Птицы
Ди-ди-ди-ди, отчего же зима становилась?
Становилася зима да от морозов.
От зимы становилась весна красна,
От весны становилось лето тепло,
А от лета становилась богатая осень.
Из-за синего Дунайского моря
Налетала малая птица-певица,
Садилася птица-певица
Во зеленой да во садочек,
Ко тому ли ко белому шатрочку.
Налетали малые птицы стадами,
Садилися птички рядами,
И в одну сторону да головами;
И начали птицу пытати:
"Ай же ты малая птица-певица!
И кто у нас за морем больший,
Кто за Дунайскиим меньший?"
"На море колпик -от царик,
Белая колпица царица.
На море гуси бояра,
А лебедушки были княгини.
На море рябчик стряпчий,
На море жерав перевозчик -
Ножки беленьки тоненьки,
Штаники синеньки узеньки.
По морю ходит и бродит,
Штаничков не омочит,
Кажную птицу перевозит,
Тем свою голову кормит.
На море дятел-от плотник,
Кажное дерево пытает,
С того ради сыт пребывает,
А ластушки были девицы,
Утушки молодицы,
Чаюшки водоплавки,
Гагары были рыболовки,
Много-то рыбы наловили;
Рыба на горы не бывала,
Крестьяны рыбы не едали,
Всё она крестьян разоряет,
С того ради сыта пребывает.
А синочка – она худая,
Часто, милая, она хворает,
Долго она не умирает,
Работы работать не умеет,
Казаков нанимать она не смыслит.
А ворона – богатая птица -
В летнюю пору по суслонам,
А в зимнюю пору по ометам
Всё она крестьян разоряет,
С того ради сыта пребывает.
А воробьи были царские холопы -
Кольё-жердьё подбирают
И загороды подпирают,
Всё они крестьян разоряют,
С того ради сыты пребывают.
А голубь-от на море попик,
А голубушки попадьюшки,
А сорока кабацкая женка,
С ножки на ножку ступает,
Черные чеботы топтает,
Высоко чеботы топтает,
Удалых молодцов прельщает.
Петушки – казачки были донские,
Имеют по хозяйке и по две,
По целому да по десятку,
И не так, как на Руси крестьянин,-
Одну-то он женку имеет,
И той нарядить не умеет,
А бить-то ей, бедной, не смеет.
Курица – победная птица,
По улице ходит и бродит,
Кто ведь ей изымает,
Всяк яйца у ней пытает".
Из монастыря Боголюбова старец Игренище
Из монастыря да из Боголюбова
Идет старец Игренище,
Игренище-Кологренище.
А и ходит он по монастырю,
Просил честныя милостыни,
А чем бы старцу душа спасти,
Душа спасти, душа спасти,
Ее в рай спусти.
Пришел-от старец под окошечко
Человеку к тому богатому,
Просил честную он милостыню,
Просил редечки горькия,
Просил он капусты белыя,
А третьи – свеклы красныя.
А тот удалой господин добре
Сослал редечки горькия,
И той капусты он белыя,
А и той свеклы красныя
А с тою ли девушкой поваренною.
Сошла та девка со двора она
И за те за вороты за широкие,
Посмотрит старец Игренище-Кологренище
Во все четыре он во стороны,
Не увидел старец он, Игренище,
Во всех четырех во сторонушках
Никаких людей не шатаются, не мотаются.
А не рад-то старец Игренище
А и тое ли редечки горькия,
А и той капусты белыя,
А третьи – свеклы красныя,
А и рад-то девушке-чернаушке.
Ухватил он девушку-чернаушку,
Ухватил он, посадил в мешок
Со тою-то редькою горькою,
И со той капустой белою,
И со той со свеклой со красною.
Пошел он, старец, по монастырю,
И увидели его ребята десятильниковы,
И бросалися ребята они ко старцу,
Хватали они шилья сапожные,
А и тыкали у старца во шелковый мешок:
Горька редька рыхнула,
Белая капуста крикнула,
Из красной свеклы рассол пошел.
А и тута ребята десятильниковы,
Они тута со старцом заздорили,
А и молится старец Игренище,
А Игренище-Кологренище:
"А и гой вы еси, ребята десятильниковы!
К чему старца меня обидите?
А меня вам обидеть – не корысть получить.
Будьте-тко вы ко мне в Боголюбов монастырь,
А и я молодцов вас пожалую:
А и первому дам я пухов колпак,
А и век-то носить да не износить;
А другому дам камчат кафтан,
Он весь-то во тетивочку повыстеган;
А третьему дам сапожки зелен сафьян
Со темя подковами немецкими".
А и тут ему ребята освободу дают.
И ушел он, старец Игренище,
А Игренище-Кологренище,
Во убогие он свои во келейки.
А по утру раненько-ранешенько
Не изробели ребята десятильниковы,
Промежу обедни, заутрени
Пришли они ребята десятильниковы.
Ходят они по монастырю,
А и спрашивают старца Игренища,
Игренища-Кологренища.
А увидел сам старец Игренище,
Он тем-то ребятам поклоняется,
А слово сказал им ласковое:
"Вы-то ребята разумные,
Пойдем-ка ко мне, в келью идите".
Всем рассказал им подробно всё:
А четверть пройдет – другой приди;
А всем рассказал, по часам рассказал,
Монастырски часы были верные.
А который побыстрее их, ребят,
Наперед пошел ко тому старцу ко Игренищу.
Первому дал он пухов колпак:
А брал булаву в полтретья пуда,
Бил молодца по буйной голове -
Вот молодцу пухов колпак,
Век носить да не износить,
Поминать старца Игренища.
И по тем часам монастырскием
А и четверть прошла – другой пришел.
А втапоры старец Игренище
Другому дает кафтан камчатной:
Взял он плетку шелковую,
Разболок его, детину, донага,
Полтораста ударов ему в спину влепил.
А и тех-то часов монастырскиех,
Верно, та их четверть прошла,
И третей молодец во монастырь пошел
Ко тому старцу ко Игренищу,
Допрошался старца Игренища.
И завидел его старец Игренище,
Игренище-Кологренище,
А скоро удобрил и в келью взял.
Берет он полено березовое,
Дает ему сапожки зелен сафьян:
А и ногу перешиб и другую подломил.
"А вот вы, ребята десятильниковы.
Всех я вас, ребят, пожаловал:
Первому дал пухов колпак,
А и тот ведь за кельей валяется;
А другому наделил я камчат кафтан,
А и тот не ушел из монастыря;
А последнему – сапожки зелен сафьян,
А и век ему носить да не износить".
Чурилья-игуменья и Стафида Давыдовна
Да много было в Киеве божьих церквей,
А больше того почестных монастырей,
А и не было чуднее Благовещения Христова.
А у всякой церкви по два попа,
Кабы по два попа, по два дьякона
И по малому певчему по дьячку,
А у нашего Христова Благовещенья честного
А был у нас-де Иван-пономарь,
А горазд-де Иванушка он к заутрени звонить.
Как бы русая лиса голову клонила,
Пошла-то Чурилья к заутрени.
Будто галицы летят, за ней старицы идут,
По правую руку идут сорок девиц,
Да по левую руку друга сорок,
Позади ее девиц и сметы нет.
Девицы становилися по крылосам,
Честна Чурилья в алтарь пошла.
Запевали тут девицы четью петь,
Запевали тут девицы стихи верхние,
А поют они на крылосах, мешаются,
Не по-старому поют, усмехаются.
Проговорит Чурилья-игуменья:
"А и Федор-дьяк, девий староста!
А скоро походи ты по крылосам,
Ты спроси, что поют девицы, мешаются,
А мешаются девицы, усмехаются".
А и Федор-дьяк стал их спрашивать:
"А и старицы-черницы, души красные девицы!
А что вы поете, сами мешаетесь,
Промежу собой, девицы, усмехаетесь?"
Ответ держут черницы, души красные девицы:
"А и Федор-дьяк, девий староста!
А сором сказать, грех утаить,
А и то поем, девицы, мешаемся,
Промежу собой, девицы, усмехаемся:
У нас нету дьяка-запевальщика,
А и молоды Стафиды Давыдовны,
А Иванушки-пономаря зде же нет".
А сказал он, девий староста,
А сказал Чурилье-игуменье:
"То девицы поют, мешаются,
Промежу собой девицы усмехаются -
Нет у них дьяка-запевальщика,
Стафиды Давыдьевны, пономаря Иванушки".
И сказала Чурилья-игуменья:
"А ты Федор-дьяк, девий староста!
А скоро, ты побеги по монастырю,
Скоро обойди триста келий,
Поищи ты Стафиды Давыдьевны.
Али Стафиды ей мало можется,
Али стоит она перед богом молится".
А Федор-дьяк заскакал, забежал,
А скоро побежал по монастырю,
А скоро обходил триста келий,
Дошел до Стафидины келейки:
Под окошечком огонек горит,
Огонек горит, караул стоит.
А Федор-дьяк караул скрал,
Караулы скрал, он в келью зашел,
Он двери отворил и в келью зашел:
"А и гой еси ты, Стафида Давыдьевна,
А и царская ты богомольщица,
А и ты же княженецка племянница!
Не твое-то дело тонцы водить,
А твое бо дело богу молитися,
К заутрени идти".
Бросалася Стафида Давыдьевна,
Наливала стакан винца-водки добрыя,
И другой – медку сладкого,
И пали ему, старосте, во резвы ноги:
"Выпей стакан зелена вина,
Другой – меду сладкого
И скажи Чурилье-игуменье,
Что мало Стафиде можется,
Едва душа в теле полуднует".
А и тот-то Федор, девий староста,
Он скоро пошел ко заутрени
И сказал Чурилье-игуменье,
Что той-де старицы Стафиды Давыдьевны
Мало можется, едва ее душа полуднует.
А и та-то Чурилья-игуменья,
Отпевши заутрени,
Скоро поезжала по монастырю,
Испроехала триста келий
И доехала ко Стафиды кельице,
И взяла с собою питья добрые,
И стала ее лечить-поить.
Гость Терентище
В стольном Нове-городе,
Было в улице во Юрьевской,
В слободе было Терентьевской,
А и жил-был богатый гость,
А по именю Терентище.
У него двор на целой версте,
А кругом двора железный тын,
На тынинке по маковке,
А и есть по земчужинке;
Ворота были вальящатые,
Вереи хрустальные,
Подворотина – рыбий зуб.
Середи двора гридня стоит,
Покрыта седых бобров,
Потолок черных соболей,
А и матица таволженая,
Была печка муравленая,
Середа была кирпичная,
А на середи кроватка стоит,
Да кровать слоновых костей,
На кровати перина лежит,
На перине зголовье лежит,
На зголовье молодая жена
Авдотья Ивановна.
Она с вечера трудна-больна,
Со полуночи недужна вся:
Расходился недуг в голове,
Разыгрался утин в хребте,
Пустился недуг к сердцу,
А пониже ее пупечка,
Да повыше коленечка,
Межу ног, килди-милди.
Говорила молодая жена
Авдотья Ивановна:
"А и гой еси, богатый гость,
И по именю Терентище!
Возьми мои золотые ключи,
Отмыкай окован сундук,
Вынимай денег сто рублей,
Ты поди дохтуров добывай,
Волхи -то спрашивати".
А втапоры Терентище
Он жены своей слушался -
И жену-то во любви держал.
Он взял золоты ее ключи
Отмыкал окован сундук,
Вынимал денег сто рублев
И пошел дохтуров добывать.
Он будет, Терентище,
У честна креста Здвиженья,
У жива моста калинова,
Встречу Терентищу
Веселые скоморохи.
Скоморохи – люди вежливые,
Скоморохи очес(т)ливые,
Об ручку Терентью челом:
"Ты здравствую, богатый гость,
И по именю Терентище!
Доселева те слыхом не слыхать,
И доселева видом не видать,
А и ноне ты, Терентище,
А и бродишь по чисту полю,
Что корова заблудящая,
Что ворона залетящая".
А и на то-то он не сердится,
Говорит им Терентище:
"Ай вы гой еси, скоморохи-молодцы!
Что не сам я, Терентий, зашел,
И не конь-то богатого завез,
Завела нужда-бедность…
У мене есть молодая жена
Авдотья Ивановна.
Она с вечера трудна-больна,
Со полуночи недужна вся:
Расходился недуг в голове,
Разыгрался утин в хребте;
Пустился недуг к сердцу,
Пониже ее пупечка,
Что повыше коленечка,
Межу ног, килди-милди.
А кто бы-де недугам пособил,
Кто недуги бы прочь отгонял
От моей молодой жены,
От Авдотьи Ивановны,
Тому дам денег сто рублев
Без единыя денежки".
Веселые молодцы догадалися,
Друг на друга оглянулися,
А сами усмехнулися:
"Ай ты гой еси, Терентище,
Ты нам что за труды заплатишь?"
"Вот вам даю сто рублев".
Повели его, Терентища,
По славному Нову-городу,
Завели его, Терентища,
Во тот во темный ряд,
А купили шелковый мех,
Дали два гроша мешок;
Пошли они во червленый ряд,
Да купили червленый вяз,
А и дубину ременчатую -
Половина свинцу налита,
Дали за нее десять алтын.
Посадили Терентища
Во тот шелковый мех,
Мехоноша за плеча взял.
Пошли они, скоморохи,
Ко Терентьеву ко двору.
Молода жена опасливая
В окошечко выглянула:
"Ай вы гой еси, веселые молодцы!
Вы к чему на двор идете,
Что хозяина в доме нет".
Говорят веселые молодцы:
"А и гой еси, молодая жена
Авдотья Ивановна!
А и мы тебе челобитье несем
От гостя богатого,
И по имени Терентища".
И она спохватилася за то:
"Ай вы гой еси, веселые молодцы!
Где его видели,
А где про его слышали?"
Отвечают веселые молодцы:
"Мы его слышали,
Сами доподлинно видели
У честна креста Здвиженья,
У жива моста калинова,
Голова по собе его лежит,
И вороны в …. клюют".
Говорила молодая жена
Авдотья Ивановна:
"Веселые скоморохи!
Вы подите во светлую гридню,
Садитесь на лавочки
Поиграйте во гусельцы
И пропойте-ка песенку
Про гостя богатого,
Про старого ……. сына,
И по именю Терентища,-
Во дому бы его век не видать".
Веселые скоморохи
Садилися на лавочки,
Заиграли во гусельцы,
Запели они песенку:
"Слушай, шелковый мех
Мехоноша за плечами,
А слушай, Терентий-гость,
Что про тебя говорят,
Говорит молодая жена
Авдотья Ивановна
Про стара мужа Терентища,
Про старого ……. сына -
Во дому бы тебе век не видать.
Шевелись, шелковый мех
Мехоноша за плечами,
Вставай-ка, Терентище,
Лечить молодую жену,
Бери червленый вяз,
Ты дубину ременчатую,
Походи-ка, Терентище,
По своей светлой гридне
И по середи кирпищатой
Ко занавесу белому,
Ко кровати слоновых костей,
Ко перине ко пуховыя,
А лечи-ка ты, Терентище,
А лечи-ка ты молоду жену
Авдотью Ивановну".
Вставал же Терентище,
Ухватил червленый вяз,
А дубину ременчатую,-
Половина свинцу налита,
Походил он, Терентище,
По своей светлой гридне
За занавесу белую,
Ко кровати слоновых костей,
Он стал молоду жену лечить,
Авдотью Ивановну:
Шлык с головы у нее сшиб.
Посмотрит Терентище
На кровать слоновых костей,
На перину на пуховую,-
А недуг-от пошевеливается
Под одеялом соболиныем.
Он-то, Терентище,
Недуга-то вон погнал
Что дубиною ременчатою,
А недуг-от непутем
В окошко скочил,
Чуть головы не сломил,
На карачках ползает,
Едва от окна отполоз.
Он оставил, недужище,
Кафтан хрущатой камки,
Камзол баберековыи,
А и денег пятьсот рублев.
Втапоры Терентище
Дал еще веселым
Другое сто рублев
За правду великую.