эти двое расположились за столом, разложили нехитрую снедь – Лиза со своего места даже не видела, что они там едят, – и Щербатый вытащил флягу. Когда свинтил крышку и разлил по кружкам, резкий сивушный запах не оставил у пленницы сомнений в том, чем угощаются бандиты. А вслед за этим пониманием пришел еще больший страх.
Ведь до Лизы дошло: ближайшее время она должна провести не просто с двумя бандитами, а с двумя пьяными бандитами.
Страхи стали оправдываться довольно быстро.
– Слышь, Васька, – спросил Ноздря, прожевав кусок хлеба.
– Че? – отозвался Щербатый.
– Ты чего кобылку не стреножил? – Ноздря кивнул на притихшую Лизу.
– На хрена? – пожал плечами Щербатый. – Куда она денется? Я за ней и следить не стану.
– Это как?
– А так! Гляди-кось!
Утерев губы тыльной стороной ладони, Щербатый развернулся к Лизе всем корпусом.
– Слышь, девка! Чего расселась! Метнись-ка, веток сухих набери. Печку затопим, чаю вскипятим.
– Куда? – выдавила из себя Лиза.
– Туда! – Щербатый поднялся, толкнул кособокую дверь, кивнул на темный дверной проем. – Слыхала, красавица, чего велел? Иди, иди, расселась, барыня! Милости просим! Иди, говорю!
Лиза понимала – бандит предлагает ей игру, сути которой она пока уловить не могла. Тем не менее сидеть, когда к тебе обращаются, в этой ситуации не имело смысла. Пододвинувшись к краю лежанки, Лиза медленно опустила ноги на пол. Затем встала, сделала несколько острожных шагов к выходу, то и дело поглядывая на ухмыляющихся бандитов. Но, встав в дверном проеме, замерла на пороге.
Перед ней была темная мрачная стена деревьев. Тайга жила своей жизнью. И Лиза вдруг поняла: впереди еще страшнее, чем за спиной. Будучи не в силах побороть ужас перед ночной тайгой, Лиза сделала шаг назад, решительно повернулась и сказала, стараясь, чтоб голос не слишком дрожал:
– Нет. Надо вам – сами идите.
– Ага! – Щербатый пьяно и радостно хохотнул. – Видал, брат? Куда она денется! Она ж двух шагов по тайге не сделает. Барышня, куда там! Наливай, чего глядишь?
Ноздря охотно послушался. Взяв свою кружку, Щербатый призывно протянул ее Лизе:
– Может, махнешь для храбрости, да скакнешь-таки за дровами?
Стиснув губы, Лиза покачала головой. Затем отошла от дверного проема, но на лежанку не вернулась – опустилась на пол в нескольких шагах от выхода, снова крепче прижалась спиной к бревенчатой стене.
– Ну, гляди!
Щербатый выпил сам, громко выдохнул, понюхал надкушенный ломоть черного хлеба. Так же поступил и Ноздря. А Лиза вдруг почувствовала: взгляды, которыми поедали ее стражи, изменились.
Лизавета Потемкина была достаточно взрослой барышней. И понимала, что значит, когда мужчины смотрят на женщину так. Ей вдруг стало холодно, горло будто кто плотно и сильно сжал.
– Мы чего ж, так и будем эту гладкую девку для Федьки беречь? – голос Щербатого вдруг стал хрипатым, а дыхание – тяжелым и частым.
– Федька велел – не моги. Чтоб пальцем не тронули… – прогудел Ноздря.
– А я пальцем и не собираюсь! Пошто мне пальцем! – он снова хохотнул, и Лиза втянула голову в плечи. – Ты с атаманом давно. Да я поболе твоего. И скажу, паря, так: плохо ты еще атамана знаешь. Поутру господа его к сокровищу выведут. Там же и лягут навеки.
Лиза с трудом подавила крик.
– Так Федор же божился, что не тронет никого… – брякнул Ноздря.
– Федор божился, верно. Только Рогожин одной рукой кресты кладет, другой – шиш в кармане вертит. Пошто ему этих сусликов живыми оставлять? Выгоды никакой. Не тот Федька человек, чтобы просто так разойтись. Разве они сговорятся вместе дальше держаться. Ты веришь в такое хоть маленько?
Ноздря помотал головой.
– То-то! – Щербатый назидательно поднял палец. – Так что, девка, ты, почитай, уже вдова. Не прямо сейчас, а вот до полудня точно будешь.
– Выходит, – осторожно выдавил из себя Ноздря, – девка хоть как для нашей забавы останется?
– Ну да. Это Рогожин нам так сильно поверил, что оставил двоих мужиков ночью в тайге девичью честь сторожить? Окстись, братец!
– Так чего мешкать?
Ноздря подался к Лизе так внезапно и резко, что та вскрикнула, еще сильнее, до боли в спине, вжимаясь в стену. Бандиты захохотали, после чего Щербатый опустил руку на плечо товарища.
– Ты не спеши-то. Куда, времени вон сколько… Ночь впереди да день целый. И потом, какого рожна ты вперед полез?
Они вели себя так, словно Лизы рядом вообще не было. Либо же считали ее неодушевленным предметом.
– Ты про что?
– Про то самое… Надо нам решить, Ноздря, кто из нас у нее первым будет. Или хочешь – она сама выберет? Ты как, девка? Может, тебе который из нас двух боле по душе? Ты говори, не стесняйсь, тут все свои.
Лиза не знала, может ли быть еще страшнее. Когда придет он, тот самый пик страха, после чего любые другие страхи покажутся бессмысленными и отступят…
– Молчишь? Ну, молчи, дело твое. Накричишься еще. Пока пускай судьба решает. Гони колоду.
Порывшись в карманах, Ноздря вытащил завернутую в прямоугольник вощеной бумаги засаленную колоду карт. Прежде чем приступить к игре, он снова разлил самогон по кружкам, и когда оба выпили, даже не потрудившись теперь закусить, принялся тасовать, спросив товарища:
– Во что замечем?
– Ни во что. Проще сделаем. Дай-кось.
Взяв у Ноздри карты, Щербатый сам перетасовал колоду еще дважды. Потом положил ее "рубашкой" вверх на растопыренную ладонь.
– Я кладу до туза. Красная масть выходит – ты первый. Черная – мой почин.
– Идет, – согласился Ноздря, азартно потер руки, снова подмигнул пленнице.
Сидя на земляном полу у стены, Лиза все еще не могла поверить до конца в то, что это все происходит с ней здесь и сейчас.
Еще раз перетасовав колоду, Щербатый протянул ее Ноздре.
– Сними.
Тот сдвинул верхнюю половину.
– Понеслась душа в рай, – Щербатый цыкнул зубом, метнул первую карту.
Со своего места Лиза не видела, что выходит. Будто специально для ее ушей, Ноздря громко сообщал:
– Девять трефа!
Вторая карта.
– Валет черви!
Лиза покосилась на темный проем – увлекшись, Щербатый оставил дверь открытой.
Третья карта.
– Десять бубен!
Реальность происходящего уже не вызывала у Лизы сомнений. Как и собственное очень скорое, совсем не радостное будущее. Она снова покосилась на дверной проем.
Четвертая карта.
– Дама трефа!
Лиза сама удивилась неожиданно пришедшему спокойствию. Страх внезапно улетучился. Вышел, как дым через открытые двери избушки. Внезапно она поняла со всей очевидностью: там, снаружи, в темноте, неизвестность. Здесь, внутри, при свете оплывшей свечи – жуткая ясность. Если можно выбрать…
Пятая карта.
– Туз пик! Эва!
Лиза удивилась собственному спокойствию. Туз пик. Еетолько что выиграли в карты. И что с того…
– О! – Щербатый сунул картинку чуть не под нос Ноздре. Затем повернулся, показывая туза Лизе. – И карта пошла, и в любви подфартило. Что, девка? Судьба твоя у нас этой ночью такая…
Невидимая рука, сжимавшая горло, отпустила. Ком куда-то исчез, словно рассосался. Удивляясь сама себе, Лиза спокойно и медленно выпрямилась, перебирая руками о стену.
– А ведь я все видела, Васька! – отчеканила она.
– Чего это ты видела, дура?
– Сам дурак. И других за дураков держишь. Я видела, откуда ты этого туза сейчас достал! – ее указательный палец нацелился на Ноздрю. – Ты, дурачок наивный, глаза залил! Он этим и пользуется…
– Пасть закрой! – рявкнул Щербатый, делая шаг вперед.
– Он же обмишурил тебя, Ноздря! – выкрикнула Лиза. – Чего стоишь?
– Ах ты, сука!
Последнюю фразу оба, не сговариваясь, выкрикнули разом. Только Щербатый адресовал ее Лизе, а Ноздря – своему товарищу. Прежде чем Васька успел сделать еще хотя бы шаг и схватить пленницу, Ноздря, оскорбленный и, главное, безоговорочно поверивший в то, что Щербатый – жулик, бросился на него, схватив в движении со стола охотничий нож.
Сработал рефлекс – Щербатый ловко уклонился от удара, и в следующую секунду его кулак врезался Ноздре в самую середину уродливого лица.
Набрав в грудь побольше воздуха, Лиза рванулась к выходу. Вылетела пулей, и, не сдерживая больше крика, даже подстегивая себя им, как всадник стегает лошадь, чтобы шибче бежала, помчалась в темноту за деревья, не разбирая дороги, позволяя ветвям стегать себя по рукам и лицу. В какой-то момент Лиза даже закрыла глаза, но сразу налетела на сосну, больно ударилась и дальше помчалась, стараясь хоть немного следить за дорогой.
За спиной послышались крики. Беглянка не сомневалась, что Ноздря и Щербатый все поняли и теперь бросились в погоню. Она знала: в тайге эти двое ориентируются намного лучше ее. Девушка не знала, куда бежит и что собирается делать дальше, если удастся спрятаться, укрыться от погони. Ведь Антон и Алеша, ее Алеша остаются в смертельной опасности, и пусть даже она спасется…
За спиной грянул выстрел.
Мысли, даже самые страшные, окончательно покинули Лизину голову. Вперед, подальше отсюда, к реке, дальше – по кустам, за деревьями, будь что будет.
И вдруг впереди обозначилось какое-то движение.
А затем, прежде чем Лиза успела что-то понять и напугаться, перед ней в лунном свете выросла из темноты человеческая фигура. Девушка смогла только охнуть – кто-то сильный схватил ее в охапку, жесткая ладонь зажала рот, и Лиза сделала единственное, что подсказал инстинкт: сжала зубы, прокусывая плоть до крови. Над головой крикнули от боли, рука разжалась, хватка на миг ослабела.
Светлая лунная ночь позволила Лизе увидеть перед собой человека в жандармском мундире.
Вот это явление потрясло беглянку окончательно. Силы разом покинули ее, она сделала несколько шагов назад, лихорадочно пытаясь понять, откуда в тайге среди ночи вдруг могли появиться жандармы.
А за спиной, совсем близко, послышался сдавленный крик. Почти сразу – громкий голос Щербатого:
– Э, ты чего там?
И два выстрела подряд.
Сразу стало тихо. Стоявший перед ней жандарм сделал шаг вперед.
– Спокойно. Кто вы, что случилось, что происходит?
Лиза пыталась привести в порядок рой мыслей, главная из которых – Берсенев. Кем бы ни оказались эти жандармы, ее невольные спасители, они наверняка знают о бегстве Алексея. Может, даже его ищут. Вернее – их, ведь Кречет предупредил: она теперь тоже в розыске… Вообще не ясно, сколько их здесь вокруг.
Так или иначе, ни ее фамилию, ни фамилию Берсенева жандармы услышать не должны.
Тем временем сзади вышел еще один человек в такой же жандармской форме, только этот сжимал в руке револьвер.
– Готовы, Костров, – сказал он коротко. Затем сунул оружие в карман форменных галифе, заправленных в сапоги, только теперь взглянул на Лизу. – Вы как здесь? Что происходит? Вы кто? Сколько еще бандитов, где они?
– Слишком много вопросов, – ответила Лиза, стараясь держаться увереннее. – Вы скольких видели?
– Было двое.
– Значит, пока все. Там еще двое, они… – Лиза осеклась.
Жандармы переглянулись. Обостренное чувство опасности, выработанное за последнее время, подсказывало девушке: они сейчас сами растеряны и не все понимают.
– Ладно… – тот, кого назвали Костровым, подошел к ней вплотную, взял за плечо. – Хорошо. Вас как зовут, мадам?
– Лиза, – вырвалось у нее, и она тут же пожалела: если жандармы ищут беглецов, им не составит труда сопоставить имя пособницы Берсенева с именем девушки, которую они спасли в тайге.
Однако жандармы никак не отреагировали.
– Во что вы влипли? Как здесь оказались? Вы одна?
Выдержав паузу, Лиза осторожно спросила:
– А… вы сами, господа… Как в тайге оказались?
– Мы, барышня, специальный поисковый отряд, – спокойно, как-то даже скороговоркой пояснил Костров. – Таких по тайге сейчас много ходит. Ловим беглого нигилиста Полетаева. Может, слыхали?
Лиза перевела взгляд на второго жандарма. Тот молча кивнул, и девушка ответила с явным облегчением:
– Да нет, я с господами нигилистами не знакома. Вообще… Я сама из Петрограда… – и зачастила. – Мы с экспедицией. Мне уже говорили, что неженское это дело. Только, понимаете… В общем, здесь, в экспедиции, мой жених. Ну, вот я и…
– Да вы, Лизавета, авантюристка! – проговорил другой жандарм, чьего имени она так и не услышала. – Ладно. Дальше что?
– Рогожин… Это он главный у бандитов… Они убили одного из наших, двоих захватили и…
– Стоп! – Костров поднял руку. – Вы откуда бежали, Лиза?
– Охотничий домик… Заимка… Здесь недалеко…
– Тогда давайте вернемся туда. Сядем спокойно, вы приведете мысли в порядок и все нам расскажете. Мы постараемся придумать, как вам помочь. Лады?