Раздался приглушенный смех. Бенецианов, резко вскинув голову, сорвал очки.
- Та-а-ак… - протянул он. - Что это вас так развеселило?
Он смотрел на девушек, сидевших рядом с Сашей.
- Нужно вста-а-ать, когда с вами разговаривает профессор.
Алла и Наташа неловко поднялись.
- Ну-с, отчего же вам так весело?
Девушки молчали, все больше краснея под пристальным взглядом Бенецианова.
- Значит, будем молчать? Прекрасно! Как вас величать изволите?
Алла произнесла чуть слышно:
- Я… Дуб… Дубровина.
- Северина, - быстро проговорила Наташа.
- Гм… - Северина… Что же, так и запишем. - И к величайшему изумлению Люси он раскрыл записную книжку и начал было действительно что-то в ней записывать. Но рядом с девушками поднялась вихрастая голова Саши.
- Простите, профессор, это я виноват, - проговорил он, глядя в глаза Бенецианову.
- Что?! - повысил тот голос.
- Это я виноват, что они засмеялись.
- Ах вот как! Вы на этом настаиваете? Что же, запишем.
- Пишите! Фамилия - Степанов. Инициалы - А. А.
- Вас тоже не интересует геология, Степанов А. А.? На лекциях предпочитаете рассказывать анекдоты?
- Ничего подобного! - возразил Саша. - Я сказал, что в Белтаушском массиве встречаются и щелочные породы. А вы говорите…
- Как вы сказали? Какие породы?
- Ну, хотя бы нефелиновые сиениты.
- Нефелиновые сиениты! Откуда вам известно, молодой человек? И что вообще вы знаете о породах? До сих пор петрографию магматических пород проходили у нас на третьем курсе. Или я ошибаюсь?
- Я работал на Белтаушском массиве, - пояснил Саша.
- И что же вы там делали, если не секрет?
- Работал в съемочной партии.
- Ах вот как! И в каком качестве, позвольте полюбопытствовать?
- Я был рабочим, - ответил Саша.
- Похвально! Оч-чень похвально! И это дает вам право, вы полагаете, не слушать лекций по геологии? Что же, примем к сведению…
В аудитории нависла тишина. Бенецианов надел очки.
- Ну-с, так на чем мы остановились? Ах да! Примером чисто гранитных интрузий является Белтаушский плутон. Такое тело…
Но Люся, взволнованная всем происшедшим, не могла больше слушать.
- Он что, всегда такой? - шепнула она соседке.
- Кто?
- Профессор.
- А-а, Камбала!
- Почему Камбала? Вы его так прозвали?
- Зачем мы! Весь факультет так зовет. А разве не верно? Камбала настоящая! И как это угораздило Наташку? Ведь он свой кондуит до самых экзаменов бережет. А там - здравствуйте, пожалуйста! Получай тройку и - прощай стипендия. И Алка тоже попалась. Но Сашка молодец! А вот Жорик хоть бы что! Сидит ухмыляется.
- Какой Жорик?
- А вон, рядом с Алкой, дружок ее. Вот он сейчас обернулся.
- Тот, с кошачьей мордочкой? - спросила Люся.
- Ну да! - Соседка затряслась в беззвучном смехе. - Здорово придумала! В самом деле, вылитый котенок! И глаза, будто масляные. Он и говорит, как мурлычет… А ты у нас недавно?
- Да, я болела.
- Значит, никого еще не знаешь? Ну смотри! Этот вон - в гимнастерке, неподалеку от Саши - староста группы Кравцов. А рядом с ним - комсорг Витя Беленький.
Люся не поняла:
- Почему беленький?
Рядом с Кравцовым сидел и старательно записывал лекцию смуглый темноволосый паренек.
- Такая у него фамилия. А там вон, в первом ряду, с краю - тоже начальство. Профорг! Фарид Ибрагимов. Заноза! Зато рядом с ним - золото-парень: Костя Славин. Перворазрядник! Силища - во! А душа - котенка не обидит. Вот и все наши знаменитости… Тебя-то как зовут?
- Люся.
- Меня - Света. - Соседка дружески толкнула ее плечом. - А то сидим час и не знаем друг друга… - Меня от его лекции, - кивнула она в сторону Бенецианова, - в сон клонит. Честное слово! Как начнет выводить рулады, глаза слипаются. Поэтому я и сажусь на последний ряд. Тут хоть поболтать можно. А что у нас после геологии?
- Не знаю.
- Ну да, ты же всего второй день… Вика! - повернулась она к своей соседке, которая снова строчила записку. - Что у нас после геологии?
- Практика по минералогии, кажется.
- А, Петруша камни принесет.
- Петруша?
- Это ассистент Воронова, - пояснила Света, - Петр Ильич Ларин. Практику ведет. Симпатяга! Правда, шибко умного любит из себя строить. Ну, да мы его раскусили: покричит, покричит и остынет. Ты ему только не перечь. А этот вон пижон, между прочим, в расписном галстучке, - его родной братец. Так что, в случае чего… Недаром Вика полтетради на записки извела. А в общем, практику я люблю. Сама увидишь…
***
Обстановка на практических занятиях была совсем иная. За несколько минут Петр Ильич рассказал о новых минералах, и все разбились на группы, взяв по лотку образцов. Теперь можно было делать что угодно: смотреть минералы, читать учебник, обсуждать последние факультетские новости, даже писать письма. В процесс "самостоятельной работы над каменным материалом" Петр Ильич не вмешивался.
Люся подсела к Светлане и, заглянув в лоток, выбрала там два блестящих кроваво-красных камня. "Прустит" и "пираргирит", - значилось на этикетках. "Так… Цвет ярко-красный… Еще бы! Спайность отчетливая… Это понятно. Блеск алмазный… А это что значит?"
- Света, как понимать алмазный блеск?
- Этого нельзя понять, - заявила Света. - Серьезно! Так Петруша и сказал прошлый раз: объяснить это словами невозможно. Ты вот знаешь, какой бывает соленый вкус? Знаешь! А сладкий? Тоже знаешь! А вот объясни, какая между ними разница? Не можешь? Так и тут. Просто привыкнуть надо. Он так и сказал: через два-три занятия привыкнете. Только я до сих пор не разбираю, где стеклянный, где алмазный. Попробуй, отличи! Верно, девочки? - обратилась она к сидящим рядом Наде и Любе, двум неразлучным подругам, которые, как заметила Люся, повсюду ходили за Светой, не отставая от нее ни на шаг. Те поспешно согласились.
- Но, вообще-то, все это ерунда! - снова заговорила Света. - Главное - формулы вызубрить и всякую там спайность и твердость. Эх, знать бы мне минералы, как Сашка. Ни о чем бы не надо было думать.
- Он знает?
- Еще бы! У него отец геолог. И сам где-то по Сибири года два с ним лазил. А минералов там навалом.
- Вот как! - Люся отыскала глазами Сашу. Он стоял у окна с Иваном и Костей Славиным. Они о чем-то ожесточенно спорили.
- А я вам говорю, что дело совсем не в этом! - доказывал Саша.
- Так давай спросим Петра Ильича, - предложил Иван.
- Давай.
- Петр Ильич, - обратился Костя, - скажите, почему все атомы в природе соединены друг с другом?
- То есть?
- Ну, почему вокруг нас - минералы, всякие предметы, вещи, а не отдельные атомы?
- Но это же элементарно! Атомы образуют ионы. А поскольку заряды у них разноименны, то, естественно…
- Это нам понятно, - сказал Иван. - А почему атомы образуют ионы?
- Как почему? Разве вы не знаете, что атомы металлов, например, могут терять часть своих электронов и превращаться, таким образом, в положительно заряженные катионы, а неметаллы, наоборот…
- Это мы тоже знаем. А почему они теряют электроны? - допытывался Иван.
- Да. Оставались бы себе нейтральными, со всеми своими электронами, - заметил Костя.
- Ну, такова уж природа атомов. Таковы их свойства, так сказать.
- Но должна же быть, все-таки, причина, - не отступал Саша.
- Гм… Причина! - Петр Ильич бросил карандаш на стол. - Причина, безусловно, существует, известная или еще не известная науке. Но мы с вами не физики, чтобы вникать в такие тонкости.
- Просто интересно…
- Интересного на свете много. Но нельзя объять необъятного, - улыбнулся Петр Ильич. - У нас и своих проблем больше чем достаточно. Давайте не отвлекаться. - Он снова уткнулся в рукопись.
Ребята вполголоса продолжали спорить между собой. Света рядом с Люсей бубнила под нос формулы. Так прошло с полчаса.
Но вот Светлана с шумом захлопнула учебник:
- Не могу больше. Скучища!
- Нет, почему же? - сказала Люся. - Вот смотри. Сначала мне казалось, что прустит не отличить от пираргирита. Оказывается, можно. Пираргирит темнее. Значительно темнее!
- А аргентит с халькозином?
- И аргентит от халькозина можно отличить. Видишь эти зеленые налеты? Вот здесь. И тут. И на этом образце. Только на халькозине…
Света махнула рукой:
- Все равно - муть! - Она зевнула. - Я где-то читала, что иностранный язык можно сейчас учить во сне. Вот бы минералогию так же! Верно, девочки?
Надя с Любой согласно кивнули. Света взглянула на часы:
- Ну, еще немного. Зато на математике… Вот где потеха будет!
- Почему потеха? - удивилась Люся.
- Увидишь…
***
Высшая математика… Люся еще в школе прониклась уважением к этой науке всех наук и сейчас, перед лекцией, думала лишь о том, как бы сесть поближе к доске.
В аудитории было еще пусто, и она положила сумочку в первом ряду. Но Света потянула ее за рукав:
- Зачем? Пойдем назад! Там свободно. И другим девчонкам займем.
- Как назад? Это же математика.
- Ну и что? Цоя ты не видела! - и, поймав недоуменный взгляд Люси, - ой, забыла! Конечно, ты его не видела. Вот и слушай меня. Пойдем назад! А здесь и посмеяться нельзя, и от смеха не удержишься.
Люся ничего не понимала:
- Нет, я все-таки сяду здесь.
- Как хочешь.
В первом ряду положили свои книги Саша, Иван и еще несколько ребят. Остальные с боем занимали задние столы.
Едва прозвенел звонок, Люся вынула из сумочки тетрадь и оглянулась на дверь. Там еще толпились ребята. Никто из них, казалось, и не собирался входить в аудиторию.
Так прошло две-три минуты. Неожиданно все хлынули на места. В распахнутую дверь как-то боком, сутулясь, вошел немолодой худощавый мужчина в больших роговых очках и с пузатым портфелем под мышкой. Волосы его были взлохмачены, пиджак и брюки сильно выпачканы мелом. Он быстро прошел к кафедре, бросил па стол портфель и громко, стараясь перекричать стоящий в аудитории шум, проговорил:
- Здравствуйте, товарисы!
- Здравствуйте, товарищ Цой, - ответил нестройный гул голосов.
После этого Цой подошел к доске и, не оборачиваясь к аудитории, как бы в раздумье произнес:
- На цем зе мы с вами остановилис?
И так как никто ему не ответил, он взлохматил всей пятерней и без того взлохмаченные волосы и решительно объявил:
- Возьмем эту вот теорему. - И руки его быстро замелькали по доске, выписывая буквы и цифры.
Но что это за теорема? Что тут дано и что требуется доказать? Люся с надеждой ожидала объяснений Цоя. Но тот все писал и писал, и вот уже начал стирать написанное. Тогда Люся решила поскорее переписать в тет- радь, чтобы разобраться после. Но Цой писал невероятно быстро. При этом почти ничего не объяснял, а только ерошил время от времени волосы и громко вопрошал:
- Так, ум-м? - последний звук он произносил бесподобно, с резким свистящим придыханием, напоминавшим шмыганье носом, что неизменно вызывало смех в аудитории. Цой не обращал на это ни малейшего внимания.
- Так! - отвечал он сам себе после небольшой паузы и тут же добавлял: - Посли дальсе!
И снова на доске выстраивались длинные ряды формул. И снова Люся не успевала переписывать их в тетрадь. Наконец, исписав больше пяти страниц, ничего не поняв и окончательно отстав от Цоя, она беспомощно оглянулась.
Но что это? Многие студенты, оказывается, и не раскрывали тетрадей, а некоторые даже не смотрели на доску. В первом ряду писали только Саша, Иван и Фарид. Люся повернулась к доске. Правая рука Цоя непрерывно выписывала длинные ряды алгебраических выражений, а левая почти сейчас же стирала их. Он продолжал приговаривать:
- Так, ум-м? Так! Посли дальсе.
Люся уже и не пыталась писать.
Вдруг руки Цоя остановились. Он отступил на шаг от доски и молча уставился на только что написанные строки.
- Цто зе у нас получилось, ум-м? - шмыгнул он громче обычного, и Люся невольно улыбнулась.
- Цертовссына какая-то… - неожиданно сказал себе Цой под громкий хохот всего зала и начал быстро исправлять последнюю формулу. Потом снова отошел от доски и почесал у себя в затылке:
- Сплосная цертовссына!
Смех усилился. А Цой решительно махнул рукой и, подойдя к доске, начал торопливо стирать все написанное прямо ладонью:
- А на церта это вам нузно! Вы зе геологи.
Это было уже сверх всякой меры. Аудитория стонала от хохота. Смеялись все: Смеялся Саша, зажав лицо руками. Смеялся Иван, опустив голову на крышку стола. У Люси от смеха на глаза навернулись слезы.
И только Цой, как ни в чем не бывало, отер руки о полы пиджака ("Так вот почему он весь в мелу", - успела подумать Люся) и начал снова выписывать длинные ряды знаков, все чаще повторяя:
- Так, ум-м? Так! Посли дальсе.
Но уже заливался в коридоре звонок, и ребята с шумом вставали с мест, не ожидая, когда Цой допишет последнюю строку, схватит портфель и рысцой побежит к двери, бросая на ходу:
- До свидания, товарисы!
Из аудитории выходили довольные, будто с хорошего веселого спектакля.
- Ну и Цой!
- Во дает! - слышалось со всех сторон, и только Саша с Иваном расстроенно хмурились.
- Совсем запутался! - говорил Иван, сердито вороша листы учебника. - Прошлый раз хоть кое-что было понятно, а сейчас… Даже в книге такого не найду.
Саша махнул рукой:
- Пойдем, Ваня, после разберемся. А в общем-то кончать с этим надо. Так дело не пойдет! Цой нас научит…
- И чего ты, Сашка, бузишь? - неожиданно вступил в разговор подошедший к ним парень с чубом. - Математику сдадим запросто! Вы знаете, как Цой принимает? В прошлом году, говорят, никто ничего не знал, и ни одного завала не было.
- Да что нам до того, как он принимает! - возразил Саша. - Ты это, Колька, брось! Какой толк, если знать ничего не будем! Сам-то ты понял что-нибудь сегодня?
- Я? Очень нужно! Пусть в этой мути физматовцы копаются. Они же вообще… - Колька выразительно крутнул пальцем у себя над головой.
- Нет, Краев, не скажи так! - вмешался Фарид Ибрагимов.
К Люсе подошла Светлана:
- Ну как, здорово?
- Здорово-то здорово. Но разве можно так, на математике?..
- Ладно хоть на математике отдыхаем. А то в физике- разбирайся, в химии - разбирайся, минералогию - зубри!
- Так и в математике придется разбираться.
- Нет, у нас математику за предмет не считают. Слышала, что Колька говорил? А ты в какую секцию запишешься?
По физкультуре?
- Да… Мы все в гимнастическую записались.
- Ну, и я с вами. Я занималась немного гимнастикой.
- А для меня это - гроб! Хуже минералогии. На брусьях ведь заставляют. Ну, пойдем в раздевалку.
***
После небольшой разминки ребята пошли к перекладине, а девушки остались у брусьев. Тренер Ольга Никитична усадила всех на скамеечку вдоль стены и, заложив руки за спину, медленно прошлась перед ними:
- Повторим упражнение, которое разобрали на прошлом занятии. Сейчас я покажу вам еще раз. - Она подошла к брусьям и медленно, не переставая делать пояснения, проделала все упражнение.
Девушки внимательно следили за ее движениями.
- Теперь в темпе! - Она рывком послала ноги вперед и так стремительно перенесла их через верхнюю жердь, что Вика даже ойкнула и толкнула Люсю в бок.
Люся кивнула:
- Хорошо!
Отойдя от брусьев, Ольга Никитична поправила прическу:
- Начали! - Она посмотрела на притихших девчат. - Давайте, Горюнова.
Света неловко, пригнувшись, подошла к брусьям и, поплевав на руки, ухватилась за жердь. Брусья жалобно скрипнули.
- Ничего себе! - засмеялся кто-то из мальчишек. Света сильно раскачалась, подбросила ноги вверх и… мешком свалилась на мат.
Мальчишки загоготали. Ольга Никитична помогла ей встать:
- Ничего! Еще раз попробуем.
- Нет уж, пусть кто-нибудь другой пробует! - Света, красная от смущения, вернулась на скамейку и села рядом с Люсей.
- Тогда давайте вы! - пригласила Ольга Никитична Вику.
Та легко сделала первую часть упражнения, но перевернуться не решилась и только с помощью Ольги Никитичны перекинула ноги через жердь.
- Ничего! - подбодрила ее преподаватель. - Теперь Крылова!
Но Люба лишь подтянулась, поболтала немного ногами и спрыгнула с брусьев. Ребята смеялись все громче.
Подошла очередь Тане. Она медленно приблизилась к брусьям и остановилась. Чувствовалось, что ей это тоже в новинку.
- Вам помочь? - предложила Ольга Никитична.
- Нет-нет! Я сама. - И Таня выполнила упражнение, не пропустив ни одного элемента. Лишь мелкие капли пота на лбу да учащенное дыхание показывали, как трудно далось ей это. Света чуть слышно вздохнула.
Алла и Надя сделали упражнение без труда: видимо, занимались гимнастикой давно. И все же движения их были неуверенными. Зато когда к брусьям подошла Наташа и свободно, без малейшего напряжения взвилась в воздух, прочертив ногами стремительную кривую, а затем замерла на нижней жерди, четко выбросив в сторону руку и до предела оттянув прямую, словно выточенную, ногу, Люся невольно залюбовалась чистотой се движений и всей ее безукоризненно сложенной фигурой.
Наташа сделала изящный соскок и не торопясь прошла на свое место, не обращая внимания на восторги с противоположного конца зала.
- Ну, а вы, кажется, в первый раз? - обратилась Ольга Никитична к Люсе.
Люся встала.
- Сможете выполнить упражнение?
- Да, когда-то я делала его.
Люся нерешительно переступила с ноги на ногу. "Не надо слишком стараться", - сказала она себе. Но знакомое волнение уже заставило привычно подтянуться. Руки машинально ухватились за жердь. И как только ноги оторвались от пола и послушно пошли вперед, тело помимо воли вытянулось в упругую струну, а руки плотно прижались локтями к бокам, готовые бросить его ввысь.
Мгновенная выдержка. Щемящий холодок в груди… Затем - толчок! И ноги, не теряя упругости, перелетают через жердь. Глубокий вдох. Руки выпрямлены. Голова чуть откинута назад. Теперь на другую жердь! Но это движение отработано до тонкостей. Правая нога, не разгибаясь, идет назад. Рука - в сторону. Все!