Мы не разговаривали. Провели полдня в этой ванной, совокупляясь, как животные, то на полу, то стоя у стены, и все это время я знала, что Соня лежит рядом, на кровати, прикрытая одеялом. До меня постепенно доходило все, что случилось. Много часов подряд мы карабкались на стены, бились на холодном кафельном полу, свиваясь в клубок. И мне было хорошо, и я облизывала пальцы, и чувствовала его целиком. Я хотела только его, он один был для меня реален.
Он погладил меня по волосам и сказал:
- Ладно, пора действовать… Нальешь ванну? Отмокнем и - вперед. Договорились?
Виктор вышел, я долго спускала воду, чтобы стала погорячее. Думаю, что была не в себе в тот момент, - чувствовала одновременно блаженство во всех членах и пришибленность.
Я присела на край ванны.
Соня… Ее голова, размозженная пулями… Мертвое тело, похожее на тюфяк, прикрытый окровавленными простынями.
Но дело того стоило. Я должна была так поступить.
Потому что, пока ты со мной, все остальные так далеко и я не боюсь, потому что, пока ты со мной…
И тут я поняла, что Виктора нет рядом.
Я тихонько позвала:
- Виктор?..
Наверно, я бог знает что себе вообразила. Крикнула громче:
- Виктор?
Но я точно знала, что его нет в комнате, что он исчез, как только вышел из ванной, скатился вниз по черной лестнице, прямо на улицу, бросив меня.
22.55
Я так и осталась сидеть на краю ванны. Прямая, неподвижная, ладони судорожно сжимают бортик.
Я ждала, потому что надеялась, что он передумает и вернется за мной. Смутно, не признаваясь себе. Он передумает. Он вернется. Я ждала, потому что не хотела ни понимать, ни смиряться.
Когда в дверь номера постучали, я вздрогнула, вскочила, вздрючилась, поверив на мгновение, что это он.
Вот только он не стал бы стучать. Нужды не было.
В дверь снова постучали, и я окончательно опомнилась. События наваливались, мысли прояснялись, по нервам ударил страх.
Я встала. Сердце колотилось, как загнанный заяц, голос не слушался:
- Да-да, кто там?
Резкая боль в лодыжках едва не свалила меня на пол.
- Соня! Соня, это я, у нас назначено…
От облегчения меня чуть не вырвало. Клиент… К Соне… Пришли не за мной… Короткий взгляд на кровать - на кремовом пикейном одеяле, там, где голова, расплывалось кровавое пятно. Я бросила поверх него подушку. Мерзость… Страшная сказка…
Я открыла наконец дверь, и на пороге возник коротышка-пузан в профессорских очках. Увидев меня, он страшно смутился, отступил назад, заблеял, извиняясь:
- Я, наверно, ошибся…
- Сони нет, а я спала. Передать что-нибудь?
- Ну-у…
Я захлопнула дверь у него перед носом. Не слишком вежливо… Ладно, с Сониными клиентами можно теперь не цацкаться.
Меня мотало по комнате, мысли разбегались в поисках выхода, повсюду натыкаясь на глухую стену, о которую можно было разбить голову.
Сходить к Мирей. Я обещала. Больше ничего придумать не могла. Сейчас я хотела видеть только ее, слушать, сидеть рядом, укрыться в ее доме. Вдруг он там?
Только в эту минуту я по-настоящему осознала - Гийом уехал! Потому что, по логике вещей, кинуться за помощью я должна была бы к нему.
23.05
На улице холод бритвой резанул пальцы. Каждый шаг отдавался жуткой болью в истерзанных щиколотках.
Я едва дохромала до входа в метро, освещенного теплым оранжевым светом вывески, медленно, цепляясь за ледяные перила, спустилась по ступенькам, корчась от острой боли. Я укрылась в физическом страдании, это позволяло мне вообще не думать.
От станции мне оставалось всего несколько минут ходьбы до дома Мирей. Дверь оказалась только прикрыта, и я тяжело ввалилась внутрь.
Знакомое место принесло мимолетное успокоение. Убежище. Ложное чувство: куда бы ни падал взгляд, нутро отзывалось взрывом желания, вспоминая, как его ублажали, но мне следовало сию секунду начать привыкать к пустоте, хотя сделать этого я точно никогда не сумею.
Я думала, шум разбудит Мирей и она выйдет, поможет мне подняться.
Что мне ей сказать?
Какое-то время я размышляла над этим, лежа на спинке на полу в гостиной.
Выпить. Единственно разумное решение на этом этапе.
Я даже не попыталась встать, так и поползла на четвереньках.
И увидела Мирей, разлегшуюся на полу. Все ясно: нажралась вусмерть.
- Представь, сама об этом подумала… - пробормотала я. - Отложим гребаные проблемы до завтра, а сейчас задрыхнем…
Я подтащила свое полумертвое тело поближе, твердо решив "догнать" Мирей: валяться в стельку пьяной на холодном кафеле, ничего не чувствуя, ни о чем не думая…
Я рявкнула:
- Просыпайся, колода! Мне тоже нужно выпить…
Я жаждала, чтобы она очнулась, чтобы говорила со мной, заставила меня собраться.
Мирей не шевелилась, валялась, повернувшись спиной, и я зашлась нервным истерическим смехом (со мной такое изредка случалось).
- Слушай, ты действительно тупая толпега, дверь нараспашку, входи кто хочешь… А ты тут валяешься, полуголая…
Я схватила Мирей за плечо, потянула, поворачивая к себе.
Тело обмякло, перевернувшись на бок, и ко мне, из лужи у стены, поползла тонкая струйка густой крови.
С Мирей содрали кожу, лица не было вовсе, плоти на костях - тоже. На руке уцелела часть татуировки-розочки.
Не поднимаясь на ноги, я отшвырнула свое тело назад, тупо глядя на растекавшуюся лужу крови.
Помогая себе руками, я попыталась встать на ноги, боясь, что темно-красный слизистый язык меня догонит.
Колотя по полу руками и ногами, я выехала на заднице на улицу, вскочила и, забыв о стертых в кровь ногах, понеслась в сторону площади Кольбер. Меня сотрясала неукротимая рвота едко-горькой желчью, тело шло вразнос, изо рта на свитер текла вязкая слюна. Рукав свитера пропитался кровью. Прислонившись к стене, я разинула рот, чтобы закричать, но ужас в животе заморозил голосовые связки.
Я начала биться головой об стену, сначала тихонько, потом все сильнее и сильнее, говоря себе: "Кончай этот бардак, что ты делаешь, кончай, завязывай…" Глаза закатились, больно было ужасно, но легче не становилось. Рядом затормозила машина. А я все пыталась размозжить затылок о бетон, чтобы все наконец прекратилось. Чтобы сделать хоть что-нибудь.
- Луиза…
Тихий голосок настойчиво звал меня, а я не слышала. Голос терпеливо повторял:
- Луиза!
Невесть откуда взявшаяся Лора с тревогой смотрела на меня, опустив стекло машины.
- Я не видела Саида, мне жаль…
Она вылезла, подошла ко мне, взяла под руку:
- Давай пошли со мной, не сиди тут…
Властная и деловая. Озабоченная. Я поднялась, она открыла дверцу, помогла мне сесть. Я спросила:
- Отвезешь меня домой? Мне сейчас не до бесед, так что извини…
- Да что ты, конечно, я вижу…
Она включила зажигание.
Сзади нервно закопошился пес, и Луиза приказала:
- Лежать, Масео, лежать!
Она с тревогой следила за собакой, глядя в зеркало. Я машинально спросила:
- Саид не взял его с собой?
Не скажу, чтобы это меня так уж сильно интересовало, рассудок просто сделал наиболее логичный вывод: "Она одна на улице в такое время, значит - ищет своего мужика. А он, как правило, берет Масео с собой".
Лора улыбнулась:
- Да нет, сегодня я что-то не могла заснуть и решила прогуляться с Масео по Ла-Мадин. Так, собачка?
Странно, но она просто излучала веселый напор.
- Хочешь с нами?
Что за гребаный вопрос? По моему пришибленному виду ясно, что больше всего мне хочется завалиться к себе, принять душ и попытаться привести мысли в порядок. Я отрицательно покачала головой.
Она улыбнулась с понимающим видом. Съехав с холма, повернула налево - в сторону, противоположную моему дому. Я пыталась сохранять спокойствие.
- Чудной ты выбрала маршрут до улицы Аннонсиад.
- Я тебя потом отвезу. У меня проблемы с Саидом, мне правда нужно с тобой поговорить.
Она произнесла это так мило, по-ребячески, нежным голоском, что я взвыла, колотя по приборной доске:
- Да срать я хотела на твои проблемы! Не видишь, как мне хреново? Заехали черт знает как далеко, а у меня мозоли полопались, пешком я не дойду. Так что давай, припадочная идиотка, рули в сторону моего дома!..
Я не каждый день разговаривала с Лорой в подобном тоне, но она, не обращая на меня внимания, взглянула с опаской на собаку и предупредила озабоченным тоном:
- Не беспокой Масео, он немножко нервничает. Не повышай голос.
Я обернулась к собаке - пес как пес, такой же, как всегда, - и заговорила с Лорой, как с безумной:
- Лора, я не шучу, отвези меня домой, у меня жутко болят ноги, я должна поспать, не сейчас…
Кажется, ее все это забавляло. Мы были уже на мосту Вильсона, и она перебила меня властным тоном:
- Вовсе нет, именно сейчас, сейчас или никогда.
Лора была похожа на подростка-хитрюгу, замыслившего какую-то каверзу. Мы ехали через парк Золотой Головы, руки у меня так и чесались врезать ей, но я не умела водить, иначе оторвала бы эту дуру от руля и выкинула на заднее сиденье.
И вот так каждый раз: думаешь, что выбрался, а тиски сжимаются все крепче. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, надеешься на передышку, а тебя подстерегают в темноте.
Я так устала, что махнула на все рукой.
- Ладно, раз уж я сегодня домой не попаду и выспаться мне не светит, помолчу…
Лора, явно обрадовавшись, поспешила меня успокоить:
- Не волнуйся: я тебя потом обязательно отвезу. Ты не пожалеешь, что осталась.
Она вставила кассету в магнитофон, включила звук на полную катушку. Почти лежа грудью на руле, подпевала веселенькому заводному мотивчику.
На заднем сиденье заныл, заскулил Масео - он узнавал дорогу, понимал: сейчас выпустят погулять.
Я вытащила сигарету из пачки "Кэмела", валявшейся на приборной доске.
Я не курила много часов, и от нескольких затяжек стало легче.
Вот так и выживаешь на длинных дистанциях: здесь сигарета, там глоток виски, минутная передышка, два-три глотка воздуха. А потом тяжелая рука хватает тебя за шиворот, вбивает голову в плечи: хорош загорать, давай к делу.
Мы почти приехали. Лора мурлыкала, отбивая рукой такт по рулю. Ладонь маленькой девочки, белая кожа, короткие, аккуратно подстриженные ногти, тонкие пальчики.
Я опустила стекло, щелчком отправила за окно окурок, следя, чтобы его ветром не прибило назад. Убрала звук, спросила, не пытаясь быть милой:
- Так что там у тебя с Саидом? И давай покороче, я не слишком расположена с тобой беседовать…
- Ты знала, что он спит с Мирей?
Короткое замыкание. И шутка:
- А то! Все знали, ведь они обожали трахаться на стойке "Аркады"!
- При всех?
Мы чуть не врезались в ограждение, потому что Лора резко развернулась ко мне всем телом, оскорбленная, серьезная. Я сказала, на полтона ниже:
- Конечно нет. Слушай, какого черта ты вбила себе в голову эту хрень?
- Потому что я их видела.
Я схватилась за голову, произнесла умоляющим тоном:
- Послушай, Лора, сейчас не время… Не засоряй мне мозги… Жаль, что у тебя все так вышло, но…
Я не испытывала никакого желания рассказывать Лоре о том, что нашла истекающую кровью Мирей, с которой заживо содрали кожу - всю кожу. Лора была тщедушной, маленькой, хрупкой, нервной женщиной, и я не хотела пугать ее. Мне было плевать на ее нервы, но я бы не вынесла ни истерики, ни обморока. Я жаждала двух вещей - сна и покоя. Я стала рвать на себе волосы и застонала, в надежде, что она бросит засирать мне мозги своими глупостями. Лора спросила:
- Ты от нее выходила, когда я тебя подобрала?
И - не дав мне времени ответить - прошипела сквозь зубы, очень довольная собой:
- Миленький у нее был вид, да?
- Так ты что, видела?..
- Конечно. Когда ты появилась в конце улицы, я как раз выходила.
- И ты никого не предупредила?
- Нет.
- А за каким хреном ты к ней приперлась в такую поздноту?
- Ты видела.
- Что - видела?
- Они спали, говорю тебе. Я ей показала, этой шлюхе, маленькой грязной стерве, показала, что об этом думаю! Эта подстилка еще издевалась, и я ей показала. Не будет теперь изображать самую умную, не сможет тереться мохнаткой о каждого встречного-поперечного, как течная сука! Она просто не имела права, не имела…
Ее голос срывался на визг, скрипел и щелкал, в глазах плескался опасный огонек.
Машина остановилась в пустынном месте, я открыла дверь, поставила ногу на землю, морщась от боли. Мерзкая псина оцарапала мне когтями плечо, выпрыгивая на улицу, и Лора принялась бранить его.
Я сидела, глядя на черную колышущуюся в нескольких метрах от нас воду.
Лора задала риторический вопрос:
- Ну как? Хорошо здесь, правда?
Она подпрыгивала от возбуждения - маленькая девочка с большим тараканом в голове, потом уселась наконец на поваленное дерево напротив меня, сложив руки на сведенные вместе колени и держа спину совершенно прямо, как примерная школьница. Я терла лоб, опустив голову и нахмурив брови. Так, ладно, она явно ждет, что я стану задавать вопросы. Что ж…
- Ты действительно это сделала?
- Посмеялась над этой шлюхой? Ну да.
- Потому что думала, что она перепихивается с Саидом?
- Я не могу быть одна, Саид это знает. Схожу с ума, если дом пустой. Нельзя меня оставлять, Саид меня знает, но ему плевать. Он знает, что со мной бывает, и все-таки уходит. Насрать ему на то, что я часами мечусь по углам и умираю от страха, а ему одно нужно - глотнуть свежего воздуха…
Все, что говорила Лора, было для нее жизненно важно, она выкатывала глаза, склонив голову к плечу, напирала на каждое слово. Эта девка считала поведение Саида худшим преступлением на свете.
И плевать она хотела на мое мнение, ее не интересовало, что я почувствовала, найдя изуродованное тело убитой ею Мирей.
Лору волновала только сама Лора - иррациональный страх перед пустым домом, желание выговориться наконец. Она взяла меня в заложницы и одолевала рассказами о своих кошмарах, зацепила походя, как урну, выблевывалась мне в душу.
Она продолжила излагать свою навязчиво-страшненькую историю:
- Ну так вот, вчера он снова решил уйти. И, уж конечно, не захотел взять меня с собой. Думает, я идиотина и не знаю, почему он хочет быть один. Знает ведь, что со мной начинается, когда его нет, знает и плюет. Он ушел - якобы прогуляться с собакой. А я не спала и умирала от страха - меня нельзя оставлять одну. Ходила кругами по дому, но свет не зажигала, заметила, если он с улицы увидит свет в окнах, не вернется. Утверждает, что это неправда, но я-то знаю… Рано утром я услышала, как на улице скулит Масео, подошла к окну и увидела их - Саида с Мирей, они целовались. Спряталась, чтобы он не узнал, что я их видела, легла и стала его ждать. Со вчерашнего дня я ни о чем другом и думать не могла. Они занимались этим рядом с моей дверью, понимаешь? Проклятая сучка! У меня под окнами!
Лора дышала тяжело и часто, глаза горели от возмущения. Она повторила с гневом и болью:
- Представляешь?!
- Может, ты ошиблась?
Но она не слушала, захваченная своей историей, ей хотелось проговорить ее вслух.
- Потому-то сегодня ночью я снова пошла. Он меня вынудил. Он не хочет поступать правильно, не ведет себя со мной как надо. Мне пришлось снова это сделать. Она открыла и совсем не испугалась. Когда я сказала, почему пришла, она начала ржать, как безумная: "Я до твоего дружка и пальцем не дотронулась, Лора, мне и в голову это ни разу не пришло!" У нее тоже вид был пришибленный, а она меня не боялась, мерзкая лживая подстилка! Видела бы ты эту бойню - она отбивалась сильнее других! Но мы ее сделали, достали.
- Ты была не одна?
- С Масео. Эй, собачка!.. Сюда, малыш, ко мне…
Пес, жевавший неподалеку травку, поднял голову на зов хозяйки. Подошел - неуклюжая добродушная зверюга. Лора обняла его за шею, приласкала, повторяя:
- Ты-то меня никогда не бросаешь, да? И ты поймал эту сволочь, не дал ей уйти, правда?
Говоря это, она гладила собаку по голове, потом подняла на меня глаза и спросила:
- У тебя никогда не было собаки?
- Нет.
- Заведи, увидишь, как они умеют любить.
Голова у меня кружилась. Неясные образы и картины наплывали друг на друга: мертвая Мирей, бегство Виктора, спазмы внизу живота. Я хотела, чтобы Лора оставила меня наконец в покое, но она никак не могла заткнуться.
Я смутно побаивалась, что Лора привезла меня сюда из-за той истории с Саидом в кабинке, что она натравит на меня своего безмозглого мохнатого гиганта.
Лора подняла голову, бросила на меня злобноподозрительный взгляд.
- Она же была твоей подругой, может, ты знала и покрывала их?
Я была в ярости, меня тошнило. Больше всего на свете я сейчас хотела подтащить Лору к воде и утопить, держать ее голову под водой и чувствовать, как она вырывается, пытаясь спастись. Но я только пролепетала:
- Конечно нет! Ничего я не знала и вообще не могу поверить…
Я их боялась - Лору и ее огромного пса. Желание спасти свою шкуру помогало хорошо сыграть роль - тон у меня был искренний, участливый. Я всегда была трусовата - это помогает выживать.
- Стеф и Лолу тоже ты?..
В моем голосе не было осуждения - только почтительное любопытство.
В ответ - сияющая ангельская улыбка, гордо поднятый подбородок, склоненная набок маленькая головка. Карикатурное, непристойное кокетство…
- Они ищут, ищут… Я наблюдаю издалека и потешаюсь, потому что ищут-то они не там! Меня они даже не замечают. А это я, все - я, но никто на меня не подумал, ни разу.
Она торжествовала, и в знак победы ударяла себя кулачком в грудь. Так иногда делал Саид, и Лора, как обезьянка, повторяла мужской жест.
Было очень тихо, только Масео обнюхивал все вокруг, шурша ветками.
Лора продолжила возмущенным тоном: