Малахов влез и сел рядом с Бавиным, сразу позади пилота, в тесную, как у "Запорожца", кабину МИ-1. Медленно двинулись и тут же стали стремительно вращаться длинные (несущие винты, распластывая и разгоняя волнами аэродромную траву. Поодаль, Наклонясь вперед, как при урагане, стояли, смотрели ребята-практиканты, а предрайисполкома и прокурор подошли ближе и теперь присели на корточки, придерживая шляпы. Неожиданно вертолет приподнялся над землей, пошел вверх и потом в сторону. Треща мотором и слегка вибрируя, он плавно шел над тайгой. Из кабины вертолета открывался прекрасный обзор, не то что из окошечка "Антона", и Малахов впервые видел тайгу одновременно и справа, и слева, и впереди, и конца ей не было. Бавин положил на колени планшет, делал пометки в карте - видно, не закончил прежде.
- Куда лететь-то? - опросил пилот.- Я ведь не знаю.
- Вот держи по этой речушке.
Это было похоже на то, будто едут люди за городом где-то в автомобиле, и один говорит: "Куда дальше? Я дороги не знаю". А ему отвечают: "Вот по этой держи". И все - просто, буднично.
И здесь все было спокойно, и безмятежно было их движение, если бы не дымы, далеко впереди и справа, совсем безобидные с виду. Но Малахов уже знал, что они означают.
Вертолет еще не приземлился, а Малахов уже увидел, что, кроме своих, были здесь еще какие-то люди, бегала собака.
- Это что, геологи?
- Нет, это рабочие пришли из деревни,- объяснил Бавин.
Действительно, геологов уже не было.
Малахов вылез из кабины и пошел под вращающимися несущими винтами, пригнувшись чуть больше, чем следовало. Он знал, что они проносятся много выше его головы, но пригибался, ничего не мог поделать. А Бавин прошагал, как обычно.
- Дождались помощников, Лабутин?
- Дождались, Иваныч. Подействовало наконец-то,- улыбнулся Сергей.
Малахову ребята обрадовались и встретили его, как хорошего знакомого, как своего.
- О, привет! - кивнул Лабутин. Малахов всем по очереди пожал руки.
Над затухшим костром висело черное закопченное ведро, то самое, что вчера боялись раздавить. Бегала собака.
Бавин подошел к сидящим в сторонке рабочим, поздоровался за руку с девушкой-лесником:
- Здравствуй, Нюра. Как дела? Сколько с тобой народу? Смотри, чтоб как следует работали!
Она кивала головой, чем-то похожая на самого Бавина, серьезная, занятая только делом, только им одним. На ней были ватные брюки, фуфайка и сапоги, голову плотно покрывала белая косынка, а сверху еще был повязан темный платочек, только торчало деловитое, почти безбровое лицо, сохраняющее озабоченное выражение.
Пилот в пестрой рубашке пил воду из котелка.
- Ну, ладно,- сказал Бавин,- полетели. - И как бы между прочим спросил Лабутина: - Как дела?
- Всю ночь копали, Иваныч. Метров семьсот. Чего ж взрывчатка опять не патронированная?
- Что я могу сделать! Такую дают. Сколько я ругался с ними! Ну, ладно, полетели. А за вами мы заскочим часа через три. Ждите.
Снова закрутились несущие винты, расплющивая и разгоняя траву, поднимая золу над потухшим костром. С визгом бросилась в сторону собака.
- Рефлекс! Куда? Назад! Рефлекс! - закричал ее хозяин, молодой парень с красными родимыми пятнами на лице. Но пес не обращал на этот зов никакого внимания.
- Ничего себе глушь, как собаку назвали! - смеясь, сказал Космонавт.
- А если это мотовило оторвется? - спросил один мужик, кивая на все сильнее вращающиеся несущие винты. Его не удостоили ответом. Вертолет вдруг легко приподнялся над землей и пошел прямо вверх.
- Как наседка с яиц, - сказал тот же мужик одобрительно.
...Сергей двумя ударами топора стесал верх с соснового чурбака, Мариманов вынес из палатки и распрямил, расправил несколько мотков огнепроводного шнура, сложил их толстым пучком. Сергей взял березовую палочку:
- Вот так будет метр. - Обрубил и улыбнулся Малахову.- Это, как говорится, будет наш эталон. Давай, Вася, его сюда, на плаху!
Мариманов положил пучок на чурбак, придерживая обеими руками, Лабутин отмерил палочкой и отрубил, Вася отбросил оттрубленные концы, подтянул пучок, опять придержал, Сергей опять отмерил и обрубил, и снова, снова. Продолжая работать, он крикнул:
- Космонавт, люди готовы? Бери и отправляйся. От ручья будете копать налево, пока со мной не встретитесь. Понял? Нюра, мне людей выделила? Кто? Ага, возьмите вырубите два хороших березовых кола вот такого диаметра. Действуйте. Двигай, Вася,- и улыбнулся Малахову.
Выделенные в распоряжение Лабутина парень с красными родимыми пятнами, мужик, спрашивающий про вертолет, и еще двое вырубили колья и теперь стояли и смотрели, как Лабутин рубит шнур, уже тайно причастные к этому.
- Все! - сказал Лабутин.- А это на затравку,- и отложил насколько кусков шнура.- Вася, давай капсюли.
Мариманов, маленький, обстоятельный, не торопясь, полез в палатку и вытащил коробку с капсюлями-детонаторами. Они сели на чурбак и стали вставлять шнуры в капсюли, обматывая концы шнура мохнатой ниткой, чтобы плотнее держалась.
- Давайте помогу,- вызвался парень с родимыми пятнами. На его предложение не обратили внимания.- Нас в армии взрывному делу учили, и потом я на ГЭС работал в котловане,- объяснил парень.
- Бот ж молодец,- сказал Лабутин. А Мариманов пожалел малого: - Не торопись, работы будет много.
"Неужели он уже в армии отслужил и на стройке работал?"-подумал Малахов и почему-то опять вспомнил про Витьку. Он не любил развязных газетчиков, своих коллег, задающих вопросы в утвердительной форме, в виде ответа. И хотя ему было интересно, почему человек после ГЭС опять в тайге, он не полез с расспросами, потому что было не до этого, хотя и пожалел, что не может поговорить с ним.
- Каримов! крикнул Сергей - Ну, ты чего?
- Несу! - II Каримов вынес авиазентовый тюк, раз вернул аккуратно.
Сергей, вздыхая, посмотрел на лопнувший в середине бумажный мешок с взрывчаткой, просыпавшейся на полотнище, плюнул:
- Натренированную не могут достать. Ну, пересыпай, аккуратно, не бойся!..
Желтый аммонит пересыпали в три мешка, чтобы удобнее было нести.
- Как яичный порошок,- сказал один мужик.
- Смотри, однако, будет тебе яичница.
- Спички у тебя, Вася, есть? А у тебя, Каримов? У меня тоже.
- Термитные? - спросил парень с пятнами.
- Все! Берите инструмент и взрывчатку. А собака куда? Ну, ладно, ладно.
- А я пройду там в ботинках? - заволновался Малахов.
- Пройдете, тут ведь близко. В одном только млеете. Ну, разуетесь. Пошли. А ты,- обратился он к дежурному, тому веснушчатому парню с Байкала,- а ты смотри внимательней.
Они двинулись вдоль речушки: впереди бежал Рефлекс, рабочие тащили мешки с аммонитом, топоры, лопаты, парашютисты несли только шнур, шли налегке.
Потом тропка свернула влево и спустилась к воде. Лабутин, не останавливаясь, вошел в речушку, вода не доставала до колена.
- Одну минутку, я разуюсь.
- Давайте я вас перенесу,- предложил Каримов,- а то вода холодная.
- Пусть перенесет,- видя нерешительность Малахова, сказал с той стороны Лабутин,- смотрите, он у нас здоровый какой.
Каримов, довольный, улыбнулся, вправду могучий, со своей пижонской бородкой и бакенбардами. Он повернулся и легко поднял Малахова на спину, перешел с ним через речушку и, еще не давая ступить на землю, взбежал с ним по тропе вверх.
- Ну, зачем же, спасибо.
Каримов улыбнулся опять и произнес четко, как написано:
- Пожалуйста.
Пошли по тропе, она чуть поднималась и петляла, рыхлая таежная тропа в зарослях, по красноватой глине. Малахов нагнулся завязать шнурок на ботинке, на секунду всего, поднялся и шагнул в сторону - ему показалось, что тропа поворачивает туда, ему преградил дорогу какой-то цепкий куст. Малахов облился потом, рванулся обратно: кажется, это тропа? Крикнуть он стеснялся, а они шли молча. Он потрусил по тропе и радостно увидел наконец спину рабочего с мешком аммонита. Тянуло дымом, кругом стояли громадные, улетающие в слабую голубизну сосны. Впереди раздались голоса, навстречу вышли Космонавт, Нюра и остальные, они ходили за инструментом и теперь сворачивали с тропы в сторону.
- Давайте, давайте,- подогнал их Сергей и крикнул вдогонку: - Нюра, какой там прогноз?
Она удивленно обернулась?
- Дожди обещают с двадцатого.
- Управимся ли с пожарами до дождей-тo, а, Нюра?
Она улыбнулась мимоходом, как улыбаются среди серьезных занятий легкомысленной шутке, тут же забыла о ней, и лицо ее вновь приняло озабоченное выражение.
Сергей свернул с тропы, они за ним. Здесь еще сильнее пахло дымом. Началась прокопанная ночью неровная, узкая полоса, и за ней, как в клетке, но в клетке ненадежной, непрочной, готовой рассыпаться при сильном ударе, ворочался пожар. Там уже сильно выгорело, нo еще было чему гореть, и то и дело вспыхивал высоким пламенем валежник, огонь лизал обугленные внизу стволы, полз по дымящемуся мху. Там, вдали, в своей страшной глубине, меж черных стволов, пожар равно и однотонно гудел, но кромка была слаба, как-то неуверенно выводила к заградительной полосе, тыкалась туда и сюда, искала дороги и вот-вот должна была найти ее,- уж больно тоненькой и ничтожной была эта полоска.
- Так,- оказал Лабутин рабочим,- сейчас будем пробивать шпуры. Мы начнем отсюда, вы двое, идемте, покажу, вот отсюда, а вы, тоже двое, еще дальше, дальше, вот отсюда. И вот в этом направлении. Поняли? Этими вашими кольями березовыми пробиваете дырку, шпур, сантиметров сорок глубиной, можно глубже.
- Мы знаем,- вылез парень с красными родимыми пятнами.
- Ты знаешь, а они не знают. Будете пробивать шпуры через метр - метр двадцать. Все. Взрывчатку вот здесь в сторонку положите.
- Как начнешь взрывать, окажи, однако,- попросил мужик, который спрашивая про несущие винты.
- Испугался. Не бойся, не взорвем.
Они прошли вперед, в направлении, указанном Сергеем, а сами парашютисты начали отсюда, почти от тропы. Мариманов наставлял кол, а Лабутин, оскалясь и крякая, бил обухом: раз, раз., р-раз! Вася выдергивал кол ("Глубина?" - "Нормально!"), наставлял через метр, Сергей бил: раз, раз, раз! Потом: стал бить Каримов, в два удара: раз, раз!
В глубине леса, жутко мерцая вдали, ровно пудел пожар. Неожиданно, почти рядом с ними, с толовой, вспыхнули и запылали с треском какие-то ветки, отрытые подо мхом, а мох загорался, почти взрываясь: ф-ф-ф-ф! Малахов щелкнул "Киевом": ребята на фоне пламени.
Теперь они уже подошли к тому месту, оттуда начинали пробивать шпуры рабочие.
- Проверь у них, Вася.
Маршалов измерил глубину палочкой:
- Нормально.
- А у следующих? Где они? Чего-то не слышно.
Тех, действительно, не было.
- Где кореша-то твои? - спросил Вася у парня с пятнами.
- Не знаю.
Они пошли вдоль кромки, а навстречу им показались те двое.
- Вы что?
- А что, все готово.
- Как - все готово? Где шпуры?
- Ват,- он указал на торчащую из шпура ветку и за шагал дальше,
- Куда? Где следующий?
Вон там. Старшой же сказал: метров через двадцать.
- Он сказал: через метр - метр двадцать.
- Неплохо они устроились,- закричал подошедший Сергей - Помощнички!
- Как они на хлеб себе зарабатывают? Когда им нужно кедр свалить, хоть мeтp в диаметре, сразу свалят. Ну, ладно, давайте сначала.
- Проведем опорные полосы, - объяснял Сергей Малахову,- огню некуда идти, считается: пожар локализован. Но мы тут еще дня три все же находимся, смотрим, а вдруг вырвется, называется - окарауливание. Ну, все, ставим заряды.
Маримавов поднес мешок с аммонитом.
- У меня байка вот есть, давай, я буду сыпать.
- Ты сыпь, в общем, заряжай с этой стороны. А мы отсюда. Заряжаем тридцать шпуров. Каримов, сыпь мне прямо с лопаты.
- Просыпется много.
- Нет, ничего.
Каримов, зацепив лопатой из мешка, осторожно осыпал аммонит в отверстие шпура, Сергей вставлял туда огнепроводный шнур с капсюлем-детонатором на конце, сверху Каримов опять сыпал взрывчатку.
- Порядок! Следующий.
И скоро над засыпанными желтым порошком скважинами торчали концы огнепроводных шнуров. Вдруг Малахов закричал: "Эй, эй, смотрите!", но они и сами услышали, как с шипением загорелся шнур. Это незаметно, по уже выжженному вроде месту подобрался огонь. Мариманов выдернул из скважины вспыхнувший на конце шнур, отхватил горящий кончик финкой и бросил за полосу.
- Вася, смотреть надо внимательней,- оказал Сергей осуждающе,- это уже не чешуя.
Туда поставили новый шнур. Потом Лабутин пересчитал заряды: тридцать. И Каримов пересчитал: тридцать.
- Ты, Вася, запаливаешь десять слеш, ты справа, я посредине. Ты, Вася, уходишь влево, мы с Каримовым - вправо. Вы,- он обернулся к рабочим,- идите в этом направлении метров сорок, сидите там. Собаку забери, а то подорвется. А вы,- Малахову,- пока можете здесь побыть, вам же интересно.
Они опять пересчитали заряды - каждый свои.
- Нате затравку,- сказал Лабутин и навернулся быстро к Малахову.- Затравка - шнур для поджигания заряда. Он короче, чем шнуры там, в заряде, таким образом, пока он еще не сгорел, те шнуры тем более не сгорели, и можно быть спокойным. Ну, давайте.
Они разошлись к своим зарядам, чиркая спичками, зажгли свои затравочные шнуры, и те сперва с шипением, разбрасывая мелкие искры, загорелись холодным белым огнем, и таким же неживым огнем, тоже с шипением, загорелись подожженные от них шнуры зарядов.
Малахов вскинул "Киев" и щелкнул.
- Раз, два, три, четыре,- считал заряды Лабутин.- Все! Каримов, беги. И вы с ним! Быстро! Вася, осторожней, Вася! Все, пошли!
Мариманов пошел было, но задержался и стал опять пересчитывать заряды. В руке у него был уже совсем коротенький конец горящего заправочного шнура, из него прямой белой струйкой бил огонь.
- Вася, беги, Вася!
Вася обернулся на крик, кивнул и побежал, они тоже отошли быстрым шагом, почти бегом, в сторону, где сидели на земле рабочие, остановились, и Малахов вздрогнул от первого взрыва. Взрывы зазвучали один за другим, парой почти сливаясь в очередь, сухие, четкие, закладывая уши. Сверху, медленно кружась, полетели парные сосновые иголки.
Лабутин и Каримов стояли, напряженно вслушиваясь. Сергей шевелил губами.
- Тридцать,- оказал он.
- Тридцать,- подтвердил Каримов.
Все заряды сработали!. Наступила тишина. Они пошли туда, с другой стороны подходил Мариманов. На месте недавних зарядов была широкая рыхлая полоса.
- Нормально,- оказал Лабутин, - такую уже запросто не пройдешь. Вот так. Теперь имеете представление? Ну, мы дальше заряды ставим, а вам идти пора? Скоро Иваныч прилетит. Дорогу найдете? Каримов, проводи до тропы.
Малахов крепко пожал ему руку:
- Спасибо, Сережа. Желаю счастья.- И Мариманову: - До свидания, Вася. Всего доброго.- И в который раз в своей жизни, остро жалея, что, едва сблизившись о людьми, уже вынужден расставаться с ними, двинулся вслед за Каримовым прямиком через лес к тропе.
- А здесь найдете? Все время по трапе прямо. Через речку перейдете и направо.
- Спасибо. Счастливо оставаться.
- Не за что. И вам счастливо.
Они тоже обменялись рукопожатием, и Kapимoв сразу шагнул с тропы, исчез, а Малахов один пошел по тропе, по ее красной мягкой глине, среди громадных, улетающих в глубину неба сосен. Стал накрапывать меленький-меленький дождик, и хотя такой, конечно, не мог потушить пожары, это все же было нечто и радовало Малахова. Идти было тяжело, ноги намного вязли в красной глине, или, должно быть, он просто устал. Он начал было думать о том, что будет делать, если встретится с медведем, но в подробности вдаваться не стал. Заблудиться он не боялся и, действительно, скоро вышел к речке. Он подождал, пока немного остынет, потом разулся и, задрав до колена брюки, перешел речушку, вода была ледяная. Обувшись, он под меленьким дождичком побежал к лагерю - плащ свой он оставил там, около палатки. "А ведь вертолет, пожалуй, не прилетит в такую погоду",- подумал он, труся по тропинке.
Когда он подходил к лагерю, дробно зазвучали далеко в лесу новые взрывы.
Дежурил серьезный веснушчатый парень с Байкала.
- А я ваш плащ в палатку убрал,- сказал он. На ветке висели в белой чистой тряпке несколько рыбин.- Хариусов поймал семь штук, знаете, рыба такая.
- Знаю, вкусная, типа форели.
- Червей нет, я одного нашел, мучил его, однако, мучил. Уха будет, жарить тоже вкусно. Чего вам мокнуть, однако, лезьте в палатку,- и полез вслед за Малаховым. Малахов прилег, положив под голову парашют. Вилась, забиваясь за ворот, мошка, не давая лежать спокойно. Мокрец!
"Хариус, хариус,- повторял про себя Малахов, глаза его слипались,- шарада: первое... нет, второй слог - это украшение первого, все вместе - вкусная рыба. Хариус. Ус хари".
Тоненько стучал дождик по палатке.
- Вертолет стрекочет, - оказал дежурный.
- Вертолет?
- Однако,- подтвердил он. Он произнес это утвердительно, как будто говорил: "да" или "конечно".
Прошла минута или даже две, пока и Малахов услыхал шум вертолета. Они вышли из палатки. Вертолет показался слева и снова будто хотел пройти мимо, не обратив на них внимания, но развернулся и пошел к ним, сделал круг и опять стал уходить - и всякий раз Малахов верил, что он улетит, но вертолет опять развернулся и, наконец, стал садиться.
Бавин вылез, прошел, не пригибаясь, под несущими винтами.
- Как дела? Были у кромки? Видели? А это что, хариусов наловил? - заинтересовался он рыбой.
- Жалко, улетаете, Иваныч, а то бы, однако, ухой угостил.
Он так часто произносил это знаменитое сибирскою "однако", что Малахову иногда казалось, что это он нарочно.
- А я боялся, что вы не прилепите. Дождь.
- Это разве дождь,- сказал пилот в пестрой рубашке.
- Ну, полетели. Давай парашют один возьмем, все меньше тащить будет.
Из лесу вновь донеслись очередью дробные сухие взрывы.
- Во! - воскликнул Бавин.- Приятно слышать. Идет работа!
- Мы над лесом низко разворачиваться будем,- заволновался пилот,- нас этими взрывами тряхнуть может.
- Ничего, они нас услышат,- успокоил Бавин,- полетели!
- До свидания, всем привет,- сказал Малахов, пожимая руку парню.
Через несколько минут они легко оторвались от земли под мелким дождичком, туманящим стекло, пошли вверх, развернулись, и Малахов в последний раз увидел эту речушку, палатки, удаляющуюся машущую фигурку.