- Ну, вот и хорошо, - сказал Дю Плесси. - Спасибо, что не забываете меня, старина. Я бы с удовольствием потолковал с вами, если бы не был сейчас занят по горло. - Повесив трубку, он добавил, обращаясь к окружающим - Вы только представьте себе, мне предлагают сыграть в гольф, нечего сказать, удачно выбрали время!.. На чем мы остановились?..
Инспектор Янсен и другие сыщики рассеянно улыбнулись и продолжали допрос
задержанного. Через четыре минуты Джепи Дю Плесси поднялся в свой кабинет и запер дверь. Через минуту позвонил Старик Нанда.
- Я же вас предупреждал, чтобы вы звонили только по этому номеру! - сердито сказал Дю Плесси.
- Извините, но время не терпит, а я хотел предоставить вам право первого выбора. В два часа к нам приезжает для ревизии наш друг-таможенник. Готовясь к его приезду, я обнаружил среди своих товаров пол-ящика микстуры, которую вы так любите. Боюсь, что он потребует ее себе. Вот я и подумал: может быть, у вас вышли все запасы. Конечно, если мое предложение вас не интересует, я могу отдать ему… но…
- Нет, нет, отложите эти пол-ящика для меня, Старик. - Голос Дю Плесси был уже не такой сердитый, как прежде.
- Я так и думал, что вы возьмете. И я кое-что приберег для вашей хозяйки. Так что приезжайте скорее.
- Я заеду к вам вечером, когда буду возвращаться домой.
- Хорошо, господин инспектор. Я вас угощу своим лучшим брэнди.
- Ладно. Ждите меня около шести. А теперь скажите, что вам от меня надо.
- Обещайте никому не выдавать моей тайны, господин старший инспектор.
- Смотря по тому, что вы мне скажете, Старик.
- Я хочу открыть вам секрет, который мои враги, особенно политические, не преминули бы пустить в ход против меня. К счастью, об этом не подозревает даже мой сын. Ну, вы понимаете… заблуждения молодости… правда, я был не так уж молод…
Джепи Дю Плесси совсем развеселился. Он был теперь в превосходном настроении: ах ты, грязный старичишка кули, а я-то думал, что у тебя нет времени на такие проказы, всё деньги зарабатываешь! Он разразился таким оглушительным ржанием, что у Старика Нанды чуть не лопнули барабанные перепонки.
- Хорошо, обещаю вам, старый греховодник!
- У меня есть небольшая вилла в горах, около двенадцати миль от моего поместья. Вчера вечером туда зашли ваши люди и увидели его. Он ничего не хотел сказать о себе, и они его арестовали. А он не говорил из-за меня.
- Все ясно, Старик. Не надо лишних слов. Я похлопочу о нем. Вы на нашей
стороне, и я позабочусь, чтобы вам и вашим близким не причиняли никакого вреда. Как зовут мальчишку?
- Он зовет себя Дики Наяккаром. Славный паренек, но большой врун, господин старший инспектор. Мать-то у него была из простых, понимаете, но я все-таки его люблю.
- Не волнуйтесь, Старик! Я же обещал, не так ли?
- Спасибо, господин инспектор. У меня такие хорошие друзья. Мне просто повезло.
- Через десять минут он будет на свободе… Дики Наяккар… До вечера, Старик…
█
Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок и кто-то спросил Молодого Нанду. Молодой человек выслушал все, что ему сказали, и повесил трубку.
- Ваш друг сдержал обещание, отец. Дики Наяккар освобожден. Спасибо вам!
- Он вовсе не мой друг! - огрызнулся Старик Нанда. - Я только пользуюсь его жадностью - вот и все. Ну, теперь ты увезешь своих друзей?
- К сожалению, пока это невозможно.
- Шантаж продолжается?
- Нет. Как только мы получим распоряжение от подпольной организации, кто-нибудь увезет африканца. А я переправлю Давуда на португальскую территорию.
- Когда ж это будет? - нетерпеливо спросил старик.
- Как только мы получим распоряжение: сегодня, завтра, на следующей неделе - не знаю. Как только получим распоряжение…
- А если вас поймает полиция? Тогда все мы пропали, сынок.
- Придется рискнуть. Обещаю, что мы вывезем их при первой же возможности. Еще раз спасибо.
Молодой человек вскочил и направился к двери.
- Джо! Скажи мне, пожалуйста, - крикнул вслед ему отец.
Молодой человек остановился и медленно повернул голову. Прошло много лет с тех пор, как Старик в последний раз назвал его Джо, - это было перед отъездом в Европу. Его мать, уроженка Индии, всегда называла его Джаспетом. Старик переделал это имя на европейский лад - Джозеф; Джо - в минуты особой близости. Надо быть начеку, предостерег он себя, не то я тоже потеряю свое имя и в конце концов начну подписываться "Молодой Нанда".
- Этот черный, - медленно, как бы зондируя почву, заговорил Старик, - тот самый, из-за которого подняли весь переполох? Который-де неуловим и бессмертен? Он?
- Да, он.
- Тебя не смутил мой вопрос?
- Нет.
- А этим людям, подпольщикам… известно, что он прячется в моем доме?
- Нет. Им только известно, что Давуд передал его мне. Но никто не знает, что он в вашем доме. Только вы и я.
- И этот мальчик Наяккар?
- Он не знает. Но под пыткой он мог бы сказать, что это я увез их из виллы в горах.
- А если ты сумеешь переправить их за границу?
- Это будет нашей, пусть небольшой победой. - Он разгадал, что тревожит отца, и добавил: - Но у нас будут новые дела и среди них - не менее сложные, чем это. Непременно будут новые дела.
- Стало быть, опасность сохранится?
- Для участников движения - да. Но после того как мы вывезем их отсюда, я постараюсь оградить вас от подобных неприятностей. Я спрятал их у вас в доме только потому, что положение было и остается чрезвычайно серьезным.
- Опасность сохранится, - вполголоса повторил Старик.
- Только для меня, отец, - молодой человек снова ощутил симпатию к отцу. - Вам уже ничто не будет угрожать.
- Если не повторится чрезвычайно серьезное положение…
- При любых обстоятельствах я позабочусь о вашей безопасности. Кстати,
после того как все кончится, я думаю, мне лучше покинуть ваш дом.
- При условии, что тебя не арестуют.
- Да, конечно.
- А если тебя арестуют?
- Наказание за так называемую "государственную измену" - смерть.
- И ты не мог бы уехать за границу - как доктор Нанкху?
- Уехать имеет право только тот, кто перестает приносить пользу движению - тот, за кем охотится полиция. Оставаться в этом случае - значит ставить под угрозу всю нашу организацию.
- Почему бы тебе не перебраться на португальскую территорию вместе с Давудом?
- Нет, отец.
- Тебя не отпустит организация?
- Я сам не уеду до тех пор, пока не перестану приносить пользу.
- Но это лишь вопрос времени, Джо.
- Может быть, мне повезет, и я успею скрыться за час до их прихода. Тогда я присоединюсь к группе эмигрантов, которые ведут борьбу за пределами страны. Не повезет - я попаду в лапы полиции. Но что бы ни произошло, мое место займет другой: борьба должна продолжаться.
- Стало быть, борьба предстоит долгая. И конца ей не будет.
- Да, долгая. Но конец все-таки будет.
- И ты уже видишь его, этот конец?
- Нет.
- И все же рискуешь своей жизнью.
- Это мой долг.
- Ты знаешь, что я не разделяю твоих взглядов?
- А я - ваших.
- Но ты хотя бы… - Старик хотел что-то сказать, но передумал и добавил: - Береги себя, Джо. Ради нас всех.
Молодой человек быстро прошел по коридору, сел в лифт и с четвертого, верхнего, этажа спустился на третий, где помещался подлинный центр управления империей - империей Нанды. Старик наверху был теперь скорее символической фигурой, чем настоящим хозяином. Старшие служащие все еще поднимались в тишину верхнего этажа, чтобы посоветоваться по наиболее сложным вопросам, но прежде чем выполнять какое-нибудь важное распоряжение, они непременно заручались согласием Молодого Нанды.
Работа на четвертом этаже шла неторопливым темпом; в кабинетах здесь сидели немногочисленные служащие, одряхлевшие на службе империи Нанды. Внизу же все кабинеты были забиты до отказа; неумолчно трещали пишущие машинки и арифмометры, переговаривались десятки голосов.
Прежде чем Джо Нанда добрался до своего кабинета, ему трижды пришлось принимать на ходу решения. Оказавшись, наконец, у себя, он тотчас вызвал главного бухгалтера - человека такого же могучего телосложения, как и Сэмми Найду. Если же что-нибудь случится с ним, Джо Нандой, то бухгалтер, по всей вероятности, будет следующим руководителем индийской подпольной организации в провинции Наталь.
Коротко, в нескольких словах, молодой человек рассказал обо всем, что произошло в кабинете его отца. Лично у него нет никаких сомнений в том, что отец их не выдаст. Но его долг перед движением требует, чтобы он предусмотрел даже такой невероятный, с его точки зрения, исход.
Затем они обсудили некоторые вопросы, связанные с переводом капитала, принадлежащего империи Нанды, за границу, - операция, которую они производили без ведома властей. Ведь земля и право землепользования уже отобраны у индийцев и всех небелых; вполне возможно, что в один прекрасный день им запретят всякое предпринимательство. И вот, тайком от отца, Джо Нанда стал осуществлять меры предосторожности. Деньги приходилось переводить небольшими суммами, потому что власти не допустили бы утечки капитала, - и все же это было кое-что…
Позвонила секретарша и сказала, что пришел Дики Наяккар; он тотчас же отпустил бухгалтера.
- У них все в порядке, мистер Джо? - поспешил спросить Дики Наячкар, едва войдя в кабинет.
- Да, все в порядке, Дики. Как ты себя чувствуешь?
Под левым глазом у юноши виднелась небольшая вспухлость, кисть правой руки была обмотана грязным платком, но на лице сияла счастливая улыбка.
- Превосходно, мистер Джо. Правда, один пузатый шпик подбил мне глаз, а другой хватил палкой по руке, но я чувствую себя превосходно. Они просто озверели, сэр, мистер Джо. Колошматят людей ни за что ни про что. Одного парня лягнули между ног, у меня душа в пятки ушла, когда я это увидел!
- Минутку, Дики, - сказал Молодой Нанда, протягивая руку к внутреннему телефону. Он набрал две цифры, дождался ответа и заговорил в тр/бку - У меня есть сведения, что агенты центрального управления совсем озверели. Думаю, что нам потребуется помощь адвокатов. Вы знаете, что делать. - Повесив трубку, Молодой Нанда повернулся к Дики: -Тебя допрашивали?
- Нет, сэр. Я сидел в камере вместе с другими, когда меня вызвали. Я думал, что меня вызывают на допрос, и тут я, по правде сказать, здорово напугался, мистер Джо, сэр: я ведь не знаю, долго ли продержусь, если меня начнут пытать. Они отвели меня к своему начальнику, он отмочил какую-то шутку про ублюдка-старика, рассмеялся и велел меня отпустить.
- Хорошо. А теперь спустись в столовую и поешь. Немного погодя в ваш город едет грузовик. Шофер знает, что делать. Когда вернешься домой, скажи мисс Ди, что у нас все в порядке. Скажи ей, что доктор и наш друг в безопасности. Мы можем возвратиться к своим обычным делам - как только придет распоряжение из Иоганнесбурга, я сообщу ей об этом. Ты все понял?
Дики Наяккар повторил то, что ему было сказано, почти слово в слово.
- Молодец! - похвалил его Джо. - А теперь иди.
Дики сказал:
- Мистер Джо…
Джо угадал, какой сейчас последует вопрос, и затих.
- Да, Дики?
- Мистер Найду?..
- Верно, Дики. Он погиб.
Дики дважды глотнул воздух, потом расправил плечи. И, глядя на юношу, Джо почувствовал, что к его горлу подступает комок.
- Чертовски хороший парень был этот Сэмми Найду, - тихо проговорил Дики Наяккар. Он быстро повернулся и вышел.
- Да, он в самом деле был чертовски хорошим парнем, - сказал Джо в пустоту. - Был.
Дики Наяккар приехал домой, когда солнце только что село. Мисс Ди, Кисеи и молодая служанка ждали его у дверей. Едва он их увидел, как а уме его сверкнула неожиданная мысль: в этом доме остались только женщины; он должен теперь заменить всех: и дока, и Сэмми, и того, третьего. А он знал, что это ему не под силу. И все же он попытается, потому что так уж заведено в мире, чтобы мужчины служили женщинам опорой, и не ему нарушать этот порядок.
Под внешним спокойствием мисс Ди он почувствовал большое внутреннее напряжение.
- У них все хорошо, мисс Ди, все хорошо!
В ее глазах залучилась радость.
- Спасибо тебе, Дики. Добро пожаловать домой.
Теперь я единственный мужчина в этом доме, сказал себе Дики Наяккар.
2
Было уже начало седьмого, когда Ван Ас очнулся от своего долгого, беспокойного, тревожного сна. В первые минуты пробуждения призрак Сэмми Найду продолжал дерзко плясать перед зеркалом его души. И только после того, как мысли окончательно прояснились, он нехотя удалился. Ван Ас протянул руку к лампе, но раздумал включать ее, вылез из-под одеяла и направился к окну, обходя все препятствия с уверенностью человека, который хорошо изучил свою комнату. Раздвинув занавески, он увидел ясное небо, где рельефно выделялась яркая вечерняя звезда.
Какая унылая картина! - подумал он. И с этой мыслью на него наплыло такое сильное чувство одиночества, что ему стало страшно. Он поспешно отошел от окна, и, пытаясь найти выключатель, ударился с стул и туалетный столик.
Свет люстры казался ему необычайно резким, поэтому он включил лампу, стоявшую возле кровати. Потом он пошел в ванную и почистил зубы, стараясь избавиться от неприятного вкуса во рту. В зеркале он увидел свое лицо, поросшее трехдневной щетиной, с воспаленными запавшими глазами.
Он пустил теплую воду и, пока ванная наполнялась, позвонил сперва дежурному в управление безопасности, а потом старшему дежурному в центральное управление уголовного розыска. Оба подробно доложили обо всем, что случилось за эти восемнадцать часов.
Аресты продолжались, хотя и не в таком широком масштабе. Всего несколько часов назад в одной из локаций Иоганнесбурга задержали африканца, который, судя по всему, является руководителем подпольной организации или членом ее тайного совета. Его арест привел к бунту, и сейчас идет ожесточенная схватка между полицией и бандами черных. В большинстве своем черные вооружены камнями и бутылками, но у некоторых есть револьверы. Опасность усугубляется тем, что черные научились делать и метать бомбы. Убито двадцать восемь африканцев. Растерзано трое полицейских. Банда черных совершила даже налет на полицейский участок, где находился арестованный. Эти африканцы были хорошо вооружены и отступили только после того, как был вызван броневик.
Однако никаких следов, которые вели бы к самому Нкози или доктору индийцу, так и не было обнаружено.
Выслушав оба доклада, Карл Ван Ас срочно позвонил своему шефу в Иоган-несбург.
- Сомнения быть не может. Задержанный в самом деле один из руководителей подполья. Возможно даже, самый главный. Как еще объяснить их упорные, самоубийственные попытки освободить его?.. Что он говорит? Да ни черта! Они перепробовали все свои способы, но не выжали из него ни слова. Он дважды терял сознание и всякий раз, приходя в себя, нахально ухмылялся… Доктора хотят испробовать свои средства. Ну, те самые, о которых пишут в романах. "Таблетки правды" и т. п. Но они говорят, что он слишком слаб. Прежде чем он попал в наши руки, над ним поработали двое дюжих молодцов… Надо прекратить это самоуправство уголовной полиции… Обязательно. Мы сейчас же позвоним вам, как только он что-нибудь скажет или поступят важные новости. Но, честно говоря, после всего, что он вынес, вряд ли от пилюль будет толк…
Мир никогда еще не казался ему такой мрачной, безрадостной пустыней, никогда еще не давил с такой тяжестью на его сердце.
Он снова снял трубку и начал набирать номер Милдред Скотт. Она ответила сразу, и голос ее был ласковым, как свежий прохладный ветерок, овевающий лицо в удушливо-жаркий день.
- Можно я приеду? - спросил он.
- Да. Ты поужинал?
- Нет еще. Через десять-пятнадцать минут.
- Хорошо.
Он подождал, пока она даст отбой, и ему стало легче выносить тяжесть, с которой мир давил на его сердце.
Он побрился, принял ванну и оделся с поспешностью, в которой было что-то лихорадочное. Затем вышел на улицу, где уже клубились ранние сумерки. Окружающий мир был до странности обычен. Уже зажглись фонари; по мостовой плавным потоком скользили машины; ярко освещенные рестораны и бары в центре города были заполнены посетителями. По тротуарам прогуливались горожане - высокие и низкорослые, красивые и некрасивые люди всех цветов кожи, всех рас, из всех слоев общества: одни наслаждались вечерней прохладой, другие глазели на витрины; парни подыскивали себе девушек, а девушки - парней. Обыкновенный, ничем не примечательный вечер, хорошо знакомый всем детям человечества.
Как всегда, старуха гриква открыла ворота, пропуская машину, а затем заперла их на засов. Она успела заметить, что с той стороны улицы, со стороны, где живут белые, какая-то женщина внимательно наблюдала за происходящим. Надо будет сказать мисс Милли, что мистер Карл приезжает слишком рано. Как бы кто-нибудь не донес. На прошлой неделе они упрятали в тюрьму одну пару, потому что мужчина был белый, а женщина цветная. И оба вполне приличные люди! Надо будет предупредить мисс Милли.
Ван Ас нашел Милдред Скотт под ее любимым огненным деревом: перед ней стоял большой кувшин с холодным, как лед, апельсиновым соком и высокий бокал с вином. Здесь, в этом тенистом благоухающем саду близ Милдред мир был таков, каким его хотело видеть сердце: простым и исполненным покоя.
- Мне надо было жениться на тебе, - неожиданно сорвалось у него с языка.
- О! - Она была изумлена и подумала, что теперь об этом не может быть и речи. Должно быть, ему хочется попозировать.
- В те дни это было еще возможно. Помнишь те дни?
- Но ведь ты не женился, - сказала она, с любопытством ожидая, что он скажет.
- Тогда все было бы решено бесповоротно, - продолжал он.
Он в самом деле страдает. Нет, он страдает уже давно, но только недавно начал
это понимать. Бедный Карл. Бедный Карл.
- Тогда у тебя была свобода выбора, Карл. И ты сделал свой выбор. Так что все было решено еще в то время.
Он молчал долго-долго. Когда он заговорил снова, в его голосе звучало отчаяние.
- Значит, в душе ты согласна с Сэмми Найду.
- Так звали умершего? - тихо спросила она.
- Да, - подтвердил он.
- Скажи мне, Карл… Говорят…
- Я знаю, что говорят, но это неверно. Он даже не подвергался пыткам. Он сам предпочел умереть. Это как раз то самое, что ты называешь свободой выбора.
- О Карл! Почему ты так расстроен?
- Потому что, если б я женился на тебе, этого бы не произошло.
- Понятно. - Против своей воли она замкнулась в себе и почувствовала, что он стал ей безразличен.
Он тоже это почувствовал, и кривая усмешка, как клещ, впилась в левый краешек его рта.
- Ты не поняла меня, Милдред. На сей раз - нет. Видит бог. я очень нуждаюсь в тепле, которое только ты можешь мне дать, но не так, как ты представляешь. Перед смертью Найду сказал, что подлинные враги всех небелых - это люди, подобные мне. Он сказал, что государственная машина застопорилась бы, если бы не наш ум и способности. Ты с ним согласна?
- Не все ли равно?
- Пожалуйста, Милдред.