- А вы-то считаете, что это - так? - в лоб спросил я.
- Это - так! - торжественно ответствовал он. - Вспомним Лебедя. Лебедь сказал, что такой быстрый слом советского общества неестествен, когда люди сразу забыли все, что было… Все ценности советского общества. И он сказал, что наше нынешнее общество смоделировано, и давным-давно.
- А много ли людей подвержено такому… психотронному воздействию?
- Я считаю, что все население, - совершенно просто сказал он, будто констатировал, что русский народ принадлежит к европеоидной расе. - И не только в районе психотронных станций, а психотронные станции назвал еще член-корреспондент Секрецкий, это - Киргизия, Киев, Москва, десять городов, которые собирались бомбить американцы…
- А сколько людей с датчиками? - настаивал я.
- Почему - датчики? - вдруг сказал он, пожав плечами, словно датчики были в самом деле не при чем. - Вы говорите только об одной из технологий, ведь можно управлять людьми без всяких датчиков. Я вам объяснил, что человек представляет собой что-то типа транзисторного приемника или электрической машины… И можно изменять его электромагнитные поля.
- А экстрасенсы? - вспомнил я почему-то опять экстрасенсов.
- Я считаю, что никаких экстрасенсов не существует. Есть просто психически одаренные люди, и если их вооружить…
- А они вооружены? - перебил я его, словно жадный до жареного репортер.
Он замолчал, вопросительно посмотрев на меня, и совершенно спокойно сказал:
- Ну, я считаю, что многие из них работают на психотронных станциях. А сами психотронные технологии основаны, конечно, на оккультных науках, которые развивались на протяжении столетий…
- А какая цель? - спросил я, как дурачок.
- Ну можно же управлять населением!.. - удивленно воскликнул он. - Это же самое страшное оружие.
- И управляют?
- Естественно. Вот Любимов написал в "Совершенно секретно", убрав, правда, психотронику, что нужно было показать народу псевдокапитализм, псевдодемократию, а потом вернуть одураченное население на прежний социалистический путь. Но это сейчас и происходит, между прочим. Только с помощью психотроники. А дело в том, что ЦК КПСС состояло из кланов - это Горбачев говорил. Был комфашистский клан, который существовал с 17-го года - вы же знаете, что коммунистическая и фашистская идеологии идентичны. Так вот, в семидесятые годы СССР уже не мог участвовать в гонке вооружений из-за огромных затрат, экономика уже не позволяла. И появились большие бреши в "железном занавесе"; информация, как могут нормально жить люди, вовсю начала поступать в "империю зла". Нужно было что-то менять в этой стране. И возник план - делать перестройку. Ее делал Горбачев, хотя он делал в основном внутрипартийную перестройку… Но он все равно должен был знать, что для этого применяли психотронику, хотя, конечно же, будет молчать, так как это - преступление века.
- А что, применяли… психотронику? - переспросил я, пытаясь переварить новый взгляд на историю СССР.
- Конечно. Так вот, нужно было создать класс предпринимателей. Было три варианта. Согласно первому варианту, нужно было показать народу псевдокапитализм и псевдодемократию, потому что разве это настоящий рынок - из карманов людей?..
- Да, - согласился я.
- Так вот, нужно было создать класс предпринимателей - и создали. Из кого? Из спекулянтов, из разных сволочей, из жуликов и воров. Ну, поднялись они туда. А коммунисты вернулись. Сначала заняли Думу, затем все ключевые посты. И вот первый вариант - вернуться опять на социалистические рельсы. Второй вариант - пойти по пути Китая. А третий вариант, если два первые не проходят - твердо встать на капиталистические рельсы. Не получается. Значит, надо вернуться к старому. Но как? Еще древние говорили, что в одну реку нельзя войти дважды. Значит, мы можем прийти только к самому страшному государственному устройству, название которому - комфашизм.
- Как же тут задействована ваша психотроника? - спросил я, совершенно запутавшись в вариантах и путях.
- Так и задействована, поскольку народ, вместо того, чтобы улучшить эти вот демократические преобразования, рвется сейчас назад. Сейчас проведите опрос по Москве - хотите вернуться к тому, что было? И большинство скажет: "Хотим". Вспомнят хлеб по 16 копеек… Просто третье управление КГБ обрабатывало население через телевизионные приемники.
- А сейчас разве не обрабатывают? - живо воскликнул я, почуяв неожиданную прыть. - А реклама? - Я осекся и подавленно добавил, вопрошая: - Реклама - тоже психотроника?
- Естественно, - тут же отреагировал он. - Это делали и в Америке, и в Японии… Снимали банку "кока-колы" на каждый какой-то там кадр… Потом это запретили. Потому что это воздействие на человека! А когда воздействуют на мозг - гипнотизер, например, в мозгу выделяется серотонин. И когда он выделяется в больших дозах, он убивает клетки мозга.
Я осмотрелся по сторонам. Мы стояли у здания бывшего советского Комитета защиты мира; около нас тусовалась кучка самых разных людей - молодых и старых. Некоторые из них пристально смотрели на нас, пытаясь вслушаться в беседу.
- А кто это стоит? - спросил я Николая Ивановича Анисимова. - Жертвы психотронной войны?
- Тут люди с различными программами, - уклончиво ответил он. - Я вас предупреждаю об этом. Вот он будет вам говорить, что у него в глаза машинки вшиты, но это же - клоунада. Вам надо говорить с людьми, которые компетентны в этом деле!
Очевидно, он имел в виду самого себя.
- Я слышал, что появилось второе Общество жертв психотронного оружия…
- Если вы хотите знать историю этого движения, так вот: в 86-м году мною официально занялся КГБ за антикоммунистическую агитацию и пропаганду. Я тогда был репрессирован… на немножко. Потом, в 87-м году, ко мне присоединились уже дистанционно. И стали обрабатывать. Вначале мне показали полтергейст и все такое… Все это я видел, все прошел… Я видел такие чудеса, что вы мне не поверите… Это и перевернутые машины - чего только мне не показывали!.. Потом - подключение соседей, подключение людей, любых людей; все, кто вступал со мной в какой-нибудь контакт, подпадали под такое же воздействие, что и я. Они мне продемонстрировали все технологии, но стали говорить, что это делают инопланетяне, хотя если посмотреть мою историю, все следы ведут на Лубянку. Кроме нее, некому; ко мне, например, был подключен агент КГБ, который был зомби. Была публикация в "Московском комсомольце" "Исповедь стукача" в 90-м году, в которой было рассказано, что меня и еще троих политических деятелей Новосибирска хотели уничтожить. Я сам - новосибирец. Меня сюда пригласил профессор Назаров, после конференции СБСЕ, когда было решено включить в Конституцию статью о запрещении каких бы то ни было экспериментов на людях без их согласия. Но опыты как проводились, так и продолжают проводиться. Я мог бы показать вам семь томов нашей деятельности под террором. Там есть фотографии людей в черных рамках, людей, которые занимались составлением документации, теперь они все в земле, включая профессора Назарова, который получил от меня киевские документы о создании оружия психотехники. Я хотел начать работать над законопроектом. Если бы вы знали, как я живу, под каким террором, вы поймете, что это такое - даже не психотронный, а психофизический террор… Он же не действует только на голову, а на весь организм, на все, как говорится, чакры… Это сожженные половые органы, сожженное анальное отверстие, сожженная грудь, сожженные уши…
Я смотрел на Николая Ивановича - интеллигентного, вполне нормального с виду человека в очках, и не мог понять, имеет он в виду себя или же ВООБЩЕ.
Я всячески поблагодарил Николая Ивановича Анисимова и обратился к каким-то дедушке с бабушкой, которые стояли рядом и пытались внимательно слушать его и меня:
- А на вас действует психотронное оружие?
- Конечно! - весело улыбаясь, ответил старик. - Лазеры замучили, каждый день…
- Он как сядет в кресло, весь трясется, - бойко поддержала его бабушка. - Руки, ноги… Это все… воздействие!..
К сожалению, все, что мне было и стало известно, это то, что есть оружие психотропное, основанное на воздействие различных веществ на мозг. Оно ужасно, и оно существует. Что же касается оружия психотронного, все вот это - единственная информация, услышанная мною. И исходила она от очень несчастных или же, наоборот, от счастливых людей. Которым удалось как-то упорядочить свой разум. Которым удалось как-то вписаться в нашу тяжелую жизнь, где как будто нет очевидных врагов.
НЕЗНАЙКА НА ЛУНЕ
Чистое, не знающее пределов веселье, иссушает ум и сметливость, приводя душу в заблуждение относительно собственной природы.
Задумавшись, Незнайка неторопливо брел по лунной тропке, иногда срывая травинку, чтобы сосать. Его огненно-рыжие волосы сияли под солнцем, голубые глаза были печальны и светлы; с грустью он слушал вздохи радости, доносящиеся отовсюду, и даже блистательное море не могло успокоить роящихся в нем мыслей.
- Эй, друг, пошли, а ну, давай! - услышал он за спиной веселый клич.
Это был Козлик, щеки его были розовыми от восторга, и слюни уже готовы были течь с губ его поглупевшей головы.
- Ну что, брат Козлик… - рассудительно начал ответ Незнайка, - все дело в том, что убогость и тщета всегда присутствовали как в подлунном мире, так и в мире лунном, - в этом я мог убедиться на собственном опыте; и даже не то страшно, что царство Скуперфильдов и Жадингов отторгает духовное человеческое существо от вверенного ему Божьего мироздания, но печалит меня их глубокая внутренняя правота, ибо мы - всего лишь коротышки, как бы ни жаждали мы чего-то высшего и лучшего; и нет никакой разницы между тобой, Козлик, и Жулио, между мной и Скуперфильдом. Нас привезли на этот Остров дураков с целью превратить в баранов. Так вот, Козлик, мы бараны и есть! И грустно мне все это, поскольку, думаю, что и вся Луна - это тоже Остров дураков, а я пришел из другой страны.
Козлик задумался и сразу посерьезнел.
- Незнайка! Ты тысячу раз прав! - сказал он. - Прости меня, грешного, за то, что я забыл все твои речи и заветы, ибо ты - ученый, Незнайка, и ты знаешь, что я сам записывал твои слова, даже когда ты мне говорил, что я пишу все неверно. Но здесь я усомнился во всем этом, ибо даже Эразм Роттердамский хвалил глупость, и вот видишь - ты сам признаешь, что нет разницы между борьбой и бездеятельностью, между умом и глупостью, между тобой и Скуперфильдом. Но страшно мне от сомнений моих, и я каюсь и прошу тебя простить меня.
- Я не прощаю! - горячо воскликнул Незнайка. - Я сам никто, я здесь только посланник другого мира! Тысячу и тысячу раз повторял я вам - верьте в иное пришествие, ибо великий Знайка должен сойти к вам на Луну и накормить всех голодных своими гигантскими растениями! Я лишь предтеча, и мука ждет меня, но я сам верю в счастливое будущее всех коротышек на Луне!
Козлик подпрыгнул, и озорство засверкало в его взоре.
- Эх, Незнайка! А есть ли какая-то разница между растениями гигантскими и нормальными?!.. Стоит только захватить власть и убить Жадингов и К°, и мы засеем всю Луну множеством съедобных плодов и красивых цветов! Конечно, я верю в Знайку, но где он? Почему не прилетает? Почему он оставил нас?
Слезы закапали из глаз Незнайки, и он миролюбиво посмотрел в небо.
- Я не знаю, - сказал он. - Может быть, он хочет испытать нас. А может быть, его нет. И вообще, - он рассмеялся, - может быть, стоит действительно плюнуть на все и погрузиться в последнее веселье? Может быть, это - рай, ниспосланный нам Знайкой, а баран есть высшая стадия развития коротышки?
Козлик расцвел, как образец гигантского цветочного растения, и встал, словно ребенок, приобнимая друга за плечо.
- Вперед, товарищ! Вся Луна - безвидна и темна, и нам остается только воспринять все это как есть! Блаженны дураки, ибо у них есть свой остров!
- Верно, дружище! - весело согласился Незнайка. - Единственно, что я знаю, это то, что я ничего не знаю, и, может быть, глупо искать Знайку там, где его нет! Мы будем пить! Неси же вина, дорогой Козлик, зови прекрасных женщин, и мы переселимся в мир иной под чарующие звуки зурны!
Они побежали вперед и вперед, спускаясь с холмов к морю, где обнаженные красавицы и приятные дамы ждали их общества, соблазнительно расположившись на лунном грунте, и музыка гремела повсюду, и вкусные яблоки росли прямо у воды. Словно было воскресенье или просто прекрасный день, лица занимающихся кайфом коротышек были лишены всего неприятного и гневного, и, казалось, что только дурак может вернуться отсюда в страшный ад индустриального города!
Незнайка снял штаны и отбросил их далеко-далеко, как будто кончал со своими комплексами и умствованиями и начинал новую жизнь, возвращаясь в животное неведение добра и зла, которые остались где-то вдали от здешнего счастливого места, по ту сторону Острова дураков. И Козлик тоже ухмылялся и тер ладони, предвкушая неземные радости.
Все было чудесно, и жаль, что Знайки не было с ними, ибо они, наверное, разбили бы его толстые очки, приглашая его душу к соединению с возлюбленными ближними.
В глазах некоей девы Незнайка прочел любовь и уважение к своей особе, и, запечатлев поцелуй на ее томном рте, он занялся любовью с чудесной лунной негритянкой, которая рдела на жарком песке, словно Аэлита, убежавшая на необитаемый остров.
Козлик обхаживал двух светских дам, не желающих приступить к приятному единению без предыдущей философической беседы.
- Вы, мадам, - говорил Козлик, откусывая кончик сигары, - хуже понимаете значение теории структур, нежели вы, мадам. Вы сами являетесь этой структурой, так же, как и я, мадам. Связь между нами функциональна, как и между нами, мадам.
Дамы расположились в шезлонгах и целовали у Козлика ручки. Козлик был счастлив и смотрел на горизонт, утверждаясь в мысли, что Луна - кругла, как апельсин.
В это время Незнайка, зайдя в чудный кабачок, пил маленький двойной и размышлял о сущем.
Потом он встал и пошел к Козлику.
- Эй, Козлик! - крикнул он, высматривая друга в методичном покачивании трахающихся на пляже тел.
И спустя какое-то мгновение недовольное личико приподнялось над поверхностью.
- Незнайка, нельзя так обламывать! - сказал ему женский голос, грозя пальчиком. - Козлик сейчас занят, подождите его чуть-чуть.
Незнайка сел на камень, закурил.
Козлик пришел - полуголый и счастливый.
- Это - дама, приятная во всех отношениях! - сообщил он, приобняв друга за талию.
- Я знаю, Козлик, - сказал Незнайка. - Но грустно мне опять почему-то. Ведь мы в клетке, мы здесь, словно обезьяны, зачинающие детенышей на радость людской толпе. Я осмотрел почти всех коротышек, но все они слишком мелкие. Нам нужна власть, понимаешь, Козлик, потому что мы все равны; и несправедливо нам с тобой сейчас кайфовать, в то время как наши братья в городах не имеют никакой работы и ночуют под мостами и на скамейках!..
- Ты прав, конечно, но что же нам делать?
- Мы должны восстать и свергнуть для начала руководство Острова дураков.
- Незнайка, - вкрадчиво произнес Козлик, - но здесь же слишком вредный воздух. Пока мы будем все это делать, мы обязательно превратимся в баранов, а тогда - прощай, великие идеи! Я считаю, что нам нужно бежать отсюда, бежать во что бы то ни стало, и там - за океаном образовать подпольную партию с целью свержения руководства Острова дураков!
- Нет, брат, - резко сказал Незнайка, - ты это брось. Здесь моя судьба, и я разделю ее с моими ближними. Чем я лучше самого последнего из здешних коротышек?
- Ты - самый умный из нас, - серьезно ответил Козлик.
Они помолчали, думая о чем-то своем.
Потом Козлик крякнул, ударил себя по коленям и сказал:
- А может, ты и прав, черт этакий! Пойдем, пропустим по рюмочке в честь нашей победы!
- Вот это другой разговор, брат! - улыбнулся Незнайка, и они пошли.
Был уже вечер, свет мерк внутри лунной тверди, и где-то вдалеке, наверное, голубела загадочная Земля, на которой росли гигантские растения.
В баре им налили виски, и Козлик хватанул стакан, не закусывая. Незнайка попросил содовой и медленно потягивал напиток, не в состоянии избавиться от тревожных настроений. Они пьянели, чувствуя недостижимость своих задач.
Незнайка вдруг ударил по столу кулаком, словно готовый сопротивляться до последнего.
- Козлик… - мучительно произнес он. - Пошло все к черту… Где эти… бабы… как их там…
- Успокойся, брат, я сейчас, - сказал Козлик, что-то шепнув бармену.
- Козлик… - повторил Незнайка, оседая на стол. - Где эти тупые голые тела… этих ярких женщин…
- Не волнуйся, друг, все в порядке, ты лучше поспи, - озабоченно тараторил Козлик, выпивая стакан водки.
- Козлик… - опять повторил Незнайка, потом крикнул что-то очень громкое и рухнул на пол, извиваясь в судорогах, словно готовился стать матерью.
- Что с тобой? - спросил его Козлик, наклоняясь.
Но Незнайка, ударяясь головой о пол бара, уже ничего не мог слышать; он дергался и кривлялся, точно больной, закрыл глаза, словно возбужденная женщина, и повторял онемелым языком только одно членораздельное слово - "бараны" - совсем как Распутин в фильме Элема Климова.
- Оставьте его, - улыбнулся бармен. - Не видите разве, что он уже шерстяной?
- Нет! - вскричал Козлик, отступив. - Только не он… Ты видишь? - сказал он, подняв глаза кверху. - Ты слышишь? И ничего не сделаешь? Так будь же проклят!
Он бережно погладил уже вполне баранью мордочку Незнайки и вышел из бара, ни на кого не оглядываясь.