- Поговоримъ, поговоримъ, - отвѣчалъ докторъ, - Вы знаете, мнѣ даже было и не по дорогѣ къ вамъ. Я былъ у другого больного… Отъ него ко мнѣ домой ближе, но я свернулъ къ вамъ и прямо изъ-за культурной пищи, чтобы потѣшить свой мамонъ. А голоденъ, какъ нильскій крокодилъ.
Докторъ потеръ руки и проглотилъ свою накопившуюся слюну.
- Сейчасъ сядемъ за столъ. Сейчасъ подадутъ… У меня, кстати, сегодня, кажется, отварной поросенокъ съ теплымъ хрѣномъ, - сказалъ Сухумовъ, позвонилъ камердинера и велѣлъ подавать, если завтракъ готовъ.
Завтракъ подали. Сухумовъ и докторъ перешли въ столовую.
- А къ отцу Рафаилу сегодня вамъ совсѣмъ не слѣдуетъ ѣздить. Вы его все равно до ужина дома не застанете, - продолжалъ докторъ, садясь за столъ. - Онъ послѣ вечерни со святой водой будетъ ходить по прихожанамъ - таковъ здѣсь обычай - и къ вамъ къ первому явится пропѣть: "Во Іорданѣ крещающеся"…
- Да что вы! - удивился Сухумовъ.
- Совсѣмъ вы не русскій человѣкъ, если этого не знаете. Крещенскій сочельникъ - буаръ и манже русскаго деревенскаго духовенства. Да и въ Петербургѣ еще есть священники, которые ходятъ по прихожанамъ со святой водой и собираютъ доходы.
И Сухумовъ дѣйствительно не зналъ этого обычая,
- Хорошо, что сказали, - проговорилъ онъ. - Стало-быть, мнѣ надо къ себѣ ждать отца Рафаила. Ну, вотъ я съ нимъ здѣсь и объяснюсь. Но мнѣ все-таки придется поѣхать къ нему для Раисы Петровны. Надо и съ ней переговорить.
- Охъ, что-то ужъ очень много вы стали говорить о Раисѣ Петровнѣ! - подмигнулъ докторъ. - Книги у васъ для Раисы Петровны, журналы вы выписываете для Раисы Петровны, къ учителю ходите - для Раисы Петровны.
Сухумовъ совсѣмъ покраснѣлъ и отвѣчалъ, прямо глядя доктору въ глаза:
- Не скрою отъ васъ, что она мнѣ очень нравится.
- И похвально, - кивнулъ докторъ. - Она дѣвушка хорошая, неиспорченная, съ чистой душой.
- Я вамъ, докторъ, скажу больше. Она мнѣ такъ нравится, что я хочу связать съ ней свою судьбу. Я хочу сдѣлать ей предложеніе, и если она захочетъ, то жениться на ней.
Сухумовъ это высказалъ въ волненіи, съ дрожью. Онъ не могъ ѣсть и положилъ на столъ вилку, перевелъ духъ и, помолчавъ, прибавилъ:
- И вотъ объ этомъ-то я хотѣлъ вамъ разсказать.
- Вы это не шутя говорите? - спросилъ докторъ, тоже помолчавъ и перемѣнивъ шутливый тонъ на серьезный.
- Докторъ, да развѣ такими рѣчами шутятъ!
- Въ такомъ случаѣ могу только одобрить вашъ выборъ, хотя здѣсь у васъ выбора и не было, - опять кивнулъ докторъ. - Она у насъ одна единственная. Съ ней вы будете счастливы, какъ мнѣ кажется. Да и въ отношеніи гигіены этого брака долженъ отнестись съ похвалой… Она дѣвушка идеально здоровая, мнѣ знакомъ ея организмъ, дастъ много здоровой неиспорченной крови потомству, если такое произойдетъ. Поздравляю! Вашу руку.
Докторъ протянулъ Сухумову черезъ столъ руку.
- Но позвольте, докторъ! Вѣдь она еще не дала своего согласія! - вскричалъ Сухумовъ. - Долженъ вамъ сказать, что я уже сдѣлалъ ей намекъ насчетъ этого, даже не намекъ, а прямо спросилъ, пошла-ли бы она за меня замужъ, еслибы я сдѣлалъ ей предложеніе, но она приняла мой вопросъ за дерзкую шутку, за насмѣшку. Даже оскорбилась, заплакала и ушла. Ушла прямо обидѣвшись, жестоко обидѣвшись. И вотъ я теперь въ отчаяніи: не знаю, какъ поправить дѣло и… и прошу вашего совѣта.
- Какой вздоръ! Развѣ она можетъ отказаться! - воскликнулъ докторъ. - Вѣдь вы для нея такая партія, какая ей не могла и во снѣ сниться. Тутъ что-нибудь не такъ. Когда это было?
- Вчера.
И Сухумовъ съ мельчайшими подробностями разсказалъ доктору, какъ было дѣло.
XL
Докторъ выслушалъ разсказъ Сухумова внимательно, покачалъ головой и сказалъ про Раису:
- Дѣвушка эта - кладъ. Простоты она необычайной и я не понимаю, зачѣмъ вамъ съ ней такія хитросплетенныя рѣчи понадобились. Съ ней нужно было говорить совсѣмъ просто.
- Каюсь, докторъ, жестоко каюсь, но вѣдь ужъ что было, того не вернешь, - отвѣчалъ Сухумовъ. - Со вчерашняго дня я въ отчаяніи, что все это такъ произошло.
- Отчаиваться нечего, потому что, я увѣренъ, дѣло тутъ поправимое. Поѣдете къ Тиховздоховымъ на погостъ и просто, безъ прикрасъ и вывертовъ, съ ней объяснитесь. Она будетъ видѣть, что намѣреніе ваше твердо, непоколебимо относительно женитьбы и съ восторгомъ протянетъ вамъ руку. Вѣдь не можетъ-же быть, чтобы она не увидѣла здѣсь своего счастія. А произошло все это отъ ея опять-таки необычайной скромности.
- Вы думаете? - шепталъ обрадованный и совсѣмъ расцвѣтшій Сухумовъ.
- Конечно же… А этотъ ея наивный поступокъ долженъ только удорожить ее въ вашихъ глазахъ. Вы только подумайте, какая скромность! Вѣдь это все изъ скромности.
Рѣшено было, однако, такъ, что Сухумовъ, поѣдетъ не сегодня къ Раисѣ, а завтра въ Крещенье.
- Неудобно сегодня, хоть-бы и подъ вечеръ поѣхали! - говорилъ докторъ. - что вамъ за охота нюхать у нихъ кухонный запахъ варящейся кислой капусты и постнаго масла? Отца Рафаила не будетъ до ночи дома. Да и семьѣ-то не до того… Ни васъ принять съ почетомъ, ни угостить чаемъ. Застанете неизмѣнное наканунѣ большого праздника поломойство.
И отцу Рафаилу докторъ совѣтовалъ ничего объ этомъ не говорить раньше объясненія съ Раисой, когда тотъ явится къ нему сегодня съ крестомъ и святой водой.
- Зачѣмъ? Съ какой стати его предупреждать и въ это дѣло ввязывать? - разсуждалъ докторъ. - Переговорите съ Раисой, рѣшите, тогда и объявляйте семьѣ. Пусть они ахаютъ и охаютъ во всю и звонятъ по уѣзду. Вѣдь ваша женитьба заставитъ говорить весь уѣздъ.
Сухумовъ согласился съ докторомъ.
Позавтракавъ вплотную, докторъ уѣхалъ, сказавъ на прощанье:
- Ну, счастливо вамъ… Но все-таки увѣдомьте о благополучномъ результатѣ. Неблагополучнаго, по-моему, не можетъ быть.
- Самъ пріѣду сообщить, если все кончится хорошо. Съ ней вмѣстѣ пріѣду, - весело проговорилъ Сухумовъ, крѣпко пожимая руку доктора.
Часу во второмъ съ колокольни сельской церкви стали звонить. Слабый звонъ небольшого колокола еле доносился до Сухумова, но онъ все-таки услышалъ его.
"Служба идетъ, а Раиса поетъ на клиросѣ… - подумалъ онъ и миловидный образъ ея замелькалъ передъ его глазами. Его такъ подмывало ѣхать въ церковь, чтобы увидать Раису, но онъ удержался. - Завтра, завтра", - повторялъ онъ мысленно.
Часу въ четвертомъ подъѣхали сани къ подъѣзду Сухумова и изъ нихъ вышли отецъ Рафаилъ съ дьякономъ. Отецъ Рафаилъ былъ съ крестомъ въ одной эпитрахили, дьяконъ безъ всякаго облаченія съ кувшиномъ крещенской воды. Пропѣли крещенскій тропарь и кондакъ празднику, обошли всѣ жилыя комнаты и крестообразно кропили водой стѣны. Отецъ Рафаилъ привычной рукой ловко размахивалъ кропиломъ. Сухумовъ ходилъ сзади и соображалъ сколько дать отцу Рафаилу за посѣщеніе. Теперь онъ уже стѣснялся ему дать, какъ будущему родственнику, пять рублей, какъ онъ это сдѣлалъ за визитъ на Рождествѣ.
"Дамъ десять - будущій родственникъ, дядя будущей жены", - мелькнуло у него въ головѣ и въ концѣ концовъ онъ сунулъ ему въ руку три пятирублевыхъ золотыхъ. Священникъ поблагодарилъ и опустилъ деньги въ карманъ.
- Супруга ваша Настасья Сергѣвна здорова-ли, семейство ваше, Раиса Петровна? - спросилъ Сухумовъ изъ учтивости.
- Благодареніе Богу, всѣ въ благополучномъ здравіи, но тесть-старикъ изводитъ. На дняхъ чуть не сжегъ насъ при своей старческой глупости. Задумалъ при восковомъ огаркѣ требникъ читать и задремалъ, - началъ отецъ Рафаилъ свою обычную жалобу на тестя, но Сухумовъ его перебилъ и затушевалъ повѣствованіе о проказахъ старца.
- Давно у васъ не бывалъ и не видалъ семьи, кромѣ Раисы Петровны. Все сбираюсь пріѣхать.
- Такъ милости просимъ… Всегда рады и за особенную честь считаемъ, - поклонился священникъ.
- Завтра пріѣду, въ Крещенье, - объявилъ Сухумовъ.
- Будемъ ожидать съ восторгомъ. Теперь уже на постный пирогъ не попадете… Мясоѣдъ… А у жены есть поросеночекъ заливной… Со сметанкой отлично… А поросенокъ самъ такой, что твои сливки!
- Нѣтъ, уже я пріѣду послѣ вашего обѣда, когда вы отдохнете и проснетесь. Чайку попить пріѣду.
- И то дѣло… И на этомъ будемъ благодарны… Съ вареньицемъ… Съ преженцами… Попадья моя преженцы отлично печетъ. Завтра дома, всѣ дома. Сегодня похожу по приходу… Завтра рано утречкомъ проѣдусь къ мельничихѣ съ водой да къ прасолу Ивану Иннокентьичу, а затѣмъ отдыхать буду. Очень радъ… Прошу покорно… Пожалуйте…
И отецъ Рафаилъ, низко кланяясь, удалился, сопровождаемый Сухумовымъ до передней.
"Дядя жены… И всегда будетъ жить подъ бокомъ… Попадья Настасья Сергѣвна - тетка… Престарѣлый отецъ Григорій - дѣдушка… Родня"… проносилась у Сухумова въ головѣ, когда двери за священникомъ закрылись, и онъ вдругъ почувствовалъ, что что-то неловкое шевельнулось въ его груди. Но передъ нимъ возсталъ миловидный образъ Раисы и все затушевалъ. Сухумовъ тотчасъ-же утѣшилъ себя, мысленно рѣшивъ: "Впрочемъ, ужъ если очень мѣшать будутъ, можно хлопотать о переводѣ отца Рафаила на лучшее мѣсто. Онъ даже говорилъ мнѣ о какомъ-то приходѣ, въ который онъ стремится. Будемъ хлопотать… Обращусь къ моей теткѣ княгинѣ… Она по этой части сильна, у ней есть много знакомыхъ архіереевъ… Когда пріѣзжаютъ въ Петербургъ, всегда у ней чай пьютъ и свѣжую икру кушаютъ. Вотъ она и попроситъ… Переведутъ… Но вѣдь это въ крайности… Если мѣшать будутъ, - разсуждалъ про себя Сухумовъ. - Если отецъ Рафаилъ будетъ для меня неудобенъ"…
Въ отцѣ Рафаилѣ ему не нравилась его подобострастность, не нравилось отсутствіе гордости, какъ ему казалось, собственнаго достоинства. Да и очень комиченъ онъ былъ въ своихъ вѣчныхъ жалобахъ на старика-тестя, котораго долженъ содержать, вслѣдствіе взятаго на себя обязательства.
Тотчасъ послѣ сумерекъ къ Сухумову пришла учительница Хоботова. Сухумова, когда ему доложили о ней, нѣсколько покоробило. Онъ не любилъ ее.
- Не ожидали? - спросила она, входя въ кабинетъ и поправляя очки и круглую гутаперчевую гребенку на короткихъ волосахъ. - А я къ вамъ за духовной пищей… Дайте что-нибудь почитать изъ журналовъ. Хоть "Міръ Божій", что-ли?
- "Міръ Божій" и "Вѣстникъ Европы" у Раисы Петровны, - отвѣчалъ Сухумовъ, взявъ протянутую ему Хоботовой руку и не пожимая ее, хотя Раиса вчера, уйдя въ обидѣ, и не захватила съ собой этихъ книгъ.
- Счастливица! Все-то ей лучшее перепадаетъ. А право она не такъ ужъ хороша, чтобъ дѣлать для нея предпочтеніе. Молоденькая, свѣженькая дѣвушка - вотъ и все. А ужъ что до ума - большой недостатокъ.
Хоботова пошевелила пальцами около лба и сѣла, вынимая изъ кармана портсигаръ.
- Да тутъ вовсе не изъ-за предпочтенія, а потому что она первая явилась за журналами, - сказалъ Сухумовъ.
- Я знаю, что вы вчера принимали у себя эту принцессу Грезу. Она по дорогѣ заходила къ намъ и сманивала Иванову, чтобы вмѣстѣ съ ней идти къ вамъ, но у Ивановыхъ сидѣлъ учитель изъ Смертина. Мнѣ она не сказала, что отправляется къ вамъ, а то я пошла-бы съ ней съ удовольствіемъ. Охъ, лукавая! Ума немного, а лукавство есть. Но что-же вы мнѣ-то дадите? Дайте хоть какой-нибудь журналъ.
- "Русскій Вѣстникъ" есть. Возьмите "Русскій Вѣстникъ"…
- Ну, что "Русскій Вѣстникъ"! Вѣдь это-же славянщина на славянщинѣ ѣдетъ и славянщиной погоняетъ и все это на ретроградныхъ началахъ. "Историческій Вѣстникъ" вы выписывали?
- Выписалъ и ужъ получилъ.
- Ну, дайте хоть "Историческій Вѣстникъ" что-ли!
- Возьмите!
Сухумовъ передалъ Хоботовой книжку. Хоботова сказала "спасибо", закурила папироску и вздохнула.
- Ахъ, Раичка, Раичка! И вотъ такимъ-то немудрымъ всегда счастье, - проговорила она и спросила Сухумова, подмигнувъ: - Послушайте, Леонидъ Платонычъ, она вамъ очень нравится?
Сухумовъ пожалъ плечами.
- Что за странный вопросъ! И даже какъ-то подмигиваете… - проговорилъ онъ строго.
- Да потому, что это видно, сейчасъ видно, что вы ею очарованы. Во всемъ просвѣчиваетъ. Правду я говорю?
- Позвольте мнѣ на этотъ разъ умолчать.
Сухумовъ поднялся со стула.
- А ужъ вы и обидѣлись? Какой обидчивый! А главное нервный… - вскинула на него Хоботова глаза. - Съ одной вы горды, съ другой… Ну, да что объ этомъ!.. Когда-нибудь въ другой разъ… Вы сегодня на какой-то особенный ладъ настроены. Не буду васъ утруждать своимъ присутствіемъ. Спасибо за книгу. Прощайте.
Сухумовъ не удерживалъ. Хоботова протянула ему руку и опять посмотрѣла на него сквозь очки.
- А знаете, есть люди, которые даже думаютъ, что вы можете на ней жениться, - проговорила она.
- Кто? на комъ? - закричалъ Сухумовъ, весь вспыхнувъ.
- Да вы, на Раисѣ. Я-то понимаю, что она до васъ не доросла, но другіе…
- Ну, ужъ это мое дѣло
Хоботова уходила и говорила:
- Какой вы сегодня не любезный! Неужели все это изъ-за того, что я наканунѣ праздника къ вамъ пришла? Но, вѣдь, развитые люди вообще не придаютъ этому значенія. А для меня такъ, право, что канунъ, что самъ праздникъ, что будни, - рѣшительно все равно. Всѣ дни одинаковы.
Сухумовъ послѣднихъ словъ даже и не дослушалъ. Онъ не проводилъ Хоботову до прихожей. Онъ былъ взбѣшенъ.
XLI
Сухумовъ пріѣхалъ въ Крещенье къ отцу Рафаилу въ началѣ третьяго часа. Пріѣхалъ онъ во фракѣ и въ бѣломъ галстукѣ. Сдѣлалъ онъ это послѣ долгаго обсужденія, чтобы своимъ костюмомъ показать Раисѣ всю оффиціальность его пріѣзда. Явился онъ съ двумя новыми книжками журналовъ и съ букетомъ живыхъ цвѣтовъ, который привезъ въ коробкѣ. Утромъ онъ увидалъ у себя въ оранжереѣ двѣ распустившіяся розы и нѣсколько цвѣтущихъ бѣлыхъ гіацинтовъ и велѣлъ сдѣлать изъ нихъ букетъ. Семья Тиховздоховыхъ ожидала уже Сухумова и, когда онъ подъѣхалъ, высыпала въ прихожую встрѣчать его. Тутъ были всѣ, кромѣ старика-тестя, и даже песъ Гусаръ. Отецъ Рафаилъ облекся въ темно-фіолетовую рясу, матушка-попадья была въ сѣрой фланелевой блузѣ, опоясанной кушакомъ, Раиса - въ голубой канаусовой кофточкѣ и даже двое старшихъ ребятишекъ-мальчиковъ были прифранчены въ красныя фланелевыя рубашки съ золотыми мишурными поясами. Одинъ изъ мальчиковъ, увидавъ въ рукахъ у Сухумова коробку, тотчасъ-же толкнулъ брата въ бокъ и сказалъ:
- Смотри, Павля!.. Видишь? Съ гостинцами.
Мать тотчасъ-же дала ему легкій подзатыльникъ, но Сухумовъ все-таки услыхалъ его слова и произнесъ:
- Нѣтъ, милый… опять забылъ для васъ гостинцы… Гостинцы я вечеромъ пришлю.
- Да не надо имъ, ничего не надо, безстыдникамъ. Что вы безпокоитесь! - отвѣчала за нихъ мать. - Лавочникъ нашъ и такъ превыше мѣры награждаетъ ихъ леденцами, - проговорила, глядя на ребятишекъ, мать. - Фу, срамники! И откуда вы научились нахальству!
Сухумовъ началъ раздѣваться. Отецъ Рафаилъ, попадья и Раиса начали снимать съ него шубу. Онъ сконфузился, вырвался отъ нихъ, самъ снялъ ее съ себя, повѣсилъ на вѣшалку и сталъ здороваться со всѣми.
- А вамъ книги, которыя вы забыли прошлый разъ у меня, и маленькій букетъ цвѣтовъ изъ моей оранжереи, - сказалъ онъ Раисѣ и передалъ коробку съ букетомъ и завязанныя въ бумагу книги.
Раиса сконфузилась, вся вспыхнула, открывъ коробку, а отецъ Рафаилъ и его супруга заговорили:
- Ахъ, зачѣмъ вы это ее балуете! Право, не стоитъ она этого…
Сухумова повели въ гостиную и усадили на дивамъ передъ столомъ, покрытымъ бѣлой вязаной филейной скатертью, на которомъ стояла лампа, обложенная вокругъ альбомами съ фотографическими карточками. Отецъ Рафаилъ сѣлъ направо отъ него въ мягкое кресло, а матушка-попадья помѣстилась налѣво въ такое-же кресло. Очевидно, самоваръ и все относящееся до чаепитія было уже готово, потому что Раиса тотчасъ-же принесла подносъ съ двумя стаканами и чашкой чая и подала первому Сухумову. На подносѣ были вазочки съ медомъ и двумя сортами варенья.
- Съ вареньицемъ… Вишневое и клубничное есть, - предлагала попадья. - Была у меня маленькая баночка персиковаго вареньица… Помѣщица Пещерина мнѣ подарила еще по осени… Варенье рѣдкое у насъ… Все берегла его и хотѣла сегодня васъ угостить, да ужь извините, грѣхъ случился, съѣли его. Такъ зря стравили у насъ нѣкоторые люди, - прибавила она и улыбнулась.
Отецъ Рафаилъ тяжело вздохнулъ и произнесъ:
- И вообразите, старикъ-тесть съѣлъ. Охъ, крестъ это нашъ, великій крестъ! И вѣдь все до капельки съѣлъ, безъ остатка.
Сухумовъ, положивъ себѣ въ стаканъ чая ложку вишневаго варенья, недоумѣвающе смотрѣлъ на отца Рафаила.
- Съѣлъ-съ… - подтвердилъ-тотъ. - Самъ съѣлъ и ребятишкамъ нашимъ скормилъ. Вчера у насъ большая служба была съ водоосвященіемъ… Сами знаете, служилъ я… Раиса пѣла на клиросѣ. Отправилась и она на воду… - кивнулъ онъ на жену. - А пока жена ходила въ церковь, тесть своевольно сходилъ въ чуланъ, взялъ оттуда банку варенья и съѣлъ ее вмѣстѣ съ нашими ребятишками. Сегодня начали искать - нѣтъ банки… Да ужъ ребятишки покаялись. Да-съ… Это истинное насланіе на нашъ домъ! - заключилъ онъ.
- Ну, полно… не говори такъ… - снисходительно замѣтила отцу Рафаилу жена. - Вѣдь если-бы батюшка въ своемъ умѣ былъ, а то вѣдь онъ до малоумія, до дѣтства дошелъ.
- До малоумія дошелъ, однако, ключъ-то подобрать къ чулану съумѣлъ! Наказаніе! Истинное наказаніе такой старикъ!
- Да наказанія-то тутъ немного, - улыбнулась матушка-попадья. - Пусть кушаетъ, я не жалѣю… Но надо-же такъ случиться, что онъ именно на эту банку напалъ съ персиковымъ вареньемъ, а не на другую!
Сухумовъ слушалъ и не зналъ, что ему говорить въ отвѣтъ, съ чего начать. Онъ искалъ глазами Раису, но ея не было въ комнатѣ.
- Свадьбы у васъ здѣсь въ приходѣ не предвидятся? - спросилъ онъ наконецъ, чтобы что-нибудь сказать. - Очень я интересуюсь крестьянскую свадьбу въ деревнѣ посмотрѣть.
- Какія свадьбы! - махнулъ рукой отецъ Рафаилъ. - Годъ отъ году меньше свадебъ. Молодые парни стали осторожны, не женятся, пока солдатскаго жребія не вынутъ. А попадетъ въ солдаты - онъ ужъ не нашъ, вернется послѣ службы только на побывку, а потомъ…
- Ну, не всѣ-же… - остановила его жена. - Есть такіе, которые, вернувшись съ солдатчины, и остаются въ деревнѣ.
- Ну, да… есть… А все-таки, добрую половину какъ помеломъ выметаетъ изъ деревни… Городской жизни въ солдатахъ вкусилъ - ну, его и тянетъ въ городъ. Живетъ по мѣстамъ… - и ѣстъ слаще, и спитъ мягче, а деревня забыта. Тамъ и женится на городской… - стоялъ на своемъ отецъ Рафаилъ.
Сухумовъ не зналъ, какъ продолжить разговоръ. Онъ отмалчивался. Въ головѣ его была только Раиса. Для нея онъ и пріѣхалъ. Отпивъ полъ-стакана чаю, онъ открылъ одинъ изъ альбомовъ, лежавшихъ на столѣ. Впереди всѣхъ оказалась фотографія архіерея…
- Нашъ преосвященный владыко… - отрекомендовалъ отецъ Рафаилъ, взглянувъ на портретъ.
- Не старый еще мужчина… - опять сказалъ Сухумовъ, чтобы что-нибудь сказать.
- И можете вы думать, изъ военныхъ. Когда-то въ военной службѣ, говорятъ, служилъ. Офицеръ… Драгунскій офицеръ.
- Да, это рѣдко бываетъ. Хотя я знавалъ одного архимандрита изъ прокуроровъ… Онъ за границей проживаетъ, состоитъ въ одномъ небольшомъ городѣ при тамошней православной церкви настоятелемъ.
- Васъ заливнымъ поросеночкомъ съ сметанкой нельзя-ли попотчевать, Леонидъ Платонычъ?
- Нѣтъ, благодарю васъ… Не могу… Я очень плотно позатракалъ, - отвѣчалъ Сухумовъ.
- Ахъ, какіе-вы! Зачѣмъ-же вы это въ гости покушавши пріѣзжаете?
Матушка-попадья укоризненно покачала головой.