- Можно и с ума сойти, если с холода да с голода вдруг станешь богатым! - грубо отвечал муж.
Однажды, истомленный безденежьем, он пришел к Виталину, чтобы занять у него несколько рублей.
- Да, сделай милость, - радушно сказал Виталин, - вот пока двадцать пять рублей!
Чирков благодарно кивнул ему.
- Не стоит! Глупости! - ответил Виталин и, немного помолчав, он прибавил: - хочешь, я научу тебя, как разбогатеть?
Чирков вопросительно взглянул на него.
- Как?
- Попробуй счастья в картах, - тихо сказал Виталин.
У Чиркова словно открылись глаза.
- Так у тебя… - начал он и не кончил.
Виталин кивнул утвердительно и в радостном возбуждении встал с дивана.
- Да, если хочешь знать всю правду, как товарищ… выиграл! С двенадцати рублей. Какой! С одного последнего рубля, а теперь у меня тысяч пятнадцать, да все это! - он махнул вокруг себя рукою.
У Чиркова разгорелись глаза.
- Как же играют там? Виталин засмеялся.
- Этому выучишься в десять минут! Да, вот что! Я сейчас еду, - он озабоченно поглядел на часы, - поедем вместе! Попробуй!..
Чирков радостно вскочил.
- Что же, я готов!
- Ну, так и едем!
Виталин оделся, взял деньги, и они поехали.
XIV
В этот вечер черта уже не было. Он сказал своему патрону: - Кажется, довольно! Не сорвется, на время отдохну. Не хочется трепаться больше.
- Твое дело, - отвечал патрон, - только гусь-то твой не больно важный!
- Ну, вы еще не знаете конца! - с бахвальством сказал черт и, повернувшись, пошел в свою камору.
Виталин не встретил своего приятеля, маклера, и усадил подле себя Чиркова.
- Ставь понемногу и наиграешь, - сказал он ему.
- Я в гривеннике! - по обычаю заявил вдруг появившийся Кострыгин и сел с другой стороны подле Виталина.
В этот вечер Виталин в первый раз испытал неудачу: у него срывали все банки по второму, по третьему удару.
Кострыгин нахмурился.
- Дай ответ! - сказал он.
- Попробуем! - деланно улыбаясь, ответил Виталин и взял карты.
- Ответ! - весело закричал его партнер, сорвавший все его банки, и поставил сто рублей в круг.
- Теперь, батенька, все отдадите! - сказал он, смеясь, и снова закричал, вертясь, как юла:
- Ответ! Раздача!
Виталин с отвращением взглянул на его черномазое лицо и вдруг почувствовал, что сегодня должен проиграть.
Но тут же приободрился и начал сдавать карты. Вокруг стола сразу увеличилась толпа. Со всех сторон потянулись руки, и на стол стали сыпаться деньги. Виталин испугался.
- Игра сделана! - закричал он и торопливо сдал последние карты. Затем он раскрыл их и почувствовал, как сразу его ударило в пот.
Ни одного козыря, а у всех партнеров по одному и по два!
- Комплект! - закричал кто-то весело.
- Что? Я говорил! - засмеялся партнер слева. Виталин молча достал деньги.
- Считай! - сказал он Кострыгину.
- Рублей под четыреста, - услужливо произнес тот же партнер.
- С тебя сорок, давай пятьдесят! - и, получив от Кострыгина деньги, Виталин стал рассчитываться.
- Восемнадцать рублей! Чьи восемнадцать?
- Мои! - произнес Чирков и, протянув руку, придвинул к себе тридцать шесть рублей.
Виталин боком поглядел на него и увидел перед ним бумажки, серебро и золото.
- Что, наживаешь?
- Понемногу, - ответил Чирков, не решаясь выразить своей радости при виде проигрыша приятеля.
Виталин снова взял карты. Снова посыпались на стол ставки и снова он проиграл всем.
Второй удар стоил ему семьсот рублей. Он расплатился и бросил карты.
- Довольно с меня! Кострыгин с укоризною сказал:
- Надо было на новую сдать!..
- Э, все равно! - и он с деланным равнодушием встал из-за стола.
- Что же вы? Еще бы! - смеясь, сказал ему партнер.
- С меня довольно! Тысячу пятьсот оставил!
- Место! - закричал карточник.
- Ну, теперь ему крышка, - услышал Виталин за собою голос, - все спустить!
Он усмехнулся и пошел в буфетную.
"Завтра же отыграюсь", подумал он и увидел подле себя Чиркова.
- Ну, что же ты сделал? Чирков широко улыбнулся.
- Спасибо! Вот твои двадцать пять рублей…
- Много выиграл? - радуясь за приятеля, спросил Виталин, пряча в жилетный карман монеты.
- Рублей триста! - ответил Чирков и прибавил; - с ничего!
- А я в первый вечер сделал три тысячи, - сказал, оживляясь, Виталин, - ну, сядем здесь! Человек!
Он заказал ужин и стал рассказывать Чиркову о своих удачах. Этот рассказ оживил его и ободрил.
- Сегодня в первый раз проигрываю, - сказал он. - Ну, да завтра же отыграюсь!..
- Понятно! - подтвердил Чирков. Ему было весело. Он дружеским взглядом оглядывал всех проходящих, ел за двоих и пил, не считая рюмок.
- А как я тебе благодарен! Я ведь пришел к тебе, - у меня дома ни зерна! За квартиру тянут, в лавках не дают. Дома керосина не было, ушел - их в темноте оставил! А теперь… - и он счастливо, громко смеялся.
- У меня так же было, и вдруг я домой с тремя тысячами! - ответил ему Виталин, вспоминая свой первый вечер.
Они вышли вместе и поехали по домам. Чирков представлял себе радость жены, свет, тепло, обеспеченные дни.
XV
Виталин ехал домой в смутном настроении. Проигрывать ему случилось впервые и он, словно угадывая истину, приписал этот проигрыш отсутствию маклера и подумал: "будь он - иная была бы метка!" Ряд предыдущих успехов поддерживал в нем бодрость духа, и он всю дорогу повторял себе: "завтра отыграюсь".
- Проигрался сегодня! - равнодушным тоном сказал он жене, укладываясь в постель.
Для нее это было незнакомое слово. Она сразу встрепенулась.
- Много?
- Тысячи полторы, - тем же тоном ответил Виталин.
У нее сжалось злым предчувствием сердце. Она приподнялась на локте и сказала:
- Федя, брось играть. Довольно! А то все назад проиграешь!
- Завтра же отыграюсь! - ответил он.
- Федя, милый, брось! Ну, хоть на одну неделю! - и она обняла его и прижалась к нему.
- Глупости говоришь! - сказал он резко и, приняв ее руку, повернулся на бок.
Виталин стал проигрывать каждый вечер.
Черт перестал помогать ему, но и не мешал, оставив его самого разделываться со своим счастьем, и Виталину то везло, то не везло, но в результате он - проигрывал.
Для игры в азартные игры требуется больше уменья, чем в винт или преферанс. Разыгрывать партию, зная карты и комбинации, это все равно, что решать нетрудную задачу, но рассчитывать счастье и несчастье и строить комбинации на удачах - требует почти творческого духа и всегда глубокого спокойствия. У Виталина этого не было.
Иногда карта шла и он выигрывал, но следом за этим счастье отворачивалось от него, а он не замечал этого и вставал из-за стола без рубля.
- Все! - говорил он обыкновенно, стараясь казаться равнодушным, и вокруг видел только радостные лица.
И в связи с ушедшей от него удачей к нему изменились отношения всех окружающих.
Прислуга уже не следила за каждым его движением, игроки относились к нему, как к равному, и Кострыгин, здороваясь с ним, говорил: "Ну, как дела?" и отходил, не дождавшись ответа.
XVI
Виталин проснулся часа в два дня. В квартире было мертвенно тихо. Елизавета и горничная неслышно возились в кухне, Наталья Александровна ушла с Сашей гулять, что она делала каждый день.
Виталин, едва открыл глаза, как подумал о вчерашней игре. Опять четыреста рублей. А между тем был в выигрыше рублей восемьсот.
Как это вышло? Сначала он все выигрывал, потом офицер, сидевший напротив, уговорил его войти с ним в долю на ответе и пошел открывать жиры.
Черт его дернул!
А потом он сам открыл три жира, и - готово…
И Виталин стал перебирать в уме все случаи, когда он был в выигрыше и не удерживал его. И - по мере воспоминаний - у него в груди скоплялась мучительная, болезненная горечь. "Сколько же я проиграл?" вдруг мелькнуло у него в голове и при этой мысли он вскочил, как от толчка, мигом оделся и очутился в своей мастерской.
Горничная услыхала шум и показалась в дверях.
- Вам, барин, сегодня чаю или кофе? - спросила она по обычаю.
- Ах, что хотите! Сюда!
Виталин отпер ящик стола, вынул чековую книжку, бумажник и стал считать.
Десять дней несчастливой игры и у него не хватает семи тысяч. Короче: - осталось на книжке восемь тысяч да в бумажнике триста рублей. У жены три тысячи. И все.
Он захлопнул ящик стола и, медленно отойдя к дивану, опустился на него и задумчиво обвел глазами свою мастерскую.
На мольберте стоял натянутый холст, в бокале торчали кисти, на табурете валялись палитра и краски в девственно неприкосновенной чистоте.
И Виталину вдруг стало совестно. Он покраснел и, вскочив, беспокойно заходил по комнате. Ведь не может же он, художник, опуститься до положения игрока, живущего удачей или неудачей?
- Баста! - произнес он вслух, - теперь можно и поработать.
Горничная внесла стакан кофе.
Он велел поставить поднос на табурет подле мольберта, сам сел перед ним и уставился на чистый холст.
Будет, будет картина! Ничего, что месяца три он не брал в руки кисти и безумствовал. Такие развлечения не особенно вредны. Даже необходимы. Зато, какие он перевидал рожи! Какую гамму ощущений он уследил на человеческих лицах!.. Это не пройдет бесследно.
И ему на холсте стали представляться картины. То - внутренность "Café de Paris" при освещении электрических фонарей, то игорный зал, то отдельные эпизоды игры, то отдельные лица. Он взял уголь и стал чертить им по холсту. Вот отставной корнет в потертых рейтузах с лицом Дон-Кихота, вот наглое лицо его приятеля, Кострыгина, еврей, армянин, а вот тот артельщик, который повесился, промотав доверенные ему деньги.
- Папа рисует! - раздался за его спиной голос Саши, и он быстро обернулся, радостный и счастливый.
В дверях мастерской стояла Наталья Александровна в каракулевой кофте, в такой же шапочке, свежая, румяная с мороза, и глядела на Виталина радостным взглядом.
Он понял сразу ее мысли и весело ответил:
- Бросил, хочу работать!
Она только засмеялась в ответ и быстро кивнула головою.
Виталин взял палитру и стал выпускать на нее краски.
- Хочешь завтракать, или подождешь обеда? - спросила Наталья Александровна.
- Подожду обеда, - ответил Виталин, смешивая краски, и взял кисть.
Наталья Александровна села подле него. Саша притащил в мастерскую складную крепость и уселся с нею на полу.
- Это все эскизы, - говорил Виталин, быстро водя по холсту кистью, - типы, которые я видел! Я изображу игру в момент азарта. Увидишь, какая будет картина! Ты думала, что уже всему шабаш? Наталья Александровна кивнула.
- Я боялась. Ты так увлекся игрою. Правда, мы от игры поправили все дела, но теперь я ее проклинала. Это гадость! Пока ты выигрывал, я не думала об этом. Но когда ты стал проигрывать… ты проигрывал чужие деньги и то - тяжело, а если это трудовые, если это последние… ужасно!..
- Ну, таких бы я не проиграл, - с уверенностью ответил Виталин.
- А в первый раз?..
Виталин подумал об этом первом разе и ему на миг стало жутко.
- Теперь Чирков выигрывает, - сказал он: - только он умнее меня. Ходит не каждый вечер.
- Она была и хвалилась. Говорила, тысячу выиграл.
- Мама, купи мне пушку! - закричал Саша, - такую, как мы видели.
- Я куплю! - сказал Виталин, быстро водя по холсту кистью.
- Это кто? - спросила Наталья Александровна, указывая на Кострыгина.
- Тот, кто свел меня в клуб. Приятель. Кажется, маклер, или какой-то агент.
- Прямо разбойник.
- Вроде этого! - засмеялся Виталин. - Я хотел еще зарисовать маклера, который помог мне тогда отыграться, и все не могу схватить его рожи. Вот так и мерещится, а на холст не дается…
- Кушать подано, - доложила горничная.
Они прошли в столовую и Виталину казалось все вокруг обновленным, возрожденным.
- Нога моя в клубе не будет! - сказал он громко. - Вечером поедем к Чиркову.
- Вот тебе и твоя удача, - сказал патрон чертенку, - чувствуешь?
- Пхе! - ответил чертенок, - это он только так… У него ничего, ничего не останется и он у нас будет… И он, и все!.. Я знал, что делал. У меня время еще есть…
XVII
Чирковы, видимо, поправились. Сам, в лохматом рыжем домашнем пиджаке, выскочил в кухню на голос Виталина и радостно закричал:
- А, наконец-то! Маня, Федор Павлович с женой!
- Сейчас! - откликнулась жена Чиркова, и в ее голосе слышалось довольство.
Виталины вошли в большую комнату. Здесь прежде стоял продавленный диван, убогий стол и плетеные соломой дачные стулья.
Теперь кисейные занавески украшали три окна, а в комнате стоял полный гарнитур будуарной мебели, и все вокруг имело уютный вид.
- Сейчас устроимся! - сказал Чирков и выбежал в кухню.
Марья Павловна в красивом шерстяном капоте (что она считала почти "шиком") вышла к гостям и, крепко поцеловавшись с Натальей Александровной и пожав руку Виталину, сказала:
- Я думала, вы и не покажетесь!
- Ну, вот! Старые приятели, чай! - добродушно ответил Виталин и спросил, невольно оглядываясь по сторонам:
- Что, Сережа работу получил?
- Да, понемногу работает, - ответила, чуть улыбаясь, Марья Павловна.
- Хорошо устроились, - сказала Наталья Александровна.
Чиркова оживилась.
- Правда? Мне эта мебель очень нравится. Теперь хоть кого принять не стыдно. Слава Богу, поправились!..
И она дружески-откровенно начала рассказывать о пережитых бедствиях и о теперешнем сравнительном благополучии.
- Ребятишек одели, сами оделись, мебель, посуда… долги по лавочкам! - и лицо ее при этом светилось радостью.
- Большой заказ получил? - спросил Виталин. Марья Павловна вдруг весело расхохоталась.
- Шутник вы! Будто не знаете? Ведь, это он все в карты выиграл!
- В карты?..
Виталин вдруг почувствовал в глубине души что-то вроде зависти и тотчас устыдился этого чувства.
- Что же, слава Богу!
Наталья Александровна сразу покраснела. Ей стало невыносимо совестно, что открылось то, что она скрывала, что, значит, знают - откуда и у них средства.
- Как же, в карты! - оживляясь, заговорила Марья Павловна, и лицо ее разгорелось. - В тот вечер, когда вы проиграли, - она улыбнулась, - он четыреста рублей принес. А потом почти каждый день - то сто, то двести, и вот опять триста принес.
- И не проигрывает? - не без зависти спросил Виталин.
- Бывает; но тогда он не идет дня три, четыре.
В это время вернулся сам Чирков, нагруженный покупками.
Прислуга уже накрыла на стол и внесла самовар. Чирков вошел и, услышав о чем идет речь, весело сказал:
- Это, Федя, повыгодней иллюстраций, да рисуночков! Годик бы так поработать и - ша-баш!
- Идите сюда! - пригласила Чиркова Виталину, отходя к столу.
- А нам - сюда!
Чирков с Виталиным остались на диване.
- Так тебе везет? - заговорил Виталин. Чирков кивнул.
- Я за стол не сажусь. Все мажусь. Сначала в этот ходил, в Немецкий, ну, да там - гадость. А теперь в Купеческий хожу. Вот там игра!
И он начал рассказывать.
- Восемь, десять столов и на всех дают "ответы". Нет такой суммы, на какую не ответили бы. Ставь хоть тысячи! Бывают комплекты по восьми, по десяти тысяч и тут же, рядом с сотенными, можешь ставить рубль. Вот там игра! Такой игры нигде нет. Недавно один прометал двадцать четыре тысячи; на другой день известный всем купец отдал пятнадцать тысяч. Люди подходили к столу с шестью рублями и отходили с сотнями.
Я проиграл все. Занял три рубля и вернулся домой с тремястами! Хочешь, я и тебя сведу туда?
- Пожалуй! - ответил Виталин.
У него всколыхнулось все внутри. В воображении ясно представились: ярко освещенный зал, столы, засыпанные деньгами, карты, лица игроков…
- Хочешь сыграем? - предложил Чирков.
- С удовольствием! - встрепенулся Виталин.
- Маня, хочешь? По полтиннику! Наталья Александровна! - и Чирков вскочил и начал устанавливать перед диваном ломберный стол.
- Ах, это так интересно! Он меня выучил! - сказала Чиркова. - Душечка, сыграем!
- Мне все равно, но я не знаю этой игры.
- Живо выучим! - засмеялся Чирков, бросая на стол карты. - Идите, берите карточку. Маня, вели подать свечи!
Он хлопотал и суетился. Марья Павловна смеялась, Виталин оживился, и Наталья Александровна подчинилась невольно общему настроению.
Они сели за стол и начали играть.
Чирков с женою горячились, но Марья Павловна выказала жадность. Виталин играл широко и без рассчета. Наталья Александровна была равнодушна. У нее тотчас отнимали и полтинник и карты, едва она начинала держать банк; но вдруг ей пришла талия. Она начала бить. Из полтинника банк вырос до четырнадцати рублей и на столе образовалась куча денег. Какое-то, неведомое доселе, острое чувство охватило Наталью Александровну. Она, вдруг, сразу поняла игру и вызывающе сказала Чиркову:
- Что же, покрывайте!
- Банк покрыт! - ответил Чирков.
- Со мной пополам, - сказала с жадностью Марья Павловна, которая сидела в первой руке.
- Идет!
Наталья Александровна сдала карты. Марья Павловна открыла козыря, а потом свои карты, и ее лицо побледнело.
- Жир!
- Взяла! - закричал Виталин, увидев у жены козыри.
Наталья Александровна придвинула к себе деньги и бросила карты.
Из полтинника - двадцать восемь рублей! Это значит, из пяти рублей было бы двести восемьдесят и всего убила она четыре карты…
Они играли до утра. Наталья Александровна выиграла восемьдесят рублей, Виталин - тридцать. Чирковы были смущены.
- Приезжайте теперь к нам играть! - позвала их Наталья Александровна.
- Непременно, отыгрываться! - засмеялась Марья Павловна.
- Ты не забудь про Купеческий, - сказал Виталин Чиркову.
- Обязательно!..
- Как это увлекает! - сказала Наталья Александровна мужу, едва они вышли на улицу.
- Еще бы!
- И - как интересно! А ты заметил, какая она жадная! У нее лицо даже пятнами пошло, когда я убила ее карты…
И Наталья Александровна без умолка говорила всю дорогу. А Виталин молчал.
Его неудержимо снова потянуло играть, испытать счастье. И когда он лег в постель, словно кто-то стал нашептывать ему про былую удачу и перед ним воскресали картины, когда он бил противников комплектами.
"Завтра схожу", подумал он. "А - картина?.."
Но картина ему не удавалась.
Заказы на копии из магазина он исполнял быстро и аккуратно. От того, что он сходит вечером сыграть в карты, упущений быть не может.
"Завтра пойду!" решил он окончательно и, повернувшись, закрыл глаза, когда жена вдруг сказала ему:
- Отчего ты не сходишь в клуб? Может, тебе опять повезет?
Он даже вздрогнул.