Дом, в котором жила Лена с тётей Машей и бабушкой, приютился в трёх кварталах от гостиницы. Время сдвинуло крышу набок, да так и оставило, и он смотрел слезящимися от вечных дождей окнами, похожими на глаза бабушки. Лена боялась ходить поздно вечером и рано утром, когда людей не было видно, поэтому брала себе ночные смены. Тётя Маша тоже советовала работать в ночные смены, они спокойнее и легче дневных.
Иногда, если Лена запаздывала, за ней по доброй воле отправлялся дядя Федя, а уж с ним она ничего не боялась. Он рассказывал про такие случаи из своей жизни, что Лена считала его очень сильным.
Так она и жила.
3
Борис проснулся раньше всех. Все ребята спали. Кто скомкал одеяло и спал под одной простынёй, а Игорь Бакучев скинул во сне с себя и простынь. Приятно пахло чистым телом, чистой наволочкой. Вставать не хотелось, и спать не хотелось.
Вдруг дверь скрипнула. Вошла девочка в белом передничке и насторожённо, как воришка, остановилась. Глаза её пробежали по спящим. Быстро подошла к столу, взяла обеими руками полупустой графин и неслышно, поспешно выпорхнула из комнаты.
Борис приподнялся на локтях и сразу же снова лёг.
Девочка опять вошла, прошла к столу и поставила на стол графин, полный воды. Опять неслышно выскользнула из комнаты и вернулась, держа в левой руке тряпку и в правой - швабру, которая была выше её сантиметро® на пятнадцать. Швабру поставила у двери и стала протирать тряпкой окна. Затем вытерла стол, стулья, смела в кучку валявшиеся на полу бумажки, взяла из угла фанерку и, собрав на неё сор, вышла.
Минут пять в комнате стояла тишина. Потом девочка опять появилась у дверей и, наклонившись чуть вперёд, сказала негромко, чистым голоском, глядя в окно:
- Пора вставать, уже двенадцать часов, - и замолчала, как будто удавленная своими собственными словами.
Ответом было молчание. Только пылинки в лучах перемещались в вечном беспокойстве, да и то бесшумно.
- Товарищи, уже двенадцать часов, и пора вставать, - громче сказала Лена и сделала шаг вперёд.
Борис сел голый по пояс.
- А если мы не желаем? - спросил он.
- Так вы что, до вечера будете спать, а потом что? Шуметь? У нас после двенадцати должно быть тихо.
Борис смотрел на хорошенького, неизвестно откуда взявшегося наставника и в открытую улыбался.
- Да и у вас, наверное, дела есть, - продолжала Лена, - и мне убрать надо, сегодня пол буду мыть.
В голосе её прозвучали нотки просьбы и оправдания.
- Нет! У нас сегодня никаких дел по расписанию, и мы, если пожелаем, можем спать весь, весь день, - весело сказал Борис и добавил: - А потом и ночь. Мы это умеем. Вот посмотрите, - Борис указал на соседа, - Игорь Бакучев - историческая личность. Да. Если будут когда-нибудь труды о том, сколько студент может проспать, так сказать, за один присест, то обязательно его отметят: он перед стипендией может спать по двое суток. У него организм подчинён мозгу, мозг - желудку, сила воли у него большая.
Лена слушала. Хотелось смеяться, но она не смеялась, думала: шутит или не шутит?
А Борис, стараясь удержать её в комнате, говорил:
- Да и вы немного не правы. Разве есть закон или ну правило там, что ли, которое запрещало бы спать днём? По-моему, так и вам всё равно: находится ли моё тело в покое или в неравномерном движении. Вам обязательно пол мыть? Это пока для нас слишком! Мы за три месяца привыкли к такому полу, что этот пол кажется лично мне идеально чистым… А вы кто? - внезапно переменил он тон.
- Я, я - дежурная, и моя смена сейчас, - сказала Лена.
- А как вас звать?
- Лена.
- А меня - Борис, Борька. Вот и познакомились!
И Борис развёл улыбку до самых ушей. Лена тоже улыбнулась.
- Так, говорите, вставать? - спросил Борис и сделал движение, которое показало, что он сейчас вскочит. - А скажите, буфет когда у вас работает?
- Буфет уже закрыт, проспали вы, он работает до одиннадцати часов. Я несколько раз приходила, да вы все как мёртвые. Вставайте.
Сказала и вышла.
Борис вскочил и в одних трусах подбежал к Игорю.
- Вставай, Игорь, вставай!
Игорь заворчал и не встал, потому что знал, кто его будит. Борис принялся ходить по комнате, вслух разговаривать и греметь стульями. От шума ребята стали просыпаться. Садились, свесив голые ноги, зевали. Когда одевались, Борис рассказал о дежурной и вдохновенно расписал её портрет. Все заволновались.
4
Так началось знакомство.
Студенты жили шестой день. Лена слышала, как они ругали начальника экспедиции за то, что он не давал машины, и втайне радовалась, что машины нет. Лена узнала, что они все четырнадцать учатся на одном курсе и все вместе были на практике, на изысканиях, что среди них есть топографы и геофизики.
Каждый день теперь начинался приблизительно так:
- Здравствуйте, Лена! Доброе утро, Леночка! Леночка, привет!
В ответ:
- Здравствуйте, здравствуйте! Что?… Воды? Внизу. Она всегда там.
Их она уже называла - ребята. А ребята - по студенческой привычке - не позволяли Леночке убирать в комнате. Выделяли ежедневно дежурного, который и вытирал пыль, и подметал пол, а остальные в это время занимали Леночку. Она не думала стесняться. У ребят ей нравилось. Они шутили, рассказывали друг про друга смешное. Она садилась на стул, болтала ногами и весело смеялась. Смех у неё был мелкий и звонкий, как первый весенний ручеёк.
У ребят оказался маленький походный патефончик. Каждый вечер его крутили и с Леночкой танцевали по очереди, научив её танцевать по - ленинградски.
Иногда приносили вино и закуску. Шумно пили, но Леночка ни грамма таи разу не выпила. Вечера с вином проходили ещё веселее и даже бурно. Одно огорчало всех: в двенадцать часов нужно было кончать музыку, соседи требовали тишины.
Каждый вечер ребята рассказывали что-нибудь. Читали стихи и пели песни.
Когда читали стихи, Леночка внимательно слушала с широко раскрытыми глазами. Голос читавшего, то тихий и просящий, то жалующийся на что-то и становившийся ещё тише, сковывал её, и она сидела не шевелясь.
Леночка многого не понимала, но в комнате устанавливалась такая тишина, что казалось, и за стенами в номерах, и на улице или нет никого, или все замерли, прислушиваясь. И ей было хорошо-хорошо.
Как-то попросили Бориса прочитать что-нибудь Маяковского. Просили все, попросила робко и Лена. После чтения у Лены в ушах долго звучали слова первой главы "Облака в штанах". Она даже испугалась. Когда Борис читал, Лена смотрела на его изменившееся лицо, заблестевшие страшно глаза, а когда он, чуть нагнувшись, хриплым голосом, проведя взглядом по сидящим, обратился к ним:
Вы думаете,
это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе… -
Леночка испуганно отодвинулась и ухватилась пальчиками за чей-то рукав. Когда Борис кончил, все хлопали, благодарили. Леночка не всё поняла, о чём говорилось в стихах, но чувствовала, что Борис чем-то недоволен. "Но ведь это не его стихи!" - думала она.
После танцевали…
Тёте Маше ребята тоже нравились. Дома Лена много про них рассказывала, и тётя Маша, да и бабушка заметили, что больше всего она говорит про какого-то кудрявого Бориса.
- Что ты, Лена, заладила всё Борис да Борис? Их, чай, четырнадцать человек, - спросила однажды тётя Маша.
Леночка замолчала и покраснела, сама не зная от чего. Рассказывать про ребят стала меньше, да и вообще тише стала, будто затаила какую-то тайну.
После этого как-то встретились с Борисом взглядами, Леночка покраснела, опустила голову и выбежала из номера. Она стала реже бывать у ребят. Те обижались и сердились, обещали записать ей выговор по комнате. Если Бориса не было в номере, она смеялась и корчила Игорю смешные рожи, когда тот съедал от кого-нибудь "пилюлю". Но как только приходил Борис, Лена отвечала на вопросы односложно и скоро исчезала.
Как-то Борис принёс книгу на обмен. Поздоровался весело и стал рыться в Лениной библиотеке.
Леночка сидела сзади и чувствовала себя очень неловко. Встала и бесшумно за спиной Бориса выбежала за дверь. Борис выбрал книгу, оглянулся - Лены не было, удивился.
А Леночка убежала на второй этаж и стала быстро мести недавно подметённый пол.
Так началось.
Ночью Борис приснился ей. Он улыбался и что- то рассказывал. Тянул к ней руки и неслышно шептал. Леночка проснулась и не могла уснуть до утра. Сердце у неё никогда сильно не билось, а тут вдруг оно застучало, застучало громко и настойчиво, как ребёнок, обманутый и надолго запертый в пустой комнате. Спать Лена могла теперь только днём, дома, где запах стен, спокойное ворчание бабушки и тепло печки убаюкивали её.
В гостинице, лёжа ночью в постели, только дремала. Своё дело стала делать в каком-то забытьи, машинально, глядя куда-то мимо.
Леночка сама не знала, чего хотела. Но чувствовала, что-то должно произойти, и пугалась. Куда деть себя? Куда спрятаться? Вспомнила какие-то неясные намёки тёти Маши, которая насчёт чего-то неясно предупреждала, и совсем испугалась. Теперь, когда лежала в постели и старалась заснуть, вдруг казалось, что кто-то ходит по коридору, стоит у двери и слушает. Однажды ей показалось, что кто-то дышит за дверью. Она сжалась вся, укуталась в одеяло и лежала так долго, пока не уснула.
5
Время летело. Там, далеко, был институт, он звал и требовал к себе. Под напором студентов начальник экспедиции вызвал наконец машину из соседнего колхоза, куда та была отправлена на уборку. Но в трубке тоненький голос сказал, что пришлёт машину через три дня.
- Раньше никак нельзя: возят картошку, - сказал начальник, - дни на редкость, а там начнутся дожди.
Студенты вернулись от начальника, и поднялся спор. Кто говорил - и хорошо, коли опаздывают: у начальника взять писульку, что не по своей вине задержались, и баста! Кто не хотел опаздывать. Решали: брить бороды или не брить? Игорь говорил, что до самого Ленинграда поедет с бородой. Многие его поддержали. Спорили: где и когда писать отчёт, в споре распалились, и, когда прекратили его, захотелось веселиться. Борис, например, сказал, что у него такое состояние, что ему хочется или залезть на высокий кедр с голым стволом, или открыть форточку и закричать так, чтобы поднялась на ноги вся улица. Скоро едут! О!
Но кедра не было в комнате, кричать в форточку всё-таки не стоило, и взамен этого он вскочил на стул и крикнул:
- Ребята! А не выпить ли нам? А? Вечер накануне отъезда, Игорь, ну?
- Давай!
- Кто пойдёт в чайную? - Все молчали.
- Кидаем на морской счёт.
Кинули. Выпало Игорю. Тот поскрёб в бессилии затылок и бросил:
- Гоните монету.
Собрал деньги, ушёл. Все в ожидании притихли. Стучали по доске шашками, шаркали фигурки шахмат.
- Лены чего-то сегодня нет, - неожиданно сказал кто-то. На часах было половина девятого.
Борис пошёл в буфет, посмотрел, нет ли чего подходящего для закуски. В буфете сидел дядя Федя и пил чай. Буфетчица, навалившись могучим корпусом на прилавок, беседовала с дядей Федей, и лицо её, круглое, с отражающим свет румянцем, улыбалось ему. Дядя Федя с достоинством подносил стакан к губам, отпивал глоток и басом продолжал разговор. Борис осмотрел витрину, постоял. Прошёлся по первому этажу, поднялся во второй, заглянул в номера, спустился на первый и, подойдя к служебной комнатке, постучал в дверь.
- Войдите, - услышал он голос Лены.
Лена сидела на кровати, поджав под себя ноги, и вышивала.
- Здравствуйте, Лена, - сказал Борис.
- Здравствуйте, - ответила Лена тихо.
- Пойдёмте, Лена, к нам. У нас сегодня вечер, посвящённый отъезду, и мы все приглашаем вас.
На лице у него появилась прежняя беспечнозадиристая улыбка.
- А когда едете? - чуть слышно спросила Лена.
- Сами не знаем, Лена, только не завтра.
Лена помолчала, соскользнула с кровати.
- Хорошо, я сейчас. Нет, вы идите, я сама, только дяде Феде скажу.
… Игорь уже принёс вино. Раскупоривали бутылки, резали колбасу, открывали банки.
- Это для нашей дамы, - сказал Игорь, доставая из чемоданчика пирожные и коробку конфет.
Пора было начинать, а Лены не было. Игорь пошёл за ней и вернулся минут пять спустя.
Когда он вошёл с Леной, нарочно важно, держа под руку, все закричали "ура!" и бросились пожимать ей руку. Здоровались, переглядывались друг с другом.
Всегда Лена приходила в своём сером, повседневном платьице, которое казалось неотделимо от неё, в чёрных простых чулках и чёрных старых туфельках. Сегодня на ней была белая, поблёскивающая на свету кофта, чёрная новая юбка и новые туфельки. Она казалась совсем тоненькой и невесомой. Шейка, смуглая от природы, оттенялась белизной блузки и казалась ещё тоньше. Глаза были больше обычного и такие детские-детские и радостно-смущённые. Через смуглую кожу лица пробился румянец.
- Ну что вы стоите? - спросила Лён а.
Этот вопрос подействовал как сигнал к наступлению. Ребята бросились к столу. Игорь усадил Лену рядом с собой. Ему пытались возражать но Лена изъявила желание сидеть с ним. Налили и Лене красного вина.
- Совсем чуточку, - приговаривал Игорь наливая.
Лена отказывалась. Ребята пристали:
- Леночка, честное пионерское! Сладкое как мёд, смотри: на-лив-ка, - по слогам прочёл слово Игорь, - слабая-слабая. Чего ты боишься? Все девушки пьют вино на вечерах, а у нас вечер! В институте, знаешь, есть такие девицы - водку пьют. Не веришь? Ребята, Борька, скажи!
- Верно, Лена, есть, - водку пьют.
Борис поднял тост. Он предложил выпить за то, чтобы большая часть из них приехала работать сюда после окончания института.
Лена подносила стакан к губам, будто не с вином, а с каким-то ядом! Бровки её сошлись, и лицо стало серьёзным-серьёзным.
- Пей до дна, пей до дна! - все радостно рычали в один голос. Лена выпила, и совсем ничего страшного не почувствовала, даже улыбнулась. Скоро ей стало очень весело. Она не умолкая смеялась.
Отодвинули к стене стол и завели патефон.
Игорь пригласил Лену танцевать.
Борис много курил. Лену приглашали и приглашали. Наконец и ему удалось пригласить её. Борис танцевал и чувствовал, как дрожит её рука. Сам смотрел в сторону, а когда повернул лицо к её лицу и увидел и губы, и глаза, и бьющуюся жилку на шее - тут же захотелось её поцеловать, но только смотрел й смотрел. Лена подняла глаза, и они секунду смотрели друг на друга.
- Ох, жарко! - сказала Лена, когда кончился танец.
- Пойдёмте выйдем?
Лена нерешительно сказала:
- Пойдёмте.
Каблучки звонко простучали по порожкам. Вот и воздух! Леночка вздохнула, голова чуть закружилась, и она засмеялась, глядя на Бориса, но сразу замолчала. До угла шли молча. Вдруг она остановилась и, глядя в глаза Бориса, спросила:
- Может, это не хорошо? Скажите, Борис.
- Что не хорошо, Леночка?
- То, что я с вами вышла… Только правду скажите.
Борис помялся, не зная, что сказать, потом взял её за руки.
- Что же нехорошего, Лена? Ничего плохого.
Она посмотрела на Бориса. Ему хотелось притянуть её и поцеловать. Но он только взял её под руку, и они пошли по улице. Луна не пряталась. Ветки деревьев скрадывали её свет и клали под ноги узорчатые тени. Лена старалась перешагивать их. Окна домиков, стоявших на другой стороне улицы, не освещались луной и были похожи просто на дырки без стёкол. Огонь нигде не светился. Впереди, насколько было видно Борису, не виднелось ни одной человеческой фигуры. С той стороны, откуда светила луна, доползал до слуха то шум речного парохода, то долетали его гудки. Голова у Бориса слегка кружилась.
Дошли до конца улицы, свернули за угол. Лена поёжилась, в спину подул ветер с Енисея. Борис снял пиджак и прикрыл плечи Лены, но она не захотела так. Борис настаивал. Началась неравная, но весёлая борьба. Лена смеялась, выскальзывала из-под пиджака и повторяла:
- Не буду! Не надену!
Борис слышал её дыхание. Ему удалась схватить её руки. Притянул к себе, одной рукой держал за обе тонкие руки, другой надевал пиджак. Лена была близко. Борис ощутил её дыхание на своей шее.
Пиджак сполз с плеч и упал под ноги. Ботинок наступил на него. Где-то скрипнула ставня на ржавых петлях. Только спавшие домики смотрели своими тёмными прямоугольничками окон и помалкивали. Борис робко, как будто боясь происходящего, поцеловал Лену. Она вырвалась и побежала.
6
Борис догнал Лену и к гостинице нёс её на руках. Она вдруг перестала смущаться, смеялась и качала ногами. Его руки спортсмена, руки рабочего третьего разряда, промахавшего топором три месяца по жадной до труда тайге, не работали отдыхали.
Лена левой рукой доставала шею Бориса, а правой махала по воздуху и, когда шли мимо деревьев, старалась сорвать листок с низко растущей ветки. Она ни о чём не думала. Бабушка и тётя Маша остались где-то за пределами её мыслей, гостиница растворилась в мягкой темноте ночи, а она, одна она плыла в этой мягкой темноте, улыбающейся сверху звёздами. Правый бок немного побаливал от руки Бориса, но Лена молчала.
Вот и гостиница.
Лена соскочила на землю и остановилась, не зная, что делать. Борис звал ещё погулять, но Лена испуганно 'Отказалась, а когда Борис взял её за руку, она отскочила, как белочка, и, ничего не сказав на прощанье, убежала в дом.
Проскочила мимо дяди Феди, который, исполняя её просьбу, сидел в проходной важно и торжественно, как старый судья. Когда Леночка мелькнула белой кофточкой, он только передёрнул лохматыми бровями, вынул цигарку изо рта и внимательно посмотрел на дверь: кто же войдёт сейчас?
Ждать пришлось недолго. В дверях появился кудрявый, с чёрной бородкой парень.
Борис медленно прошёл в свой номер. Дядя Федя проводил его недовольным взглядом и замер в прежнем положении.
Ребята уже спали. Борис, не раздеваясь, бухнулся в постель. Сначала зажмурил глаза, полежал так, затем открыл и стал смотреть вокруг. Неровным силуэтом на фоне окна вырисовывался стол с бутылками и стаканами. Из темноты появилось лицо Лены, и он услышал сказанное ему там: "Я до этого ни разу не целовалась". Вспомнив эту фразу, Борис сел. Мысли заскакали: "А что, если увезти её? Можно! На машину и… Зашумят? Завтра же зарегистрируюсь и объявлю ребятам!"
Перед рассветом он уснул. Уснул одетый, с жёлтым лицом, с взлохмаченными волосами.