- Вызовите Боровскую. Где председатель? Позовите его к телефону. Здравствуйте! Говорит Медведев. Почему не начинаете сеять? Сеять, говорю, почему не начинаете? Два гектара посеяли. Когда? Ну, с такими темпами вы до самой уборочной не отсеетесь. В чем же причина?.. Вы меня слышите?
Голос у секретаря райкома сейчас был громким и резким. "Нет, этот мужик кого хочешь возьмет в оборот", - решил Сергей.
Перед обедом состоялось заседание бюро райкома партии, на котором Сергея утвердили редактором газеты, а Алексеенко секретарем редакции.
Сергей пришел домой веселый. Жена хмуро посмотрела на него.
- Все веселишься? А в магазинах ничего из продуктов нет. Только хлеб, водка и соль. Водки и соли можешь брать сколько хочешь. Базара нету. Я беседовала с женщина-ми. Они говорят, что здесь все держат коров, свиней и кур. Надо сходить к председателю райпотребсоюза и попросить, чтобы он выписал нам продуктов. У него есть резерв, рассказывают. А потом… корову заведем.
- К председателю райпотребсоюза я не пойду. Это твердо. А с коровой мне заниматься некогда. Да и на какие шиши мы корову купим? Подумай!
- Тогда просись в другой район.
- Для этого нет оснований. Не переведут. А кроме того, мне здесь нравится.
- Нравится? Может быть, ты думаешь воздухом питаться? А? Что же ты молчишь?
- Ничего, как-нибудь утрясется. Чего-нибудь придумаем.
- Чего утрясется-то? Чего придумаем?
Лицо жены становилось все более сердитым. Голос стал резким и неприятным.
- Я уеду к маме. Вот увидишь. Вместе с Сашкой.
- Дело твое.
- Что?!
- Охладись, а я пока в типографии побуду.
Сергей говорил спокойно, хотя разговор с женой порядком рассердил его.
В типографии случилась неприятность: сломался шатун печатной машины.
- Старая машина-то, - попытался оправдаться Важенин.
- Часто ломается?
- Да третий раз нынче.
- И все шатун?
- Он все.
- Где его делали?
- В эмтээс.
- Интересовались, из какого металла?
- А зачем?
- Надо же выяснить, черт возьми, почему деталь все время ломается. Может быть, не тот металл берут. Во всяком случае, какая-то причина есть. Поезжайте в эмтээс. Сейчас же! И к утру возвращайтесь с новым шатуном. Илья Федорович! - Сергей повернулся к Алексеенко. - Почему вы до сих пор не потребовали новую машину?
- В Полиграфиздате говорят, что "американок" нет. Только плоскопечатные машины.
- Плоскопечатная лучше "американки".
- Да, но для плоскопечатной нужна электроэнергия. Руками-то не больно ее покрутишь. Тяжеловато, говорят… А на нашу электростанцию надежды нет, лешак ее дери.
- И все же надо установить плоскопечатную. А эту телегу капитально отремонтируем. Вот так. Давайте-ка составим план номера газеты.
Они решили поместить на первой странице материалы к празднику Победы, на второй - о севе, корреспонденцию о депутатах сельского Совета, сообщение ТАСС и письма читателей.
- Не дать ли нам несколько информации, - предложил Сергей. - Интересных, событийных.
Алексеенко поморщился:
- Работы много, а строчек мало. И не умею я их собирать.
- Я напишу.
- Добре! Позвоните в колхоз "Колхозник". Там звероферму организовали. Звучит нехорошо: колхозники колхоза "Колхозник".
- Члены сельхозартели "Колхозник".
- Верно! - обрадовался Алексеенко.
- Ну, давай приниматься за дело.
Еще задолго до вечера Сергей написал все материалы о Дне Победы. Разыскивая бывших фронтовиков, он ходил в колхоз, промысловую артель, звонил в леспромхоз.
Посмотрев на листы, исписанные мелким почерком, Чернышева сделала кислую гримасу:
- Неразборчиво. Долго пронабираем, и ошибки будут.
Сергей вздохнул: опять закавыка.
- Ладно, набирайте. Дальше попробую писать разборчиво.
Пришел Алексеенко. Сел и заговорил:
- Слушайте, Сергей Сергеевич, я еще вчера хотел у вас спросить: вы не татарин?
- Нет.
- Похож: такой же черноволосый и смуглый. И скулы так же выпячиваются. У нас в районе татар много.
- Слушайте, мусульманин, у вас все материалы готовы?
- Помилосердствуйте, Сергей Сергеевич, когда бы я мог успеть… Я сейчас снова пойду.
Взглянув на часы, Сергей ужаснулся: было тридцать пять минут шестого. Скоро закончат работу в учреждениях, на предприятиях, а у него еще нет ни одной информации.
"Болван! - выругал он себя. - Разговаривал о том о сем, вместо того чтобы работать по-настоящему".
Спокойно! Не надо волноваться. Сергей прошел в редакцию, откинулся на спинку стула и несколько секунд сидел неподвижно. Потом, быстро закурив, схватил телефонную трубку и торопливо заговорил:
- Райплан? Здравствуйте! Редактор районной газеты Матвеев. Скажите, сколько в нашем районе в этом году выстроено новых домов?
Вскоре одна информация была готова. Готов и заголовок - "Новые жилые дома". Потом Сергей написал информацию о лекциях в сельском клубе, об открытии нового цеха в райпромкомбинате.
В милиции ему сообщили, что школьники одной из деревень потушили пожар. "Происшествие", - вывел Сергей ровным крупным почерком. Вошла жена.
- Мне удалось пол-литра молока достать. А в чайной я картошки купила. Ужин вышел добрый. Пошли.
- Потом, потом!..
В правой руке Сергея был карандаш, в левой - цигарка из самосада. Плечом он прижимал к уху телефонную трубку. На столе лежал надкушенный кусок хлеба, принесенный ему женой.
В учреждениях уже никто не отвечал на телефонные звонки.
- Ничего… материала хватит, - сказал сам себе Сергей. - До утра напишу…
Позвонил Алексеенко.
- Я в деревне Селезневка. Здесь хорошо сев идет. Дадим подробную корреспонденцию. В общем, у меня весь материал собран. Только вот не все написано.
"Тебя, братец мой, надо посильней тормошить, тогда и прок будет", - подумал Сергей и спросил:
- Когда домой?
- Не знаю. Надо председателя колхоза разыскать и лошадь попросить. Полчаса назад грузовик ушел, да я не успел… На волка, понимаете ли, загляделся. Есть здесь охотник Емеля Хромой. Так вот, этот самый Емеля капканом волка поймал, лешак его дери. Третьего в этом году…
- Волка?! Редкостная информация вам в руки валится, а вы ее не берете… лешак вас дери! Напишите об этом волчатнике. Обязательно!
Сергей работал до ночи. Изредка вставал и подходил к окну. Село казалось ему уже не таким темным и безжизненным, как прошлой ночью. Он улавливал голоса людей, шум автомашин, лай собак, мычание коров. Хрипел репродуктор на столбе. Огоньки керосиновых ламп весело мерцали в домах.
"Любопытно, - думал Сергей, - очень любопытно".
3
Утром он выправил материал, написанный Алексеенко. В корреспонденции о селезневском колхозе Сергей прочитал слово "рыжик" и спросил:
- Что это, грибы, что ли?
Алексеенко улыбнулся:
- Это растение такое…
- Вы не удивляйтесь, Илья Федорович, сельское хозяйство я знаю очень плохо. Но ничего, изучу.
В материалах Алексеенко часто встречались слова "пахота" и "вспашка". "Интересно, это одно и то же или между ними есть какая-то разница? - подумал Сергей и тут же решил: "У Алексеенко спрашивать не буду. Если бы он не усмехнулся после "рыжика", спросил бы, а теперь не буду".
- Ниже информации дадим письмо читателей о плохой работе райунивермага и других магазинов, - сказал Сергей. - Я добавил от редакции, что необходимо обратить внимание и на чайную. Там грязно, неуютно. А пищу готовят такую, что поешь и тошнит. Ну, и о базаре еще добавил. В районном центре должен быть базар.
- Устюжанинов - мужик нравный, лешак его дери, к критике не привык. В войну здесь продуктов вовсе мало было и ему большое внимание оказывали. Вот с тех пор и… В общем, дыму будет много.
- А пущай, как говорит наша старушка уборщица.
- Опять же он приятель председателя райисполкома. На вечерах бывают вместе и всякое такое…
- А пущай!
Когда Сергей пришел на обед, жена сказала:
- Я кринку молока нашла…
- Удивительно! Люди деньги, вещи находят, а ты молоко.
- Не зубоскаль. Если бы не я, ты бы шатался от голода.
- Я, как верблюд, могу несколько дней без еды. Все это, Валечка, пустяки. Ты вот лучше ответь мне на такой вопрос. Есть ли какая-нибудь разница между пахотой и вспашкой? Между пахотой и вспашкой.
- Что? - Жена наморщила губы, будто ее обидели, и затряслась от смеха.
Сергей покраснел и крякнул.
- Чего ты ржешь? Ну чего ты?..
Валя насмешливо посмотрела на Сергея.
- У Марка Твена есть рассказ о том, как он был редактором сельскохозяйственной газеты и все на свете путал. Или кто-то другой был редактором и путал. Что-то уже не припомню.
- Классику нужно знать, - наставительно проговорил Сергей. - Из твоего ехидного смеха я понял, что пахота и вспашка - слова, так сказать, синонимичные.
Вечером Сергей составил макет газеты. Он несколько раз переделывал его, мысленно представляя, какими будут страницы газеты.
Когда ему показалось, что макет составлен хорошо, он запел и запрыгал от радости. Жена спросила спросонок:
- Ты уронил что-то?
- Томик Марка Твена с рассказом о редакторе сельскохозяйственной газеты.
Когда Чернышева стала верстать газету, то оказалось, что на первой полосе не хватает материала, а на второй надо было сократить сорок пять строк. Это разозлило наборщицу, и она сказала недружелюбно:
- Уж лучше бы Илья Федорович составлял макет.
Сергей холодно ответил:
- Макеты буду составлять я.
Пока он дописывал материал, а Чернышева заканчивала верстку газеты, наступил полдень.
На улице было уныло. За ночь небо покрылось облаками, и сейчас беспрерывно сыпал мелкий дождик.
Сергей смотрел в окно и не заметил, как вошла Чернышева. Она была радостная и намного смущенная.
- А красивая получилась газетка, Сергей Сергеевич!
Чернышева положила на стол большие мокрые листы бумаги, на которых были оттиснуты первая и вторая страницы газеты.
Газета выглядела веселой, интересной.
- Ничего! - бодро ответил Сергей, а когда наборщица ушла, забарабанил пальцами по столу и запел: - Ай да я, ай да я, шуба не моя!
Какая "шуба", он и сам не знал.
Вечером Важенин привез новый шатун и стал печатать газету. И вот тут-то начались настоящие муки Сергея.
"Американка" печатала плохо. На одной и той же полосе были светлые пятна, с едва заметными буквами, и черные, где буквы забивало краской и трудно было отличить "о" от "а".
- Всегда так, - сказал Важенин.
- Так дальше нельзя. Это черт знает что, а не работа! А ну-ка настройте машину по-настоящему!
- Да я уж и так… Я ж говорю, что она совсем старая.
Сергей с сожалением подумал, что никогда не интересовался печатными машинами. Все "американки", какие ему приходилось видеть, работали нормально. Но все же надо было что-то делать. Сергей осмотрел машину и сказал:
- Валики плохие.
- Недавно переливал.
- Не умеете переливать. Ямы да бугры. И хотите, чтобы печать была ровная. Завтра же займитесь валиками. Ясно? А сейчас черную краску замените на темно-синюю.
- Газету печатают только черной.
- На такой машине и с таким работником, как вы, печатают только синей. Добавьте в синюю немного черной краски.
Пока печатник настраивался, Сергей стал еще раз просматривать газетную полосу. Подумал: "Название газеты выглядит очень бледно. Надо будет городским художникам заказать…"
- Линейки косят, выправьте, - сказал Сергей и побледнел. - Апрель! Что за черт! Почему апрель?! Надо май. Мы же в мае выпускаем газету.
- Ну вот, опять переделывать, - мрачно проговорил Важенин. - Мука одна…
"А дрянной же ты человечишка", - мысленно обругал Важенина Сергей.
4
Рано утром газету увезли на почту. Вскоре после этого Сергей выехал на попутной машине в колхозы района. Ездил три дня. Смотрел, делал записи для очерков и корреспонденции. Прочитал в клубе лекцию о текущем моменте. Уже перед самым возвращением домой он вспомнил, что жена просила купить поросенка. Поморщился: не с этого надо начинать свою жизнь в селе.
Поросенка он все же купил. Старуха колхозница вместе с поросенком продала ему мешок. Сергей по совету старухи проделал в мешке дыру, чтобы поросенок не задохнулся. Попутных машин не было, и он прошел около двадцати километров пешком, взвалив мешок с поросенком на спину. Просить у председателя колхоза подводу Сергей постеснялся.
Возле районного центра поросенок от жары и духоты совсем размяк и перестал хрюкать. Боясь, чтобы он не подох, Сергей сунул его мордой в ручей. Поросенок попил, полежал, а потом снова стал похрюкивать на спине Сергея.
Домой Сергей пришел усталый и злой. Поднимаясь по ступенькам крыльца, он думал: "Черт меня дернул купить этого поросенка. И куда я его дену? Пусть сама, голубушка, занимается с ним".
Но "голубушки" в редакции не было. Алексеенко сказал, что Сергею дали комнату в коммунальном доме.
Пришлось снова плестись по улице с мешком и поросенком.
Валя купила у кого-то старую кровать, стол, табуретку, повесила шторы, расстелила у двери половичок. Она встретила мужа с улыбкой.
- К зиме нам отдельный домик дадут. Сам председатель райисполкома обещал.
Сергей вынул из мешка поросенка.
- На. Только имей в воду, что я больше не буду заниматься этим свинством.
Он присел на корточки, поцарапал ногтем спинку поросенка. Поросенок лег, подставив брюшко. Сергей осторожно поцарапал брюшко, поросенок захрюкал от удовольствия.
- И нравится тебе? - усмехнулась Валя.
- Аха, - кивнул Сергей и встал. - Я в редакцию…
- Ты что, смеешься, что ли? Надо же хотя бы мало-мальски устроиться. И потом я хотела поговорить с тобой о работе. Я не собираюсь быть домашней хозяйкой.
- Я на минутку, Валюша. На одну минутку. Надо же узнать, как там…
Но дел в редакции оказалось много, и Сергей, вздохнув, сел за стол.
- Звонили из обкома партии, - сообщил Алексеенко, - просили… Что бы вы думали? Организовать местное радиовещание.
- Мне еще в городе говорили, что редакции районных газет должны организовать радиовещание. От этой работы, брат, никуда не уйдешь. А когда предлагают начать передачи?
- Да как можно быстрее.
- Ну, добро. Подготовим первую передачу к воскресенью. Включим в нее последние известия, ну и… выступление какое-нибудь. Лучше всего председателя райисполкома вытащить к микрофону. Пусть расскажет, как идет сев. Где хорошо, где плохо. Вообще это дело очень интересное.
- Интересное-то интересное… А вот кто, например, диктором будет?
- Диктором? Поищем. Если никого не найдем, сам буду читать. Только я окаю здорово.
- Газету пора выпускать, Сергей Сергеевич.
- Да, да. Давайте набросаем план следующего номера. Передовую надо написать о трудовой дисциплине в колхозах. Подготовим обстоятельный материал о работе конторы уполминзага. За то и другое отвечаю я. На первой полосе дадим материал о севе. Хорошо бы организовать рейд проверки качества сева. Как вы думаете? Поручим это вам…
- Побойтесь бога, Сергей Сергеевич. Когда я успею?
- Поднатужьтесь, Илья Федорович. Я привез корреспонденцию секретаря парторганизации колхоза имени Калинина об агитаторе. Дадим и ее.
- Надо выделить место для статьи о сплаве леса.
- Хорошо. Ну, пожалуй, и хватит. В нашем распоряжении два дня. В субботу надо отпечатать газету.
- Э, совсем забыл!.. У печатной машины, лешак ее дери, опять сломался шатун.
- Что?
Сергей схватил телефонную трубку.
- Что вы хотите делать? - приподнялся с дивана Алексеенко.
- Надо немедленно вызвать из области механика.
С городом Сергею удалось поговорить только под вечер. Работники Полиграфиздата обещали завтра же направить механика, а в конце мая отгрузить плоскопечатную машину.
Сергей положил трубку и снова поднял. Звонил секретарь райисполкома.
- Привет, товарищ Матвеев! Который раз собираюсь поговорить с вами, но все не удается. Статейка о депутатах сельсовета добрая получилась. И вообще газету будто с головы на ноги, поставили. Вы меня слышите?..
- Можно? - В дверях стоял старик в грязных сапогах. - Я из колхоза "Искра". Счетоводом там… О механизаторах бы наших написать, которые на севе… У нас особенно здорово Ветер работает.
- Какой ветер?
- Фамилия такая.
- Пожалуйста, садитесь, пишите.
- Да у меня плохо получается.
- Ничего, как выйдет.
- Да, говорю, плохо…
- А вы напишите своими словами, так, как вы рассказывали бы знакомому.
- Или уж ладно… Потом как-нибудь.
- Погодите! - крикнул Сергей и сам испугался своего голоса. - Садитесь рядом со мной. Напишем вместе.
Пока Сергей помогал счетоводу писать заметку, ему позвонили из райкома партии и с почты.
Не успел выйти из кабинета счетовод, очень довольный, что заметка была наконец написана, как в дверях показалась женщина.
- У меня к вам важное дело, товарищ редактор. Пропесочить тут надо одного. Покрепче.
Сергей уже понял, что до вечера ему из редакции не уйти. "Ничего, ничего", - пробормотал он и, свертывая цигарку, спросил:
- Так кого, говорите, надо пропесочить покрепче?..
КАТАЛОВ И МУРАВЬЕВ
Николай Кузьмич пришел на разбегу в начале девятого. В последние дни у него было скверное настроение. То и дело появлялись неприятности по работе, он возвращался домой с больной головой, без всякой охоты ужинал и вскоре ложился спать. Ночью часто просыпался, ворочался с боку на бок, вздыхал, вставал на рассвете и до времени шел на службу.
Сегодня ожидался трудный денек. Надо было подготовиться к выступлению, подобрать кое-какие факты, цифры. Завтра сессия городского Совета. Николай Кузьмич выступал на всех сессиях, совещаниях, да и везде, где только было можно. Говорил он звучным, уверенным голосом. Часто использовал пословицы, поговорки, любил немного пошутить на трибуне, так сказать для разрядки.
Он заранее писал тексты выступлений и отпечатывал их на машинке. Так лучше. А то вылезешь на трибуну, скажешь что-нибудь не то, а потом оправдывайся. Николай Кузьмич считал, что выступления приносят ему неоценимую пользу. Выступающего все видят и все слушают. Значит, его запоминают. А это уже само по себе хорошо. На трибуне человек может показать свои знания, наблюдательность, проявить нетерпимость к недостаткам. Часто выступающий человек производит впечатление деятельного. Трибуна страшна только умственно убогим. А Николай Кузьмич чувствовал себя на трибуне легко, уверенно.
Сегодня о многом надо было подумать. А главное - о Каталове. Директоре кинотеатра Каталове. Пора было полным голосом сказать о его недостатках. Но все дело в том, как лучше сказать? С чего начать?
Неожиданно громко зазвонил телефон. В трубке послышался басок председателя горисполкома. "Чего это он сегодня так рано пришел?" - подумал Николай Кузьмич, но, посмотрев на часы, убедился, что был уже десятый час.