Отдельный разговор о матери Лены. Я эту женщину не видела и потому не могу вынести о ней окончательного заключения. Но я не очень-то верю, что, отправляя дочь в Америку, она хотела ей счастья. Скорее, пыталась от нее избавиться. А убеждает меня в этом факт, что Ленина мать на днях приезжала в Нью-Йорк по туристической визе. Она видела свою дочь накануне кризиса. И – улетела назад, в Петербург. Неужели недопоняла угрожающей дочери опасности? К сожалению, с такими мамами, работающими в "высоких сферах" и отодвигающими детей на второй, третий, десятый план, я на своем веку встречалась нередко.
– Как вы оцениваете нынешнее состояние своей пациентки?
– Честно признаться, я не уверена в окончательном успехе. Но если за последний месяц она "сорвалась" только раз – это уже прогресс.
ххх
А тогда до клиники было еще далеко. Тогда, долго не приходя в нормальное состояние, шатаясь по ночным притонам, пьяная и накачанная кокаином, Лена все же смутно догадывалась, что ходит по краю. Однажды она попыталась отказаться от водки. Началась ломка. Чтобы не сойти с ума, она раскрыла первую попавшуюся книгу. Этой книгой оказался сборник учений Кришны.
Лена говорит, что от этой книги тогда исходило свечение, и, озаренная, она услышала спасительные голоса "оттуда". Не знаю насчет свечения, но, думаю, ей очень хотелось жить.
Она разыскала храм-монастырь последователей учения Кришны. Обратилась к настоятелю, и тот разрешил ей остаться при храме.
ххх
Зная, что наркоманы часто живут не в реальном, а своем, придуманном мире, я все же решил найти тот кришнаитский храм, в котором, по словам Лены, она жила полгода.
На одной из улиц в Манхэттене стоит дом с табличкой на фронтоне Ramakrishna – Vivekanda Center. Открывший двери кришнаит пригласил войти. Он был готов рассказывать обо всех премудростях учения Кришны, но про Лену ничего не ведал:
– По воскресеньям у нас на службе много разных прихожан, в том числе и русских, но чтобы здесь жила русская... Нет, вы ошиблись.
Значит, наврала! И действительно, какой там кришнаитский храм! Русская девочка, разбалованная заграничными поездками, дорогими тряпками и поклонниками-миллионерами, ушла жить в монастырь? Нет, все это похоже на красивое вранье или на бред больного человека. И все же... Ведь ходят же иногда по Брайтону русские кришнаиты в ярких балахонах, предлагая прохожим книги.
...В бруклинском районе Флатбуш находится множество госучреждений, помогающих городской бедноте. Публика вокруг – соответствующая. На одной из улиц – четырехэтажное здание: International Society for Krishna Consciousness ("Интернациональная община сознания Кришны"). Дверь открыл парень лет двадцати пяти, остриженный наголо.
– Меня зовут Рама Нанда, – сказал он на чистом русском. – Входите.
На улице солнце слепило глаза, а в храме царил полумрак. Густо пахло специфическими благовониями и краской. Какой-то парень, тоже лысый, но с косичкой сзади, красил дверные наличники.
– Здравствуйте, я из Питера, – сказал он.
С подносом в руках из-за угла вышла худая индуска в балахоне, следом за ней, неся огромный кувшин, в зал вошла немолодая низенькая блондинка с явно славянскими чертами лица.
– Здравствуйте, – поздоровалась она на русском.
– Из живущих в храме двадцати пяти человек – половина русские, – объяснил Рама Нанда, видя мое удивление.
Рама Нанда – родом из Ташкента, кришнаитом стал три года назад, в храме живет полгода. Он повел меня по этажам, открывая разные двери и прося снимать обувь в некоторых комнатах. В центре огромного темного зала на расшитом золотом диване покоилась какая-то деревянная фигура.
– Это – основатель нашего движения в Америке, – Рама Нанда написал в моем блокноте довольно экстравагантное для русского языка имя – Асбхактиведанта Свами Прабкупада. – А за этими шторами наши божества, кто их хоть раз увидит, тот обретет бессмертие. Бессмертие в том понимании, что после физической смерти душа уже не будет вселяться в новое материальное тело, а попадет на свою родину, в царство Духа.
Вдруг раздался протяжный звук рожка, шторы раздвинулись. В алтаре, разукрашенные гирляндами цветов, разодетые в яркие наряды, стояли два идола. Заиграла монотонная музыка. Рама Нанда упал на пол и начал бить поклоны...
Потом мы пошли по кельям. Да, все, как и рассказывала Лена. На двухъярусных кроватях вместо постельного белья – спальные мешки. Почему так? Кришнаиты часто путешествуют, едут в другие штаты, чтобы послушать проповеди приехавшего в Америку из Индии очередного гуру. К тому же грех монахам думать о комфорте и наслаждениях. Ни телевизора, ни газет. На шкафу лежат несколько барабанов-мриданчо. На балконах на веревках сушатся оранжевые балахоны. В мешочках – четки со ста восемью бусинками. В душевой холодная вода, о которой Лена вспоминала с таким отвращением.
– Я из Азербайджана, здравствуйте, – войдя в душевую, поздоровался прикрытый полотенцем еще один кришнаит с фенечками на шее.
От густого запаха благовоний и беспрерывно звучащей монотонной музыки у меня постепенно начало уплывать ощущение реальности. Там, за окнами, шум и суета, копы патрулируют улицы, моя машина плохо запаркована – могут влепить штраф. А тут – какие-то кришнаиты, фрески на стенах, какое-то бессмертие...
Мы сидели на полу, ели рис с чудовищно острой приправой.
– Лена? Конечно, знаю, – блондинка в цветастом балахоне опустила свою тарелку на колени. – Лена жила в соседней келье. Очень чуткая девочка, стройная, голубоглазая. Мы с ней вместе шили одежду, плели из цветов гирлянды. Но потом она стала какая-то странная и покинула храм.
ххх
Странное поведение Лены объясняется просто: она пришла в этот монастырь, чтобы спастись от кокаинового безумия. Вела суровую аскетическую жизнь: ежедневно, как и все здесь, вставала в половине четвертого утра, мылась под холодным душем, наносила на лицо "святую" глину, молилась по два с половиной часа на службе. Потом два часа читала мантры, ела рис и фасоль, убирала и мыла полы, плела гирлянды, выходила на Брайтон, где под удары мриданчо распевала с единоверцами "Хари Кришна". И первое время это помогало.
Но, почувствовав себя в безопасности, затосковала. Ей захотелось жить прежней питерской и нью-йоркской жизнью. Порою к ней приходило сильное желание снова поймать "хай". Внутренне она уже оказалась вне храма.
– Я специально стала себя загрязнять, – вспоминает Лена, закатывая повыше рукава рубашки. – Не ищите дырок, я уже не колюсь, – говорит она, увидев, как я пристально изучаю ее ужасно тощие руки. – О чем я рассказывала? Ах, да, мне захотелось наслаждений. Иногда вечерами, когда в храме все спали, я выходила на улицу и покупала у негров марихуану. А потом...
Однажды, проходя по Брайтону с барабанами и распространяя книги, она встретила подругу Светку, которая сбежала от окончательно свихнувшегося Рэя и снимала на Брайтоне комнату. Светка оставила подруге свой домашний адрес. С этого дня Лена окончательно потеряла покой. Однажды ночью, выскользнув из храма в своем экзотическом наряде, села в метро и приехала на Брайтон.
– Светка! Не могу больше! Дай кокаин!
Тощая Светка понимающе улыбнулась и протянула подруге кулечек с сероватым порошком:
– Попробуй, это лучше, чем кокаин.
Порошок оказался героином.
– Меня стошнило, – вспоминает она первую свою реакцию. – Но все равно было как-то приятно. Утром душили слезы, все тело было скованно. Таких ломок от кокаина у меня не бывало. Тогда Светка дала мне меньшую дозу и сразу стало легче... Да-а, героин – это очень сильно. Он удовлетворяет все желания. Героин всех достанет...
– Где вы брали наркотики?
– У нас был знакомый русский драгдилер, хороший парень, добрый такой. Позвонишь, скажешь, что нужен пакетик – через полчаса привезет. Иногда даже бесплатно угощал. Мы торчали с утра до ночи. Кушать ничего не хотелось, сосали только леденцы. Я тогда стала жутко худой, это сейчас уже ничего.
– А откуда у вас было столько денег на наркотики?
– Воровали одежду в богатых бутиках и потом продавали. Что вы так смотрите? Я же не могла жить без героина! Вы не понимаете, что это такое, когда по утрам тебя выламывает наизнанку и ты готов на все, только бы принять дозу!
Какое-то время Лена "удачно" воровала в магазинах дорогие платья. Но однажды ее поймали охранники и вызвали полицию. Пока ждали полицию, ее заперли в комнате. Зная, что за воровство в Нью-Йорке наказывают меньше, чем за наркотики (с собой у нее имелись наркотики), Лена вынюхала зараз все, что имела. Когда подъехала полиция, она уже здорово "торчала". А когда доехали в участок, была при смерти от передозировки.
Как это ни кощунственно звучит, к счастью, ее задержали в магазине за воровство и вызвали полицию. Прими она "овердоз" где-нибудь на улице, в ночном клубе или на квартире у Светки… Она не помнит, как полицейские ее отвозили в госпиталь:
– По-моему, тогда распускались желтые лилии, звучала музыка... Я так торчала, как никогда в жизни... – с блаженством вспоминает она состояние, когда находилась при смерти. – Потом я очнулась на больничной койке, под капельницей... Я думаю, это меня Бог наказал: в меня вселилась душа того, кто в прошлой жизни был наркоманом. Наверное, моя душа после смерти тоже достанется наркоману, – пытается она истолковать на свой лад учение Кришны. – Да, я верю в Бога. Понимаете, сейчас мне нужна какая-то основа, чтобы "соскочить". Я не знаю, как это объяснить, но мне нужна очень сильная духовная основа...
ххх
– Сегодня ваша пациентка, как может, борется со своей болезнью: ходит к наркологам, посещает группы "Анонимных Наркоманов". В ее сознание странным образом вплелось и религиозное учение Кришны – она читает мантры, пытается рассуждать о переселении душ, носит различные кришнаитские фетиши.
– Она ищет выход, – отвечает врач Анна С. – Она уцепилась за Бога, как утопающий за соломинку. На мой взгляд, Лена еще мало верит в свои собственные силы, переложив ответственность на Бога. Но сейчас ценно все, что ей помогает.
ххх
P. S. Приблизительно через год после нашего последнего разговора мы случайно встретились – при одной амбулаторной клинике открывалось новое отделение для русскоязычных наркоманов. Были приглашены врачи и бывшие их пациенты. После официальной части был фуршет.
– Привет, – поздоровалась Лена, узнав меня.
Она заметно изменилась с тех пор: исчезла болезненная худоба, с глаз сошел маслянистый покров, на щеках проступил слабый румянец. А главное, Лена уже не производила впечатление удрученной, безнадежной наркоманки.
– Это кто? – спросил у Лены стоящий рядом парень, похоже, ее бой-френд.
– Да так, журналист. Когда-то написал статью о том, как я торчала. Наделал там кучу ошибок: написал, что кокаин якобы опускает, а героин подбрасывает. А ведь в действительности все наоборот.
Парень, взглянув на меня, усмехнулся, мол, что взять с непрофессионала?
Они ушли. Обескураженный такой странной оценкой журналистской статьи, я посмотрел Лене вслед. "Подсела, заторчала, соскочила..." Профессиональная наркоманка с фенечками на шее! И вдруг подумал о том, что она ведь уже год не употребляет наркотики. Целый год!
2009 г.
ЧЕТЫРЕ ВЫСТРЕЛА НА РАССВЕТЕ
ЧИСТО РОССИЙСКОЕ УБИЙСТВО
В пятницу, 29 марта 1996 года, примерно в шесть часов утра в квартире дома на Эммонс авеню, что возле Брайтона, прогремело четыре выстрела. Сосед, выглянув из дверей своей квартиры, увидел сбегающих по лестницам со второго этажа двух мужчин. Вскоре подъехавшие к дому полицейские обнаружили в квартире труп мужчины.
По теленовостям в то же утро сообщили, что убитый – Николай Канивец – был владельцем ночного клуба "Ночной полет". На следующий день городские газеты внесли поправку: "Убитый действительно имел отношение к этому клубу, но работал там вышибалой".
ххх
Николай Канивец, 1970 года рождения, – мастер спорта международного класса. Вот список его спортивных побед: победитель кубка Европы по кикбоксингу в 1993 году; участник полуфинала 1993 года в Малайзии по карате; чемпион Украины по фул-контактному каратэ 1994 года; чемпион Украины по у-шу 1993, 1994 и 1995 годов. Вместе с командой борцов приехал из Украины в США на соревнования по кикбоксингу и решил остаться.
– Какой миллионер?! Какой "новый русский"?! У него не было даже семидесяти пяти долларов, чтобы оплатить продление гостевой визы! – рассказывает Евсей Пинский, тренер спортивного клуба "Олимпик". – Он сначала работал за гроши в овощных магазинах грузчиком, потом стал подрабатывать охранником в ресторанах. Попытался продолжить и профессиональную карьеру – принимал участие в нью-йоркских соревнованиях по кикбоксингу, но был отстранен за нарушение правил. Коля мог быть включен в профессиональную лигу, у него был отличный удар ногой в голову. Он не пил, я ни разу не видел его пьяным. В спорте у него врагов не было. Причины убийства нужно искать в другой области.
ВИКА
– Ну и трущобы! – Евсей Пинский вел меня по темным закоулкам Брайтона.
Мы шли к Вике – жене убитого Николая Канивца.
В сырой комнате горела настольная лампа. В детской кроватке, укрытая одеялом, спала девочка. Мы разговаривали полушепотом, чтобы не разбудить ее.
– Только не называйте меня бедной, ладно? Не выношу, когда меня жалеют, – Вика Канивец налила в чашки чай и села напротив. – Я расскажу, что знаю.
Она прилетела в Нью-Йорк из Черкасс. В прошлом году умер ее отец, мать осталась без рaботы. Жизнь показалась беспросветной, а на дальнем берегу маячила надежда – там ждал муж, добившись для нее гостевой визы. Вика приехала не одна – с дочкой Катей.
Все, кто знал Канивца, говорят, что он был бесхитростным, открытым человеком. Любил детей: работал тренером в Черкасском центре воспитания молодежи, тренировал подростков в летних лагерях. Но, конечно, больше всего любил свою дочь. Зачем он остался в Америке? Надеялся сделать спортивную карьеру, а не получится – заработать денег на квартиру и вернуться в Украину. Ведь с Викой у них своего угла не было. Большие деньги у супругов тоже никогда не водились, несмотря на то, что Канивец – гордость украинского спорта. Во всяком случае, об их более чем скромном достатке свидетельствуют жестяные кружки и тарелки, которые из Черкасс Вика привезла с собой.
– Коля рассчитывал, что и я в Нью-Йорке смогу найти работу, ведь я преподаватель английского языка. Думали, устроимся, родим второго ребенка...
– А как вы относились к виду спорта, которым он занимался?
– Я никогда не была в восторге от кикбоксинга, но Коле он был нужен как воздух.
Первый день рождения дочери семья отметила скромно, втроем. Николай все торжество отснял на видеокамеру. Он вообще любил фотографировать дочь, а тут – такая дата!
– Когда я приехала в морг на опознание, – вспоминает Вика, – то сразу увидела Колину простреленную грудь и простреленную голову. Мне показалось, что он был избит. Но объяснить это трудно: не представляю, кто бы смог его избить, будь нападающих даже двое. Я спрашивала у полиции о выстреле в голову, был ли это один из первых или последний – контрольный. Но мне ничего не ответили. И вообще никакой информации о ходе расследования мне не дают.
Все деньги, которые за год работы грузчиком в магазинах и охранником в ресторане собрал Николай, ушли на авиабилеты для жены и дочери и на съём жилья. Эта хибара, где из мебели – только старые кровати, стол и расшатанные стулья, обошлась семье в тысячу восемьсот долларов: шестьсот долларов – аренда, столько же – залог хозяину, еще шестьсот посредникам. Из собственных приобретений – телефон и плойка для волос. Когда Канивца не стало, в семейном бюджете остались последние восемьдесят долларов.
– После убийства нам с Катей помог с деньгами спортивный клуб "Олимпик", где Коля тренировался. Летом они обещают взять нас с дочкой в летний лагерь. Друзья и знакомые мужа пожертвовали кто сколько смог.
– А кабак "Ночной полет"? Кстати, после убийства я туда несколько раз заходил. Какие-то мужики, назвавшись администрацией, разговаривать со мной не захотели. Сказали, что на все вопросы по этому убийству они уже ответили полиции.
– "Ночной полет"... Они оплатили похороны. Коля работал там охранником. Он уверял меня, что в этой работе нет ничего опасного.
Николай Канивец похоронен на нью-йоркском кладбище Гринвуд. На днях Вика получила брошюру с образцами могильных камней. Опыт Америки у нее начался с ознакомления с кладбищенскими правилами: могильный камень здесь можно устанавливать уже через месяц после захоронения.
– Я не знаю, кому была нужна его смерть. Я почему-то уверена, что его убийцу не найдут...
ххх
Мы вышли из квартиры Вики, когда было за полночь.
– В той злополучной квартире на Эммонс проживал один из владельцев клуба "Ночной полет". Николай был его телохранителем. Насколько я знаю, по законам мафии, убийство телохранителя с контрольным выстрелом в голову означает предупреждение хозяину – если не уступит конкуренту, то следующей жертвой станет он сам, –сказал я.
– Похоже, так оно и есть.
Мы помолчали.
– В подвале этого дома живут два русских борца-нелегала, – сказал Евсей, указывая на светящееся у самой земли окно. – Неплохие ребята: один вольник, другой дзюдоист. Мечтают пробиться в Америке в большом спорте. Дай-то Бог! Но пока оба пошли работать вышибалами в ресторан. А в том доме живет спившийся боксер... Спортсменам в иммиграции очень трудно.
– Всем трудно.
– Э-э нет, спортсменам особо.
НА ТАТАМИ
– Не знаю, как в других видах спорта, но у иммигранта-дзюдоиста или вольника сделать в Америке карьеру на татами шансов практически нет, – продолжал Евсей.
– Почему?
– Дело в том, что в США дзюдо и вольная борьба – любительские виды спорта, где можно найти моральное удовлетворение, заработать престиж – все, что угодно, только не деньги. Мечта начинающего дзюдоиста – быть замеченным Федерацией по борьбе, которая может взять спортсмена на свое полное обеспечение. Но для этого нужно быть, во-первых, талантливым борцом, а во-вторых, гражданином США. Такие же требования предъявляются и к участникам чемпионата Америки.
– Если не ошибаюсь, среди российских борцов в Нью-Йорке немало "гостевиков" и нелегалов.
– Возьми даже тех, кто иммигрировал легально. Борец, приехавший из России, чаще всего, кроме спорта, ничем иным не занимался, никакой другой профессии не имеет. А ведь ему необходимо платить за жилье, кормить семью, решать тысячу иммигрантских проблем. К тому же спортсмены – как артисты: они привыкли к славе, аплодисментам, наградам. Представь, еще вчера тебе рукоплескали, встречи с тобой искали журналисты, тебя показывали по телевидению, а сегодня ты – ноль. Спортсмены теряют самоуважение, впадают в депрессию. Не удивительно, что в такой отчаянной ситуации они согласны на любые сомнительные заработки.
– Такие, как...