Я очень занят по работе. Здесь у нас два НИИ, нужно обслуживать их научными темами. Больше я, к сожалению, ничего сказать не могу, так как литер "С". По долгу работы я часто отсутствую, бываю за пределами границы. Написал вам более десяти писем. К седьмому ноября послал вам видики Нью-Йорка, и если вы их получили, то у фонтана это я. Сижу и любуюсь на Белый дом. В Индии купил вам двенадцать индийских слоников ручной работы - совсем таких, как на открытке, которую вы, вероятно, тоже получили. Жду случая, чтобы вручить их вам лично.
Но сейчас дела зовут меня в Сан-Франциско, где я должен быть, уже в середине марта. Но, наверное, задержусь в Ленинграде, где надеюсь получить от вас наконец весточку. Но если и не ответите, то мне будет достаточно того, что я вам пишу, а вы получите.
Не осуждайте меня за эти письма.
Жду вашего письма в Ленинграде по адресу: ул. Нахимова, д. 12, кв. 3.
Крафту Антону Бельяминовичу.
Ваш Антон.
П. С. Если будете мне писать, то не указывайте обратный (свой) адрес - на свете немало любопытных людей, и я боюсь за вас, если наша тайна раскроется.
3
Вера Васильевна утром, когда пошла гулять с Белочкой, заглянула в почтовый ящик. Письма не было.
"Что же он, каждый день будет писать? - подумала она. - Сильно много хочешь. Почтальонок не наберешь столько писем носить".
И вдруг одна мысль ударила ее, и словно дрогнуло все вокруг, как при землетрясении. (По данным лаборатории геофизики Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института, тоже находящегося в Магадане, один-два раза в год здесь регистрируются подземные толчки силой около трех баллов. Сильнейшее из наблюдавшихся в районе нынешнего Магадана за сто лет землетрясение в четыре балла произошло в 1871 году. За этот же период не зарегистрировано ни одного землетрясения, эпицентр которого был бы удален от Магадана менее чем на 100 километров. Однако, по воспоминаниям исследователя Севера И. В. Мушкетова, в 1851 году в Оле, в 43 километрах от Магадана, случилось землетрясение, от которого попадали на избах трубы - это примерно семь баллов. В целом тектоническая деятельность на территории Магаданской области, вероятно, постепенно затихает и является менее яркой, чем на соседней Камчатке. 10 марта 1973 года подземных толчков в Магадане зарегистрировано не было. Ближайшее по времени землетрясение состоится здесь лишь 15 июня). Паразитка Белочка крутилась вокруг, и не думая приниматься за свои дела. На искрящийся снег больно было смотреть.
"Это потому что тепло уже, - подумала Вера Васильевна, чувствуя, что под полушубком халат прилип к плечам, да и лицо горит. - Скоро с крыш капать начнет. Но пока еще не тает".
- Будешь ты садиться или нет? - крикнула она на Белочку, но та отскочила и оскалилась. Наверное, подумала, что хозяйка с ней играет. А потом понеслась - боком, боком, боком по сугробам, и тонюсенький лай ее, как колокольчик, зазвенел над улицей Чубарова. - Не дождешься тебя сегодня.
Виктор Степанович мотался по квартире как неприкаянный - третий день праздник, одуреть можно от безделья, кто только эти праздники придумал. Марии Гавриловне за что такая честь? Она гайку от шайбы до сих пор отличить не может, сидела бы сейчас, практиковалась, так нет ведь, наверное, тоже отдыхает на законном основании с газеткой в руках.
- Есть давай! - накинулся он на Веру Васильевну, словно она эти праздники придумала. - Мне на базу нужно.
- Это в праздники-то? - спросила Вера Васильевна. - Что там делать?
А сама подумала: "Скорее бы он уходил. При нем как я за письмами полезу? Но неужели все это обман? Не может быть!"
Позавтракал Виктор Степанович в полном расстройстве и даже применять свои ухищрения, чтобы выпить, не стал. Только когда одевался, забурчал: "Ландыши, ландыши, нежного мая привет…" Это означало, что настроение стало поправляться.
Письмо Вера Васильевна нашла сразу - где и положила, в чемодане. Правильно говорят: подальше положишь - поближе возьмешь. А где же открытка? В сумке нет. В карманах нет. А она на туалетном столике в передней, около которого только что Виктор Степанович топтался! Как после дежурства вчера бросила, так и валяется. Он, наверное, сто раз мимо проходил. Вот бы завалилась!
Но это все ладно, ладно - пронесло. А что пронесло? Ведь ни на открытке, ни на конверте ни одной печати нет. Штампов нету. Как же они могли без штампов прийти? Об этом Вера Васильевна и подумала, когда гуляла с Белочкой. И точно - нету. Вот вам и Антон Крафт, старший научный работник по литере "С", очень секретный, значит. Есть отчего земле под ногами закачаться.
Как в бреду она делала потом домашние дела. Покормила Белочку. Поставила варить мясо. Прибрала постель. А сил совсем нет. Словно она сутки дежурила. Одна радость была, и даже не была, а появилась только, замерцала, как в небе звездочка, - и той, оказывается, нет, и все это надувательство и срам один. За что же так бьет ее жизнь окаянная? Чем она хуже других? Другие живут в свое удовольствие - семья, дети или хоть любовник есть, подарки к праздникам делает. Та же Тонька как сыр в масле катается. А у нее все наперекосяк. Так и нужно дуре муромской, владимирской. Так все завихрения и кончаются - мордой об стол.
Она накинула пальто и пошла, обжигая голые ноги о сугробы, в соседний дом, к Тоне, - не с Белочкой же горевать. Что она, глупышка ласковая, в людских мучениях понимает?
А у Тони, конечно, с утра гулянка. У Пети-соседа дверь настежь и Высоцкий надрывается. Ленка, пухлая как булка, в коротеньком, школьном еще платьице (того и гляди резинки выглянут), в коридоре с Павликом крутится: "Смотри, тетя Верочка пришла! Помашем ей ручкой!", но из гостей только Петя - с утра в галстуке и белой рубашке - из кухни выглядывает: "Штрафную Вере Васильевне! С праздником!"
Вот такие они - в Магадане гости, без выпивки никак не обойдешься. Может, кто и правда собирается Бетховена слушать - видела она эти пластинки в "Восходе", около отдела женской одежды. Только пластинки все стоят на витрине, а за вином сегодня, наверное, уже с утра очередь. А водку вообще продавать не будут, раз завтра на работу.
- Нельзя мне, - сказала Вера Васильевна, а сама чувствует, что настроение такое - только и напиться с горя, хотя никогда она раньше себе такого но позволяла. А почему? Виктору Степановичу можно, а ей нет? К тому же, разве хорошие мужья так поступают? Убежал в праздник на работу, оказал ей уважение в выходной день; А на печень наплевать. Черт с ней, если жизнь такая. Вот только в халате она. Ну да ладно, люди свои.
- Да вы раздевайтесь, раздевайтесь! - суетился Петя и тянул руки, чтобы взять у нее пальто.
Тут и Тоня из комнаты вышла:
- А, невеста пожаловала!
Так прямо и заявила! А рядом Петя, Ленка с Павликом крутится. Вера Васильевна ей моргнула - мол, ты чего при людях-то? А Тоня только рукой махнула - ерунда все это, не поймут. Петю действительно чего стесняться - мальчик еще, техником во ВНИИ-1 работает, но умненький, в заочном институте учится, хороший парень кому-то достанется, а Ленка, сразу видно, что женщина - ушки топориком, как будто с Пашкой возится, а сама слушать нацелилась.
- Ты иди в комнату, - сказала ей Тоня, - дует тут от двери. Рано тебе еще с большими. И так я тебя раз" баловала, Сергей приедет - даст мне разгон.
- А он и не собирается приезжать, - обиделась Ленка. - сами говорили.
- Много ты знаешь! Иди, кому сказала!
Сели втроем на кухне. Петя дверь в свою комнату оставил открытой, чтобы магнитофон было слышно. Ленка от огорчения, что ее выставили, с Пашкой что-то сделала, потому что он через минуту заревел.
- Ладно, - сказала Тоня, - она свое получит. Давайте выпьем - и рассказывай.
- С праздником, дорогие, уважаемые женщины! - сказал Петя. Он давно поднялся и стоял теперь перед ними - торжественный, словно речь говорить собрался. - За женщин только стоя!
Вера Васильевна тоже выпила кисленького. И стало ей хорошо, хотя она и знала, что это вино для ее печени самое опасное. Но, с другой стороны, имеет она право хоть на какой-то праздник? Или ей только слушать про гадиков, а потом подушку подсовывать, когда он захрапит? Праздник у нее сегодня. И так хорошо солнце светит в окно. И сидят они очень хорошо - пусть и стол не шибко праздничный, ведь третий день уже. Но Петя - умница, хорошо сказал и даже встал, чтобы за них выпить. Чем не праздник?
И почему она должна про свои беды рассказывать? Разве ей уже совсем не может повезти? Везет же людям! Вон как Высоцкий про кого-то поет: "Дом хрустальный на горе для нее. Та-ра-ра-рам, так и рос в цепи. Рудники твои серебряные, золотые твои россыпи. Рудники твои серебряные…"
Действительно, а почему бы и не ее? Недра в нашей стране, как известно, были национализированы сразу же после революции. И, живя на Колыме, Вера Васильевна может с полным основанием считать себя совладелицей всех имеющихся здесь золотых и прочих кладовых. Так почему же она должна считать себя несчастной?
Воспользуемся этим моментом для небольшого Исторического экскурса. Первое колымское золото нашли в долине реки Среднекан в 1915 году два предприимчивых и упрямых татарина Бари Шафигуллин (вошедший в историю под именем Бориски) и Сафи Гайфуллин, бежавшие с сибирского прииска Меле Ленского расстрела (см.: Б. Русанов. Повесть о Бориске, его друге Сафи и первом колымском золоте. Магадан, 1971). Однако понадобилось еще десять лет, чтобы обнаруженное ими золото стали добывать старатели-одиночки.
В 1928–1929 годах геологические экспедиции прошли здесь первые маршруты, и их руководитель - блестящий советский геолог, впоследствии лауреат Государственной премии и член-корреспондент Академии наук СССР, а тогда совсем юный Юрий Александрович Билибин выдал вексель на огромное количество золота. Под этот вексель, оформленный в виде обстоятельного отчета, в 1931 году Совет Труда и Обороны и ЦК ВКП(б) создали трест "Дальстрой", вручив ему всю полноту политической, административной и хозяйственной власти над громадной территорией и тысячами людей.
Ныне в Магаданской области около пятидесяти крупных горных предприятий, добывающих золото, олово и вольфрам.
"А у нее ведь тоже с ним что-то может быть, - подумала Вера Васильевна, глядя на Тоню и Петю. - А что? Даже очень свободно. Дождется Сергей со своими деньгами".
- Ну что? - спросила Тоня. - Письмо-то небось получила?
- А как же! - сказала Вера Васильевна, и сама удивилась, что даже Петю не стесняется - такая легкость на нее нашла. Впрочем, она еще ничего предосудительного не сказала. Письма ведь никому получать не запрещается. Мало ли, от кого это письмо. Петя пока опять наливал.
- И что пишет? - спросила Топя. - Что из тебя каждое слово вытягивать приходится?
- А пишет, что уже давно знает. Очень солидный человек. Сейчас в Ленинград уехал. А вообще и за границей бывает.
"На тебе! - торжествовала про себя Вера Васильевна. - А то думаешь, что я уже совсем ни на что не гожусь".
- Это кто? - спросил Петя.
- И вещей здесь у него много, - продолжала она, не обращая внимания на вопрос, - автомашина "Волга", рояль немецкий. Мебель полированную может в любую минуту достать. Только она ему не нужна.
- Да ты что! - изумилась Тоня. - Ты ему намекни - пусть мне сделает, мы ведь с тобой не чужие.
- Выпьем, - сказал Петя традиционный магаданский тост, - это еще больше сближает.
- За полированную мебель, - сказала Тоня и ехидно так на нее посмотрела. - Только ты не забудь.
- Сейчас нельзя, - сказала Вера Васильевна. - Он из Ленинграда в Сан-Франциско уезжает. Это в Америке, кажется. Или в Испании? Может, потом попрошу.
А Высоцкий в это время как раз к месту пел: "Тара-ра-ра-рам, она уже в Париже, тара-ра-ра-ра-рам, тара-ра-ра-ра-рам", - везде его девушка путешествовала, он за ней никак угнаться не мог. А у Веры Васильевны наоборот получается.
- Павлик какать хочет, - сказала Ленка, появляясь в дверях.
- Ну и что ты докладываешь? - разозлилась Тоня. - Не знаешь, где горшок?
- Он хочет, чтобы вы его посадили.
- Тьфу на вас! - Тоня встала из-за стола. - Ни минуты покоя.
"А ведь проверить можно, - вдруг подумала Вера Васильевна. - Попросить тетку, чтобы она сходила на улицу Нахимова и посмотрела, там ли ом? Нужно дать ей телеграмму: "Срочно сходите по такому-то адресу, спросите Антона Крафта, скажите ему…" А вот что сказать ему? Что она его письмо получила? Это тете знать совершенно не нужно. А что тогда спросить, чтобы он понял, что это она им интересуется? То есть как раз наоборот - ему это понимать совсем не нужно, а то подумает, что она его проверяет, обидится и больше не напишет. Значит, нужно так спросить, чтобы и тетка ничего не поняла, и Антон Бельяминович не догадался, - ерунду какую-нибудь. Например: "Скажите ему, в Магадане яблоки появились". И еще нужно сказать, чтобы меня ни в коем случае не называла. А вдруг у него там охрана? Сразу под подозрение попадешь. Но что со старухой-то сделают? Проверят и отпустят. Она ведь не шпионка какая-нибудь. Но все-таки могут быть неприятности".
- Вера Васильевна! - закричал Петя, сложив ладони рупором.
- А? - очнулась она.
- Я вас пятый раз зову. Может, вы скажете своему знакомому, чтобы он в Америке пластинку купил - "Иисус Христос - сверхзвезда". Сейчас самая модная. Я ему деньги вышлю.
- Да-да, конечно, - сказала Вера Васильевна. - Только позднее. А сейчас мне нужно идти.
Тоня кричала ей из комнаты: "Подожди, еще не все рассказала!", но Вера Васильевна уже жалела, что дала волю языку. Всегда с ней так бывает: сначала сболтнет что-нибудь, а потом ругает себя. И с телеграммой нужно было решать - посылать или нет. Так что спасибо за угощение, дома мясо варится (она и забыла совсем!), скоро Виктор Степанович придет, нужно с обедом успеть.
Телеграмму она все-таки дала - с оплаченным ответом и до востребования, чтобы тетку в расход не вводить и самой ответ получить, потому что на следующий день уходить должна с утра и вернется только в десятом часу вечера.
Днем на работе (было уже 11 марта) Вера Васильевна старалась не думать об этой телеграмме, потому что все равно тетка, хотя она и шустрая, не успеет сегодня съездить, все узнать и ответить, да и Вера Васильевна не успеет на почтамт, раз ей до девяти сидеть. Но она все-таки не выдержала и после шести, когда на базе стало тихо, позвонила на почтамт - нет ли ей телеграммы.
- Таких справок не даем, - ответили ей, - приходите с документом.
"Правильно, - одобрила она, - а то всякий кому не лень узнать может".
Так что насчет сохранности можно не беспокоиться - тут ее телеграмму в чужие руки не отдадут. Волновало другое: а вдруг и правда ее теткой заинтересуются, если Антон Бельяминович такой секретный. А тетка что скажет? Она, конечно, если припрут, сразу на Веру Васильевну покажет. А тут еще и текст дурацкий: "ПЕРЕДАЙТЕ ЯБЛОКИ МАГАДАНЕ ЕСТЬ", "Какие, - скажут, - яблоки? А может, вы что-нибудь другое имели в виду?" И начнут Веру Васильевну проверять. А у нее первого мужа убили при неизвестных обстоятельствах (может, он шпион был, потому что деньгами сорил и женщинами интересовался очень), а у второго две судимости, тоже фрукт порядочный. Да и сама Вера Васильевна находится в должности, дающей право на доступ к оружию. Может, она нарочно строго секретного работника обольщает, чтобы потом устроить на него покушение или даже выкрасть за пределы страны? И эта телеграмма - какой-нибудь условный шифр? Ведь все бывает.
К тому же знакомства у нее подозрительные. Та же Тоня, например. Не поймешь, как живет, - не холостая и не замужняя. Каждое воскресенье на толкучке бывает. Не то чтобы спекулянтка. Но ведь и просто так туда тоже часто ездить не будешь. Значит, имеет что-то от этих поездок. К тому же племянница у нее в торговле работает. А сосед и вовсе американскую пластинку про Христа просит. Разве этим должен интересоваться молодой советский человек, которого государство бесплатно учит?
Вот и получается, что сплетается вокруг большого специалиста Антона Крафта грязная сеть. И в центре этой паутины сидит она, Вера Васильевна, с неизвестными яблоками за пазухой, которые вроде бы хочет послать в Ленинград. А если они отравленные?!
Значит, нужно от всех этих лиц поскорее избавляться. Как говорит Виктор Степанович, каждому фрукту - свой овощ. Вот вы и живите без нее, а она должна себя блюсти, если такой человек обратил на нее свое внимание. Только Белочка и остается. К ней-то уж никаких претензий не будет.
Но это же страшно тяжело - остаться совсем одной, без друзей, и даже посоветоваться не с кем.
"А как же наши разведчики? - подумала Вера Васильевна. - Разве им легче во вражеском окружении? Но ведь живут и дело свое делают, если надо".
Потом она спохватилась - ерунда какая-то, это только в книгах - и любовь загадочная, и разведчики, и шифры разные. Выбросить все это надо из головы. Но когда шла с работы домой, то и дело оглядывалась - не следит ли за ней кто-нибудь. Не следили.
За ужином Виктор Степанович вспомнил наконец то, что собирался спросить еще три дня назад, но этот праздник совсем голову заморочил.
- Ты Игорю что-нибудь на двадцать третье послала?
- А ты не послал?
- Если бы послал - не спрашивал.
- А что ему послать? - спросила Вера Васильевна. - Может, яблоки?
- Скажешь тоже. На кой они ему нужны? Переведи лучше рублей двадцать. Солдату деньги всегда нужны. Или еще что-нибудь.
По тому, как Виктор Степанович отмахнулся от яблок, читатель может заключить, что в Магадане с этим проблемы нет. И правильно сделает, потому что фруктами, овощами и тому подобным Крайний Север снабжается хорошо. Судите сами: еще в 1970 году житель Магаданской области потребил 122 килограмма овощей и бахчевых культур - почти на 50 процентов больше, чем средний житель РСФСР (82 килограмма).
И, коль скоро речь зашла о продуктах питания, сообщим, что магаданец по потреблению многих из Них занимает одно из первых мест в стране. Так, мяса он (средний) съел в том же 1970 году 90 килограммов (среднее потребление в РСФСР - 50), выпил молока и молочных продуктов 489 килограммов (среднее по РСФСР - 331), съел 307 яиц (среднее по РСФСР - 182). Только по потреблению хлебных продуктов и картофеля магаданцы отстают от остальных жителей России (потребление хлебопродуктов в РСФСР в 1970 году составило 156 килограммов на душу населения, в Магаданской области - 118,4, потребление картофеля - 144 килограмма в РСФСР и 116 в Магаданской области). Но это свидетельствует не столько о недостатках в снабжении (картофеля, правда, иногда не хватает), сколько о правильно построенном рационе питания большинства магаданцев - в экстремальных условиях растут энергозатраты организма, он более нуждается в высококалорийных продуктах (Магаданская область в цифрах в 1965–1971 гг. Магадан, 1972. С. 53).