* * *
Едва девушка в окошке завидела Георгия, она воскликнула торжественно:
- Вам телеграмма!
- А перевод? - забеспокоился Георгий.
- Перевода нет. Есть телеграмма.
- Ну так дайте ж её.
Отойдя от окошка, Георгий развернул бланк и прочёл вслух:
- "На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой".
- А ну ещё раз прочти, - сказал Роберт. - Медленно.
- "На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой".
- Слушай, - сказал Роберт, - так ведь это стихи.
- Я сразу это понял, - сказал Георгий.
- Ты музыкант, ты чувствуешь ритм, это неудивительно.
Когда приятели остались одни, Роберт сказал:
- Тамара - замечательная женщина.
- Что в ней особенно подкупает - это искренность, - сказал Георгий.
- Чего не скажешь о Христофоре, - задумчиво произнёс Роберт.
- О Христофоре этого никак не скажешь, - согласился Георгий. - Его главная ценность - это зубы. За квартал от него исходит блеск.
- Не всё то золото, что блестит, - назидательно проговорил Роберт.
- Куда мы идём? - спросил Георгий.
- Я думаю, мы заглянем в "Ядвигу", - сказал Роберт.
День был солнечный, но что-то некоторым образом изменилось. Воздух стал холодней, в нём появились хруст и ломкость, и всё ясней становилось, что бархатистые осенние дни сочтены.
- Куда пойдём вечером? - спросил Георгий.
- Я думаю, всё-таки зайдём к Христофору, - сказал Роберт.
- Я того же мнения, - сказал Георгий, поразмыслив.
- Теперь уж неудобно не выразить им внимания. - Роберт развёл руками. - Дело даже не в самом Христофоре, а в этих милейших женщинах.
- Христофор не слишком воспитанный человек, - кивнул Георгий, - но из этого не следует, что и мы должны вести себя некорректно.
Они шли по узенькой улочке, которая, точно обвиваясь вокруг домов, убегала в гору.
- Я вот думаю, - сказал Роберт, - если бы Дворец пионеров стоял на море, хорошо было бы сделать из него корабль. Представляешь, палуба - это крыша, в носовой части - верхние этажи. Корма опущена - там комнаты для всяких кружков.
- Ты всё время работаешь! - восхитился Георгий.
- Что поделаешь, - вздохнул Роберт.
- А ведь это очень яркая мысль.
- Но дворец не будет на морском берегу.
- Очень жалко, - сказал Георгий, нахмурясь.
- Главное, - сказал Роберт, - найти образ. Мы и свой образ должны создать и знать его назубок, - понимаешь? Надо не пожалеть времени и даже посидеть перед зеркалом. Добиться такого выражения, которое наилучшим образом выражает твою сущность или даже твой идеал. В конце концов это одно и то же.
- Ты так думаешь?
- Разумеется. Совсем неважно, какой ты есть, а важно, каким ты хочешь быть. И вот это самое выражение ты выучиваешь, как урок, и оно всегда у тебя наготове. Таким образом, ты предстаёшь потомкам не в каком-нибудь затрапезном виде, а таким, каким ты себя ощущаешь.
- У тебя замечательная голова! - Георгий был потрясён. - Я совершенно об этом не думал.
- А возвращаясь к Дворцу пионеров, я ещё раз хочу сказать…
Но сказать Роберт не успел. Георгий схватил его за руку и завопил:
- Смотри, смотри!
Роберт отчаянно завертел головой, но ничего не увидел.
- В машине, в машине! - кричал Георгий.
Теперь Роберт увидел. В гору медленно взбиралось такси. Рядом с шофёром сидел Христофор с пузатым саквояжем на коленях, на заднем сиденье разместились Тамара и Нина, тоже нагруженные плотно набитыми сумками. Мостовая была чуть шире тротуарчика, машина катилась совсем рядом.
- Тамара! Нина! - закричали Роберт и Георгий.
Тамара ответно взмахнула рукой и крикнула:
- Мальчики! Мы уезжаем!
Нина послала воздушный поцелуй. Христофор затравленно озирался. Увидев приятелей, он побелел, челюсть его отвалилась, и золотое сияние на миг ослепило и Роберта, и Георгия.
Машина скрылась за поворотом. Друзья не сразу заговорили, - взволнованные женские лица ещё, казалось, мелькали в холодеющем воздухе.
- Он их увёз от нас, - сказал Роберт.
- Какая свинья этот Христофор! - с чувством произнёс Георгий.
- Ещё поискать, - сказал Роберт. - Жалко Нину.
- Что - Нину? Тамару жалко.
- Ничего, у нас есть их адрес, - мстительно сказал Роберт. - Представляешь, что с ним будет, если мы однажды приедем?
Георгий мысленно увидел лицо Христофора и заметно повеселел.
* * *
В магазине, где они покупали осетрину горячего копчения, девушка, стоявшая в очереди, насмешливо оглядела Роберта и сказала ему:
- Добрый вечер.
Роберт неуверенно ответил:
- Здравствуйте.
- Ты её знаешь? - шепнул ему Георгий.
- Понятия не имею, - откликнулся Роберт.
- Ну и нравы, - вздохнул Георгий.
- Пора уж привыкнуть, - сказал Роберт горестно.
- А почему она так издевательски улыбается? - спросил Георгий.
- Должно быть, она считает, что эта улыбка её красит, - сказал Роберт.
- Вы что, меня не узнаёте? - спросила девушка.
- А разве вы меня знаете? - в свою очередь, поинтересовался Роберт.
Девушка окинула его всё той же насмешливой улыбкой.
Роберт вспомнил.
- Ах, простите, пожалуйста! Вы выдаёте корреспонденцию.
- Признали наконец?
- Ничего удивительного, я вас видел только в этом окошечке и впервые во весь рост. Вы очень выигрываете в полном объёме.
- Вы очень любезны. Заходите на почту, вам кое-что есть.
Выйдя из магазина, Роберт сказал:
- Наконец она дрогнула.
- Кто?
- Нонна. Хорошо, что я выдержал характер. Я всё-таки рад, что она написала.
- Но хорошо, что ты выдержал характер.
- Да, - подтвердил Роберт, - характер - это всё.
Он пришёл в отличное настроение и сказал:
- Я чувствую себя в форме. Может быть, зайдём в бильярдную? Я бы хотел повидаться с этим Аркашей.
- Не стоит, - сказал Георгий, - поверь мне.
- Ты всё-таки очень рассудительный. Я не могу понять, как в тот раз ты попал под влияние Арсения.
- Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, - объяснил Георгий.
- Да, так случается, - согласился Роберт.
- И с тех пор я очень переменился, - добавил Георгий.
- Так куда же мы пойдём? В "Ядвиге" мы сегодня уже были.
- Зайдём в "Тамариск".
- А в самом деле! Мне что-то нравится это название.
* * *
Встали поздно, и, когда наконец собрались, полдень уже миновал. Было свежо, штормило, и могучие балы перекатывались через парапет, мной раз доставая гулявших. В этот миг неизменно раздавался дружный девичий визг.
- Голова трещит, - сказал Георгий.
- Не понравился мне "Тамариск", - сказал Роберт.
Поразмыслив, Георгий сказал:
- Надо было пойти в "Прибой".
- Я и сам хотел тебе предложить, но я чувствую, что ты опасаешься встречи с Галей.
- Не то что опасаюсь, но я знаю себя.
- Ты жутко чувствительный, - сказал Роберт.
- И всё равно ведь нужно с ней повидаться, - добавил Георгий. - Тем более скоро нам уезжать.
- Видишь, кто идёт? - спросил вдруг Роберт.
- А кто?
- Да куда ты смотришь? Погляди налево.
- Это ж Арсений, - изумился Георгий.
- Он смотрит в сторону, ты обратил внимание?
- Наверное, он нас стесняется, - сказал Георгий.
Однако Арсений неожиданно повернул к ним.
- Здравствуйте, - сказал он нерешительно.
Георгий промолчал, а Роберт холодно поклонился.
- Христофор уехал, - сообщил Арсений.
- Знаем, - сказал Роберт.
- Он меня поставил в ужасное положение, - пожаловался Арсений. - Я на него рассчитывал и, исходя из этого, строил свой бюджет, а он вдруг сорвался…
- А почему ты нам это говоришь? - спросил Георгий.
- А он из-за вас уехал. Он боялся, что Роберт заморочит голову Тамаре.
- Если ты трус - не женись, - сказал Роберт.
- Так ему и скажи, - посоветовал Георгий. - В хоккей играют настоящие мужчины.
- Тебя он тоже опасался, - сообщил Арсений. - Он говорил, что отвечает за Нину.
- Пусть отвечает за себя, - сказал Георгий. - Перед лицом ревизии.
- Зачем вы так говорите? - Арсений покраснел.
- А затем, что ты нам должен спасибо сказать, а не плакаться на свою судьбу, - укоряюще сказал Роберт. - Твоё счастье, что он уехал. Он бы втянул тебя в свою компанию.
- А это очень плохая компания, - добавил Георгий.
- Почему вы так думаете?
- Ах, да не будь ты ребёнком! - поморщился Роберт. - Достаточно на него взглянуть. Он коррумпирован с головы до пят.
- Он мафиози, - подтвердил Георгий. - Это видно невооружённым глазом.
- А что ж мне теперь делать? - проговорил Арсений растерянно. - Он оставил меня без копейки.
- Это в его духе, - сказал Роберт.
- Вы на выручите меня, ребята?
- Вот как ты заговорил. - Роберт покачал головой. - А как ты себя вёл в тот ужасный вечер?
- Да чем я так провинился?
- Ах, ты не знаешь…
- Арсений, - сказал Георгий с чувством, - мне больно это тебе говорить, но ты нарушил закон гостеприимства.
- Если я виноват, прошу меня простить, но вы определённо наседали на женщин.
- Арсений, - сказал Роберт торжественно, - я ещё ни об одной женщине в жизни не сказал дурно, тем более ничего не скажу о твоих родственницах, к которым и я, и Георгий испытываем искреннюю симпатию, но напрасно ты делаешь из них беззащитных овечек.
- Этого я не говорил, - сказал Арсений.
- Уж кого-кого, но Георгия ты должен знать хорошо. У Георгия такая душа - он мухи не обидит.
- Не следовало ему говорить, что я сорвал ему работу.
- Слушай, - Роберт развёл руками, - почему ты так не любишь критики?
- Почему не люблю?
- Не любишь. Ты не сорвал работы? Хорошо. Тогда где она?
- Кто?
- Его работа.
- А я почём знаю?
- А кто должен знать? Ты был с ним или я? Интересный человек… - Роберт укоризненно покачал головой. - Если б он не попал под твоё влияние…
- Я его не просил.
- Слушай, ты, демагог. Кто об этом просит? Но ты всё время ставил его в условия, нарушавшие творческий процесс. Ты его соблазнял ежеминутно.
- Ты только не думай, что я злопамятный, - сказал Георгий. - В душе я тебе это простил.
- Насколько мы можем, мы тебя выручим, - сказал Роберт. - Мы дадим тебе денег на билет.
- Большое спасибо, - сказал Арсений. - Я знал, что вы настоящие люди.
- Ты нам тоже понравился, - признался Роберт.
- В таком случае, я предлагаю забыть происшедшее недоразумение.
- Я уже забыл, - ответил Георгий.
- А теперь - на почту, - напомнил Роберт.
* * *
- Здравствуйте, это я.
Девушка протянула ему телеграмму.
- Распишитесь. Проставьте число и час.
Роберт расписался и развернул бланк, потом протянул его Георгию.
- Не от Нонны, - сказал он разочарованно.
- "Возвращайся Эдуард", - прочёл Георгий. - Кто этот Эдуард?
- Манаджаров.
- Любопытно, зачем ты ему понадобился?
- Уж, наверно, что-то его припекло, если он дал подобную телеграмму.
- Надо думать, что-то с ним приключилось?
- Ты когда поедешь?
- Наверно, завтра.
- Ну так, значит, вечером мы поужинаем. Надо будет пригласить и Арсения.
* * *
Утром Георгий и Роберт были в угнетённом состоянии духа.
- У нас даже на билеты не хватит, - сказал Георгий.
- То-то и оно.
- Неразумно мы поступили с деньгами Христофора.
- А кто виноват?
- Всё Арсений… такой безудержный… - Георгий пробовал оправдаться. - Стоит только попасть под его влияние…
- Подожди немного, - сказал Роберт и, кряхтя, поднялся.
- Куда ты?
- Зайду к Люсе Аркадьевне.
Когда Роберт вернулся, озабоченное выражение его лица прояснилось.
- Ну вот что, - сказал он, - эта добрая женщина заняла мне денег. На билет хватит. Я лечу, поскольку ждёт Манаджаров. Ты у неё останешься заложником. Прилетев, я высылаю ей долг, а тебе - сумму на возвращение.
- Как это тебе удалось? - восхитился Георгий.
- Некогда, некогда, давай собираться.
* * *
На улицах их ожидало чудо. Выпал снежок и осел мягким пухом на кипарисах и пальмах.
- Зима приближается, - сказал Георгий и поёжился.
- Вот это сюрприз. - Роберт достал из кармана берет.
Снег был неуверенный, невесомый, кажется - дунь и улетит. Но бело-зелёные кипарисы казались строгими и торжественными.
Они долго ехали в автобусе и чем дальше отъезжали от города, тем всё мрачней и тревожней становился осенний пейзаж. Роберт подумал, что чем роскошнее юг летом, тем сиротливей и беззащитней он в холодные дни.
В аэропорту они легко достали билет, и, так как до посадки ещё оставалось несколько минут, они провели их в мирной беседе и воспоминаниях.
- Интересно, - сказал Роберт, - зачем я понадобился Манаджарову?
- Скоро узнаешь, - сказал Георгий. - Возможно, ему нужен твой совет.
- Как только ты приедешь, мы встретимся все трое, - посулил Роберт.
- Буду очень счастлив, - сказал Георгий.
Потом спросил:
- Ты говорил с матерью по телефону? Ты собирался…
- Нет, - сказал Роберт, - я хотел узнать номер рейса.
- Может быть, ещё успеешь? Здесь есть междугородный.
- Лучше я ей дам телеграмму, - решил Роберт. - Она очень любит подробности, разговор может получиться долгий.
- Но телеграмма придёт позже самолёта.
Роберт задумался.
- Тогда я позвоню соседке и сообщу номер рейса ей. Скажу, что матери не смог дозвониться.
Так они и поступили. Соседка сказала, что немедленно передаст все сведения.
- Хорошо, что ты мне напомнил, - сказал Роберт. - Иначе она могла обидеться.
- Родители часто обижаются, - заметил Георгий.
- Причём они сами во всём виноваты, - вздохнул Роберт. - Если б они не так любили учить, с ними б гораздо охотней общались.
- Когда они мне что-нибудь говорили, - сказал Георгий, - я про себя считал до тысячи. А сам кивал. Ещё когда я был дитя, я сам придумал. Они говорят, а я считаю себе и киваю. Ни единого слова не слышу.
- Моя мать очень хорошая женщина. - Роберт махнул рукой. - Всё мне готова отдать, я знаю. Но это, знаешь, сильнее её. Возможно, родители не виноваты в своём занудстве, очень возможно. Я допускаю, что они так биологически закодированы. Как у тебя появляется младенец, в тебе происходит какой-то акт, какой-то особый обмен веществ, и ты становишься занудой и недалёким существом. Искренне начинаешь верить, что стоит слово тебе сказать, и твой ребёнок станет таким, каким тебе хочется. Смех, да и только!
- Но хорошо, что ты позвонил, - сказал Георгий.
- Конечно. И я тебе благодарен. - Роберт потрепал его по плечу.
- Жаль, что ты уезжаешь, - сказал Георгий.
- Ничего, скоро увидимся.
Было видно, что Георгий растроган.
- Очень славно мы с тобой пожили.
- Что и говорить.
- И в работе я сильно подвинулся, - сказал Георгий. - Я просто чувствую, как во мне что-то зреет.
- И я тоже, - признался Роберт. - Подспудно идёт большой процесс.
Объявили посадку. Роберт взял чемодан и пошёл к турникету. Георгий шёл рядом.
- Ну, счастливо.
- Счастливо.
Они пожали друг другу руки.
- Поклон Манаджарову, хотя мы и не знакомы.
- Считай, что вы уже познакомились.
- И Нонне передай мой привет.
- Передам, но не сразу. Ей придётся помучиться за своё молчание. Несколько дней я её выдержу.
- Это, конечно, не помешает, - сказал Георгий.
- Но если правду сказать, я по ней соскучился. Всё-таки я к ней очень привязан.
- В том-то и дело, - вздохнул Георгий. - Привязчивость - наша ахиллесова пята.
- Она славная, - заметил Роберт. - Я бы даже сказал, лучше многих.
- Обязательно передай ей привет.
Расцеловались раз и другой. Роберт зашёл за турникет и двинулся к стеклянной двери, за которой мерцало лётное поле. Распахнув её, он обернулся. Георгий стоял на том же месте, чемпионски помахивая ладонью.
* * *
Через несколько часов самолёт приземлился на родном вечернем аэродроме. Было пасмурно, сеял осенний дождь.
Роберт подхватил чемодан и направился к выходу. Из рупоров лилась хорошо знакомая музыка.
Среди встречающих Роберт сразу же увидел поджарую фигуру и смуглое выбритое до синевы лицо с тонкой пушистой полоской над губой.
- Как ты узнал? - удивился Роберт.
- Твоя мать сообщила мне номер рейса, - ответил Манаджаров.
Они обнялись.
- Ну, как мать? - спросил Роберт.
- Всё так же. Прихварывает.
- Что случилось? - спросил Роберт. - Из-за твоей телеграммы я всё время ломаю голову.
- Дождь пошёл, - сказал Манаджаров, - скорее в машину, пока сухой.
У Манаджарова был "Москвич" за которым он следил с великим тщанием. Роберт забрался в чёрно-красный салон и уселся рядом с водительским креслом.
- Подожди, я сейчас прицеплю дворники.
Манаджаров включил волшебные палочки, и они тотчас же стали трудиться.
Машина выехала на шоссе и понеслась знакомым маршрутом.
- Что там с Нонной? Ни строчки не написала.
- Она была в больнице, - сказал Манаджаров.
- Вот так номер, - сказал Роберт. - Только этого не хватало.
- Ты же знаешь, зачем она туда ложилась, - сказал Манаджаров.
Дождь бил в стёкла, колёса, чавкая, шли то воде.
- Что за пожар? - пробормотал Роберт. - Не могла она, что ли, меня дождаться?
Манаджаров ответил не сразу:
- Не могла. И так оказалось поздно.
Роберт почувствовал, как по спине его пробежал ледяной ветерок.
- Слушай, - сказал он хриплым голосом, - хорошо бы нам поторопиться.
- Нет, - сказал Манаджаров, - торопиться не надо.