Впереди меня неторопливо шла пожилая женщина. Вдруг она пошатнулась и, удерживая равновесие, потянулась рукой к стене. Бросился на помощь, поддержал.
- Что с вами? - участливо спросил я.
- Пройдет, - слабым голосом ответила женщина. - Это от голода…
Я рассчитал: на ужин и завтрак мне хватит двух булочек. А каравай хлеба можно отдать.
- Возьмите, - я извлек из увесистого свертка душистый, подрумяненный хлебный круг. - Да, да, это вам. Ешьте на здоровье.
Женщина растерялась. Она смотрела на меня и не знала, что сказать.
- А вам самому? - наконец произнесла она.
- У меня есть.
- Спасибо, сынок, - из глаз женщины покатились дрожащие хрусталики слез. - Я уж думала, добрые люди перевелись…
Иду дальше. Навстречу девушка, совсем юная, жалобно как-то глядит, проникновенно.
- Дайте хоть что-нибудь! - с отчаянием просит она.
Достаю деньги - все, что есть. Оставляю одну купюру на всякий случай.
- Берите.
Девушка обомлела.
- Это мне?
- Вам. Купите что-нибудь поесть.
- Куда же вы! Зайдите к нам, хоть на минутку!
Насилу убедил девушку, что у меня срочная работа, я опаздываю. Она приотстала, провожая долгим благодарным взглядом.
Перед тем как свернуть в темные закоулки, я вложил в шляпу старику последнюю купюру и уже не останавливался до самого дома.
Только через порог - телефонным звонком встречает Карл.
- Где тебя черт носит? - зло засипел он.
- Покупал хлеб, - спокойно ответил я.
- И раздавал деньги, которые не заработал!
- Люди же голодные, - рассердился я.
- Ладно, потом потолкуем. Советую заняться моим поручением. Завтра будет некогда.
- Я устал, господин Карл.
- Весь день ничего не делал - и устал! Придется за прогул вычесть.
- Хорошо, постараюсь написать…
- Черт-те что! - возмутился Карл. - Торгуемся, как на базаре! - И бросил трубку.
Делать нечего. Быстренько съел булочку, запил водой и засел за выступление. "Многоуважаемые дамы и господа! - с ходу начал я. - Не так часто случаются события столь величайшей важности, ради которого мы сегодня собрались…" Так и пошло - без сучка и задоринки. На едином дыхании закончил вступительное слово и перешел к заключительному. "Многоуважаемые дамы и господа! Не могу не поделиться чувствами, которые меня охватили, когда я слушал ваши искренние выступления, содержащие высокую оценку моих скромных трудов…"
Неожиданно возник смысловой затор. Если я в целом ориентировался в литературном творчестве Карла Великого, то о составе участников обсуждения не имел ни малейшего представления. Пришлось искать обходные пути и говорить на отвлеченные темы. Но в общем получилось неплохо - на уровне опубликованных сочинений Карла.
Зная о том, что Карл за мной наблюдает, я решил немного порезвиться. Одной рукой подхватил написанный текст, другой - обхватил спинку кресла и громко, растягивая слова с эмоциональным придыханием, стал читать. Закончив декламацию, похвалил себя и немедленно разъединил телефон.
Приготовил постель ко сну и выключил свет. Теперь мне никто не помешает.
Сразу уснуть не удалось. Тесно обступили впечатления дня и замелькали бестолковые, разрозненные мысли. Казалось, из парка доносились тонкие жалобные звуки - то ли деревья стонали, то ли печалился ветер. Все ниже, ниже опускались тучи, и вдруг густо посыпались дрожащие капельки. Щедро растекались темные лужи, и под ними угадывалась немыслимая глубина. Некто согбенный и худой изо всех сил черпал войлочной шляпой скопившуюся влагу, но она не убывала.
Среди ночи я проснулся - послышалось змеиное шуршание автомобильных шин… Это шелестели деревья - видно, ветер усилился и вовсю трепал их полуоблетевшие кроны.
Уснуть долго не мог. Вспомнилась та девушка на улице, доведенная нищетой до отчаяния…
Кое-как, в полудреме, дотянул до утра. Голова гудела, и я вынес Карлу благодарность - хорошо, что заставил потрудиться вечером. Сейчас не написал бы и двух слов…
Спешу на службу. Прямиком - в комнату номер четыре. Изучаю на письменном столе под стеклом внушительный список тех, кого я должен пригласить на завтрашнее совещание. Ни много ни мало - пятьдесят человек! Успеть бы. Потянулся за телефонной трубкой, и тут звонок.
- Слушаю, господин Карл.
- Выступления готовы?
- Разумеется, господин Карл.
- Зайди.
В приемной поздоровался с очаровательной секретаршей Карла и, ничего ей не объясняя, вошел в кабинет шефа.
Карл молча протянул руку за выступлениями, небрежно взял исписанные листки, положил перед собой, но глаза не опустил - их выражение не обещало ничего хорошего.
- Безобразничаешь? - выкрикнул он. - Что за фокусы с телефоном?
- Мне ведь нужно отдыхать.
- Отдыхать? - затрясся от негодования Карл. - Сначала научись работать! Мы не в бирюльки играем, а несем важную государственную службу! Еще одно самовольство - и я приму самые строгие меры. Уму непостижимо - беготня по коридорам, самовольный выход в город, разбазаривание денег…
- И в город нельзя? - искренне удивился я.
- С такими замашками - нельзя! - вскочил Карл. - Ты хочешь всех накормить? С твоими-то возможностями! - Он взял себя в руки, сел и нетерпеливо стал внушать: - Пойми, твоя благотворительность ровным счетом ничего не стоит. На много ли хватит этой мелочи? Завтра два-три счастливчика, которых ты облагодетельствовал, будут голодными опять и опять пойдут попрошайничать.
- А нельзя ли обеспечить хлебом всех?
- Всех - нельзя. А тех, кто работает, кормим. Ты же отлично знаешь, какая у нас справедливая социальная система. Изучал небось, как расправлялись с непослушными рабами в древнем Риме? У нас же свободное предпринимательство! Свободно живи и свободно развивайся, никаких экзекуций… Мы кормим, даем работу, заботимся о народном благе… А насчет "всем хлеба" - ты наслушался вредных идей. Не историк ли научил?
- Какой историк?
- Тот самый.
- А, я уже забыл.
- Не хитри, Чек. Много ли он высказывал подобных мыслей?
- Ни слова. Я только одно заметил…
- Что? - насторожился Карл.
- Он испугался, когда увидел мой пропуск.
- Ты показывал пропуск?
- Да, агенту, или как его там, а этот человек сидел рядом.
- Когда вы договорились встретиться?
- С агентом?
- Не дури.
- С историком - не договаривались. Он увидел пропуск и сразу замкнулся.
- Тогда, по логике вещей, он не должен был идти за тобой.
- Почему? Его мучил голод, он только и говорил об этом…
- А что же вы делали, когда я… его выставил?
- Кормил сэндвичами…
- Это на тебя похоже… Он сказал, что придет еще?
- Ничего не сказал. Сразу ушел.
- Просьба, Чек. Если историк появится, позвони.
- Появится - увидите сами, - усмехнулся я.
- И все же, - твердо сказал Карл. - Я люблю убеждаться в лояльности подчиненных. Теперь, Чек, за дело.
Карл придвинул к себе тексты выступлений и подпрыгнул, как ужаленный.
- Что ты принес? - заорал он.
- То, что вы просили.
- Я просил не в таком виде!
- А в каком?
- Дурачка из себя не строй. Я читаю только с машинки!
Я молча поднял со стола исписанные листки и вышел из кабинета.
Тайпинг-офис находился рядом, в соседнем кабинете. Машинки бешено стрекотали.
- Доброе утро, - приветствовал я девушек.
- Что у вас? - обернулась одна из них.
- Господин Карл просил срочно напечатать.
- Положите в зеленую папку.
- Когда будет готово?
- Позвоню.
Пока вкладывал в папку тексты карловских выступлений, прочитал рядом с машинкой два заголовка: "Воздействие удачно подобранных звуковых сочетаний на эмоциональный настрой индивидуума" и "О практике изучения настроений"… Неужели на каждой машинке статьи Карла? Когда он успевает писать?
Вернулся в офис-четыре. Звонок.
- Где выступления? - гневно вопрошает Карл.
- На машинке.
- Что за фокусы! Немедленно представить!
Бегу в тайпинг-офис, жду, пока девушки напечатают.
Опять спешу к Карлу. Он встретил меня злым, испепеляющим взглядом. Я положил перед ним листки. Карл ровным, назидательным голосом укорил:
- Не умеешь работать, Чек. Не умеешь находить контакты. Иди. Понадобишься - вызову.
В приемной я подошел к Ри, обратился с просьбой:
- Пожалуйста, одолжите сколько-нибудь денег…
Ри фыркнула, побагровела.
- Нашли время для займов. Не мешайте работать.
Я не сдержался и сказал Ри:
- О вас я думал лучше.
Не знаю, как она отреагировала - даже смотреть на нее не стал, отправился в свой офис-четыре. Сел за стол, поднял телефонную трубку. Пора заняться оповещением. Все-таки приглашенных немало - пятьдесят человек!
Набираю первый по списку номер. К телефону долго не подходят. Наконец, захрипел недовольный голос:
- Да, кому я понадобился?
- Это вы, господин Фикс?
- Ну я, а что случилось?
- Я звоню по поручению господина Карла. Завтра в пятнадцать ноль-ноль важное заседание.
- Опять?.. - возмутился было господин Фикс, но взял себя в руки. - Хорошо. Передайте господину Карлу - буду обязательно.
Я пометил на контрольном листке: "г. Фикс - оповещен".
Набираю следующий номер.
- Алло, девушка, нельзя ли пригласить к телефону госпожу Нетке?
- Кого-кого? - переспросил озорной голосок.
- Госпожу Нетке. Я звоню по поручению господина Карла…
Голосок засмеялся и, тонко прокашлявшись, сообщил:
- Госпожа Нетке сейчас подойдет. Только не опускайте трубку!
Минут десять я напряженно вслушивался в неясные дребезжащие звуки. То смех прорывался, то возбужденная речь, то шаги…
- Вы ждете? - сдерживая смех, спросил голосок.
- Жду. У меня мало времени…
- Вы, наверное, круглый идиот! - невидимым острием пронзил меня голосок, и частые гудки завершили наш разговор. В контрольном листке рядом с фамилией Нетке ставлю жирный вопрос.
В длинном ряду фамилий вдруг увидел: Кром! И как я просмотрел! Не раздумывая, набираю номер.
- Слушаю, - ответил надтреснутый старческий голос.
- Мне бы господина Крома.
- Кто спрашивает?
- Сотрудник господина Карла. Завтра в пятнадцать ноль-ноль совещание. Передайте, пожалуйста, господину Крому…
- Странное поручение. Передать самому себе? Ну, знаете…
- Извините, господин Кром. Повестка дня важная и интересная. Военные и финансовые вопросы. А также выдвижение на премию литературных работ господина Карла…
- Вот как? Выдвижение на премию? Любопытно… Так во сколько, говорите?
- Завтра в пятнадцать ноль-ноль.
Отбойные гудки. С удовлетворением занес в контрольный листок плюс.
Решил не перескакивать через фамилии, звонить всем подряд.
- Господин Брзо?
- Ну, Брзо, - ответил бас. - А ты кто такой?
- Сотрудник господина Карла. Завтра…
- Меня не интересует - что завтра. И я прекрасно знаю и люблю господина Карла. Я спрашиваю: кто ты такой? Тунеядец? Нищий? Проходимец? Какая беспрецедентная наглость! Мокрица хочет, чтобы я с ней разговаривал!… Передай господину Карлу - приду.
Едва закончился неприятный разговор с господином Брзо, вызывает Карл.
- Что ты тут настряпал? - с ходу обрушился он на меня. - Разве это выступление? Сочинение дебильного младенца! Нет, ты только послушай! - Карл, скривившись, нарочито громко прочитал: "Многоуважаемые дамы и господа!" Откуда, я спрашиваю, эти перлы?
- Из ваших сочинений.
- Когда я говорю, - вскипел Карл, - все молчат! Нет, ты не хочешь быть внимательным, не хочешь по-настоящему сосредоточиться на простом поручении. Если бы ты изучил состав приглашенных, не написал бы "многоуважаемые дамы"!
Задать бы вопрос, уточнить явную нелепицу, но я молчу, сдерживаю себя - говорить сейчас бесполезно.
- В выступлении сплошные повторы! - возбужденно продолжает Карл. - Уж если ты написал в одном месте "многоуважаемые", то в другом будь любезен найти синоним. Есть, например, прекрасное обращение "досточтимые"! Забирай свои поделки и действуй. Жду новый, по-настоящему умный, полноценный текст.
Опять я в офисе-четыре за столом. Еще раз просмотрел список участников совещания, но так и не понял карловского протеста против обращения к дамам: в стройном ряду высоких представителей значились три важные особы…
Новый текст, естественно, начал с поправкой: "Многоуважаемые господа!" Написал еще две строчки и выдохся… Тут же звонок Карла:
- Где мои выступления?
- Я только начал.
- Ну и головотяпство! - воскликнул Карл, и в трубке часто запиликало.
Через пять минут новый звонок:
- Я жду!
- Заканчиваю вступительное слово…
Карл возмущенно засопел, но комментариев не последовало.
Отнес в тайпинг-офис первое выступление и сразу же принялся за второе. Взглянул на часы. Ого, скоро перерыв.
Дверь в офис-двенадцать была закрыта. Толкнул - она неслышно отворилась, и клерки, застигнутые врасплох, мгновенно перевернули исписанные листки бумаги и вопросительно уставились на меня. Только Бо, увлеченный работой, не заметил моего прихода и продолжал строчить… Я легко прочитал крупно выведенный заголовок на первой странице: "О роли письменных принадлежностей в передовом делопроизводстве".
Бо, наконец, очнулся, растерянно огляделся по сторонам и понял, что переворачивать страницу поздно. Он густо покраснел и вытянулся передо мной.
- Добрый день, господа, - сказал я. - Не найдется ли у кого-нибудь немного денет взаймы?
Бо-Э-Ни удивленно переглянулись.
- Мы с собой не носим, - объяснил Бо.
На его столе мелодично запел телефонный аппарат. Бо снял трубку и пригнулся еще ниже.
- Слушаю, господин Карл… Хорошо, господин Карл.
Бо опустил трубку, красиво выпрямился и произнес:
- Вас ждет господин Карл.
- Спасибо, - усмехнулся я и, прежде чем покинуть офис-двенадцать, сказал испуганному Бо:
- Вы, оказывается, и скупец великий! Нехорошо.
К Карлу не пошел. Бесполезно - ведь второе выступление не готово. Карл, видимо, набрался терпения и долго не звонил - я успел слепить довольно приличное обращение к господам и закинул в тайпинг-офис.
Снова Карл. Немедленно требует выступления. Объясняю:
- Тексты на машинке.
- Ускорить! Сколько можно тянуть!
Нет, в тайпинг-офис я не пошел. Это я сделаю позже, когда работа будет выполнена. Весь перерыв просидел за телефоном, можно сказать, наслаждался: тихо, спокойно, никто не дергает. Но результативность оповещения была незначительной - дозвониться удалось лишь до четырех приглашенных.
Ровно без пяти два отправился в бар - авось удастся пообедать в долг. Все разойдутся, и никто не услышит моей просьбы…
Расчет был правильным - в баре ни души. Усатый молодой человек, по ту сторону стойки, вежливо спросил:
- Будете обедать?
- Если можно - в долг.
Молодой человек взглянул на меня, зашелестел бумагой, как бы невзначай положил передо мной небольшой сверток, кивнул на него и грозно вымолвил:
- В долг не отпускаем.
- Жаль…
Я старался хоть выражением глаз выразить благодарность, но молодой человек отвернулся и принялся усердно протирать бокалы.
Где бы теперь присесть, чтобы никто не увидел?
На лестнице на меня набросилась Ри:
- Где вы ходите? Господин Карл с ног сбился, ищет вас! - Ри смерила меня с ног до головы уничтожающим взглядом и стала грациозно подниматься по ступенькам.
Карл, увидев меня, брезгливо бросил на стол отпечатанные выступления.
- Не годится! - выкрикнул он. - Хочешь опозорить меня перед уважаемыми господами?
- Лучше не могу, - вздохнул я.
- Можешь. Если постараешься, А ты не старался и намолол черт-те что, - уже более мирно произнес он. - Даю два часа. Но чтобы комар носа не подточил!
Через два часа занес Карлу новые варианты. Карл молча прочитал И опять швырнул листки на стол. Они спланировали на стекло печальными белыми голубями.
- Совсем не годится! - развел руками Карл. - Даю еще два часа. Не справишься - пеняй на себя.
Нет, я не собирался заниматься пустым словотворчеством в третий раз. Будь что будет. Меня тошнило от приторного набора словес, смысловых уверток. Голова звенела, как колокол… Лучше продолжать оповещение.
Телефон затрезвонил в половине шестого.
- Как дела? - участливо спросил Карл.
- Нормально, - ответил я. - Несу на машинку.
- Будет готово - зайди.
В первом, забракованном варианте вымарал слово "дамы", вместо "многоуважаемые" вписал "досточтимые" и отнес в тайпинг-офис.
- В шесть ноль-ноль, - сказал я, - должно быть готово.
На этот раз Карлу понравилось все - от начала до конца.
- Совсем другое дело! - удовлетворенно воскликнул он. - Оказывается, умеешь работать. Поздравляю.
- Спасибо, господин Карл. - А что с оповещением?
- Удалось предупредить шестерых. Господин Фикс просил передать - будет обязательно. Господин Брзо - тоже. Но вначале меня обругал.
- А, старый брюзга. Шумит, да бестолку. Когда-то он был моим начальником, вот уж бушевал! Но видишь ли, Чек, времена меняются. Теперь этого Брзо я могу раздавить, как букашку. Кому еще звонил?
- Госпожа Нетке к телефону не подошла…
- Что? Да ты в своем уме? Госпожа Нетке уже двадцать лет как похоронена!
- Но она в списках…
- В качестве почетного члена!.. Неужели и другим… м-м-м… дамам звонил? - с усмешкой спросил Карл.
- Да, но трубку не берут.
- Естественно. Они тоже почетные члены… Да, Чек, с тобой хватишь позора. Весь город завтра будет хохотать. Не над тобой, Чек, надо мной. А надо мной смеяться нельзя. Надеюсь, ты уяснил это.
Карл придавил, как клопа, красную кнопку рядом с телефонным аппаратом, и появилась Ри.
- Пожалуйста, Ри, помоги Чеку оповестить наших многоуважаемых представителей. Чек предупредил кое-кого, но маловато. - Ри с ненавистью взглянула на меня. - Я понимаю, рабочий день закончился. Но что делать! Срывать совещание из-за нерадивых служащих не могу. Не теряйте времени, за работу!
Ри откровенно меня ненавидела. А я старался на ее колкие взгляды не реагировать. Ведь можно девушку понять. Если бы не я, она бы давно отдыхала…
Из глубин своего стола Ри извлекла список с фамилиями и телефонами. В отличие от списка, которым руководствовался я, здесь на полях были пометки: "ум. поч." (умерший почетный член), "бол." (болен), "не б." (не беспокоить). Умершие почетные члены занимали добрую половину состава. Пятеро - больные. Десятерых не беспокоить. Сколько ненужных звонков!
Ри заметно подобрела, увидев, что звонить нужно лишь четверым. Пока она сообщала им о завтрашнем совещании, я наблюдал за девушкой, удивляясь ее умению так виртуозно и музыкально говорить - не слова, а соловьиные трели!..
Сладкие рулады быстро отзвучали, и я сказал Ри:
- В вас можно было бы влюбиться. Если бы…
- Если бы?.. - равнодушно подхватила Ри.
- Если бы в вас было больше доброты и… душевного тепла.