9
Кузнечный цех неожиданно получил большой заказ. Его могло хватить на полгода, а то и на больший срок. О недогрузке машин теперь не было и речи. Начался самый настоящий аврал.
Несмотря на это, Алтунин упорно занимался разработкой и освоением новой технологии, создал из лучших кузнецов опытные бригады, отдал в их распоряжение самое прогрессивное оборудование. Хорошо, что Пудалов не путается в ногах. Он ушел к Скатерщикову, и Сергей вздохнул с облегчением.
Как-то проявит себя Авдонина? Пока что упрекнуть ее не в чем. Ставит все на строго научную экономическую основу, и ей вроде бы это удается.
Не оставляли Алтунина и заботы о подготовке к заводской конференции. Он понимал: его выступление там должно носить, так сказать, программный характер. Все свои наблюдения он свел в одно. Будет говорить не только о кузнечном цехе, а о перестройке работы в заводском масштабе. Завод-то тоже переживает переломный момент. Об этом появилась недавно пространная статья в городской газете.
Автор статьи оставался в неизвестности. Вместо его фамилии под статьей был псевдоним - "Экономист". Но по всем его рассуждениям, широким обобщениям и выводам чувствовалось, что человек этот обладает незаурядной эрудицией и остротой мысли. А в еще большей степени - бесстрашием.
В статье утверждалось, что де под влиянием научно-технического прогресса происходит повышение уровня концентрации производства. Этот процесс закономерен, остановить его нельзя. Мелкие фабрики и заводы не имеют права на существование - им не под силу самостоятельно решать вопросы совершенствования техники и технологии, у них меньше возможностей для осуществления новых методов хозяйствования.
Таинственный автор предлагал не больше не меньше, как создать на базе завода тяжелого машиностроения, где трудился Алтунин, крупный промышленный комплекс, производственное объединение, куда войдут многие предприятия, выпускающие однородную продукцию, а также ряд вспомогательных производств, научно-исследовательские и проектно-конструкторские организации.
Это было не только смело, а даже дерзко. По идее автора статьи, головной завод должен стать как бы ядром своеобразной промышленной галактики, располагающей колоссальными возможностями для специализации, кооперирования и комбинирования производства. Ведь каждый из заводов-спутников, заводов-филиалов, включенных в эту галактику, специализируется на выпуске лишь отдельных видов деталей, узлов, агрегатов. Для каждого из них будут четко определены номенклатуры изделий и оптимальные производственные программы. А это, в свою очередь, позволит повысить уровень технологической специализации и на головном предприятии.
Преимущества таких крупных производственных объединений представлялись очевидными. Больше того, "Экономист" заявлял категорически: только в рамках крупных производственных комплексов можно эффективно решать задачи научно-технического прогресса, совершенствовать производственный аппарат, быстро обновлять продукцию, успешно осуществлять комплексную механизацию и автоматизацию, резко сократить административно-управленческие расходы, ликвидировать зависимость заводов-изготовителей от поставщиков, дисциплинировать заказчика. Эти мощные комплексы, поставленные на хозрасчет, способны будут принять на себя ряд функций министерства и целиком заменят собою существующие ныне главки.
Короче говоря, главки предлагалось упразднить, сосредоточив планово-регулирующие и контрольные функции в министерстве, а функции оперативно-хозяйственного руководства - в объединении, в руках генеральной дирекции, которой будут подчинены управленческие аппараты всех заводов и других предприятий данного комплекса. Пусть такое крупное объединение имеет как бы замкнутый цикл выпуска продукции, пусть оно обладает полной оперативно-хозяйственной самостоятельностью!.. Ну, а если рассуждать о частностях, то, конечно же, на объединенных предприятиях удастся сократить число мелких, слабо оснащенных цехов, таких, например, как кузнечный цех Второго машиностроительного завода. Это произойдет само собой, без дискуссий...
- Ну, а каково на сей счет ваше просвещенное мнение? - спросил Сергей Авдонину.
- Замечательно! - ответила она. - Удивляюсь только: почему эта мысль не пришла в голову вам?
- Не тот уровень мышления. Не по Сеньке шапка... А все-таки отчаянный парень этот "Экономист": в главках-то ведь тоже сидят люди; а раз сидят, то убеждены, что без них нельзя обойтись. Они ему еще покажут! У меня аж мороз продирает по коже. Как вы думаете, кто он, этот "Экономист"? В самом деле экономист? Замахнулся-то как! Кулачище невероятной величины и силы. Да я в сравнении с ним прямо-таки экономический пигмей.
- Самобичеванием заниматься не следует, - возразила Авдонина. - Ваша идея объединения цехов мне кажется более реальной. "Экономист" замахнулся действительно широко, но что еще выйдет из этого? На осуществление его идеи, даже если она будет принята, уйдут годы и годы. Не так-то легко сломить все преграды на пути к такой почти глобальной концентрации. Заводы, которым надлежит стать филиалами, сами с усами; они разбросаны по всей Сибири и Дальнему Востоку, у них разное подчинение. И сколько бы "Экономист" ни обещал им широкую хозяйственную самостоятельность, будут противиться, найдут защитников и покровителей. А ваше дело верное.
И очень хорошо, что не вы выдвинули глобальную идею. Вас бы, пожалуй, и слушать не стали. Чтобы выдвигать глобальные идеи, нужно в самом деле быть влиятельным экономистом, располагать куда более обширными данными, чем те, какие имеются у нас. Ну, представьте себе: предложили бы вы создать объединение. И каждый бы вправе был сказать вам: наведи сперва порядок у себя в цехе.
- Значит, нужно нам продолжать свою линию?
- Разумеется...
- А кто. по-вашему он, этот таинственный "Экономист"?
- Ума не приложу. На Пудалова, во всяком случае, не похож.
Они стали перебирать знакомых экономистов, но все они не отличались широтой мышления. Этот "Экономист" отлично разбирался в делах их завода. Может быть, кто-нибудь из главка?
- Вам не кажется, что это Лядов?
- Лядов? А зачем ему собственный завод, где он ходит в главных, растворять в целой куче других заводов?
- Вы уклоняетесь от ответа.
Он задумался. Может быть, в самом деле Лядов?.. И все-таки Лядов казался Алтунину вроде бы "помельче" мышлением, чем газетный "Экономист". Лядов - практик, а не теоретик. Не станет осторожный Лядов предлагать упразднить главки. Очень уж смело... Правда, тот же Лядов как-то сказал на совещании:
- Наше время требует от каждого смелости мышления. А за смелостью мышления приходит и смелость реализации. Не надо ждать, пока за нас кто-то помыслит. И осторожничать следует в меру: не за лампасы бояться нужно, а за то, чтобы не отстать от других. Загляд наперед требуется...
Теперь Сергей просматривал каждый номер газеты: не появится ли новая статья "Экономиста"? При встрече с Лядовым он всматривался в его лицо, но Лядов был всегдашним, обыденным, говорил о делах сугубо практических.
- Я прочитал в газете статью "Экономиста", - сказал ему Сергей. - Здорово написано! Вы читали?
- Читал.
- И как относитесь к мыслям автора?
- Положительно. Хотя статья, на мой взгляд, дискуссионная.
Вот и весь разговор. Лядов был ровен и скучен.
Через несколько дней в той же газете выступил главный инженер Второго машиностроительного завода Пригожин. Он обрушил на "Экономиста" увесистые удары. Обвинил его в попытке увести общественное мнение от конкретных дел в дебри теоретических абстракций. Разумеется, он, Пригожин, не ученый-экономист, он практик, но практике в таких вопросах принадлежит не последнее слово. Во всяком случае, ему не нужно скрываться под псевдонимом, он может открыто излагать своп соображения.
На предприятиях машиностроения одним из основных условий ритмичной работы являются кооперированные поставки. Каждый завод при составлении графика выпуска изделий исходит из того, что смежники (которых "Экономист" хочет сделать филиалами) выполнят договорные обязательства в установленные сроки и полностью. Но, как показывает практика, этого еще никогда не случалось. Отсутствие дисциплины в кооперировании - тяжелейший порок производства, и формальным сведением заводов в объединение устранить его не удается. Скорее получится обратное: воцарятся неразбериха и анархия. Очень сомнительно, чтобы администрация головного завода сумела бы обеспечить оптимальный ритм производства на всех заводах огромного объединения. Может, в будущем мы и придем к этому, но начинать нужно с малого...
И снова Алтунин ломал голову: кто же прав, "Экономист" или Пригожин? Пригожин с цифрами в руках доказал, что эффективность укрупнения предприятий не беспредельна. Она зависит от многих факторов: скажем, от уровня развития техники и технологии, от характера продукции того или иного завода, наконец, от транспорта, от размещения сырья, от территориальной рассредоточенности предприятий. Не следует забывать, что речь идет о концентрации производства в Сибири. Здешние расстояния и транспортные трудности могут стать неодолимым препятствием при осуществлении благих пожеланий "Экономиста".
И снова Сергей ощутил существенные пробелы в своем образовании. А все потому, что, учась в институте, экономической стороне производства не придавал должного значения, больше налегал на технологию.
Попробуй теперь разберись в возникшем споре, если и у той и у другой стороны все строго мотивировано. Хочется склониться на сторону Пригожина, так как он за объединение кузнечных цехов. Суждения же "Экономиста" не только отодвигают решение этого вопроса на неопределенное будущее, но предполагают еще и переключение головного завода на производство продукции, в которой завод экономически не заинтересован, скажем, на изготовление для золотодобывающей промышленности уникальных драг с большой емкостью черпаков. Алтунин знал, что каждая такая драга сейчас пока обходится их заводу много дороже, чем платит за нее заказчик.
И все-таки откуда-то из глубины сознания шли импульсы в пользу "Экономиста". В принципе Сергей был тоже за то, чтобы каждый завод выпускал только новые, высокопроизводительные машины. Тут уж пусть экономисты постараются - определят разумные оптовые цены на уникальное оборудование, приемлемые для заказчика и не наносящие ущерба заводу-изготовителю...
Как всегда в подобных случаях, Сергей обложился специальной литературой. Исполнение совета Олега Букреева - читать побольше литературы художественной - снова было отложено до иных времен. В порядке самооправдания Алтунин старался убедить себя, что лицо эпохи определяет не столько художественная литература и не искусство в целом, сколько состояние производства. Каков уровень производства, таков и облик занятых на нем людей. Вот ведь на какие обобщения пошел сам он вслед за "Экономистом"!
Нестерпимо захотелось побывать на других заводах тяжелого машиностроения: на "Уралмаше" - "отце всех заводов", на электростальском. Сергей стал даже подумывать, что неплохо бы вместо Кавказской Ривьеры махнуть туда во время отпуска, хотя Кира, конечно, воспротивится этому.
О черт! Все же самое увлекательное в нашей жизни - наша работа. Работа не ради самой работы и не только для себя, а работа для всех, точнее, на всех! Скажи, Алтунин, почему она гасит в тебе тягу к театру, кино, художественной литературе? Ведь ты прекрасно понимаешь, насколько прав Букреев, утверждая, что человек катастрофически обедняет себя, если не соприкасается с искусством. Человек без искусства почти мертв; какие бы высокие экономические или технические мысли ни будоражили его, он может упустить что-то очень важное, если не освежает свою душу из родника искусства.
Может быть, и Петенька по своему прав, назвав тебя, Алтунин, всего лишь функцией производства? Ты же и в кинотеатре и перед экраном телевизора терзаешься все теми же производственными проблемами. Талантливые люди разыгрывают для тебя сцены из якобы сконцентрированной действительности, побуждая учитывать чей-то опыт, а ты равнодушен к нему. Даже любовные перипетии киногероев не вызывают отклика в твоей душе.
Ты зачерствел, Алтунин, не видишь солнца. Брось все, иди в тайгу, броди с Кирой по солнечным полянам, читай стихи, горлань песни, катайся на байдарке. Общение с природой необходимо. Ты заметил, что в городах люди стали обзаводиться всякого рода живностью: собаками, кошками, хомячками, белками? Это своеобразный сенсорный голод человека, зажатого железобетонными стенами, заводскими корпусами, шеренгами автоматических линий.
Но ты почему-то безразличен и к этому. Тебе некогда заниматься с собачкой. Байдарка давно сгнила. Тайга не манит, как манила когда-то. И пусть! Ты ведь живешь не на показ. Сейчас тебе нужна полнейшая концентрация энергии и волевые усилия для осуществления задуманного. Надо успеть сделать как можно больше до возвращения Самарина. А он вернется скоро.
Статья неведомого '"Экономиста" посеяла большую смуту в душе Алтунина. Раньше ему казалось грандиозным делом объединение двух кузнечных цехов. Еще более масштабным представлялось стремление Лядова объединить оба завода. Но ведь это тоже полумера! Только объединение машиностроительных заводов всего промышленного района в одно экономически целое сполна отвечает требованиям технического прогресса. "Экономист", несомненно, ухватил быка за рога!
И все-таки на заводской конференции Сергей решил отстаивать "ближайшую задачу" - идею объединения цехов. Это его масштаб.
10
Юрий Михайлович вернулся на завод помолодевшим, свеженьким, отдохнувшим. Он хозяйским глазом окинул цех и заторопился в свой кабинет, плюхнулся в кресло, не приглашая Алтунина сесть. Но Алтунин уселся сам на стул с синтетической подушечкой. Уселся плотно, всей тяжестью, так что ножки стула слегка разъехались.
- Ну вот что, Сергей, - сказал Самарин сурово, - порезвился - хватит.
- А я не резвился.
- Можешь не оправдываться: все знаю. Переоценил я твое благоразумие, как-то упустил из виду, что ты смолоду болеешь прожектерством и эту болезнь из тебя каленым железом не вытравить.
- Тому виднее, у кого нос длиннее. Чем я провинился, Юрий Михайлович?
- Он еще спрашивает! За короткий срок столько наколбасил, что другому и десяти лет не хватило бы. Рассорился со всеми. Даже с Силантьевым ухитрился испортить отношения. Пудалова упустил. Неужто ты не понимаешь, что этому человеку цены нет? А Голчина подарил в какой-то никому не нужный подотдел.
- Я никого никому не дарил. А Пудалов сделался тормозом в работе цеха. Потому и не стал его упрашивать.
Щеки Самарина побагровели.
- Да как ты смеешь, молокосос!? Я твою Авдонину сегодня же выдворю на участок. И чтоб ноги ее не было в комнате Пудалова.
- На участок мы уйдем с ней вместе.
- Это еще что за фокусы?
- Кандидатуру Авдониной поддержал главный инженер, и только он может снять ее с должности.
- Ну, это мы еще посмотрим. Я уже договорился с Пудаловым. Он согласен вернуться на прежнее место. И подготовительную смену ко всем чертям! Глупая затея... Пойди сейчас же извинись перед начальником инструментального цеха. Ты что, захотел войны с Силантьевым? Я сам поговорю с ним, он простит.
- Не надо. Я не считаю себя виноватым перед ним.
- Ты должен заботиться о цехе, а не о себе.
- Я и забочусь о цехе.
Самарин поднялся, упер руки в бока, прошелся по кабинету. Спросил, ехидно прищурив глазки и как-то странно усмехнувшись:
- О чем собираешься говорить на общезаводской конференции?
- О слиянии кузнечных цехов.
- Краем уха слышал. Нам что, своих забот не хватает? Зачем тебе потребовалось их поношенное барахло? Они давно мечтают от него избавиться, чтоб не разоряться на обновление парка. Пригожин, он похитрее всех - палец в рот не клади. Норовит и своего дружка Лядова провести на мякине. Дружба дружбой, а денежки врозь. Да и дружбы никакой нет - одна видимость: просто положено главным инженерам соседних заводов жить в мире. А цену один другому знает, и каждый держит ухо востро.
Все это Сергей уже слышал. И совсем не верил в возможность разубедить Самарина. Тем не менее он попытался высказать свои доводы.
- Ведь после слияния кузнечных цехов мы станем обслуживать два завода...
- Уникальные заказы со Второго машиностроительного и без того передаются нам, - перебил его Самарин. - Так что зря ты обрадовался и пошел на сговор с Пригожиным. Мог бы, по крайней мере, подождать моего возвращения.
- Я ведь не с бухты-барахты, все подсчитал; экономистов пригласил.
- Зря тратил время. Мы с Лядовым не позволим объединять цехи. Не позволим! И твою возню с новой технологией прекращаю, опытные бригады сегодня же распущу. Лишних технологов - вон!
Всего этого Алтунин ждал. Но Юрий Михайлович сразу же взял сварливый, категорический тон. а Сергей не любил, когда с ним разговаривают так.
- Вы намерены перечеркнуть все мои начинания? - спросил он, едва сдерживая закипающее раздражение.
- Не начинания, а безответственные действия! - отрубил начальник цеха. - И ты сам будешь помогать мне распутываться во всем.
Алтунин поднялся.
- Обойдетесь и без меня. Рад вашему возвращению. Я ведь временно замещал вас. Ежели что сделал не так, не обессудьте: по молодости, по глупости.
Юрий Михайлович, по-видимому, понял, что зашел слишком далеко и продолжал уже спокойнее:
- Не без того. Поработаешь с мое, поймешь, где собака зарыта. А зарыта она в отношениях с людьми. Главное для руководителя - отношения, приноровление к каждому, даже самому никудышному. У каждого свое самолюбие, свой выверт.
- Ну, ко мне это не относится, у меня самолюбия нет. Одни выверты.
- А ты не заносись. Если бы не мороз, то овес до неба б дорос. Присаживайся, присаживайся, разговор еще не окончен.
Сергей снова опустился на стул. Самарин тоже присел.
- Давай так договоримся, Сергей, - сказал он совсем умиротворенно, - вы с Киркой поезжайте в отпуск, отдохните, наберитесь сил, а я за это время все опять на место поставлю. Чтоб, значит, нареканий на тебя не было. Как начальник цеха, я имею право не соглашаться с твоими нововведениями, и все поймут правильно.
- А куда Авдонину?
Юрий Михайлович с подозрением взглянул на Сергея.
- Далась тебе эта Авдонина. Уж не закружила ли голову? Она из таких... Авдонину с почетом вернем на участок. Могу даже вместе с ее электронной техникой отправить - пусть там подсчитывает. С Пудаловым я все уладил. Он тут погорячился, а теперь осознал.
- За отпуск спасибо, - произнес Сергей безразлично, как бы отсыревшим голосом, - а Авдонину возвращать на участок нельзя: я заверил ее, слово дал, что этого не произойдет. Она талантливый экономист. И это не только мое мнение, так считает и главный инженер.
- Ну, тут уж я без тебя разберусь! - вспылил Самарин. - Считай, что с завтрашнего дня ты в отпуске.
Сергей снова встал, выпрямился и сказал:
- В отпуск я не пойду!
- Это еще почему?