Отвлекая меня от наблюдения за командой, снизу стали доноситься грохочущие звуки. Я осторожно наклонилась вперед, ложась на фальшборт. Прямо подо мной открылось небольшое отверстие в корпусе корабля, тогда же я увидела высунувшийся… ствол пушки? И не только подо мной. По всему левому борту появились орудия.
Начиная беспокоиться не меньше команды корабля, снова посмотрела на сине-белую воду. Заметила шедший позади нас фрегат с синими парусами намного больше нашего. Неужели "Ангина"?
Покрепче схватилась за фальшборт и вгляделась в стремительно приближающееся судно. Кроме цвета парусов никаких других опознавательных знаков не было, а я, как назло, несильно-то и разглядывала тот фрегат, на который таскала ящики. Да и что бы это дало? Вот только пассажиры, кажется, прекрасно знали, что происходит. Начиналась паника, подавить которую не составило труда: капитан произвел из револьвера предупредительный выстрел, заставив дернуться от неожиданности.
Ох и не нравится мне все это.
Уже догадываясь, кто эти ребята на догоняющей нас посудине, обшарила глазами их мачты, чтобы увидеть знамя.
- Для них есть только один флаг, - напугав своей внезапной речью, заявил загипнотизированный длинный мужик с рыбьими глазами, вставший рядом, - и он такой же черный, как и их сердца.
Пассажир снова отошел, сел на скамейку и, поджав ноги, невидящим взором уставился куда-то перед собой.
Жуть. Он псих, что ли? Если о пиратах речь, фига он так… спокоен…
Боль, резкая, сильная, до звона в ушах полоснула мне голову и заставила на секунду зажмуриться, сжать зубы. Перетерпеть приступ оказалось легко, он быстро прошел, однако мое тело стало медленно наливаться свинцом, руки – ослабевать, не желая мне подчиняться, и я всего на секунду, но отключилась от этого мира.
Показалось, что я слышала голоса брата и Андрея, но как только я открыла глаза, они моментально стихли. Мотнула тяжелой головой, облокотилась о фальшборт и снова вгляделась в судно позади "Победы".
Теперь действительно можно было разглядеть темный флаг, развевающийся на ветру, правда, без черепа и костей, как я ожидала, зато с опрокинутым потрескавшимся золотым щитом, сраженным черным мечом. Фрегат же оказался точной копией "Ангины", на которую мне пришлось затаскивать чугунные ящики. А спустя еще мгновение я рассмотрела на борту того самого мужика в бандане, что заплатил мне и за погрузку, и за Махаон.
И они-то пираты? С чего вдруг? Или это просто разборки между капитанами? Однако, судя по лицам пассажиров, те на "Ангине" являлись настоящими головорезами.
И почему мне везет, как утопленнику? Пойти узнать, что ли? Может, пригожусь чем-нибудь?
Развернулась, но не успела сделать и шага. Еще одно внезапное погружение в темноту, вслушалась в тихий спокойный голос, медленно отсчитывающий цифры в нормальном порядке…
Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться на палубу и не грохнуться из-за того, что расслабилось тело. Расправив руки, поймала равновесие. В тот же момент раздался до одури громкий, мощный выстрел, на секунду меня оглушивший, либо я снова провалилась в сон. В ответ ему прозвучал еще один. А дальше громыхнуло уже несколько с временным промежутком в доли секунды.
Удар со спины, будто волна от взрыва, повалил меня на палубу под яростный хруст и скрежет со всех сторон. Фрегат резко накренился, и, стирая ладони о дерево, повинуясь силе притяжения, я с приличной скоростью пролетела до следующего борта, с силой впечаталась во что-то спиной и затылком. Рядом приземлился другой человек, чуть не ударившись об меня, а корабль потащило на другой бок. Удержаться не представлялось возможным: люди наряду с покореженными досками катались по палубе. Я была не исключением, только осознавала случившееся слабее других.
Помню, что снова громыхнуло, и я каким-то чудом прибилась ко все еще целой скамейке. Бушующие волны к этому времени, вторя оглушающим стонам "Победы", плевались на палубу, стараясь выровнять наш корабль. Люди кричали от боли и ужаса, но чудовищная качка не прекращалась. А затем, спустя невероятно громкое мгновение, все прекратилось.
Тугая, прочная тишина, убивающая своей пустотой и беззвучием.
Секунда, и слабый мужской голос, набирая силу, все эмоциональнее с каждым словом произнес: …три, четыре, пять!
Я очнулась, внезапно и с чувством страха, барабанящим в груди сердцем. На миг оторопела, вжавшись в мягкую постель. Спина и затылок саднили пуще прежнего. Застонала, приоткрывая глаза, попыталась сесть. Но голова закружилась, не давая мне сориентироваться в пространстве, поэтому пришлось вернуться в исходное положение.
- Жень? - позвали меня взволнованным голосом.
- Где я? - спросила в ответ пересохшими губами, стараясь разглядеть окружающий меня мир.
Медленно передо мной возникло нечеткое очертание испуганного мужского лица. Я прищурилась. Туман собрался в обеспокоенного бледного Мишку.
- Дома? - Внутреннее удивление помогло мне частично прийти в себя, а разболевшаяся голова вынудила обнять ее руками. - Но почему? - Подалась вперед, на этот раз села не без помощи брата и взглянула на стоящего у тумбочки Андрея с разбитой губой. Подрались они, что ли, пока я в отключке была? - Зачем вернул? - раздраженно и сердито поинтересовалась у врача.
- Ну-ну, успокойся, - дружелюбно улыбнулся Мишка, производя кистями рук короткие взмахи вверх-вниз перед грудью. Мне вроде не жарко или он так успокаивает меня? - Это был всего лишь плохой сон. Тебе все это приснилось. Расслабься, пожалуйста.
Уж больно вежливый какой-то, что это с ним, и…
- Приснилось? - тихо повторила я и вдруг четко осознала, что сейчас в Гвадааре случится беда. - Там же люди!
Дернулась, при этом ударив брата ногой. Вскочила с постели. Меня качало из стороны в сторону, будто я все еще находилась на фрегате, в ушах зашумел морской прибой. Губы Мишки зашевелились, только звука слышно не было.
- Они погибнут! - закричала я в панике. - Верните меня! Я им помогу! Я должна им помочь!
Кажется, я кинулась на врача с кулаками, распаляясь все больше. Естественно, меня остановил брат, сгреб в охапку, чтобы не буянила. Однако я все равно стала выворачиваться из его рук, дрыгая ногами и вопя одно и то же:
- Верните, я должна им помочь! Верните, я должна им помочь! Верните, я!..
Замолчала, не в силах выдавить из себя еще хоть один звук. Это была даже не боль, а разряд тока, острый, как бритва. Он ударил в область правого бока, обдав живот кипятком. Ноги подкосились, словно просто отказали мышцы, и брат, успев меня подхватить, с дрожью в голосе поинтересовался:
- Ты чего падаешь-то?
Не чувствуя пальцев, трясущейся рукой дотронулась до очага этой огненной боли и посмотрела на свою горячую окровавленную ладонь. Услышала вопль Мишки, но разобрать, что он кричал, уже не смогла.
Не было ни слез, ни хрипа, ни стона, мое тело парализовало. Даже дышать не получалось нормально. А потом меня накрыло с головой, и я прошла через очередное погружение, на сей раз в кипящее масло, сдирающее кожу.
Со всхлипом открыла глаза. Стало совсем немного, но легче, и лишь благодаря этому удивительному телу, регенерирующему с невероятной скоростью.
Повсюду обломки, кровь, раненые люди. Несколько из них не шевелилось и, похоже, не дышало. Я находилась не в лучшем состоянии: разорванный бок нещадно пылал, моя правая рука онемела, и где-то в предплечье мучительно тарабанил пульс, пытаясь прогнать кровь дальше, только та самая лавка придавила мою руку, а на ней сверху лежал окровавленный человек. Я и пытаться не стала ее вытащить: любое движение вызывало адские муки, очагом которых был пробитый бок.
Игнорируя туман перед глазами, перевела внимание на пиратов: они громко разговаривали, периодически хохоча, осматривали пассажиров и моряков, толкали их, пинали. Среди них был и тот в бандане. С дикой улыбкой он обнажил блеснувшую в свете солнца саблю, а перед ним на коленях стоял капитан "Победы", лицо которого не выражало никаких эмоций, словно он ничуть не боялся смерти, просто ждал, когда рука пирата опустится.
Я не могла ему помочь, никто не мог, должно быть, капитан это понимал, поэтому, гордо подняв голову, смотрел в глаза тому, кто стал его палачом. На самом деле, и я сейчас была спокойна. Странное чувство, словно ничего уже не изменить и можно расслабиться, уснуть…
Пират плавно замахнулся, и лезвие, стремительно описав дугу, вонзилось человеку в шею. Хорошо, что я не успела застать момент смерти. Я не хотела этого видеть.
Тишина в который раз приняла меня в свои объятия, но теперь в ней было не только темно, но еще и холодно. Я чувствовала, как влажными облаками пар срывается с моих губ, унося с собою и колючую боль.
Медленно подняла тяжелые веки, сморгнула ледяные слезинки, однако мутная пелена все равно не давала рассмотреть хоть что-нибудь дальше метра. Все, что видела – это много красных и темных пятен, звуки уже различать не могла, один лишь непрерываемый шум в голове.
Скосила взгляд ниже, посмотрела на свой правый бок: чуть выше талии торчал кусок чего-то гладкого, металлического. Вся кофта и бедро были в почерневшей крови. Сжав зубы до скрежета в челюсти, вырвала осколок, причинявший мне столько мук. Лучше бы этого не делала.
Боль в мгновение ока стала жестче, яростнее, отключающей сознание…
Яркий насыщенный белый свет, исходящий от плоских ламп на потолке, почему-то не ударил по глазам, как должен бы был, не вызвал никакой реакции. Люди в белых халатах что-то говорили, судя по открывавшимся ртам, а их лица расплывались, превращаясь в мутные пятна размером с голову. Один такой человек наклонился надо мной, демонстрируя черные пятна-глаза на фоне размазанной желтой кожи, его рука коснулась моих глаз, но я не почувствовала этого. Да я, в общем-то, почти ничего не ощущала: ни боли, ни страха, ни собственных конечностей, только ветер – холодный и яростный, что гулял по венам…
Я не помнила, чтобы закрывала глаза или теряла сознание, но возле лица вдруг появились грязные черные кирзачи с потертыми носами. Почему-то именно это я сейчас смогла так качественно увидеть. Затем кто-то приглушенно присвистнул, кажется, оценивая мое состояние, и поднял меня на руки, вызывая очередную волну невыносимой боли…
Продолжая сопротивляться навязчивой пустоте, которая так и норовилась утянуть меня в ничто и нигде, я снова открыла глаза. Тихие крики и скоростное движение куда-то назад, за голову, из-за чего чувствовалось странное давление на лоб. Все вокруг уже тусклого белого цвета, быстро угасающего и превращающегося во тьму…
Деревянный твердый стол холодной вибрацией отозвался во всем теле, словно меня ударили спиной об воду, а человек с ножом в руке сосредоточенно посмотрел в глаза. Похоже, это был капитан "Ангины". Он подмигнул мне, всем своим видом говоря, что скоро полегчает, что он уверен в своих силах, а затем опустил оружие.
Я отчетливо почувствовала, как раскаленный нож вошел в мое тело, зашипел, припаливая кожу и кровь, но боль оказалось притупленной, едва ощутимой, будто меня накачали обезболивающими. В тот же момент я снова лишилась зрения, пытаясь уже по ощущениям понять, что происходит, и в каком теле я нахожусь. Дыхание быстро стало еще более затрудненным, отрывистым. Широко раскрыв рот, запрокидывая голову и выгибаясь под руками капитана, я тщетно старалась глубоко вдохнуть. У меня получалось коротко и максимально набрать в легкие воздух с каким-то клокотанием или бульканьем внутри, но сразу происходил быстрый полный выдох, в итоге ничуть не насыщая меня кислородом.
Хрипя и подергивая руками, все-таки сделала один жадный вдох, замерла, не в силах больше пошевелиться. Тело наконец расслабилось. Агония исчезла, давая мне возможность отключиться. И я, плавно закрыв глаза, смыкая губы и словно качаясь на волнах, погрузилась в тишину…
8 глава.
Злу всегда есть, где разгуляться
Мир прогнулся, вы с этим смиритесь!
Мы не можем прожить без войны.
На колени, рабы! И молитесь!
У вас нет вариантов иных…
Гвадаар, восточная Иллийская тюрьма
Красное озеро
Стражники на мосту что-то громко и весело обсуждали, когда к ним из леса вышел человек. Странный человек. Казалось, что ему было очень плохо: двигался как-то вяло, покачиваясь и болтая руками, обвисшими вдоль туловища, голову наклонил вперед, отчего волосы закрыли лицо, одежда в пятнах крови и порвана в нескольких местах.
― Помочь ему? ― будто спрашивая разрешение, предложил тот, что справа.
Второй молча наставил на человека револьвер и замер, ожидая, когда он подойдет ближе.
― Хватило с меня наури, ― недовольно ответил оэнгер. ― Если этот тоже оттуда, то лучше ему пулю в башку пустить, нежели в плен взять.
Сложно было не согласиться с таким суждением. И первый поддержал товарища, но шаг вперед все же сделал, присматриваясь к бредущему человеку. То ли обман зрения, то ли рассудок у стража помутился, но он отчетливо увидел, что в плече у этого гостя светится дыра размером с кулак, а рука держится на ошметках мышц и кожи.
― Давай предупредительный, ― с испугом попросил он товарища, и тот, почувствовав неладное, не раздумывая, выполнил указ.
Звук выстрела заставил человека на миг остановиться, а затем он как-то странно подался вперед и бегом ринулся к стражникам. Вторая пуля попала в цель, но никак не повлияла на врага. Пригнувшись ниже к земле, с проворностью ящерки, человек набросился на первого оэнгера и повалил того на дощатый мост.
Его напарник, тщетно пытавшийся сохранять спокойствие, уверенно пустил третью пулю, затем четвертую… Враг никак не отреагировал, продолжая кусать кричащего стражника в шею и раздирать руками его одежду.
С губ атакованного сорвался еще один жуткий звук, уже похожий на бульканье и кашель, и он смолк. А человек перестал его кусать. Медленно выпрямившись, развернулся всем телом ко второму стражнику.
Не в силах произнести и слова, даже вскрикнуть, тот, парализованный страхом, продолжал сжимать револьвер, направив дуло в лоб бессмертной твари. Человек не двигался, словно ожидая чьей-то команды.
― Эй, что у вас там? Хорош палить за… зря, ― утэгер замер на полпути к стражнику и его врагу, заметив тело у ног того.
― Труби!..
Договорить оэнгер не успел: человек резво двинулся к нему и, получив пулю в лоб, все равно вцепился зубами в горло, повалил на землю. Стражнику повезло потерять сознание во время удара затылком, и враг, тут же его отпустив, поднялся, повернулся к замершему на мосту тюремщику.
Игру на скорость, где наградой была жизнь, выиграл утэгер, просто потому, что человек не двинулся за ним. А спустя мгновение изнутри здания раздался громкий воющий сигнал, быстро разлившийся по округе.
Вторя ему, откуда-то из крон деревьев с протяжным и радостным "Я-а-аху-у-у!.." выпрыгнул человек небольшого роста в темной мантии. И прямо в полете, сымитировав стрельбу из лука, действительно выпустил что-то и правой руки. Белый луч стремительно пронесся к воротам, по пути насквозь пробив и так уже мертвого человека, и врезался в толстый слой металла.
В ту же секунду что-то загрохотало внутри, вызывая дрожь воды в озере и вибрацию земли. Разрывая корпус тюрьмы, к солнцу стали вырываться белые пики льда. Сигнал, видимо из-за повреждения приборов, мгновенно стих.
― Ты снова перестарался, ― сделал замечание его товарищ, выходя из леса. ― Если ты всех поубивал, то мы пришли сюда зря.
Однако в ответ на его слова, спасаясь из здания бегством и стражники, и заключенные вырвались наружу. Кто через дыры и прямо в воду, кто на уцелевший мост…
― Атакуй, но осторожно, ― скомандовал эран по-прежнему спокойным голосом.
В тот же миг по молчаливым указаниям коротышки отовсюду из леса повалили солдаты, бессмертные, не чувствующие боли и страха: лучшее оружие, которое могло получиться из живых существ…
***
Зэндаар, центральная поликлиника
Не знаю, сколько времени прошло, но для меня это был всего лишь миг, состоявший из "ничего" и "нигде". А затем я с усилием и скрипом подняла тяжелые веки, всмотрелась в темноту впереди себя, осторожно повернулась на бок, отрывисто, шумно дыша и ощущая тугую боль во всем теле: здесь тоже ничего не смогла увидеть. В надежде привыкнуть к отсутствию освещения, стала таращиться во тьму, и только спустя минуту мое зрение начало приходить в норму.
Как я и думала, проблема была у меня с глазами, теперь я различила белые стены и потолок, большое окно у головы, еще сбоку стояла пустующая кровать, накрытая белой простыней. Во вспухшей измученной вене на правой руке торчал желтенький катетер, испачканный кровью, а длинная прозрачная трубка принадлежала капельнице с большим бутылем чего-то.
С дрожью в пальцах я подняла левую руку к лицу, нащупала кислородную маску, что мешала мне глубоко вдохнуть, снова тираня мои пострадавшие легкие. Уверенно опустила ее чуть ниже, давая себе свободу, и в ответ на это противно запищал аппарат, что находился на комоде слева от моей кровати. Будто повинуясь этой протяжной ноте, я стала куда-то уплывать, услышала стук двери, ударившейся о стену, и чей-то возглас, быстро становившийся все дальше и дальше...
Я моргнула, всего лишь моргнула, и все вокруг резко потемнело, вновь лишая меня зрения. Качнула тяжелой головой, всмотрелась в окружение. Слух уловил чей-то веселый смех, бранную несвязную речь и рычание, но не здесь, не в этой комнате, однако где-то рядом.
Глаза в этот раз быстро привыкли к мрачному свету луны, пробивавшемуся через иллюминатор над моей головой. Рядом с кроватью стоял невысокий ящик, на нем – наполовину полный стакан, вода в котором находилась ровненько посередине.
Похоже, я все-таки успела отключиться и теперь пребывала на корабле. Только на чьем? И плывет ли он вообще? Шума волн я не слышала, качки фрегата тоже не наблюдала.
Медленно села на койке, сжимая зубы от нудящей боли в животе, закашлялась, сложившись пополам и пытаясь непроизвольно отхаркнуть что-то застрявшее то ли в самой глотке, то ли где-то ниже. Судорожно всхлипнув после секундного припадка астмы, протерла ладонями лицо, точнее маску, и осторожно выпрямилась, чувствуя прохладу пола стопами: кто-то не поленился снять с меня обувь.
Лишь тогда я посмотрела на свой бок, где совсем недавно торчал металлический осколок: порванный черный подол толстовки скрывал от меня рану, потому я небрежно приподняла его вверх – в области живота и выше я была чем-то обмотана, сродни бинту, на котором виднелось небольшое кровавое пятно. Невольно в голове возникло воспоминание об операции, проведенной капитаном "Ангины"…
Значит, я у пиратов в плену? Только что-то дружелюбно все как-то: ни цепей, ни отдельной узкой камеры, ни тюремщика в комнате – или меня совсем не боятся, или я ценный субъект для капитана.