Взяв день перерыва, решили поехать в сторону населенного пункта Кача и спуститься к морю по немецкому карьеру. Во время Великой Отечественной немцы захватили Качу и сделали там аэродром, а так как спуска к морю не было, они прорыли дорогу-карьер, чтобы между боевыми схватками полоскать свои тела в свежем море. Как всё немецкое, спуск был в хорошем состоянии.
Одеваться на берегу было несколько сложней, чем на катере, но вот, пыхтя и хрюкая, мы залезли в снарягу и не спеша пошли по дну. Дно было интересное – камень чередовался с "полянами" песка. Случилось чудо: выглянула пара крабов, которые попали к нам в сумку, появились окуньки и зеленуха. Я сверлил глазами дно: это последний шанс. Ушли метров на двенадцать, но – увы… Компьютер показывал, что в воде мы более сорока минут, на манометрах по 50 очков, и Игорь повернул меня к берегу… Не теряя надежды, я вглядывался в дно – и вот оно… На шести метрах лежала она – красавица, похожая на большую сковороду. Промазать было невозможно, ликуя, погребли к берегу. Всплыв, я слегка загрустил: нас унесло от машины метров на 500. Сначала долгая дорога к берегу на трубке. Трубку заливала волна, поэтому я лег на спину, смотрел в хмурое небо и "крутил педали" в ластах. Наконец-то берег, а впереди еще 500 метров, которые надо преодолеть в костюмах, с баллоном, грузами (23 килограмма), ластами и камбалой в руках. В дороге я вспомнил слова из песни "И за Кавказ, и за спецназ". Но добытая камбала придавала сил и радости.
Девятого мая, также будучи в Севастополе, мы с Игорем погружались на подводную лодку "Малютка" (кажется, Л-5), которая принимала участие в боевых действиях и затонула в 1945 году при транспортировке. Глубина и низкая температура делали воду "стеклянной", тем не менее видимость была рабочей и лодка лежала, как в музее. Компьютер показывал 43 метра, глубина манила к себе. Кажется, так действует излишний азот, который вводит тебя в состояние "глубинного алкоголика". Обойдя лодку два раза, я почувствовал, что излишки жира и пятимиллиметровый гидрик не спасают меня от холодных семь градусов, и я попросился наверх. Чуть не вылетев пробкой и получив за это по шее прямо в воде, я долго висел на декомпрессионной остановке.
Еще один выход в море мы сделали на минный заградитель "Дооб" (назван в честь мыса Дооб в Новороссийске). В 1942 году заградитель подорвался на мине, и погибло шесть русских моряков. Слава погибшим морякам…
Правда, местные сборщики подводного металла начали распиливать и растаскивать минный заградитель (чтоб их крабы закусали), но в целом корабль был еще цел, и я даже нашел несколько снарядов от 45-миллиметровой пушки и сфотографировался с ними.
Так как затонувших кораблей вокруг Севастополя очень много, я не сомневаюсь, что через год вернусь сюда, чтобы осуществить новые погружения.
Глава VI. Малага, город Тарифа, Испания
Когда у человека отпала необходимость в выживании и появились свободное время и лишняя энергия, он начал искать развлечений. Кто лез в горы, кто – в море, а кто побогаче – летел в космос. В наше время многие начали отрываться "на воде", используя доску и мастеря к ней то парус, то парашют.
Наблюдая за кайтерами во Вьетнаме, я думал, что надо обладать сверхспособностями, чтобы так мастерски управлять "морским парашютом" и доской, да еще выделывать различные трюки в воздухе, словно милая пташка-поганка Кларка, танцующая брачный танец в воде (этот грациозный танец, я уверен, каждый видел как минимум по ТВ).
В то время я и не предполагал, что меня увлечет кайтсерфинг, да и мои габариты не вписывались в стандарты данного вида спорта. К тому же я увлекался традиционной охотой, рыбалкой, подводной охотой, стрельбой из арбалета, дайвингом и горными лыжами.
Первая попытка обуздать "змея" была во Вьетнаме, где я побывал в феврале сего года. Весной я опробовал свои силы в краснодарской многолюдной и некомфортной Благе.
Особых результатов не было, но мое врожденное хохляцкое упрямство или военное прошлое (кто может, тот делает, кто не может, тот ищет оправданий) заставило меня идти дальше…
Еще в августе, желая всё-таки поднять свое немаленькое тело из воды с помощью кайта, я резво отреагировал на сообщение в Facebook и списался с организаторами кайт-сафари в Испании.
Оформление визы, оплата, покупка билетов – и желанный день приблизился, как метеорит к земле. Особо неприятная, дождливая осень в Москве удваивала желание попасть на теплые берега Испании. Испанский язык я знал также, как и английский, то есть никак, поэтому организаторами сафари я был "приставлен" к сформированной группе, следовавшей в страну Монсеррат Кабалье из Москвы.
В этот обычный для Москвы непогожий, хмурый день я забрал двух попутчиков-кайтеров – москвичей, которых звали Максим и Андрей. Прилично нагруженные снаряжением, мы двинулись в направлении Шереметьево.
Сев в "бизнес", я сунул европейскую двадцатку стюардессе и получил взамен неограниченное количество хорошего "брюта" (я как-то заметил, что при таком "поощрении" стюардессы спиртное попадает в стаканы гораздо быстрее).
С целью экономии средств наша компания летела с пересадкой в Финляндии (через попу – за виски, как поговаривал мой командир роты в военном училище). Пересадочные ленивые Хельсинки встретили нас пабами и барами, где мы продолжили знакомиться и сплачивать коллектив, обсуждая предстоящее обучение.
К положенному времени вылета с чувством собственного достоинства иду в очередной ожидаемый "бизнес", но вижу, что его в самолете просто не предполагается, и получаю место между старичками-одуванчиками, которых на склоне жизни носит ветрами по всему миру.
Наша русская бесцеремонность, подогретая алкоголем, заставила слегка раздраженных европейцев поменяться местами. Ну, в результате наша компания территориально сблизилась в рамках отдельно взятого самолета. Потекли дьюти-фришное спиртное и разговоры, смысл которых сейчас не вспомню даже под пытками.
И вот Малага, окутанная таинственной темнотой и дымкой. Практически полное отсутствие людей, кроме нашего рейса. Встречающая сторона опаздывала, и вскоре мы остались одни. Сюжет напоминал кадры из фильма ужасов: наша одинокая группа, гоняемая ветром бумага и непонятные ночные звуки. Становилось плохо, алкоголь не продавался, я спелся с еще одной несчастной "рашей", которую не встретила подруга. Широкая русская душа в моем лице после десяминутного разговора выделила девчонке сто евро на такси. Соотечественница, не веря своему счастью, пискнула и растворилась, как мышь в кислоте.
Позже мне стало известно, что Малага – главный город побережья Коста-дель-Соль. Он был основан финикийцами и являлся крупным торговым портом с развитыми ремеслами и богатой культурой.
Финикийцы, в свою очередь, были продуманные парни, создавшие государство, которое находилось на восточном побережье Средиземного моря. Тогдашняя братва в их лице контролировала большое количество колхозной земли, включая Малагу. Позже за Малагу бились мавританские правители, которые также сыграли большую роль в развитии города. Кстати, город Тарифа был назван в честь одного из них.
Из школьной программы я помнил, что Малага известна еще тем, что здесь родился Пабло Пикассо – загадочный для меня художник. Пикассо – самый известный мастер Испании, да и мира в целом. Полное имя Пикассо, данное ему при рождении, такое длинное и запутанное, что его приходится читать с легким напрягом: Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис (кто выучит и произнесет это имя без подсказок – с меня ресторан).
Родился титан искусства в 1881-м, а умер аж в далеком 1973-м. Замечу, что 91 год жизни Всевышний дал ему явно не за любовь к вину и женщинам, а за серьезные земные таланты.
К величайшему стыду, кроме "Девочки на шаре", ничего из работ Пикассо я припомнить не смог. Земля, подарившая миру великого мастера, стала гореть у меня под ногами.
Однако я вспомнил, что после смерти в 2000-х годах он был самым продаваемым художником. Без обид – не будучи большим ценителем искусства, я не понимал, за что буржуи платят такие деньги. Так, из прессы я помню, что в 2010 году одна из картин Пикассо была продана более чем за 100 миллионов долларов. Побит ли этот рекорд, я не знаю.
И вот наконец-то появились наши инструкторы Дмитрий и Владимир, которые, распихав нас по машинам, покатили в Тарифу.
На следующее утро я очнулся в каком-то маленьком неопрятном номере, похожем на КПЗ времен СССР. Приятно радовало отсутствие холодильника, кондиционера и душевых принадлежностей. В номере были два одноразовых стакана и одно полотенце с двумя кусками хозяйственного мыла, которым в 80-х годах я в военном училище мыл голову.
Хмель еще играл в голове, и на неудачный бытовой расклад мозг не обращал внимания.
Однако, выйдя из номера, я обнаружил в трёх метрах от моей двери хозяйский гараж и старый хетчбэк, который "прогуливался" на воздухе, придавая изюминку пейзажу. В довершение сюжета в непосредственной близости располагался вольер с шавкой, лай которой был похож на звук работающей бетономешалки. Избалованный пятизвездочными отелями, я слегка загрустил.
Стряхнув с себя груз некомфортного пребывания (не за красивым же номером прилетел!), я вышел из отеля и увидел слева от себя знаменитую Тарифу.
В Тарифу следует приехать, чтобы побывать в самой южной точке Европы и искупаться в Атлантическом океане, в который вливается Средиземное море, образуя Гибралтарский пролив. Гибралтар разделяет Европу и Африку, а точнее, две очень разные культуры и религии. Кстати, до Африки можно доплыть – расстояние всего-то четырнадцать километров.
Сама Тарифа – маленький городок в несколько улиц, имя которого хорошо известно всем любителям виндсерфинга и кайтсерфинга.
Полюбовавшись Тарифой, я пошел пешком в местечко Тагана, где собирались и жили люди, желающие относительно дешево погонять на различного рода досках, придуманных человеком для развлечений на воде.
Народ после перелета просыпался долго и неохотно. Инструктор Дмитрий провел первый инструктаж, и мы вяло посеменили в сторону залива. Ноги сами несли в бар, так как русский организм требовал опохмелки. Однако все попытки выпить пивка были прекращены инструктором – "сначала учеба, потом отдых".
Не дождавшись ветра, мы всё-таки переместились в бар, где начали жадно пить пиво и обсуждать будущие тренировки.
Инструкторы были настроены серьезно, пребывание и обучение планировались с элементами дисциплины и организации.
На следующий день подул ветер, и Дмитрий решил проверить мои незначительные навыки, полученные во Вьетнаме и Благе. Во время первой тренировки я чуть не угробил бальзаковского возраста испанку, на которую "уронил" кайт с самого зенита, отвлекшись на поиск уплывающей доски. Испанка взвизгнула и, разъяренная, как курица, защищающая своих цыплят, кинулась ко мне выяснять отношения. Поняв, что я не говорю ни на одном языке, кроме русского, она обрушила весь свой испанский гнев на Дмитрия, который спокойно ее выслушал и извинился на чистом английском.
Дмитрий повышал мой уровень знаний, я же литрами глотал соленую воду и потел прямо в воде. Иногда я замечал непонимающие взгляды поджарых испанцев, которые, по всей видимости, недоумевали, глядя, как дядька весом с хорошую корову пытается встать на доску.
Коллектив собрался достаточно дружелюбный и приятный, объединенный одной целью – увлечением. Испанское вино и хамон, покупаемый целыми свиными ляжками, способствовали сплоченности и особой атмосфере.
Через несколько дней я прервал свою незамысловатую жизнь в убогом номере путем перемещения в соседний отель. Для справки: я парень без претензий, спал и в окопах, и под забором, и в лесу, но хозяин отеля, счастливый обладатель подержанного "Опеля", выгонял его с утра на полянку возле моего номера, а потом ковырялся в гараже, издавая шумы поломанного терминатора. Собака по ночам превращалась из породистой дворняги в монстра Баскервилей, воя вместе с порывами ветра.
Помогал с организацией переезда мой товарищ по оружию (участник Второй чеченской кампании) – кайтер по имени Алексей, большое ему за это спасибо. В новом номере было всё: и две комнаты, и холодильник, а по отелю гуляли павлины. Я наслаждался прекраснейшими стейками и блюдами из рыбы, которые значительно отличались от того, что мы едим в Москве. Цены также были приемлемые, что способствовало прибавлению лишних килограммов.
В один из дней поднялся сильный ветер, порывы которого достигали двадцати трёх метров в секунду. Еще раз оценив мой вес, Дмитрий дал команду собираться на тренировку. Опытный инструктор предусмотрительно договорился со спасательной лодкой на случай, если ветер будет отжимать меня в сторону Африки. В африканское Марокко мне совсем не хотелось, поэтому я с готовность заплатил 50 евро спасателям (по десять евро за каждую "доставку" на берег) и принялся надувать кайт. Сильный порывистый ветер терзал надутый кайт, как голодный волк овцу. Надев трапецию и взяв в руки планку, я понял, что дела нешуточные: кайт нервничал, при малейшей ошибке его бросало то в сторону, то вниз. Поработав кайтом на берегу, я направился в неспокойное море…
При таком ветре всё было сложнее – и удерживать кайт, и надевать доску. Поэтому с последним мне, как маленькому, помогал Дмитрий. Выглядел я достаточно беспомощно, но всё-таки пытался встать на доску. Из-за ветра я вырывался из воды, как пробка шампанского вылетает из бутылки. Как минимум я старался "присесть" обратно в воду, чтобы не упасть вперед. Однако через некоторое время я падал, кайт прыгал по воде, как бешеная собака, "катая" меня по волнам. Почти при каждом падении я использовал страховку, так как "водный парашют" тащил меня, как беспомощного ребенка. Несметное количество падений, испанские спасатели, как тренированные овчарки, бегущие за палкой, регулярно доставали меня и снаряжение из бушующего моря. Однако надо отдать должное: я многому научился в этот непростой для кайта день и даже "привстал" на доску.
На следующий день мой живот и грудь украшали синяки от планки размером с кулак. Так я стал испанским конем в яблоках…
Слава богу, ветер в Испании дует не всегда; в один из таких дней мы поехали в Тарифу. Город был достаточно скромным, с небольшими домами и маленькими магазинчиками. Смотреть было нечего, поэтому я налегал на сувениры в виде миниатюрных кайт досок и магнитиков, которые летели в сумку промышленными потоками. Владимир завел меня в лавку, где торгуют достаточно оригинальными браслетами и шнурками из кожи. Мой шопинг-максимализм поразил даже видавшую виды испанку… С сумкой, полной кожи мертвых животных, мы упаковались в авто и поехали в Танагу ждать ветра.
Ветра не было, поэтому я пошел на пляж отеля. Пляж как таковой отсутствовал, были чистое море, красивый пейзаж и одна загоравшая без верхней части купального костюма испанка. За время пребывания в Тарифе я понял, что для испанок в этом ничего постыдного нет, поэтому "испанских сисек" насмотрелся предостаточно. Я наслаждался видами Гибралтарского пролива и идущих по нему транспортных кораблей, похожих на живые острова, с немыслимым количеством контейнеров.
Время от времени пролетали вертолеты с местной военной базы, бдительно охраняя пролив от наглой, любящей всякие колонии и прочую халяву Великобритании.
Затишье продолжалось, и в связи с этим в один из дней была организована кайт тусовка – сначала в частном доме, где я резвился и прыгал в бассейн, как испуганный тюлень, а потом в местном баре. В заведении приезжие англичане отмечали день рождения, танцевали и громко пели. Пели они противно и долго, мы компенсировали указанный дискомфорт спиртным и попытками танцевать под их национальные напевы.
Кайт тусовки мало чем отличаются от дайв, рыбацких и охотничьих тусовок, в которых я принимаю регулярное участие, – результат один…
На следующий день я встал в легком непонимании обстановки, вокруг валялась пустая тара из мини-бара в виде бутылок из-под "колы", "фанты" и воды. Чувствую, ночью сушило, как в Сахаре. Висевшее в туалете зеркало выдало мне на-гора неприятную внешность мужчины-бомжа, сидящего на календуле и прочих дешевых аптечных настойках. В страхе я набросился на утренние гигиенические процедуры, пытаясь смыть с себя образ казанского маргинала. Через полчаса плесканий я стал похож на интеллигента, чрезмерно увлекшегося вином. Выйдя из ванной, я осмотрелся и увидел опять-таки бутылку красного вина, которая немедленно была лишена пробки и девственной обертки.
Наслаждаться вином и покоем мне пришлось недолго. Мои инструкторы Дмитрий и Владимир жестко прервали мою идиллию словами "ветра нет, поехали на лебедку". Я скромно согласился… Знал бы, что лебедка находится в 150 километрах по извилистым горным дорогам, изобразил бы попытку суицида прямо рядом с бутылкой красного вина.
В дороге меня удивило большое количество электростанций, работающих от ветра, которые расположились в горах, как боровики в русском осеннем лесу. Внешне картина была похожа на то, как гигантские вентиляторы не спеша освежают великана, спрятавшегося на морском побережье.
Название города, где находится лебедка, я не запомнил, но по прибытии четко отфиксировал три жестких удара об воду при попытке стать на доску. Меня вместе с доской срывали с недвижимой платформы со скоростью истребителя, шансов устоять практически не было, поэтому, отбив брюхо, я переполз в бар к таким же неудачливым новичкам. Кстати, наши инструкторы, перед тем как приноровиться к механическому монстру, тоже пару раз окунулись в воду.
Далее наш путь лежал в городок Рондо, который расположился в гористой местности на высоте около семисот пятидесяти метров над уровнем моря. Я пошел в город с голым торсом, однако это была не пляжная Танага, и приятная испанка предупредила меня, что за такой внешний вид на меня "обратит внимание полиция" (точнее, испанка на английском языке предупредила моих спутников, которые передали информацию мне). Не желая угодить в местный зиндан, я в ближайшем магазине купил забавную ярко-синюю майку, в которой и дефилировал по темнеющим улицам Рондо.
В ходе быстрой автономной экскурсии я узнал, что город разделен на две части каньоном под названием Эль-Таджо глубиной около ста метров. Некоторые дома мостятся прямо на краю пропасти, как стрижи на обрывах. Перейти из одной части города в другую можно через мосты, построенные в разные периоды времени. Насколько я знаю, таких городов в Европе несколько. Побродив по городу, мы зашли поужинать в местный ресторан, расположенный на обрыве, где высокомерные официанты ходили с высоко поднятыми головами, словно павлины в клетке. Вид был потрясающий, кухня и вино – тоже.
Уезжать в мрачную Москву из места, где триста двадцать дней в году светит солнце, не хотелось…
Кто дочитал до конца, делайте скидки на то, что свои "Заметки непутевого туриста" я пишу в машинах, автобусах и самолетах, в общем, там, где человек теряет время. Я решил его использовать хоть с какой-то возможной пользой, тем более что писать меня в пограничном политическом училище научили.
Глава VII. Кипр, октябрь 2013 года