- Отстаньте от меня! Оставьте! - неожиданно для самой себя, резко крикнула Катя, снова отталкивая руку юноши, - вы мне противны. Да, противны все, все, все!.. И за то, что вино пьете… За то, что чушь всякую несете все время и глупости делаете. Я уже не маленькая, мне скоро минет пятнадцать лет. И я не позволю себя обижать! - Не позволю! - уже кричала теперь громким, плачущим голосом Катя.
- То есть, как это противны?.. Все противны, и Нетти; и я? - недоумевал Валерьян.
- Да, да, да! - не помня себя, твердила девочка.
- А, так вот вы какая капризная, упрямая. Ну, в таком случае, разрешите хотя бы проводить вас до мотора, и подождите нас, пока мы не вернемся к вам, чтобы ехать обратно, - уже холодным, недовольным тоном, произнес обиженный Валерьян.
- Убирайтесь вы от меня! Я и сама найду дорогу к мотору, - крикнула так пронзительно Катя, что молодой князек поднял руки к ушам и, совершенно оглушенный, замотал головой.
- Но зачем же так кричать? Точно вас режут. Право, я и так уйду, согласно вашему приказанию. A вы потрудитесь сесть в автомобиль и подождать нас.
- Это не ваше дело! - грубо отрезала Катя, - уходите!
- Слушаюсь, ухожу…
И, повернувшись на каблуках, юноша побежал вприпрыжку догонять остальную компанию.
- Глупая девчонка! - по дороге бранил он Катю, отводя душу, - тоже вообразила себе, что неотразимо-хороша собой и еще ломается. Мещанка этакая! A того не понимает, что ничего-то в ней хорошего нет, смуглая, черная, как голенище, глаза, как плошки, a туда же!.. - "Вы мне противны", ах, скажите, пожалуйста! Ничтожество этакое, туда же возмущается, грубит! - совершенно уже разошелся Валерьян.
Между тем, оставшись одна, Катя повернула назад, к тому месту, где оставался шофер с машиной. Но ни шофера, ни машины здесь уже не было. Девочка смотрела вправо, влево… Нигде не было и признака автомобиля. Очевидно, шофер, воспользовавшись отсутствием пассажиров, заехал в ближайший трактир погреться и подкрепить свои силы.
Направо, вдоль ограды, убегал вперед узенький переулок. В него и повернула Катя, чтобы не выходить на проспект, куда, по её предположению, могли вернуться каждую минуту молодые люди. С ними же ей совсем не хотелось сейчас встречаться. Ей были теперь несказанно противны и Валерьян, и Дима, первый своими пошлостями, второй неимоверной глупостью и пустотой.
- Пока не позовут сами, не вернусь ни за что на свете, - думала Катя, машинально поворачивая в следующий переулок и все подвигаясь незаметно вперед.
Пройдя несколько минут, она приостановилась и стала прислушиваться. Не зовут ли ее? Ведь, по её предположению, сейчас Нетти и её спутники должны были уже хватиться ее, Кати, и, не найдя на месте, не медля ни минуты, броситься на поиски за ней.
Но морозная ночь молчала по-прежнему; не слышно было никаких голосов; кругом царила полная тишина.
Внезапный страх пронизал все существо Кати. Теперь только она вполне поняла создавшееся положение. Ее оставили одну среди этой тишины и безлюдья, вблизи этих жутких пустырей и кладбища.
Где же они все, однако? О чем думают они, оставляя ее так долго здесь?
Теперь уже недавнее гордое желание не встречаться с вёселой компанией уступило место другому. Кате захотелось уйти скорее к свету, к шуму, к людям, какими бы дурными ни были они - все равно. Слишком уж было пустынно и жутко кругом. И ни признака присутствия человека вдобавок, ни единого человеческого голоса, ни одного живого звука кругом!
Дрожа от волнения и от пронизывающего ее насквозь холода, девочка зашагала теперь быстрее, прямо, как ей казалось, по направлению проспекта, где, она была уверена, сейчас находилась молодежь, изредка посылая в тишину:
- Нетти! Нетти! Где вы?
Никто не отзывался по-прежнему. Окраина города казалась вымершей. Между тем, высокая ограда, окружающая погост, заменилась более низким, земляным валом, который было не трудно перелезть. Оттуда, из-за вала, странными, фантастическими фигурами казались кресты и памятники, находившиеся внутри ограды. Второпях Катя и не заметила, что повернула совсем в противоположную сторону и теперь отдалялась еще дальше от проспекта.
- Нетти, да где же вы, наконец! - уже с явным отчаянием, поняв вскоре свою ошибку, трепещущим голосом еще раз крикнула Катя. И опять ни единого звука не получилось в ответ. Прежняя тишина и молчание царили на кладбище и в огибавшей его пустынной уличке. Так прошло с добрых пять минут времени. Вдруг Катя вздрогнула. Ей ясно послышались за оградой людские голоса.
Луч надежды мелькнул в голове девочки.
- Нетти… Наконец-то! Они еще, оказывается, там! - и, не рассуждая больше, девочка стала быстро карабкаться по валу в надежде увидеть по ту сторону ограды невестку и её спутников.
Быстрыми, ловкими движениями она влезла наверх, оттуда спрыгнула вниз и очутилась в рыхлом снегу небольшого сугроба. С большими усилиями Катя выкарабкалась оттуда на дорожку, занесенную снегом, и, отряхнувшись, стала осматриваться.
Очевидно, она попала в самую отдаленную часть кладбища, туда, где хоронили бедняков. При свете ярко светлевшего в эту ночь месяца девочка могла разглядеть покосившиеся убогие кресты невысокие холмики, редкие, запушенные снегом и полуразрушенные временем скромные памятники…
Поглядывая по сторонам и увязая по щиколотку в снегу, Катя быстро зашагала в ту сторону, откуда ей слышались за минуту до этого людские голоса.
Но теперь их уже не было слышно. Кладбище по-прежнему спало мертвым сном, как подобает спать кладбищу.
Последняя надежда покинула Катю. Одна одинешенька была она сейчас в этом царстве мертвых! A в голову, как нарочно, лезли неприятные воспоминания, когда-то слышанные ею от пансионерок, рассказы о восставших из гробов мертвецах, об оказавшихся заживо погребенными в летаргическом сне несчастных… "Как они должны были стонать и биться под их каменными плитами и крестами могил, до тех пор, пока вечный покой не заменил им их невообразимую муку!" - приходило совсем некстати в голову девочки. Расстроенному воображению Кати уже казалось теперь, что кто-то скребется и словно стонет у соседней могилы. Она задрожала всем телом. Ноги подкосились, какие-то красные огни замелькали в глазах. Но вот стон перешел в довольно явственное и громкое кряхтенье… Теперь оно слышится, это кряхтенье близко, совсем близко, за спиной Кати… Холодный пот проступает на лбу девочки… Она быстро оборачивается, вытягивает руки, как бы защищая себя от опасности, и с громким пронзительным криком падает в тот же миг, теряя сознание, на снежную кладбищенскую дорожку.
* * *
Черная, мохнатая фигура, отделившаяся от одного из памятников, медленно приблизилась к бесчувственной, распростертой на снегу Кате.
- Ишь ты, как испужалась сердешная, да как же ты попала сюда? - И кладбищенский сторож Аким Акимович, как его называли все, имевшие соприкосновение с ним, нагнулся над беспомощным телом, стараясь разглядеть черты лежавшей перед ним девочки.
- Да, она померши никак, барышня-то! Так и есть, померши… Со, страху, стало быть… Бывает у них, y господ, значит, такое… Пужливы они, господа-то, не то, что наш брат, мужик сиволапый, - рассуждал сам с собой старик, разглядывая лицо Кати. - Ах ты, бедняга, бедняга. Кудыж мне теперь доставить тебя, - сокрушался Аким Акимович, в то же самое время сдергивая с себя теплую, овчинную шубу, придававшую ему сходство с огромным мохнатым зверем, и раскидывая ее на скамейке, находившейся неподалеку.
Теперь, оставшись в одном кафтане, без шубы, стеснявшей его движения, он бережно приподнял Катю с земли, отнес ее на скамейку и положил поверх шубы. Затем порылся в кармане, вынул оттуда какой-то небольшой предмет и приложил его к своим губам. В тот же миг пронзительный, резкий свисток разбудил мертвую тишину ночи. За первым свистком раздался второй, за ним третий… Откуда-то зазвучали ответные сигналы, к ним вскоре присоединились человеческие голоса, послышались торопливые шаги… Еще голоса, еще свистки, и кладбище ожило… По его дорожкам засновали человеческие фигуры… Откуда-то словно выросло из-под земли несколько человеческих фигур.
- Что, Акимыч, нешто опять облаву сделал на кладбищенских воришек? - обратился один из прибежавших городовых.
- Какое там облаву… Вишь, тут дело какое. Беда стряслась: барышня здесь у меня померши… - махнув рукой, отвечал старик.
- Да что ты брешешь, старина? Как так померши! - прикрикнул на него блюститель порядка.
- A то нет? Сами взгляните, коли не верите, как есть померши, и не дышит, сердешная.
- Так в участок отвезти ее, там разберемся, - распорядился подоспевший другой городовой. Потом он отдал несколько приказаний своим помощникам. Те подняли со скамьи неподвижное тело девочки и понесли к темневшему вдали выходу.
Катя по-прежнему не подавала никаких признаков жизни. На счастье, мимо кладбища проезжал извозчик. Один из городовых сел в сани. Около него в полулежачем положении поместили Катю. Извозчику был отдан приказ везти в ближайший полицейский участок.
* * *
Как только молодежь, вдоволь нашумевшись под оградой кладбища, (на само кладбище им так и не удалось проникнуть), вернулась к тому месту, где ожидал их автомобиль, тотчас же было обнаружено отсутствие Кати.
- Где же Katrine? Куда она девалась? - встревожилась Нетти, тщетно отыскивая глазами знакомую Катину фигурку.
Но, увы, последней нигде не было. Спросили шофера. Но тот, успевший довольно основательно подкрепиться по соседству в трактире, мычал только что-то маловразумительное в ответ.
- Вероятно, пошла прогуляться, пользуясь нашим отсутствием, - сделала предположение одна из барышень Завьяловых.
- Не очень-то любезно это с её стороны заставлять себя ждать и волноваться, - надувая губки, процедила сквозь зубы её сестра.
- Катя - трусиха, насколько я ее успела узнать. Она никогда не рискнет гулять одна в ночную пору, да еще на такой отдаленной окраине города, - произнесла не совсем спокойным голосом Нетти.
- Стало быть ее похитили! - сострил Дима, - mille diables, не завидую её похитителю, характер, по-видимому, y этой молодой особы не из легких.
- Ох, и насолила же она тебе видно, Димушка! - засмеялся Пестольский.
- На этот раз ты ошибся, не Диме, a мне пожелала испортить вечер своими капризами это невозможная юная особа, - с не совсем искренним смехом заявил Валерьян, - действительно, я рассердил ее немножко, хотел пошутить, но ведь вы знаете, mesdames et messieurs, что эти провинциалочки совсем не умеют различать шуток и обидчивы, как какие-то femmes de chambre (горничные). Словом, мы окончательно повздорили с прелестной Катенькой, она вырвала у меня руку и пожелала, очевидно, уехать на извозчике домой одна.
- Да неужели? Но почему же вы нам этого не сказали раньше, когда мы спрашивали вас, где Катя? - накинулись на Валерьяна обе сестрички Завьялювы.
- А, Боже мой, да разве я знал!.. Я был уверен, что она ждет нас в моторе, a оказывается эта маленькая капризница умчалась уже одна.
- Несносная девчонка! Я ей покажу, как пугать нас даром… Я ее выбраню хорошенько, будет знать, как беспокоить людей… - ворчала себе под нос Нетти, первой вскакивая в автомобиль. За ней разместилась и остальная компания.
- И хорошо сделала, что уехала, по крайней мере, места больше… - высказал кто-то свое мнение.
- Однако, господа, надо торопиться, чтобы успеть приехать много раньше Кати. A то, воображаю, какой поднимется гвалт, когда мы явимся без неё. Однако, уже её дражайшая сестричка совсем нас сживет со света, - бросала, волнуясь, Нетти.
- Прекрасно. Я ничего не имею против быстрой езды, - и, наклонившись к шоферу, Пестольский отдал ему приказание ехать, как можно лучше.
Как мало походила эта обратная дорога на ту недавнюю, когда расшалившаяся молодежь мчалась на окраину города, среди смеха, шуток и искреннего веселья. Теперь всем было как-то не до шуток. Даже барышни Завьяловы и неугомонный Дима притихли. Нетти сидела надутая и недовольная, не переставая бранить Катю за её бестактное, по её мнению, исчезновение.
Чем ближе подъезжали к дому, тем ниже, подавленнее делалось всеобщее настроение. Вот показался вдали ярко освещенный особняк. В окнах мелькали танцующие пары.
- Кажется, все слава Богу, - нашего отсутствия никто и не заметил, - с облегченным вздохом вырвалось у Нетти, тревожно взглянувшей на освещенные окна.
- Ого, да мы, кажется трусим, очаровательная княжна - пошутил Пестольский.
- Волков бояться - в лес не ходить - с глупым апломбом выпалил Дима.
- Ах, вы не знаете Ию, эту кисло-сладкую добродетель, - оправдывалась Нетти, - ведь, от одних её нотаций на край света можно сбежать!
Мотор остановился. Кавалеры предупредительно высадили дам.
- Что, Екатерина Аркадьевна вернулась, Луша? - спросила горничную Нетти, пробираясь тем же ходом через кухню и буфетную, вместе с остальной молодежью.
- Никак нет, барыня, - отвечала Луша, с удивлением глядя на свою молодую хозяйку.
Нетти заметно изменилась в лице при этом известии и растерянными глазами взглянула на своих спутников. Но тут Пестольский подскочил к молодой женщине и, не дав ей опомниться, увлек ее в вихре бешеной мазурки.
Дима и Валерьян подхватили барышень Завьяловых и, как ни в чем не бывало, вернувшаяся компания окунулась с головой в самое бесшабашное веселье.
За мазуркой следовал ужин. Провозглашались тосты, произносились речи. Дима, Валерьян и их старший товарищ Пестольский вместе с Нетти, Ниной и Ольгой Завьяловыми заняли дальний конец стола. Здесь у них царило неподдельное веселье. Даже тяжеловесные остроты Димы и пустенькие анекдоты и рассказы о скачках и лошадях Валерьяна возбуждали самый заразительный смех. О Кате они, как будто, все забыли. Да и могли ли они помнить в эти минуты о какой-то чужой им всем девочке, когда от выпитого шампанского уже кружились и шумели головы, самые речи звучали все бессвязнее, беспричиннее и глупее с каждой минутой.
Андрей Аркадьевич и княгиня Констанция Ивановна уже беспокойно поглядывали на чересчур развеселившуюся на дальнем конце столовой компанию. Молодой художник приподнялся со своего места, чтобы вмешаться в это чрезмерно оживленное веселье и хотя бы несколько сдержать его, и в ту же минуту замер на месте, как и все находившиеся в столовой, и хозяева, и гости.
На пороге комнаты стояла Ия.
Её лицо было бело, как скатерть, постланная на столе. Глаза блуждали по комнате, разыскивая кого-то… Вот они остановились на лице брата. С тем же выражением смертельного испуга, написанного на её бледном лице, Ия шагнула к Андрею Аркадьевичу.
- Где Катя? - едва двигая побелевшими губами, глухо произнесла молодая девушка, - я посылала за ней сюда Лушу… Горничная ответила, что здесь её нет… В Неттином будуаре и y князя Юрия Львовича тоже нет Кати… Где она? Твоя жена была с ней все время… Спроси ее… Куда она девала нашу сестру?
Если б потолок обрушился в эту минуту на голову Андрея Аркадьевича, молодой человек ошеломлен был бы не более того, нежели сейчас.
- Где Катя? Да, где же Катя? - машинально повторил он, меняясь сразу в лице и быстро направляясь в ту сторону, где сидела в кругу своих друзей Нетти.
Яркая краска залила лицо последней при виде приближающегося к ней мужа. Заметно смутились и её друзья. Особенно растерялся Валерьян, который, несмотря на выпитое в изрядном количестве вино, не мог не сознавать своей вины в исчезновении Кати. Теперь же, пред лицом встревоженного и испуганного Андрея Аркадьевича, он совсем уже струсил. Боязливый по натуре, он предпочел свалить свою вину на другого…
- Нетти… Они ищут Катю… Ответь же им, где она, - едва ворочая языком, обратился он к молодой женщине.
Ta покраснела еще гуще, но всячески старалась овладеть собой и с деланным спокойствием бросила через плечо по адресу Ии, незаметно следом за Андреем приближавшейся к ним:
- Ах, ты, Господи Боже мой, что за странные вопросы, право! Почем же я знаю, где она! Разве я обязана быть нянькой вашей сестры, Ия? Ведь она не маленькая, скоро, слава Богу, пятнадцать лет стукнет… Выехали мы все вместе, это правда. Но потом она…
- Куда выехали?
Теперь глаза Ии уже не блуждали, как за минуту до этого, растерянным, испуганным взглядом. С ненавистью и нескрываемым презрением смотрели они в красивое лицо Нетти.
Да, она предчувствовала эту минуту инстинктом любящего сердца сестры, предчувствовала то, что рано или поздно должно было произойти какое-то несчастье от этой ненормальной дружбы Нетти с Катей. И вот, свершилось, она была права!..
- Где моя сестра? Куда вы ее девали? - сурово глядя в ненавистные ей теперь черные глаза, глухим от волнения голосом спрашивала Ия невестку, и, сама того не замечая, крепко сжала руку Нетти, пониже локтя.
- Пустите же… Оставьте меня… На нас смотрят!.. Не делайте себя посмешищем, - шипела Нетти, стараясь бесполезным движением освободить свою руку из холодных пальцев невестки. Но они по-прежнему сжимали ее, как тиски. Весь стол обратил внимание на эту сцену.
- Mille diables, - вдруг вырвалось изо рта Димы, - о чем тут толковать; m-lle Katrine сейчас должна приехать. Мы прокатились с ней немного за город, потом она поссорилась из-за чего-то с Валерьяном и пожелала уехать одна.
- Одна?
Глаза Ии сверкнули гневом. Теперь их негодующий взгляд перешел с лица Димы на лицо Валерьяна.
- Где Катя? - глухим голосом спросила она последнего.
Но тот только улыбнулся в ответ бессмысленной улыбкой.
Тогда Андрей Аркадьевич с лицом, не поддающимся описанию, - так оно было гневно в эту минуту, быстрыми шагами подошел к Валерьяну и, взяв его под руку, вывел в соседнюю гостиную.
- Если ты мне сейчас же не скажешь, где Катя, бездельник, - начал он, отчеканивая каждое слово, - то я… то я…
Гнев Басланова, очевидно, не предвещал ничего хорошего, потому что Валерьян отрезвел сразу и дрожащим голосом поведал обо всем случившемся шурину.
Ия с тем же бледным без кровинки лицом, выслушала его рассказ до конца.
- Надо ехать искать ее сию же минуту по городу, - взволнованно проронил Андрей Аркадьевич.
- Да, да! И я с тобой… И я… - сорвалось с трепещущих губ его сестры.
- A по-моему, из всего этого получится только одна ерунда, - услышали они оба за собой знакомый, грубоватый голос.
Все обернулись.
Старший князек, Леонид, в своем костюме русского мужичка стоял перед Ией.
- Положительно бессмысленно, повторяю, так метаться по городу, - подтвердил он. - Необходимо прежде всего связаться по телефону со всеми участками столицы, узнать, не находится ли там девочка, похожая приметами на Катю; если же ее не найдется ни в одном из них, можно будет обратиться в сыскное.