25
Таврический сад засыпан коричневыми и желтыми листьями: осень пришла.
В ясный воскресный день молодые отцы катят по саду коляски с младенцами. Шины шуршат по листьям. Младенцы спят на воздухе, как загипнотизированные. Встречаясь, молодые отцы обмениваются взглядами не без юмора.
Одни отцы с непокрытыми головами, другие в кепках или беретах; все, кроме Кости Прокопенко, счастливые.
Как же произошло все-таки, думает Костя, катя коляску, что я, неплохой вроде парень, во всяком случае не подлец, здоровый, с хорошей профессией, любящий порядок и справедливость, позволил родную мать выставить из дома - да, выставить, да, позволил, хоть она это и называет другими словами, моя бедная.
Как происходит, что они хотят тебя сделать скотом и ты становишься скотом, совершенно того не желая и чувствуя к скотству отвращение?
Они - это Таиса и ее мама, которая благополучно у них поселилась и состоит при Таисе как бы премьер-министром при монархе.
Почему я никого не могу защитить от них? Почему моя защита бессильна? Что ни скажу я, что ни скажут другие, все отскакивает от этой брони наглости, хамства и вранья.
И тебя защитить не смогу, думает он, глядя на розовое зажмуренное личико под пологом коляски. Будут тебя уродовать по своей выкройке, как захотят.
А если мы с тобой объявление дадим? Он с удовольствием представляет себе страницу "Вечернего Ленинграда": такой-то, проживающий там-то, возбуждает дело о разводе с такой-то, проживающей там же. Но представляя, знает, что это не выход - ребенка оставят Таисе, а у него окончательно отнимется возможность хоть как-то влиять на воспитание дочки.
Сбежим давай! Подрастешь - сядем с тобой рядышком в кабину и укатим в дальний рейс. Такой дальний, такой дальний, что никто нас и не найдет.
И он думает о длинных широких дорогах, разбегающихся по необъятной стране, о не виданных им местах, о науке геологии, к которой у него, увы, нет склонности и до которой если добираться, то надо потратить годы и годы - как, впрочем, и на любую другую науку, он это осознал с жестокой ясностью, начав заниматься в вечерней школе.
О многом думает Костя, катя коляску по Таврическому саду.
О том, кого надо любить, а кого не надо.
С кем надо детей заводить, а с кем не надо.
И как любить.
И как жить.
Что вообще хорошо, а что плохо.
И как плохое отличать от хорошего.
Очень досадно ему, что он раньше думал об этих вещах так мало и невнимательно.
Но кто это идет навстречу, кивая головой?
Его мать, приехавшая погулять с сыном и внучкой в Таврическом саду. С ней ее муж, и Тузишка бежит впереди.
- Ну как, ну что? - спрашивает мать. - Животик как? Ну слава богу.
Она берется за коляску, и с этого мгновения все перестает для нее существовать, кроме розового личика с круглой соской в губках. Костя и его отчим идут рядом, разговаривая о делах союзного и международного значения.
Потом настает время старикам ехать к себе на Московский проспект, а Косте катить коляску домой.
Неподалеку от своего дома он встречает девушку, открывающую моды. Она в итальянском плащике, волосы у нее подстриженные и гладкие и лоб открыт наверно, так модно в данный момент. Она взглядывает на коляску и говорит с кроткой укоризной:
- Здравствуйте, Костя.
Может быть, он увидит и Майку, разносящую газеты и письма. Майка учится в одиннадцатом классе, но продолжает работать на почте - по вечерам и в выходные - на курочку, на лимончик к чаю и прочее, чего там спросит бабушка.
Майка пробегает, не глядя на Костю, ей, конечно, тошно вспомнить ту историю с его женой, и что он ей? Она пробегает, а он перекатывает коляску через порог калитки, и темный туннель ворот смыкается над ним.
1965
Комментарий
Впервые - Лит. Россия, 1965, 4, 12 марта; Сестры. Рассказы. М., 1965.
Вспоминая о поводе создания "Конспекта романа", Панова писала: "Литературная Россия" просила меня написать для нее что-нибудь небольшое, по ее территориальным возможностям. Я подумала: "Напишу-ка ей роман в форме конспекта. Нужен был прежде всего сюжет. Я бросилась к уличному фольклору" (О моей жизни… С. 259). К уличному фольклору восходит история матери главного героя повести Кости Прокопенко, которая терпит притеснения от своей невестки Таисьи, а затем уходит от молодых, приняв неожиданное предложение руки и сердца от знакомого пенсионера. Сходный мотив, решенный в комедийном ключе, использован в пьесе Пановой "Свадьба как свадьба". "Я ввела эту историю в мой "Конспект романа", - подтверждает Панова, - далее использовала в пьесе, которую недавно закончила. И тут, и там я рядом с этой историей о стариках написала ряд историй о молодых" (Панова В. О моей жизни… С. 260).