Собираясь в трехдневную поездку по колхозам и сельсоветам, Щербинин составил маршрут: из Хмелевки ударить по диагонали через водохранилище прямо в Хляби, самое дальнее село, на острие "вопроса", а возвращаться не налегке, по гладкому льду, а земной полуокружностью этого "вопроса", заезжая в каждое село и бригадную деревню. То есть обратный путь и был бы, собственно, работой, сбором тех фактов, впечатлений и разных забот, груз которых (а Щербинин знал, что это будет большой груз) станет нарастать исподволь, постепенно.
С собой он взял газетчика Курепчикова, за которого просил накануне узнавший о поездке Колокольцев.
Одеты были по-зимнему: шофер дядя Вася в полушубке и в чесанках с галошами, а Щербинин с Курепчиковым в пальто и в ботинках на меху, у Щербинина поверх ботинок еще и теплые калоши "прощай молодость" - настояла Глаша: надень, обязательно надень, а то вдруг снегу навалит, вдруг морозы завернут злее. Квохтала вокруг него, распустив крылья, глядела умоляюще, выпятив набухающий живот.
Щербинин сидел рядом с дядей Васей, глядел на туго натянутый гладкий лед перед собой, гулкий, позванивающий, а видел этот Глашин живот. Небольшой еще, четырехмесячный, но Глаша выпячивала его, хвалилась им, как обновой, и он вздымался угрожающе гордо и беспомощно, задирая платье на ее коленях. Глаша была безоглядно счастлива первой своей беременностью, к ней будто вернулась молодость, она осмелела, стала нежней и ночью, в постели, прижималась к нему с девичьей стыдливостью и волнением, оживляя в нем задавленные годами желания.
- А вот рыболовы, - сказал дядя Вася. - Заедем поглядим?
- Хорошо бы, - подал сзади голос Курепчиков. - Можно снимки сделать для страницы выходного дня.
- Заезжай, - подумав, разрешил Щербинин, вовсе не ради любопытства дяди Васи, непричастного к рыбалке.
Дядя Вася был лишь на два года старше Щербинина, он всегда работал в исполкоме, сперва кучером, потом шофером, и всегда его звали дядей Васей, в том числе и Щербинин - наверное, потому, что женился дядя Вася рано, шестнадцати лет, оказался плодовитым и ко времени взрослости своих ровесников имел уже не одного ребенка.
Слева у лесистой оконечности полуострова, где летом разворачивались к пристани пароходы, темнела на льду около десятка рыболовов. Не доехав до них метров двести, дядя Вася начал притормаживать, чтобы "козлика" не занесло, и остановился шагах в двадцати от рыболовов, когда лед стал слегка потрескивать.
- Не провалимся, это он так, пугает, - сказал дядя Вася. - Беги, тружельник, сымай!
Из машины выскочил, хлопнув дверцей, Курепчиков, припал тут же на одно колено, приложился, щелкнул фотоаппаратом - общий план. И побежал к рыболовам узнать и снять самого удачливого. Дядя Вася, распахнув дверцу со своей стороны, следил за ним с интересом. Щербинин достал папиросы, закурил.
Солнце угадывалось розовым мячом, лежащим справа, на Коммунской горе, игольчато мерцал в морозном воздухе знобкий утренний иней. Ветра не было, но низкая серая наволочь заметно ползла с запада, из гнилого угла, обещая потепление и снег. Пора бы уж в декабре-то быть и снегу.
- Опять Парфенька Шатунов! - восхитился дядя Вася, увидев вставшего у лунки маленького рыболова с большой рыбой. - Должно быть, щука. - И не выдержал, выскочил из машины, низенький, легкий, по-мальчишески разбежался и поехал по льду, как на коньках.
Щербинин невольно улыбнулся. Вот ведь, седьмой десяток человеку, на двух войнах был, детей вырастил колхозную бригаду, внуков сейчас полон двор, как цыплят, и работает всю жизнь с малых лет. Характер, что ли, такой птичий?
А дядя Вася катился уже обратно и нетерпеливо показывал "руками, какая большая рыба поймана.
- Опять Парфенька отличился! - сказал он, часто дыша и усаживаясь за руль. - Щучка фунтов на десять, а то и больше. - Оглянулся на влезавшего в машину Курепчикова, поторопил: - Живей, поехали!
"Козел" взревел, крутнул на месте задними колесами и, зацепившись, покатил, набирая скорость, дальше.
- Вы кого фотографировали, Курепчиков?
- То есть как кого? - испугался Курепчиков. - Рыболовов. Они удят и блеснят, товарищ Щербинин, это не промысловый лов, разрешено каждому. Мы даем страничку выходного дня, эти снимки как раз подойдут. А Шатунов - самый известный удильщик.
- Разве сегодня выходной день?
- Н-нет, но э-это ведь неважно, э-э-это ведь страница так называется, товарищ Щербинин.
- Как называется, так надо и делать. Кто еще там был, кроме Шатунова?
- Заботкин был. Сухостоев. Майор Примак…
- Начальство, значит. Культурно отдыхают за счет государства. А рядом с ними колхозники, рабочие. Если писать, то - фельетон, а не воскресную заметку с картинками. Понятно?
- Понятно, товарищ Щербинин. Только я фельетонов не умею, я лирические заметки. Фельетоны у нас пишет ваш сын.
- Учиться надо. На лирике не проживешь.
В машине установилось тягостно-напряженное, молчание. Слышно было лишь шуршание шин по льду да тянучий гуд хорошо отрегулированного мотора. Оба обиделись, подумал Щербинин с сожалением, благодушия их лишил, бездумного спокойствия. Ванька Балагуров тут посмеялся бы, пожурил, и дело с концом, а у меня драматический случай: советские рабочие и служащие занимаются рыбалкой в служебное время. Но ведь случай в самом деле драматический: руководители районных организаций, члены партии бросили, по существу, свои посты, забыли о своих обязанностях и долге, чтобы доставить себе удовольствие! Майор Примак возглавляет военкомат и является членом бюро; Сухостоев - начальник районного отдела милиции, подполковник; Заботкин возглавляет все торгующие организации района..: Как они говорят со своими подчиненными, как осмеливаются требовать соблюдения трудовой дисциплины?!
Щербинин закурил, успокаиваясь, и подумал, что Балагуров может и уклониться от наказания этих людей, обратит все в шутку, посмеется, постыдит. Он и прежде был незлобив и своей веселостью, непосредственностью разряжал строго-сосредоточенную рабочую атмосферу райисполкома, создаваемую Щербининым. И работать любил.
- Вон и Хляби видать, - сказал дальнозоркий дядя Вася. - Минут через десять - пятнадцать будем там. А летом четыре часа плюхаешь кругалем.
- Дороги у нас ни к черту, - откликнулся Щербинин.
Хляби обозначились приметной водонапорной башней, вставшей на мысу голого полуострова, как гриб боровик.
Здесь, в Хлябах, начинал свою карьеру Василий Баранов, по-уличному Баран, нынешний хмелевский поп. Веселый был, живой, быстрый парень. Как он превратился в священника, почему?..
"Козел" с ходу выпрыгнул на пологий песчаный берег, прокатился мимо водонапорной башни с широким железным баком - грибом наверху; и помчал своих седоков по центральной улице.
Подъехали к сельсовету с флагом над крыльцом. Председатель Репкин был на месте, выскочил встречать:
- Товарищ Щербинин! Рад вас видеть.
Будто приехали только для того, чтобы доставить ему радость.
- Вы со мной будете или самостоятельно? - спросил Щербинин Курепчикова.
- С вами, товарищ Щербинин. Редактор велел быть неотлучно, как адъютанту, ты, говорит, быстро пишешь, занеси каждое слово, а потом разберемся.
Щербинин усмехнулся и вышел из машины.
- Ладно, идем, адъютант. Вечером посмотрю, какой ты скорописец.
Поздним вечером, собираясь ложиться спать в доме приезжих села Уютное, Щербинин просмотрел записи своего "адъютанта" за прошедший день. Курепчиков в это время играл с дядей Васей за столом в шашки и, волнуясь от неизвестности оценки, частенько поглядывал на свой блокнот в костлявых руках страшного Щербинина. Не председатель райисполкома, а разбойник. Сидит на кровати, вцепившись в блокнот, лицо, перехлестнутое с одной стороны черной повязкой, сердито.
"12 дек. Хляби. С/совет, пред. Репкин. Живой, бойкий, не ладит с пред. к-за Хватовым, жалуется: с/совет зависит от к-за - там транспорт, топливо, мат. обеспечен., а в с/совете ничего, кроме лошади, оклады низкие, мы бедные родственники, не хочу подчиняться Хватову, дайте Совету полную власть.
Тов. Щербинин. Власть не дают, власть берут, это давно известно.
Репкин. Хватов мешает. Он - хозяин, а сам в х-ве как свинья в апельсинах. Почему его райком покрывает?
Тов. Щербинин. Разберемся. Давай о своих делах. В чем трудности?
Репкин. 1. Недостаток дров для школы, больницы, учителей, медработников. 2. Нужен капремонт больницы - смета составлена, давайте деньги. 3. Клубу нужен баян и хороший занавес - опять деньги. 4. Библиотека: увеличить средства на пополнение книжн. фонда. 5. Старуху Заглушкину - в Дом престарелых. Одинокая, сама просится. Решение было в мае. Сказали: сиди, бабушка, жди, отвезем. И сейчас сидит. Вот! И последнее: в Хлябях ни одного тротуара. Прежде тонули в грязи, теперь в песке. Что показать? Библиотеку и школу? Едем! Жалко, что ли.
Сельская библиотека. Новый 5-стенный дом. 11 тыс. томов, чит. зал, завед. биб-кой - заочница библ. инст-та.
Тов. Щербинин (Репкину). А плакался! Прежде такой библиотеки на весь уезд не было.
Средняя школа. 368 учеников. Физкабинет, химлаборатория, трудовые мастерские, фото-, мо-то-, авто-, тракторный кружки, шк. биб-ка. Успеваемость 99,1 %. Для взрослых есть консультпункт заочн. ср. школы - учатся - 42 чел. Директор - Романов, 46 лет, лысый, очки, строгий, задумчивый.
Тов. Щербинин. Богато живете. Академия, а не школа.
Романов. Вы серьезно? Ошибаетесь - бедны, как церковные крысы. И трудностей по горло. Уч. программы перегружены, успеваемость порой натягиваем, зарплата учителей низкая, в труд, мастерских стар, оборудование, для кружков нужны грузовик и трактор, а есть только мотоцикл, школьную биб-ку надо пополнять щедрей…
Тов. Щербинин. Заелись вы, я вижу. Вспомните свое детство, оглянитесь назад! "Сколько же оглядываться! (Романов) Пора и вперед посмотреть"…
Свиноферма кол-за. Председатель Хватов - тридцатитысячник, быв. раб. автозавода. В свинарнике грязь, скученность, силос не измельчен, свален кучей, растоптан.
Тов. Щербинин. Любуйся, Хватов! Свинья ходит с кукурузн. стеблем, как с кнутом. Почему не измельчили? Какой дурак приказал силосовать стебли целиком?
Хватов. Я приказал, тов-щ Щербинин. Для экономии массы.
Тов. Щербинин. Экономист! В навоз идет половина. С кем советовался?
Хватов. Я сам. Агроном и зоотехник были против.
Тов. Щербинин. Он "сам"! А они - специалисты, они "самей" тебя, думать надо! Какой урожай кукурузной массы с гектара?
Хватов. Не помню в точности, но в два раза ниже среднерайонного. Мы ее пересевали, всходы засыпало песком, посекло.
Тов. Щербинин. На будущий год кукурузу планируете?
Хватов. Так точно. На 140 гектар больше нынешнего. Я дал слово тов-щу Балагурову. Если партия говорит надо…
Тов. Щербинин. Молодец. Где тебя, такого послушного, откопали? На заводе? Рабочий?.. Чудеса!.. Показывай, где хранишь технику.
У околицы села - колх. кузница. Под открытым небом тракторы, комбайны, плуги, сеялки и т. д. Техника пришла из МТС, а в колхозе нет крытых сараев, хранить негде, ржавеет.
Тов. Щербинин. Почему плохо смазали?
Хватов. Холода наступили, мы торопились. Все равно надо новую технику получать.
Тов. Щербинин. Получать или покупать?
Хватов. Так точно, покупать.
Тов. Щербинин. А это все - в металлолом? Откуда у вас деньги на покупку, на ссудах живете!
Хватов. Тов. Балагуров обещал…
Тов. Щербинин. Опять Балагуров! А думать сам ты можешь? Или делаешь только то, что тебе скажут? Член партии?
Хватов. Так точно. Вступал на фронте, в Сталинграде…
Тов. Щербинин. Так какого же ты… лакействуешь, как из воина ты превратился в холуя? Почему обманываешь колхозников?
Хватов. Я не это самое… не обманываю, но…
Тов. Щербинин. А зачем сеешь кукурузу, если она не родится? Ты колхозников спросил? Или тебя Балагуров выбирал в председатели? Почему не послушался специалистов при силосовании? Ну? Как ты допустил, что ржавеет техника? Здесь же миллионы народных рублей! Ты не коммунист, ты самый настоящий контрик, за это к стенке ставят, понял, гад?! Хватов стоит по-солдатски, выкатив глаза, не мигнет".
Щербинин со вздохом перевернул очередной лист блокнота. Все правильно. Хватова надо убрать, это не председатель.
"Контора правления к-за. Вызвали агронома, механика, зоотехника. Все согласны: Хватов с/х-ва не знает, не учится, бестолков, но исполнителен, заискивает перед начальством, с колхозниками не считается. Тов. Щербинин назвал их всех тряпками, мямлями - почти четыре года ими руководит невежда, дурак и они терпят! Почему? "Привыкли, - сказ, агроном, - прежний был еще хуже".
Едем в Уютное. По пути две деревни Хлябинского колхоза, 30–40 дворов, трудоспособн. в одной 9, в другой 11 чел., остальн. старики. Порядка нет. На скот, дворах - телята. Молоко и обрат для поения их возят из Хлябей за 5 и 8 км. Так распорядился Хватов: здесь живут телятницы.
Тов. Щербинин. А вы куда глядите, вы лично?
Бригадир. А что я? Я - как прикажут. Телята не мои - колхозные.
Тов. Щербинин. Да разве так можно?! Вы же все дело так загубите, великое наше дело!..
Бригадир. Какое дело?
Тов. Щербинин. Дело социализма! Ты знаешь, что это такое?
Бригадир. Я-то знаю, а вы, должно, не знаете, если так ругаетесь. В каждой газете пишут: с народом надо мягче, надо советоваться, коллективно… Писать пишут, а никому ничего не надо…
Уютное. Здесь т. Щербинин успокоится, здесь хорошие хозяева, село старое…"
Щербинин положил блокнот на тумбочку рядом, разделся, закурил и лег в кровать. Запись Курепчикова была точной, подробной, раздражало только постоянное "тов." перед фамилией.
- Вы почему, Курепчиков, перед моей фамилией пишете "тов.", а перед другими не пишете?
Курепчиков вскочил, как солдат, вытянулся, покраснел. Дядя Вася стал собирать и укладывать шашки.
- Это называется подличаньем, лакейством, рабьей психологией, Курепчиков. Вам ясно?
- Так точно, товарищ Щербинин.
- Так точно!.. - Щербинин глубоко затянулся, отвел голую худую руку с папиросой в сторону, свесил с кровати, выпустил в потолок струю дыма. - Хватов тоже твердил "так точно", а вы это записывали. Неужели вы записывали, не думая?
- Он от чистого сердца, Андрей Григорьевич, - заступился дядя Вася за Курепчикова. - Уважает тебя, выделяет. Я тоже вот к тебе с уваженьем.
- Вот, вот, с этого все и начинается. Ты-де начальник, мы тебя уважаем, почитаем, выделяем, относимся по-особому. А мне не надо по-особому, надо одинаково со всеми.
- Люди-то не одинаковы, - сказал дядя Вася. - Сам же говорил, что Хватов дурак и подлец. Как же я буду одинаково и тебя и его звать и почитать. Не буду, не могу. Эх, Григорьич…
- Чего ты эхаешь, защитник, ложись спать, разговорился!
- Мне что, я лягу, а только напрасно ты парня. Он хороший, смирный, к тебе всей душой, молиться готов на тебя, а ты к нему задницей - не так угодил.
Курепчиков разделся и лег на соседнюю кровать. По другую сторону укладывался дядя Вася.
Напрасно он их обидел. Курепчиков смирный, неглупый парень и, судя по записям, чувствует людей. И дельный: записал лишь самое характерное. Но нельзя же быть таким робким! Где робость, там и неискренность, угодничество, подлость. Вот Ким на этот счет молодец, все видит и никому не спустит, даже родному отцу. "Нет, я с тобой не поеду, - сказал он. - Для инспектирования колхозов и одного Щербинина достаточно, а для тебя - я не секретарь. Ссориться лучше дома". А как с ним не ссориться, если он и в грош не ставит мою работу? "Мелкие дела". А сам бросил Москву для этого, известный журнал.
Может, и правда все это - мелкие дела: поездки по колхозам, ссоры с председателями, заседания? А что не мелкое? Вся жизнь состоит из этих мелочей, все приходится делать.
Щербинин достал из брюк на спинке стула папиросы, закурил и взял с тумбочки недочитанный блокнот. Курепчиков и дядя Вася спали.
II
Уезжать из Уютного не хотелось. Старое это село в две сотни дворов было в самом деле уютным даже осенью. А летом здесь словно зона отдыха. Серединой села бежит среди тальника и раскидистых верб речка Веснянка, прямо у околицы начинается смешанный хвойно-лиственный лес, с другой стороны - ровные квадраты полей в зеленых заборчиках защитных лесопосадок. И дорога километров на шесть профилированная, с гравийным покрытием. Хорошая дорога, прямая, с ровными бровками, кюветом по бокам, с ограничительными столбиками.
И порядок в колхозе был отменный. Скорее всего потому, что председательствовали здесь настоящие хозяева: в колхозе - домовитый и знающий экономику (вырос из счетоводов) Иван Ванин (прозвище Два Ивана), очень осторожный и неуступчивый; в сельсовете - рассудительный старичок Сутулов, занимающий этот пост с 1929 года. "Ты что же, так никуда из Уютного и не отлучался?" - спросил его Щербинин в прошлом году, во время первого посещения. "Отлучался, - сказал Сутулов с сожалением. - На войне был целых три года. Ну, правда, жену оставлял за себя, она у меня бедовая - и в школе не бросала учить и сельсоветскую работу вела".
…Хорошая гравийная дорога кончилась, на кочкастом, разбитом осенью и окоченевшем проселке сильно затрясло. Отсюда по всему полукружию районной территории до самой Хмелевки дорога была только летом. Весной и осенью ее развозило, зимой заметало снегом, ездили на лошадях да на тракторах, гробя и те и другие. Если бы все средства, которые мы теряем, как из худого мешка, на транспорте, повернуть на строительство дорог, у нас были бы теперь и хорошие дороги и лучший, соответствующий дорогам транспорт. Хотя этот "козел" - отличная машина и на асфальте.
Лес давно кончился, вокруг чернели вспаханные пустые поля, редкие неуютные прутья защитных полос, потемневшие от осенних дождей соломенные скирды. Дул холодный ветер, солнце закуталось в серые лохмотья низких облаков, из которых сорилась мелкая снежная крупа.
Следующими на пути были малые бригадные деревеньки Арбузиха, Дынька и Пташечки. Первые две в давнее время славились бахчами и снабжали весь уезд арбузами, дынями, тыквой - на их буграх больше ничего не росло. С организацией колхозов они стали сеять зерновые, преимущественно рожь, но сносные урожаи получали один раз в пятилетку, и колхозы пришли в упадок, в деревнях осталось по два десятка дворов. Пташечки - деревенька в прошлом вольная, отходническая. Здешние мужики с прилетом первых скворцов разлетались на заработки: кто грузчиком, кто бурлачить на Волгу, кто по мастеровому делу - стекольничать, ремонтировать и класть печи, плотничать. Сейчас в ней осталось двенадцать дворов и четверо трудоспособных, которые работали в кошаре на 600 овец. Щербинин здесь встретил знакомого еще с времен коллективизации старика Сапканова, покурил с ним, пока Курепчиков "брал материал" у овцеводов, узнал, что старик потерял всех четырех сыновей на войне, - хорошие были плотники! - похоронил старуху и сейчас живет у старшей снохи в няньках: она второй раз вышла замуж, а яслей здесь нет, ее родители померли. В коллективизацию Сапканов был активистом.
Таких деревень в районе насчитывалось десятка полтора, надо их переселять на центральные усадьбы колхозов, иначе не выживут. Электричества нет, магазин не выполняет плана по выручке, в начальной школе девять учеников, содержать клуб и библиотеку дорого, убыточно, а не содержать - они одичают здесь.