- Да, была. Мои друзья по колледжу говорили, что в ней ничего особенного, а я тосковал, если не видел Элен хотя бы один раз в день. Действительно, она была скромная, стыдливая, старалась не бросаться в глаза. Но сколько было в ней нежности, душевной теплоты - хватило бы дюжине пустых красавиц. Она также закончила колледж и преподавала французский. Еще в колледже мы договорились соединить свои судьбы и даже назначили день свадьбы. Но свадьба так и не состоялась. Меня уволили - как строить семью без гроша в кармане… Бывало, приду к ним - наливает Элен из кастрюльки поесть, а ее отец, худющий седой старик, сядет напротив, уставится и бормочет… И мне чудились одни и те же слова: "Как не стыдно! Как не стыдно!.." Так и перестал к ним ходить. А тут угодил за решетку… Через полгода моя Элен добилась свидания со мной, и в присутствии надзирателя, вся в горючих слезах, сказала, что ей предлагает замужество один состоятельный человек. "Отец заставляет, - говорила она, - но если ты будешь против, я откажу…" Разве я могу быть против? Впереди два года тюрьмы, безденежье, голод, новые мытарства… Сам я ничего обещать не мог и не имел никакого права обрекать на голод и нищету любимого человека… Пока Элен стояла рядом, я держался, попросил только на прощание ее поцеловать. Нежно коснулся губами щеки девушки, мокрой от слез… Элен медленно, не отрывая от меня прощального взгляда, стала уходить… Ушла… Я рухнул на скамью и забился в судорогах. Тюремщики с трудом доволокли меня до камеры, нещадно били, но мне было все равно… Такая вот приключилась история.
Роб поднялся, допил остатки воды и объявил:
- Пора идти. Не то господин Карл пришлет полицию. Вопросы есть?
- Есть вопросы. Во-первых, - я завернул два оставшихся бутерброда. - Возьми с собой.
- Спасибо, - не стал возражать Роб и сунул сверток в карман плаща.
- Во-вторых, приходи хоть иногда. Будем ужинать вместе.
- И за это спасибо. Приду.
- В-третьих, если понадобишься, где тебя найти?
- Это лишнее. Буду появляться сам.
Пока Роб ходил в сад за лампой, я расправил покрывало, убрал со стола крошки.
Мы покинули флигелек в полном молчании. У ограды крепко пожали друг другу руки. Роб легонько свистнул, - откуда ни возьмись появился парень.
- Наш человек, - улыбнулся Роб. И они вдвоем растворились в темноте.
В комнату, где поджидает с телефонным разносом господин Карл, я всегда успею. Гораздо полезнее подышать свежим воздухом, получше осмотреться. Сумерки сгустились, зачернели зловещими дырами здесь и там, зато небо было без единого облачка, прозрачно-зеленоватым, как глаза у Ри. Спокойно бы размышлять сейчас о чем-то приятном, мечтать о самых обыкновенных земных радостях и благодарить судьбу… Но я говорю о невозможном. Даже небо, в ответ на мои мысли, начинает раздраженно швырять холодные сверкающие иглы. Могучие небесные воды мчатся во всю ширь, готовясь захлестнуть острова звезд, и скоро яростно забурлят на млечных крутых порогах. Тут уж не до спокойствия и радости! В душе нарастает тревога, черной кошкой крадется тоска…
Мне показалось - за оградой возникла тень. Неужели Роб? Присматриваюсь - никого. Лишь понуро согнулся облезлый куст - его-то я и принял за нового знакомого…
Да, нелегкая судьба у Роба. Хороший, умный человек - и так не повезло… Вспомнил его рассказ о невесте, о встрече с ней в тюрьме… С новой силой ощутил доверие к Робу, он был мне очень симпатичен; я решил во что бы то ни стало ему помочь. Но как - я пока не знал…
Господин Карл поймал-таки меня телефонным звонком. Он бушевал, он не мог понять, почему я отсутствую. Пришлось объяснить.
- Не могу же я быть свиньей. Нужно проводить человека.
В трубке - новый взрыв негодования:
- Какого еще человека? Только я определяю, кого можно провожать. Немедленно за работу! Я не позволю, чтобы ты завтра явился неподготовленным. Внимательно изучи статьи и выступления!
- Хорошо, господин Карл.
На стеллажах сразу обнаружил сочинения Карла Великого, взял не глядя несколько томов и устроился в мягком кресле. Названия статей должны были подсказать, что же собственно изучать. Обращаюсь к оглавлению. Итак… "Роль промокательных приборов для наведения чистоты в деловых документах"; "Важность правильного выбора нарукавников"; "Об экономии слов в производственном общении"; "Эмоциональный момент в произнесении текста выступления"; "Резиновый штамп в делопроизводстве"; "Использование специальной аппаратуры для изучения деловых качеств работника"…
Ладно, посмотрим, какую роль играют промокательные приборы.
Стараюсь внимательно читать:
"Известно, что мокрое чернильное изображение на плоскости бумажного листа можно высушить несколькими способами, как то: промокательной бумагой, обрывком старой газеты, кусочком ткани. Естественно, наибольший эффект дает использование промокательной бумаги…"
Достаточно, все предельно ясно.
Я захлопнул книгу и расслабленно откинулся на спинку кресла.
Телефонный звонок. Карл спрашивает:
- Как дела?
- Отлично, господин Карл.
- Много ли освоил?
- Несколько статей, господин Карл.
- Желаю успехов.
- Спасибо, господин Карл.
Так не годится, - подумал я, положив трубку. Карл видит каждый мой шаг и вовсю подгоняет! Решил отключить телефон и погасить свет. И Карлу будет спокойнее, и мне.
Задумано - сделано.
В спальню переходить не стал. Хорошо и в кресле. Посижу, отдохну, разберусь в мыслях…
Но ни на чем сосредоточиться не сумел - так уходился за день. Закрыл глаза, и недавно пережитые события, возникая клочками и путаясь, медленно поплыли передо мной…
Проснулся рано, с удовольствием поплескался в ванной - привел себя в порядок. Включил телефон, ожидая немедленного звонка. Но Карл, видимо, понял: нельзя быть таким надоедливым - и больше меня не беспокоил.
Еще раз осмотрел кухонные отсеки - не обнаружил ни корочки хлеба. Звонко запустил в газовый счетчик монету и над сине-красным жарким цветком водрузил высокий металлический чайник. Его носатый удлиненный профиль чем-то напоминал Карла… Вода забурлила, и я позавтракал чашечкой кипятка. Теперь можно отправляться на службу.
Ровно в девять я был в приемной. Но сердитая Ри не пустила к Карлу - у него важные срочные дела. Через десять минут я забеспокоился: время уходит!
- Я же сказала! - возмутилась Ри. - Господин Карл занят.
Делать нечего - нужно ждать.
В кабинет к Карлу важно прошествовали трое из компании Бо-Э-Ни. Бо с ужасом взглянул на меня и прошмыгнул за дверь.
Недоуменно смотрю на Ри. Она не реагирует. Спрашиваю:
- Как же так? Возмущенная Ри отвечает:
- Разве не видите - совещание!
Смирно жду. На столе у Ри трещит телефонный аппарат, она любезно дает справки:
- Да, господин Карл у себя.
- Нет, позвоните попозже.
- Господин Карл занят.
- А, это вы! Сейчас соединю.
Совещание закончилось через час, но тут же началось новое: к Карлу просеменила следующая, более многочисленная группа сотрудников.
Посовещавшись до часу, господин Карл и вьющиеся вокруг него служивые оставили кабинет, миновали приемную и подались в неизвестном направлении. Я кинулся к Карлу, но Ри цепко удержала меня.
- Нехорошо. Сейчас обеденный перерыв, и беспокоить господина Карла не следует.
Спускаюсь в бар, занимаю очередь к стойке. Набежало столько народу - тесно стоять. Обходительной барменши, у которой я брал сэндвичи, нет. Должно быть, другая смена. Все молчат, друг на друга не смотрят. Мало-помалу толпа редеет, и обед я получаю в самом конце перерыва - около двух. Почти не пережевывая, проглатываю первое и второе и лечу на третий этаж. Успеваю ровно к двум.
Следом за мной, уставившись в потолок, проследовал в свой кабинет Карл.
- Можно? - спрашиваю у Ри.
- Господин Карл сам вызовет, - последовал сухой ответ.
Сижу, жду, слушаю, как сладко отвечает на телефонные звонки Ри. Чистейший мед!
Мое настроение испортилось вконец, когда вдруг к Карлу прошествовала очередная делегация - группа высоких военных чинов. Опять совещание!
Через полтора часа генералы ушли, и Карл радушно принимал некоего представителя делового мира с десятком угодливых сопровождающих. Потом приехал еще один - чрезмерно толстый и высокомерный. С ним Карл провел остаток дня. Гость вышел ровно в шесть и провожать себя не позволил. Карл знал себе цену и настаивать не стал.
- А, Чек! Наконец-то ты появился, - увидев меня, сказал Карл. - Поздненько однако. Рабочий день кончился. Ну ладно, для тебя сделаю исключение. Мне нужно посетить спортклуб, я обещал. Вернусь - поговорим.
- Хорошо, господин Карл.
Удалялся Карл размеренно, с высоко поднятой головой; было в его величественной осанке что-то несерьезное - его пряди-кудельки забавно прыгали на узких плечах.
Вслед за Карлом выпорхнула Ри, и на меня накатилась густая парфюмерная волна. Закрыв глаза, я помечтал о неведомых райских кущах и вернулся в суровую действительность.
В приемной просидел больше часа. Хорошо, что Ри оставила несколько иллюстрированных журналов. Стал их просматривать.
Заверещал телефон. Неуверенно снял трубку - имею ли право? Слушаю, молчу. Голос Карла произнес:
- Это ты, Чек?
- Я, господин Карл.
- Загляни-ка ко мне.
- Хорошо, господин Карл.
Ничего не понимаю! Карл вышел, но в кабинет не возвращался… А впрочем, что удивительного? Есть, видимо, еще двери.
Несравненный богач, могущественный деятель, казалось, дремал за столом. И только пальцы размеренно постукивали по зеркалу дерева, свидетельствуя о том, что Карл далек от сонного состояния, - он размышлял, строил планы, изобретал… Хищная пасть, раскрываясь, жадно ждала добычи…
Я в нерешительности остановился около стола, ожидая неприятного разговора, а может быть, и разноса.
Карл начал тихо, почти шепотом, и не открывая глаз:
- Устал я, Чек, зверски устал. А тут еще разбирайся с твоими причудами. Я полагал, ты более понятлив, схватываешь, так сказать, на лету. Неужели я ошибся? - Карл открыл глаза и уставился на меня. - Разве непонятно, что ты не сотрудник рядового учреждения, а представитель особой фирмы? Я, если ты помнишь, посвятил тебя во многие секреты, некоторые из них оборонного значения. Тебя без особого сопровождения выпускать нельзя, а я доверяю - иди на все четыре стороны. Получай деньги, особняк, все условия для сытой, нормальной жизни. Оказывается, ты этого не уловил. Иначе чем объяснить целый каскад вопиющих нарушений! Начиная с того, что завел разговор с барменшей о своих служебных делах, подвел ее к нарушению инструкции. Она не должна была объяснять, как открываются и закрываются двери в это, подчеркиваю, закрытого типа учреждение! Но проступок совершен, и виновный наказан - барменша отныне у нас не работает. Далее. Как ты грубо себя вел в офисе-двенадцать. Бо долго не мог прийти в себя от твоей нетактичности. И это бы ладно. Невзирая на запрет, ты стал трогать в библиотеке стратегически важное оборудование, чем вызвал переполох в центральном штабе… Если ты помнишь, вмешался я и спас тебя от неминуемых экзекуций. Да и вообще, я смотрю, ты озорник! Отключаешь телефоны, дурачишь спецнаблюдателей, призванных тебя же охранять. А сегодняшний прогул? Таких инцидентов не случалось давненько.
- Ровно в девять я был…
- У меня ровно в девять не был.
- Да, но…
- Оправданий не нужно. Мои распоряжения следует выполнять беспрекословно.
- Хорошо, господин Карл.
Телефонный звонок. Карл небрежным движением подхватывает трубку.
- Хэлло!.. А, господин сенатор! Да, да, уже скоро. Армия в боевой готовности. Нет, не все акции проданы. Кое-что осталось, и довольно любопытное. Нужно встретиться? Завтра? Ну что же, жду.
Спесь с бледного лица Карла схлынула, он заметно смягчился. Взгляд повелителя устремился на меня.
- Теперь рассказывай. Что прочитал, что особенно понравилось.
- "Ползли вдоль берега туманы, и громко блеяли бараны", - продекламировал я.
- У тебя хорошая память, - оживился Карл. - Похвально. А еще?
- Осушить мокрую чернильную поверхность лучше всего промокательной бумагой.
- Вижу - читал!
- Есть предложение, господин Карл.
- Уже и предложение? Давай.
- Не лучше ли статьи по делопроизводству издать отдельно, и статьи по техническим изысканиям - отдельно. Дело в том, что слишком много времени уходит на предварительный отбор материала. А ведь за эти часы можно с пользой прочитать несколько полезнейших советов - о резиновых штампах, нарукавниках и так далее.
- Мысль зрелая. Я давно об этом подумывал. Возможно, так и сделаю. Вот-вот, давай, проявляйся понемногу!
Мы вернулись к столу. Карл вымолвил:
- Делу время, потехе час. Тебе задание… Кстати, рекомендую записывать. Послезавтра в пятнадцать ноль-ноль важное заседание. Список тех, кому надлежит явиться, в офисе-четыре, под стеклом. Позвонить и пригласить. Повестка дня: финансовые и военные вопросы, а также выдвижение очередных работ на премию имени Людовика Крома. Стенографистки запишут первую, скучную для тебя часть, ну а вторую - я поручаю зафиксировать тебе, вопросы есть?
- Все понятно, господин Карл.
- Да? - удивился Карл. - Так уж все и понятно? И кого будут выдвигать? И что это за премия - имени Людовика Крома?
- Я не решился, господин Карл…
- Непонятная стеснительность. Такие вещи нужно знать!.. Впрочем, о премии ты наверняка слышал, лауреаты уже есть. Правда, из мира науки. Я и подумал: а почему бы не вручить эту премию писателю? Мне, например. Это же интересно, подхлестнет вдохновение, разбудит новые творческие силы! А то ведь скука одолевает, пропадает желание писать…
Я согласно кивнул, и Карл увлеченно продолжил:
- Кроме того, Чек, мы все деловые люди, и финансовые интересы для нас превыше всего. И если подвернулся случай увеличить капитал, не буду же я отказываться! Сумма довольно кругленькая, и получить ее будет приятно. Вот только брат покойного Людовика Крома забеспокоится - как же, семейные накопления оскудеют! Но на то мы и власть, и дипломаты, и все, что угодно, чтобы такие пустяки легко обходить. Ну, а теперь записывай.
Я раскрыл блокнот и приготовил авторучку.
- Пиши. Задание. Подготовить для меня небольшое вступительное и заключительное слово. Образцы - в моих сочинениях. Обычно я пишу сам, но сейчас крайне некогда. Все. Больше вопросов нет?
- Нет, господин Карл, - вздохнул я.
- Отлично. Зато у меня есть вопрос, на сегодня последний. Что за человека ты подобрал вчера?
Этого я в общем-то ждал, и все же слегка растерялся.
- Человек как человек…
- Чем занимается?
- По специальности - историк… - Я понял, что сболтнул лишнее. Нельзя давать сведений о Робе!
- Историк? Вот как? - изумился Карл. - Сколько же ему лет?
- Я думаю… лет сорок.
- Врешь. У меня историки до сорока не живут.
- Не знаю, мне так показалось.
- Звать-то как?
- Боб. Но он сказал, что имя не настоящее.
- Значит, скрывается! - заволновался Карл. - Ух, как интересно! В моих владениях гуляет сорокалетний историк!.. Сейчас проверим.
Карл где-то под столом нажал кнопку и сказал:
- Картотеку.
- Картотека слушает, господин Карл, - ответил бодрый мужской голос.
- Сообщаю данные: имя - Боб, возраст - сорок, специальность - историк.
Ответ был почти мгновенный.
- Таковой не числится.
- Так я и знал! - вскочил Карл; мне тоже пришлось подняться. - Вывод один: в город забрел новый историк!
- Господин Карл, разрешите спросить.
- Спрашивай.
Карл небрежно плюхнулся в кресло, сел и я.
- В ваших трудах встречаются весьма любопытные статьи о картотеке… Неужели все жители?..
- Все до одного! Даже кошки и собаки, - засмеялся Карл.
- У меня была девушка, господин Карл…
- Романтическая история? Любопытно.
- Хотел бы знать, где она сейчас.
- Имя?
- Элен.
- Возраст?
- Двадцать пять.
- Специальность?
- Французский язык.
Карл сообщил данные в картотеку и получил ответ: Элен - супруга Крома, известного финансиста. Проживает по авеню Карла Великого, двадцать.
- Вот так совпадение! - воскликнул Карл. - Брат покойного Людовика Крома!
Карл зорко следил за выражением моего лица, конечно же, он заметил волнение и усмехнулся.
- Я рад за твою подругу. Она в прекрасной семье, живет припеваючи. Господин Кром весьма достойный муж, и огорчать его напоминанием о приятном для вас прошлом не стоит… Впрочем, могу и познакомить!
- Спасибо, господин Карл.
Опять телефон, и Карл кому-то объясняет:
- Да, да, заказ выгодный. Только прошу не задерживать новые ракеты!.. Да, знаю. О дополнительном финансировании подумаем… Представьте обоснование, мы изучим… Благодарю. О’кей!
Бросив трубку, Карл сморщился и потер виски.
- Доработался до головной боли… Ты свободен.
- До свидания, господин Карл, - поспешил сказать я и немедленно покинул кабинет. На виду у Карла шаг сдерживал, но только миновал приемную - помчался по мягкой ковровой дорожке.
Улица встретила такой теменью - хоть глаз выколи. Потоптался на мостовой, пока не научился различать силуэты домов и деревьев, и подался в город. Найду магазин и куплю хлеба.
Было сыро и довольно холодно, но это мало меня беспокоило. Пиджак вполне сносно защищал от несильного, но пронизывающего ветра. Я думал о другом. О том, как я подвел ни в чем не повинного человека. Но разве бы я стал выспрашивать у этой несчастной женщины такую чепуху, как выйти из здания, если бы знал о последствиях! У нее, видимо, семья, дети, а я лишил ее хорошей работы, приличного заработка… Не забудь, Человек, сказал я себе, при случае исправить ошибку. И вообще, научись держать язык за зубами!.. Вспомнил, как я едва не выдал Роба, и расстроился вконец…
До первой большой освещенной улицы добирался довольно долго. Я и не предполагал, что учреждение Карла находится от центра так далеко. Здесь ослепительно сверкали огни реклам, урчали моторы и, словно змеи, шуршали шины автомобилей. Прохожих немного, но все же улица была шумной и оживленной.
На углу мрачного небоскреба заметил указатель: "Авеню Карла Великого, 16". Вот так открытие! Значит, неподалеку живет Элен… не удержался, дошел до особняка, принадлежащего господину Крому. Пятиэтажный особняк значительно отступил от проезжей части, спрятался в тени. Два тусклых фонаря уныло освещали подъезд, в окнах - ни огонька…
Попалась булочная. Купил свежего белого хлеба, сладких сухарей и пачку сахару. Можно возвращаться.
На обратном пути разглядывал улицу с удвоенным интересом, старался обнаружить хоть что-нибудь знакомое. Нет, все неизвестное, чужое, все видел в первый раз… Опять зашевелилась тревога. Как я очутился в этом городе? Что потерял здесь? Что привело меня к господину Карлу?.. Подсознание убаюкивало: не думай об этом, не надо… Но я не хотел неведения, не хотел нелепых догадок, я хотел объяснения…