- Ну как же, как же, - обрадовалась старушка, - этот дохтур-то отца моего и деда лечил, меня, говорят, на руках держивал. Я-то его не помню, нет - маленькая была. А в нашей семье его вспоминали добром, как же! А Михайлова мой дед хоронил, Василий. Ему тогда двенадцать лет было, а запомнил: такие похороны редко в наших краях бывали! Когда помирал каторжник, его тихо так сносили на кладбище. А этого отдельно похоронили, на горе. Большой, говорят, человек был. Работать-то их гоняли на шахту вон за ту гору, где он похоронен. На этой горе будто он и сказал: "Если помру - тут схороните. Больно место хорошее - все кругом видно". Тут его, соколика, и схоронили, крест над ним деревянный поставили.
Потом Кадая долго покинута была, ничего тут не добывали. Только через пять лет после войны с Гитлером тут строить начали, добывать что-то. Людей приехало много, целых три школы открыли. Все про Михайлова спрашивают, где он похоронен, а креста того нет давно, сгнил.
На ту, на Михайлову-то, могилу меня дед много раз водил, помнила я то место и повела туда молодежь. Отыскали-таки могилку! Вот и памятник теперь поставили, царство ему небесное…
И нам показалось, что эпоха сжалась, времена сблизились. Как далек год смерти Михайлова, но то время в народе еще помнят, рассказы о нем живут!
О ЧЕМ ПЛАКАЛ ВЕРБЛЮД
Я хочу рассказать об известном бурятском писателе Жамьяне Балдановиче Балданжабоне.
У Жамьяна были умные проницательные глаза. Когда он рассказывал о чем-либо, в них вспыхивали лукавые искорки. Жамьян был мудр и спокоен, как Будда. И молодые и старые звали его богшой - учителем.
Многих людей вывел богша в люди, многим помог найти правильную дорогу в жизни. Долгие годы Жамьян был народным учителем. Учителем он стал, пожалуй, с тех пор, как сам начал собираться в школу. В год смерти Владимира Ильича Ленина Балданжабон пошел учиться в Чиндалейскую школу, пошел сразу в третий класс. Но перед этим он обучил грамоте десять мужчин и женщин.
Во всех бурятских хотонах, как и в русских селах, в те годы ликвидировали неграмотность. Маленький Жамьян научился читать и писать сам, вот ему и дали в обучение десять неграмотных. Заниматься с ними было трудно: "ученики" кочевали со скотом по степи и каждый день оказывались на новом месте. Но Жамьян каждый раз находил их и строго спрашивал домашнее задание.
Первые стихи Жамьян написал палкой на снегу, потому что не было бумаги. В год, когда в Балее было добыто первое золото, он закончил девятилетку. Через два года в Улан-Удэ у него вышла первая книжка. А еще через три года ему вручили билет члена Союза писателей, который подписал Максим Горький. В составлении первого учебника литературы на бурятском языке принимал участие тоже он, Жамьян Балданжабон.
- Багша, - сказал я как-то ему, - я немного изучал историю бурятского народа, его тяжбу из-за земли с царем. Может быть, мой рассказ неполон и есть какие-то детали, которых я не знаю?
- Детали есть, - выслушав мой рассказ, спокойно отвечал багша. - Ты вот говоришь о том, что буряты были очень бедными. Это все верно. Помню, у моего отца была черная войлочная юрта. Он любил жить у подножья горы Баян-Цаган, но из-за овец приходилось часто кочевать. Вот тут-то и начинались муки. Войлок нашей юрты был такой ветхий, что к нему страшно было прикасаться. Он, как бумажный пепел готов был вот-вот рассыпаться. О новой юрте отец мечтал всю жизнь, да так и не смог купить. А ведь он был не просто скотоводом, он знал много ремесел: седла красивые умел делать, сундуки. О простых же скотоводах и говорить нечего, они были еще бедней.
Почему трудолюбивые буряты жили, как нищие? Потому что их обирали богатые. Был у бурят главный тайша - Иринцей. Ты знаешь, сколько у него было овец? Сорок тысяч! Да-да, как теперь в крупном колхозе. Кроме овец у него была тысяча лошадей, три тысячи коров и быков. Когда его дочь выходила замуж, он дал ей в приданое сорок ящиков, доверху набитых самыми дорогими мехами. Откуда у него было такое богатство, разве он его своим трудом нажил? Нет, это было награблено у народа.
До самой революции буряты так и не получили грамоты на владение обменными землями. Когда Читу проезжал царский министр Куропаткин, буряты попробовали пожаловаться ему на эту волокиту. Знаешь, что он ответил бурятской делегации? Вот что: "Имейте в виду, если ваш народ поведет себя худо, отвечать будете вы. Если же, от чего избави бог, вздумает ваш народ проявить какую-либо вольность, сопротивляться велениям государя, тогда знайте, что вы будете моментально стерты с лица земли. От вас не останется и следа. Вот смотрите, сколько здесь русских войск, вы в один миг будете раздавлены и уничтожены. Требовать вы ничего не должны. Вы можете лишь просить милостыню".
Больше того, через год царь подарил сорок с лишним тысяч десятин земли тунгусскому князю Гантимурову. Почти все эти земли он отобрал у бурят. И было это, заметь, всего за двенадцать лет до революции.
Жамьян Балданович раскурил потухшую трубку и, поудобней устроившись в кресле, спросил:
- Ты видел, как плачет верблюд? Если погибнет верблюжонок, верблюд ходит по степи и плачет-плачет… Так вот и бурятский народ до революции: он ничего не видел, кроме своих слез. До революции мы жили в нищете и невежестве. Каждый десятый бурят был ламой, служителем дацана. В Агинских степях было восемь дацанов. Они не только выкачивали из народа деньги, но и были рассадниками заразы. Ты, конечно, не знаешь, как в них приготовляли аршан - святую воду. Ее делали ламы, каждый из них должен был в нее дунуть и плюнуть, а верующий отпить хоть глоток. До революции мой бедный бурятский народ находился на грани вымирания. Вот почему буряты приветствовали революцию, дрались за нее.
В колхозе "Россия" живет Болот Габзанов. Посмотришь на него - скромный человек, рядовой колхозник. А ведь это настоящий герой. Когда в Алханайских городах Аносов создал партизанский отряд, Болот сразу ушел к нему. Потом остатки этого отряда ушли на юг и долго бились за Былыру и Кулинду.
Или вот Жамсаран Далаев. Он был бедным, но веселым и общительным человеком. Жил он у подножия Алханая и воевал вместе с Аносовым. У Жамсарана было много детей - семеновцы дом сожгли, и дети остались без крова. Потом поймали и самого Жамсарана, увезли в Маккавеевский застенок, облили керосином и подожгли…
А Чимитдоржи Цыбиков! Он в наших краях был одним из первых комсомольцев. Он обучал людей грамоте, разоблачал кулаков, лам.
Потом Чимитдоржи поехал учиться в Иркутский медицинский институт: он видел, сколько бурят уносят в могилу болезни.
Когда он после первого курса приехал на каникулы, в наших степях появились бандиты. Райком комсомола послал Чимитдоржи в Зугалай и Хара-Шибирь с заданием поднять на борьбу с бандитами молодежь. Но бандиты подкараулили комсомольца дорогой и буквально растерзали его.
Вот сейчас я как раз работаю над поэмой о Цыбикове;
Пусть время всесильное рвет гужи,
Пусть рысью бегут года.
Ты вместе со мною, Чимитдоржи,
Ты рядом со мной всегда.
Ты, словно Данко, сгорел в борьбе,
А смерти героям нет.
Ты жив!
И будет всегда тебе
Двадцать неполных лет…
Жамьян отложил тетрадь (он любил писать в школьных тетрадях). - Ну, а как теперь живут буряты, сам знаешь. Возьми хотя бы ту же Хара-Шибирь. Там сейчас такой дворец культуры, какой есть не во всяком городе. А о школе и говорить нечего: каменная, трехэтажная. Есть и комбинат бытового обслуживания, и столовая, и новые станы-гостиницы, и даже колхозный музей. А в тридцатом году там стояло лишь девять юрт. И такие изменения произошли во всей бурятской степи. Я уж не говорю о достатках в бурятских семьях. Это общеизвестно. Сейчас любая из них готова купить автомобиль…
Для бурятских ребятишек в наших степях распахнули двери пятьдесят школ. В них работают четыреста учителей. Чабан Жалсан Бальчинов сказал мне недавно: "Что за жизнь наступила, Жамьян? Чтобы сын учился, от меня, кроме родительского наказа, ничего не‘нужно. Учат бесплатно, в интернате на полном обеспечении. Чудно даже!"
Вдумайся во все это: бесправные, неграмотные до революции, и вот теперь - свои школы, свой театр, своя литература!
После революции первым в стране был отлит якутский шрифт, потом бурятский. Своей письменности у бурят до революции не было. Да и не только у бурят: разве была она у чукчей, калмыков, ингушей? У этих народов история была такая же скорбная, как и у нашего. Обо всем этом хочется написать книги, сказать: "Смотрите, люди, чего мы добились! Гордитесь этим!"
К сожалению, задуманной книги багша не успел закончить: он умер, недавно, накануне пятидесятилетия Советской власти, оставив план и первые главы нового романа.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СЕГОДНЯШНЕМ ДНЕ
До революции Россия была в промышленном отношении карликом. Теперь она стала гигантом. А если бы не было интервенции, гражданской воины, войны с фашистской Германией? Мы бы сейчас были намного ближе к нашей конечной цели - коммунизму.
Восстановление разрушенного отняло у нас двадцать лет. Но несмотря на все беды и войны, мы первыми смогли запустить искусственный спутник Земли, а это говорит о многом.
После революции время словно бы рванулось вперед. То, на что раньше уходило десять-пятнадцать лет, стало делаться за год, за два. Россия отставала от передовых стран на добрый век, эти страны надо было догнать.
Когда в нашей стране заговорили о ликвидации неграмотности, ученые за границей смеялись. Они подсчитали, что для этого надо 260 лет. А о народах Средней Азии "Вестник просвещения" писал: "Для ликвидации неграмотности населения Средней Азии и Казахстана понадобится… 4000 лет".
Сейчас в мире еще много слаборазвитых стран, которые отстают от своего века так же, как отставали когда-то мы. Начинать им приходится с того же: с ликвидации неграмотности. Наукой доказано, что год обучения в школе дает такую же прибавку в продуктивности труда, как двухлетняя практика у стан-. ка. Человек, закончивший - четыре класса, дает продукции почти в два раза больше, чем неграмотный. Недаром говорят: "За одного ученого двух неученых дают".
Если отсталые страны Азии и Африки, (их около восьмидесяти) пойдут по капиталистическому пути, им придется догонять развитые страны 80-100 лет.
И то, если их не съедят раньше капиталистические хищники. Если по социалистическому - гораздо меньше: это доказал Советский Союз.
За полвека наш народ многому научился. Мы давно уже не приглашаем для консультаций Робертов Грантов, наша страна выпускает инженеров больше, чем Америка. И кое-кого мы многому можем научить сами.
Мне пришлось побывать на строительстве Западно-Сибирского металлургического комбината. То, что там делалось, похоже на фантастику. Я видел в работе прокатный стан, который пока только проходил испытание.
Представьте себе гигантскую печь, в которой разогреваются огромные слитки металла, похожие на шпалы. В этом адском пламени они автоматически переворачиваются, перекатываются и сами выползают на конвейер. С конвейера они попадают в валки прокатного стана, вытягиваются и свариваются друг с другом. Получается толстый, бесконечной длины брусок. Следующие валы обжимают этот брусок все больше, он становится все тоньше. Много раз металл выскакивает из одних валков и влетает в другие. И так до тех пор, пока он не примет форму полосы, проволоки или угольника. Из последнего валка металл вылетает со скоростью курьерского поезда. Пока он летит, автомат отмеряет нужную длину и на ходу разрезает эту бесконечную ленту на куски. Металлические руки ловко подхватывают остановленные особыми тормозами полосы и постепенно передвигают их в дальний угол цеха. Когда они остынут, другой автомат сгребет их в кучу, перевяжет проволокой, и подъемный кран перенесет гигантские пакеты в вагоны.
Глядишь на такую работу, и кажется, что все делается само по себе. Начальник смены стоит на мостике да покуривает трубку, дежурные инженеры только поглядывают на приборы - во всей смене занято лишь несколько человек.
Волховскую ГЭС начинали строить вручную, не имея никаких машин. "Года три назад здесь еще был семнадцатый век. На мирном Волхове, на порогах ловили сигов, - писал Алексей Толстой. - Убогие деревеньки жили кое-как… Но вот в 1918 году пришли питерские, сколотили сарай, сложили туда инвентарь - всего инвентаря было шесть топоров. Питерские сказали, что приехали строить в этом месте гидроэлектрическую станцию на восемьдесят тысяч лошадиных сил, самую большую в Европе. Местные жители ложились на землю от смеха - с шестью топорами инвентаря, на советских деньгах - строить самую большую в Европе станцию! Продолжали ловить сигов".
А теперь в далекой Чите пускают электростанцию, на которой одна турбина мощнее всей Волховской ГЭС, и никто не удивляется. И ведь эта электростанция, эти домны и прокатные станы сделаны не где-нибудь в Америке, а в стране, где всего пятьдесят лет назад главными инструментами были лом и лопата, где большинство рабочих не умели ни писать, ни читать.
Главный секрет наших успехов в том, что хозяевами страны являются сами рабочие. Нашим государством управляют сегодняшние и вчерашние слесари, токари, машинисты, шахтеры, лесорубы. А в странах капитала - буржуи и их ставленники.
То, от чего мы избавились пятьдесят лет назад, в капиталистических странах осталось по-прежнему- одни там купаются в роскоши, другие прозябают в нищете.
Шейх Сабах эль Сабах - наследный принц Кувейта и нефтяной король - решил удивить свой нищий народ - заказал "кадиллак" из чистого золота.
Один из нефтяных магнатов миллиардер Нубару Гюлбеякьян играет в кегли, тоже отлитые специально для него из чистого золота.
Гюнтер Закс в Западной Германии оборудовал себе самую дорогостоящую уборную в мире с системой зеркал и роскошной росписью стен и потолка. Зеркала создают полную иллюзию, будто их хозяин находится во дворе старинного замка. Когда я читаю об этом, перед моими глазами встает фигура безработного Эро Лаонена, с которым я познакомился в финском городе Лахти. Три месяца он безуспешно искал работу. Его товарищи уезжали кто в Швецию, кто в Австралию, а Эро уехать не мог: у него были больные родители. И когда мы прощались с ним, у него, рослого двадцатилетнего парня, рукопожатие было таким вялым, словно он только что вышел из больницы. Там же, в Финляндии, я попал во вчерашний день нашей родины. Меня пригласили на профсоюзную конференцию.
То, что говорилось с трибуны, шепотом переводила мне Ира Лебедева (отец ее русский, он и обучил Иру русскому языку).
Один за другим сменялись ораторы. Они говорили о том, что капиталисты обманывают рабочих, что с работой трудно, что квартиры очень дорогие, что богачи живут в роскоши, а бедняки прозябают в нищете.
- У нашего хозяина квартира из пятнадцати комнат, - говорил один. - А ведь у него семья всего три человека. Моя семья состоит из восьми человек, а живем мы в одной комнатушке. Когда же это, спрашиваю я вас, кончится?
- Дети у нас беспризорные, - жаловался другой, - в нашем районе нет ни одного детского сада, а сами мы помногу работаем, присмотреть за ними некому. Все их воспитание - с улицы, вот и растут хулиганами.
- В прошлом году мы объявили забастовку, - рассказывал третий. - Остановили все городские автобусы. Но этим воспользовались частники: они вывели на линию свои желтые, зеленые и оранжевые автобусы, крепко нажились на этом и сорвали нам забастовку. Правильно написано на этом лозунге, - выступавший показал на лозунг над сценой: "Наша сила - в единстве!" Всем рабочим надо выступать единым фронтом.
Я слушал эти речи и чувствовал себя так, словно находился в машине времени. Обо всем этом мы знаем лишь по книгам да воспоминаниям старых рабочих, а тут вот оно - наяву. И мысли невольно возвращались к одному и тому же: а станут ли когда-нибудь и здесь рабочие хозяевами?
Если у человека в нашей стране случится какая-то беда, обидят его, несправедливо уволят с работы, он идет в райисполком, в райком партии, в вышестоящие органы. И Советская власть обязательно восстановит справедливость, накажет виновных. Потому что Советская власть - это народная власть.
Народ избирает своих представителей - депутатов, а они уж решают, как поступить в том или ином случае, советуются, как быть. От слова "советоваться", "совет" и идет название Советской власти. За то, чтобы управление в нашей стране стало именно таким - народным и коллективным - и проливали свою кровь рабочие и в 1905 и в 1917 годах.
А куда пойдет рабочий за помощью в капиталистической стране? К хозяину, который его выгнал?
В парламент, в котором заседают буржуи? Пойти ему некуда. Глядя на Советский Союз, он понимает, что должен сам бороться за свои права. Поэтому капиталисты не могут без злобы смотреть на нашу страну. Поэтому они всячески клевещут на нас. В Америке например, дошкольников знакомят с Советским Союзом по книжке, которая называется: "Первые сведения о Советском Союзе". На первой странице этой книжки напечатан портрет уже известного нам царя Николая II и всей его вороватой семейки. Внизу стоит подпись: "Истинные правители России". Мы, сибиряки, изображены в этой книжонке в изодранных зипунах и допотопных треухах, обросшие густой щетиной. А в фотоальбоме "Дети мира" есть снимок, на котором наши ребятишки сидят за столом рубленой избы и жадно черпают из общей чашки какую-то бурду…
Но как бы ни упражнялись буржуи в клевете, весь мир видит и знает, чего могут достичь рабочие, если они возьмут власть в свои руки. Даже американский журнал "Лайф" писал недавно, что Советский Союз, который начал на пустом месте, стал "второй в мире индустриальной державой, обладающей мощной и в то же время технически совершенной системой обороны и системой космических исследований".
Сейчас мы уже не одни строим светлое будущее- с нами плечом к плечу идут народы многих стран. Общими силами мы построим новый прекрасный мир. А для этого нам всем надо хорошо потрудиться.