- Андрей, если будет мальчик, назову в честь тебя - Эндрю. Есть такой святой в Шотландии. Предки моего Джейми из Эдинбурга.
"Ничего себе. Так это муж Тани, что ли, номер оплатил?"
- Тань, - начинаю я прозревать истину, - а что там не так с твоим мужем?
Таня прячет глаза и, помедлив, неохотно признается:
- Андрей, Джейми зачать не может. У него… - И дальше следует что-то витиеватое и многоступенчатое из раздела практической урологии, из чего я делаю вывод, что у Танинового Джейми с этим делом полный швах.
"Ну спасибо тебе, дорогая, за эту ночь и последующее признание."
- Тань, а как назовешь, если девочка? - Это я решил так простебаться над ней. В ту же самую секунду Таня мне и выдает:
- Если девочка, то назову Энди. И тоже, в честь тебя.
"Так, всё, приехали… Знаешь, что, my sweet honey Таня, а ты спросила меня, о ком думал я, пока тут с тобой кувыркался?". Через полчаса мы расстались. Я даже номер её мобильного не взял. Но через девять месяцев Таня сама нашла меня, остроумно воспользовавшись моей визиткой.
- Андрей? Это Таня Кэрри звонит. Привет. Помнишь меня? Поздравляю: у нас - девочка. Нереальные ресницы. Серые глазки. Как у тебя… Как и обещала, назвала девочку Энди.
- А что наш муж? - спросил я.
- А муж признал девочку… Спасибо тебе, Андрюша, что теперь у нас дочка есть. Это - наше с Джейми самое дорогое.
"Здорово. Главное, что Танин муж одобрил нас…" И я повесил трубку. Через два года еще один звонок. Сразу понял, кто звонит, как только услышал истерику в телефоне:
- Тань, что тебе надо, а?
- Андрей, беда стряслась. Муж сейчас в Вашингтоне. А я родителей приехала навестить, они в Москву переехали. Здесь, в "Медведково" живут. Девочку еще утром в ясли отвела. Полчаса назад пришла забирать её, а мне говорят - вашу дочку уже какой-то мужчина забрал… представился моим мужем… Боже мой, что мне делать, Андрей?
- В "ментовку" бежать, дура! И давай, быстро мне говори, где живут все те, к кому ты ещё ездила.
- В каком смысле "ездила"? - у Тани амок.
- А от кого ты ещё беременеть пыталась. Не один же я такой распрекрасный у тебя был. Ну, давай все адреса, живо!
Испуганная Таня выдала мне три адреса. Я выбрал один (ага, тот, что в "Медведково").
- Перезвоню!
- Андрей, только будь осторожнее, и…
Не дослушав, я бросил трубку, схватил куртку и понёсся в "Медведково".
Дочь Тани я нашел ровно через час. Это был типичный грязный подвал в спальном районе. Алюминиевые баки с покорёженными крышками и отходами. Серый бетон пола, на окнах - гнилые решётки. Смрад крыс и отвратительный застоялый запах мочи. А еще - странный, чистый аромат тиаре. Этот белый цветок изображен в волосах женщин на картинах Гогена. Я запомнил это название, потому что так пахла для меня только одна женщина. Запах тиаре и привёл меня в подвал. Представив на минуту, что я могу увидеть ту, которую любил, в этом подвале мёртвой, я испытал дикий, животный ужас. Да, я боялся за неё, а вовсе не за Таню и не за Танину дочь. Захлестываемый эмоциями, я шёл вперёд, пока не заметил на полу два маленьких комочка: чёрного плюшевого, растерзанного, измазанного кровью мишку и крохотную девочку в чёрной цигейковой шубке. На руках у девочки были красные варежки, расшитые снежинками. Точно такие же варежки были в детстве и у меня. Я присел и осторожно взял девочку на руки. Её маленькая головка, прикрытая вязаной шапочкой, безвольно завалилась набок. Невесомое тело ребёнка было гуттаперчевым. Так бывает, когда позвоночник перебит. Я сдвинул с лица девочки шапку и обомлел, увидев, что глаз у ребенка нет - глаза у девочки вытекли, потому что кто-то безжалостно выбивал их каблуком. Потом я услышал чьи-то быстро спускающихся вниз шаги и заорал, как безумный: "Ноль три наберите!".
Я осекся, когда увидел бешеный взгляд жестоких чёрных глаз и неумолимо поднимающееся на меня дуло пистолета. Мгновенный, чудовищный выброс адреналина. Краткое понимание, что если бы не страх, то я бы предугадал убийцу, потому что он пах грязью и смертью. Потом был огневой вихрь, резкий удар в правое плечо, горячий, как горсть кинутых туда угольев. Невероятная боль. Дикий хрип - мой. И грязный бетонный пол, приближающийся к моему лицу с головокружительной скоростью. Удар, темнота. И ничего. А потом я очнулся. Сначала я почувствовал своё правое плечо. Там фиолетовым цветком расцветала огромная, отвратительная дырка. Вокруг дыры вспухал бугор, наполовину скрытый курткой. Дышать я почти не мог. Но совсем рядом я услышал ещё один выстрел. Еле-еле повернул голову. Я никогда не знал, что я могу так кричать. Попытался встать. Не смог. Попытался ползти - обезножил… А убийца продолжает хладнокровно стрелять. Сначала девочке в живот. Потом - в грудь. Последний выстрел был в голову. Я навсегда запомнил красное, мясное месиво вместо детского лица - и запах крови, агонизирующей боли и смерти. И я снова потерял сознание… Когда я второй раз вернулся в этот мир, то надо мной было мокрое от слёз лицо вмиг постаревшего Дядьсаши. Он сидел передо мной на коленях и беззвучно плакал, закрывая своей спиной искорёженное маленькое тело.
"Андрей, у тебя дочь. Нереальные ресницы, серые глазки… Я назвала её Энди… Однажды девочка вырастет, и я скажу ей, кто её отец. И она тебя полюбит - полюбит так же сильно, как когда-то хотела и могла любить тебя я.…"
Пожалуйста, прости меня, Таня. Я бы мог спасти твою дочь, если б только меня не подвела моя трижды проклятая память. Если б только она не подсунула мне чёртов аромат белого цветка и не напомнила мне о женщине, к которой в нашу с тобой ночь так отчаянно взывал я, то я бы спас твою девочку. Но я и представить себе не мог, что так может пахнуть мой нежеланный ребёнок…
- Дайте посмотреть на девочку, - просипел я.
- Нет, - Фадеев сказал, как отрезал.
"Нет, так нет."
- Где убийца? - спрашиваю.
- Вон, - и Фадеев кивнул влево. Я глазами нашел труп этого урода. Маленькая аккуратная дырка в его голове. Тонкая, как зазубрина, извилистая струйка крови. Один выстрел. Профессионально. Я бы так точно не смог. Я бы убивал его медленно, разрывая руками по частям.
- Вы сделали?
- Да, - кивнул мне Фадеев.
- Нет. Вы скажете, что это я. А я отсижу. - И я потерял сознание. Окончательно очнулся я уже на больничной койке. Хотел сбежать на суд, когда слушали дело Дядьсаши. Я почти уже встал, но сосед по палате поднял крик, после чего налетели гады в белых халатах. Они быстро скрутили меня. Привязали к кровати на все четыре конечности - и привет. Так я и лежал, распятый буквой "икс". Кормили меня принудительно. Я ничего не хотел. Смотрел в потолок. Отказывался отвечать на вопросы. Навсегда потерял страх перед смертью. Понял, что сам могу убить. Нет, умирать я не хотел: мне было всего-то двадцать шесть лет, и я любил женщину - любил в первый раз, любил до самозабвения…
Когда я вышел из больницы, то прочитал заключение дела сам. Фадеева оправдали: он выстрелил в убийцу, когда тот собирался разнести череп мне. У Фадеева был обычный "люгер". У убийцы - "чезет" с патронами "парабеллум" на девять миллиметров. Теми самыми развёртывающимися пулями, которые в нашей стране классифицируются как разрывные. Жуткий заряд, который если не убивает, то калечит навсегда… Убийцей дочери Тани был тридцатипятилетний, не сильно обеспеченный петербуржец - первая любовь Тани Архиповой-Кэрри. Когда-то он работал в спецназе Министерства юстиции РФ. С работы его выперли за беспредел, он попытался затеять свой охранный бизнес, но дело не пошло, и чувак начал пить, скулить и, в конце концов, прочно уселся Тане на шею. Таня ушла от него, когда он начал её бить. А он стал следить за ней. Контролировал каждый её шаг. Абсолютно съехал с катушек, когда Таня вышла замуж. Окончательно ошизел, когда узнал, что у Тани растёт дочь. Раздобыл пистолет и выследил Таню Кэрри. Выкрал её ребенка и отомстил женщине так, как сумел. Неудачник, оказавшийся психом… Он умер от выстрела Фадеева, даже не почувствовав смерть, так и не узнав, кем был тот, кто орал ему "ноль-три наберите". Если бы знал, то наверняка бы убил меня. И я никогда бы в жизни не испытал самое страшное чувство вины - вины выжившего перед убитым. На память о том дне я и ношу свой шрам - крест неведомого мне Святого…
Но если тот апостол был Святым, то я - точно нет. Фадеев это понял, когда ему в истерике позвонила Таня и рассказала, как она отправила меня на розыски своей дочери. Просто у Тани, как у всех российских женщин, была эта вечная, проклятая тяга к самопожертвованию. Отправив меня на розыски своего ребенка, Таня тут же сдрейфила. А вспомнив, где я работаю, разыскала телефон "Альфы" и потребовала подозвать к трубке Фадеева. Терзаясь от чувства собственной вины, Таня выложила Дядьсаше всё. Сообразив, что к чему, Дядьсаша нашёл меня по моему GPS-трекеру. Дядьсаша так никогда и не узнал, что Энди была моей дочерью. Таня побоялась идти до конца. Промолчал и я. А чем тут было хвастаться? Я никогда не видел свою дочь живой и здоровой - не хотел. Было всё равно. Не дали посмотреть и на мертвую… Таня уехала в Вашингтон и увезла трупик Энди с собой. Таня больше никогда не искала меня, как и я её. Наш союз был случайным. Ребенок был случайным. И только боль - настоящей. Именно эта боль и привела меня в Интерпол делать мою работу: искать потерянных и тех, кто пропал. Находить их - живыми или мёртыми. У Кинга я прочитал, что именно так приходит искупление, потому что хорошими делами можно загладить свои грехи. Но совесть - не супермаркет, а для убитых миг смерти определяет не Бог, а другой человек. Я не верю, что можно сделать добро из зла, а из дурного - хорошее…
Вот так, схлопотав свое первое и единственное ранение, я разом забил на все голливудские боевики, где главный герой после такой раны еще пару часиков бегает, а, набегавшись, ещё и ухитряется пару девок отшпилить. На самом деле после таких ранений в плечо (и это при условии, что ты попал в счастливый процент выживших) бывает раздробление костей, повреждение нервов, невролиз и болезненная пластика для закрытия дефектов кожи. Лично я отделался четырьмя операциями, уродливым швом и болью в плече, если забываю беречь его. Впрочем, шрам преподнес мне ещё одно оригинальное развлечение. Теперь мне приходится каждый раз придумывать ответ на умильный вопрос очередной подружки. Вопросы обычно варьируются от умеренного "ой, а как это случилось, Андрей?" до абсолютно идиотского "ой, а это было больно?". И что, мне теперь надо всем исповедоваться? Ещё чего. Есть другой вариант. Даже три. Все на "отлично" прокатывают:
- Нет, не больно. Просто у моей бывшей неправильный прикус был…
- Да мы тут как-то баловались, меня подвешивали к потолку, но я сорвался с веревочки…
- Слушай, детка, не приставай ко мне, а лучше займи свой рот каким-нибудь делом…
Кстати, о деле: где, спрашивается, мой завтрак? Открываю холодильник и первым делом вижу апельсиновый сок. Так, и что эта гадость делает в моём доме? Фи, кошмар. Выливаю сладкую мерзость в раковину, в урну выбрасываю картонку. С интересом оглядываю недра своего бездонного холодильника, где давно повесилась - нет, даже не крыса, а целый боевой крысиный эскадрон. Колбаса, сыр, два яйца. Чиабатта, молоко, две груши. Супер, но готовить я не хочу. Да и руки у меня в этом плане растут из… короче, растут не оттуда. Начинаю жалеть, что вчера отправил Диану домой вместе с посылкой от мамы. Но, вспомнив о том, что вся эта мамина "домашне-полезно-здоровая-еда-давай-ешь-Андрюша", все эти её полустёртые от долгого применения коробочки с макаронами и кусками мяса выглядят как… одним словом, плохо выглядят, я повеселел. Принимаюсь раздумывать, ограничиться ли мне звонком в местное говно-sushi, или поесть где-нибудь нормально, в городе, в кафе. Выбираю второе, как человек разумный. Заварил себе чашку робусты, с подоконника сгреб в стопку ноутбук, iPad, бумаги и в ожидании кофе разложил всё принесённое на кухонном столе. Сам сел в любимое кресло, перекинул ноги через подлокотник и начал анализировать составленную мною вчера схему "лепки" "объекта".
08:10. Итак, мой "объект" - Маркетолог. Ее зовут Ирина Файом. Это женщина, которая с прошлого четверга у меня из головы не выходит. И при этом я с упорством маньяка почему-то до сих пор называю её Красной Шапочкой. Интересно, почему? И вообще, ну что в ней такого особенного? Ну да, у неё интересное, немного ассиметричное лицо и глаза нереального цвета. Очень привлекательна на свой лад, но я не могу сказать, что она абсолютно в моём вкусе. Откровенно говоря, я блондинок вообще не люблю, да и с этой не стал бы возиться в прошлый четверг, в Лондоне, если б только не похоть, которая пришла ко мне с самого первого взгляда. Окей, я был не прав, а вот Красная Шапочка всё сделала правильно: убила меня наповал именно тогда, когда я перед ней раскланивался. "Стерва. Ненавижу… Нет, ну что в ней такого?" Обнаружив, что я уже пять минут, как сижу и невесть о чём думаю, я одёргиваю себя и возвращаюсь к своим схемам и записям. Несколько кружков, обозначающих связи "объекта", так и остались незаполненными со вчерашнего дня. Открываю ноутбук и отправляюсь за информацией в Google. Люблю этот поисковик. Для начала изучаю всё, что смог найти на "заказчика" - на Даниэля Кейда. Посмотрел его фотографии, поискал на него информацию в сети. А там - одни пресс-релизы об объектах, сданных его компанией точно в срок (респект, уважаю). Релизы написаны хорошим литературным языком, но это - всё. И это очень странно, потому что создаётся впечатление, что у Кейда личной жизни вообще нет и никогда не было. Но так не бывает, потому что на монаха Кейд не похож. И кстати, зачем ему Красная Шапочка?
На этот вопрос у меня есть несколько версий, но самым подходящей (и приличной) является мысль о том, что Кейда интересует исключительный профессионализм моего "объекта". Но Красная Шапочка, как известно, уже работает на "НОРДСТРЭМ". И я отправляюсь искать данные на эту компанию. В последнее время об этой корпорации только ленивый не пишет. Ещё бы, "НОРДСТРЭМ" - банковский аналог ГАЗПРОМа: огромный монстр, со вполне приличным EBITDA, нереальными прибылями и котируемыми акциями. Как результат - практически стопроцентная монополия на отечественном рынке платёжных систем. Как показатель доверия партии и правительства - участие в создании национальной платежной системы, основным элементом которой станет разработанный код безопасности "НОРДСТРЭМ". На всякий случай, решил поискать, кто является архитектором кода. Быстро выяснил, что это некий Дмитрий Александрович Кузнецов, вице-президент "НОРДСТРЭМ", у которого, по слухам, и работает наша Ирина Прекрасная. Итак, круг замкнулся, и если я прав, то мне придётся копать вокруг Кейда, а заодно выяснять, что представляет собой эта Файом и её шеф, Кузнецов Дмитрий Александрович.
Полез в интернет выяснять всё про Кузнецова. Занятный чувак. На графа Дракулу похож - того, что из "Ван Хельсинга" с Хью Джекманом (только Кузнецов без хвостика и такой же белобрысый, как и Файом). Потом открыл базу данных МВД. Посмотрел данные на Кейда (ба, да у него целый автопарк помимо "кадиллака"), на Кузнецова (как ни странно, но у вицика из "НОРДСТРЭМ" всего один "лексус") и на Маркетолога. Сижу и читаю:
"Файом Ирина Игоревна.
Водительские права: категория "В" (автомобиль) и "А" (мотоцикл).
Наличие автотранспорта: по категории "А" - отсутствует.
По категории "В" - Фольксваген Touareg 3,0 V6 TDI.
Год выпуска: 2012.
Цвет: тёмно-серый.
Регистрационный знак: В413ЕК777РУС.
Дата регистрации: 10 ноября 2012 года".
Ух ты, а Красная Шапочка, оказывается, умеет водить байк. Беру данный факт на заметку. Из системы Интерпола i-24/7 я уже знал, что Ирина Файом живет от меня всего в трёх автобусных остановках, а ещё, что она родилась 7 ноября, как и я. На её именины мне наплевать (вряд ли она пригласит меня), а вот мысль о том, что этот "туарег" - подарок к её дню рождения, приходит мне в голову быстро. И если это так, то у Файом кто-то есть. Не то, чтобы меня занимало, с кем Маркетолог траха… sorry, проводит время, но то, что у Красной Шапочки может быть обеспеченный чувак, который её спонсирует - эта информация мне понадобится.
08:30. Итак, схема "лепки" "объекта" готова. И теперь мне остаётся только разработать стратегию выхода на контакт с "объектом". А для этого мне нужно отправиться в город. Иду в комнату, разыскиваю в шкафу кипельно-белую футболку "Dsquared". Покрутил в руках чернильные джинсы. Не знаю, где сестра купила мне их: то ли в Италии, куда прошлым летом на этюды моталась, то ли вообще в "Коньково". (Но скорей уж в Италии, потому что Диана у нас девочка очень пафосная, учится в "строгановке", да и "гуляет" пока на мои). Подумав, засунул джинсы обратно в шкаф и натянул кожаные брюки с защитой. Отправляю схемы в задний карман брюк, сдергиваю с вешалки куртку. Там кевларовые вставки и вообще она ничего так себе, удобная, и одна из немногих вещей, которые мне по-настоящему нравятся. В карман мотокуртки отправил затычки для ушей. Еду я не на "дальняк", но затычки беру с собой по привычке, они нужны, чтобы в ушах от скорости не гудело. Осталось прихватить карбоновый шлем-интеграл "AGV" с собственноручно заклеенным мною номером "46" и взять ключи от dual-sport "BMW R1200 GS", которого мотогонщики называют "большим гусем" из-за особенностей дизайна.
08:45. Насвистывая "Sex On The Fire" (речь в этой песенке как раз идёт о том, в чем я большой специалист), я бодро вхожу в двухэтажный гараж, где арендую два места. Но спешил я не за своим автомобилем, а за своим "большим гусем". "Четыре колеса для тела, а два для души", - вспомнил я недавно прочитанную фразу из мотоблога. Я фыркнул. Увы, я так и не смог избавиться от дурацкой привычки загружать в свой мозг любые занятные данные. Но самое интересное, что я мог и извлекать их из своей головы в виде полезной информации, в любое время. В это утро в гараже никого нет. И я выдыхаю, поняв, что сегодня мне удастся избежать расспросы любопытных "гаражников", у которых невероятно длинные языки и куча времени, чтобы чесать их. Надев шлем и обняв коленями серебристый распластанный блок цилиндров, выруливаю и отправляюсь на разведку на Юго-Западную улицу. Найдя улицу, дом и подъезд, где живет Красная Шапочка, намечаю для себя несколько зон, не просматриваемых ни со стороны подъезда, ни из окон её квартиры. Нашел оптимальную для наблюдения точку, где и расположился. Заглушив "BMW", я передвинулся на заднюю часть седла и вытянулся на нём. Осматриваюсь.