- Я давно тебе советовал, Николай, - заведи на плечах голову, а не только приспособление для головного убора. Ничего не сказать иногда хуже, чем сказать плохо. А к учительнице подъехать нужно, послушал бы, как она все эти долинки вспоминает - каждый камешек знает.
Угаров недовольно пробормотал, сразу сдавшись:
- Ладно, поговорю.
Он зашел к Оле вечером, когда она сидела одна, извинился за вторжение. У него небольшое дело - полчаса разговора. Она холодно ответила - пожалуйста, присаживайтесь, она не очень занята. Он сел на стул, положил руки на колени, сквозь пенсне были видны его глаза - красные и усталые. Он думал, не начиная разговор, словно забыв о том, что она сидит тут же, хмурил брови, сжимал губы. Оля сказала удивленно:
- Я слушаю вас, Николай Александрович.
Он встрепенулся и заговорил:
- Дело вот в чем, товарищ Журавская. Председатель вашего колхоза товарищ Селифон рекомендовал обратиться к вам за помощью, товарищ Жальских тоже считает, что вы все здесь знаете. Мы ведем поиски скоро месяц - и пока никакого результата. И, если сказать правду, у меня нет надежды, что результаты будут. Все дело в том, что это какая-то лотерея - успех может выпасть сегодня, может совсем не выпасть.
- Я не понимаю, почему - лотерея? - проговорила Оля, Угаров спокойно пояснил:
- Нет идеи у наших поисков - вот в чем беда. Или, если хотите, идея общая есть - требуется найти месторождение слюды, а методы, реализующие идею, не выдерживают никакой критики. Во всяком случае, они не годятся для короткого полярного лета.
Этого она тоже не поняла. Угаров пояснил свою мысль примерами. Методы поиска слюды варварски отстали от поисковой техники, применяемой для других минералов. Что они делают? Лазают по скалам, осматривают каменные россыпи, щупают руками складки пород. Главный их инструмент - собственные глаза. Точно так же пещерные люди, когда им требовалось каменное орудие, ходили и искали камни, вот какая у них техника. А как, например, ищут нефть? Раньше в кабинетах вычисляют местоположение нефти по линиям горных хребтов, очертаниям берегов высохших в прежние геологические эры морей, наличию соляных куполов и, только произведя необходимые подсчеты, приходят и начинают поиски. И ищут не глазами, не нюхают воздух, не пахнет ли где мазутом, а качают маятник, устанавливают буровые станки, применяют сложные приборы и находят нефть на глубине в две тысячи метров. Возьмите другой пример - железо. Его ищут по плану, имеющему точную идею. Раньше пускают самолет с приборами, записывают мельчайшие магнитные возмущения, составляют карты аномалий, потом приходят в то место, где аномалии сгущаются, и в самом их фокусе бурят землю. Так можно получить результаты. Невооруженные приборами глаза в геологии малоэффективны. Он упомянет еще о таком удивительном случае. Есть у него приятель, Штегман, очень знающий разведчик, доктор геологических наук, исходил половину Сибири, написал книгу, десятки отчетов. И что же? Два года он сидел на Ангаре, в пятнадцати километрах выпирало наружу железо, целый бассейн. А Штегман ничего не нашел. Почему? Не было такой цели - искать железо, не было соответствующей аппаратуры, а всю землю не исходишь. Он укажет еще на одну область - радиоактивные минералы. Тут записывают приборами Гейгера - Мюллера ионизацию воздуха - тоже ищут по науке. А что может сказать ему, Угарову, наука о слюде? Слюда немагнитна, - нерадиоактивна, прибора к ней не подберешь. Слюда встречается с пегматитами, гнейсами, слюдяными сланцами, ей сопутствует полевой шпат, гранит, кварц, турмалин, бериллий. А где нет чего-нибудь из этих пород? Они с Ергуновым ходят и смотрят, собирают камешки - все лето могут так проходить и прособирать. А может быть, слюда лежит в десяти метрах от их пути и смеется над их усилиями.
Оля сочувственно проговорила - теперь ей были понятны трудности разведчиков:
- Чем же мы вам можем помочь?
Угаров вздохнул.
- Нам нужно более точно знать место, где тот якут нашел образец. Вот что нас страшит - мы, может быть, ищем совсем в другом районе. А пока мы подберемся к нужной точке, снег снова все завалит. Сколько нам осталось времени? В конце августа - первые снегопады. Поройтесь в памяти, Ольга Ивановна, может быть, что-нибудь припомните, вот вроде этого.
Он снова показал ей кусок слюды. Оля с сожалением, медленно покачала головой. Угаров с горечью пробормотал:
- Будь нас хоть десяток человек - разбились бы по участкам. А то - двое… Много не находишь.
Оля колебалась - у нее появилась мысль, она не решалась ее высказать. Угаров с надеждой посмотрел на нее.
- Знаете что? - сказала Оля. - Ведь это можно - увеличить число разведчиков. И даже очень просто - вместо двух отрядить на поиски человек пятнадцать-двадцать.
Он разочарованно мотнул головой.
- Абсолютно неосуществимо. В нашем управлении разведчиков мало. Я просил трех, на большее и не замахивался - дали одного Ергунова.
- Нет, можно, - настаивала она. - Возьмите мою школу. У нас одних комсомольцев в становье пятнадцать человек. Посадим их на нарты, разошлем по всем долинкам и холмам - вот вам партия готовых разведчиков.
Он в изумлении пожал плечами.
- Что вы, Ольга Ивановна, какие же ваши ученики - разведчики? Маленькие нганасаны, только что азбукой овладели. Ни один из них не отличит графит от каменного угля.
Она возразила:
- Конечно, они не профессионалы-геологи. Да это и не требуется. Они будут собирать на каждом участке образцы минералов, отбивать куски пород - этому мы их научим. А вы здесь, в школе расклассифицируете пробы, если найдется что-нибудь ценное - немедленно сами выедете на место. Мозгом вы будете, они - вашими руками и глазами.
Теперь он слушал с интересом. Она вскочила, потянула его за руку.
- Вы меня обидели, Николай Александрович, - не верите, что мои ученики отличат слюду от каменного угля. А они не хуже вас это сделают. Посмотрите, что они умеют, и скажите по-честному - могли бы вы сами?
Она прошла с ним в соседнюю комнату, раскрыла стоявший у стены шкаф. Здесь на полках были собраны изделия учеников, их рукоделие, памятка вечерних занятий в школе. Оля торопливо вынимала все, ставила на большой учительский стол - нарты из моржовой кости с пологом из меха горностая; оленя из дуба с костяными рогами, опустившего вниз голову; лисицу, бегущую по следу - удивительно был расписан ее черно-серый мех; лодку с парусом; модель самолета с пропеллером из мамонтовой кости; домик из разноцветных кусков дерева и кости. Были здесь и работы девушек - игрушечная малица из пыжика с тончайшей инкрустацией из перламутра и кости, с цветным орнаментом, вышитым бисером; крошечные бакари, отделанные аппликациями и прошивками; женский нижний костюм из замши с колокольчиками, бубенчиками, хвостиками, цепочками. Угаров брал одну игрушку за другой, любовался ими, громко восхищался. Особенно ему понравился черный медведь - туловище из каменного угля, когти и клыки из моржовой кости, глаза - перламутр красноватого оттенка, шерсть - прямо в уголь были искусно вклеены волосинки и крапинки слюды, создававшие поразительные оттенки цвета. Оля горящими глазами следила за Угаровым.
- Сдаетесь? - спросила она победно.
- Просто изумительно, - признался он. - Вот уж не ожидал - мастерское исполнение! Пожалуй, вы правы - люди, изготовившие подобные предметы, легко - по одному цвету, по внешнему виду - отличат нужный минерал от всех других.
Оля сказала деловито:
- Сегодня я поговорю с Недяку, секретарем нашего колхозного комсомола. До прошлого года секретарем была я, теперь он. Пусть комсомольцы возьмут геологическую разведку на себя, внесут ее в план летней работы. Особый разговор предстоит с Селифоном. Все-таки это дело большое - может, на все лето. Неизвестно, как отнесется к этому правление колхоза.
- А мы Селифону совсем по-другому все представим! - воскликнул улыбающийся Угаров - он преобразился при мысли, что теперь у него появится целый отряд энергичных и дельных помощников. - Если я правильно понимаю, школа - предмет его особой гордости. Знаете, что я ему скажу? Что школе не хватает небольшого минералогического музея. Я предложу колхозу свои услуги в части отбора и описания образцов - ведь все равно придется оставлять здесь то, что натаскают ваши ребята, нам-то нужна одна слюда.
3
Селифон загорелся при мысли, что у них в становье появится минералогическая коллекция. "Нужно знать не только тундровые снега и травы, но и землю, горы наши", - веско сказала учительница на совещании п правлении, с этим согласились все. Недяку с воодушевлением заявил, что его комсомольцы готовы хоть сейчас выйти на поиски. Селифон, в свою очередь, отметил, что у соседей их пока еще нет необходимого для каждой хорошей школы собрания минералов - они первые начинают такое важное дело.
И через два дня шестнадцать неутомимых молодых разведчиков разъехались на отведенные им участки. На столе в школе лежала нарисованная от руки карта местности, на нее наносились все маршруты. Угаров прочитал своим новым помощникам лекцию о значении руд в народном хозяйстве страны, о методах поисков, показал каждому найденный якутом кусок породы. Ребята с энтузиазмом принялись за дело, недостающие геологические молотки были заменены топорами, большими ножами, просто увесистыми кусками железа. Никифор Матвеевич и Нгоробие обрабатывали пробы - готовили этикетки, надписывали и наклеивали их. Текст надписей диктовал Угаров. Специально отведенные для коллекции полки - их подвесили на стене на ремнях - стали заполняться образцами, на "белых пятнах" карты появились первые крестики. Угаров теперь только наблюдал за работой своих разведчиков, на большее не хватало времени.
Первые дни Угаров был полон надежд. Через неделю он грустно признался Оле:
- Что-то и этот метод не помогает. Удивительно пустой район. Ума не приложу, где тот якут мог найти слюду.
Они сидели на пригорочке над рекой. Внизу гремела вода. Был один из тех дней, что часто выпадают в этот период: незаходящее солнце припекало, снег быстро исчезал, больше испаряясь, чем тая, на небе не было ни тучки. Угаров сбросил альпаговую куртку, расстегнул рубаху. Оля с сочувствием глядела на его унылое лицо. В последнее время они встречались по нескольку раз в день, много разговаривали. Она удивлялась, как он не походил на свою внешность - сухостью, спокойным взглядом близоруких глаз, даже немногословием он прикрывал неустойчивость, внезапные переходы от подавленности к восторгу. Ергунов бесцеремонно говорил ему при Оле: "Искусственник ты, Николай, - семь пятниц на одну пятидневку, вот твои решения!" Оля, впрочем, видела, что Ергунов искренне привязан к своему начальнику, - Угаров тоже знал это и старался не обижаться, хотя был обидчив.
- Не везет, - сказал Угаров с досадой. Он помолчал и прибавил мрачно: - Всегда почему-то до глупости не везет. Черт знает, какая судьба - вся жизнь несется по кочкам и колдобинам. Если бы вы только знали, как не хотел я отправляться в эту экспедицию. Думал ехать на шхеры Минина, Смородин же сам навязывался сюда - нет, послали меня.
Она видела, что ему хочется поговорить. На Угарова временами нападало такое настроение - он вдруг пускался рассказывать о своей работе, о товарищах, о том, как ему надоел этот проклятый север - он уже десять лет в этих местах и неизвестно, когда вырвется. Оля со смехом заметила:
- Вы, конечно, Николай Александрович, преувеличиваете. В чем-нибудь да везло же.
Угаров сердито ответил:
- Знаю, трудно поверить, что такие люди имеются. А я именно такой. На то, что другому достается шутя, мне нужно положить гору трудов - хорошо еще, если не напрасно. И думаете - только по работе? Нет, во всем так. Именно - не везет. Достаточно притронуться к чему-нибудь рукой - все разваливается. - Он улыбнулся и шутливо закончил: - Мною командует самый страшный из законов природы - закон подлости: захотел чего-нибудь, будет наоборот.
Выковыривая из земли травинку, Угаров продолжал улыбаться, словно его самого смешило, что он попал под власть такого дурацкого закона. От улыбки его лицо сразу менялось, из строгого и унылого становилось добрым и наивным. Оля вдруг спросила:
- Николай Александрович, Ергунов как-то сказал, что вы женаты. Где ваша жена?
Угаров даже не удивился, словно вопрос соответствовал ходу их разговора. Снова становясь серьезным, он сказал с глубоким убеждением:
- Тоже поразительный пример фокуса, которые со мной проделывает жизнь. Ну что проще, жениться хорошо - таланта особого не требуется, каждому человеку доступно. Я понимаю, попадется скверная, злая баба, некультурная или пустая, - семьи не выйдет. А у меня и с хорошим человеком не выходит - вот что удивительно. Судьба, Ольга Ивановна, понимаете?
Оля ответила с досадой:
- Нет, не понимаю. Вы очень темно рассказываете. До сих пор я думала, что на судьбу валят ленивые люди, которые не могут сами организовать свою жизнь.
Он пренебрежительно махнул рукой.
- Вы учительница. Все учителя рационалисты. Вы так старательно обучаете своих детишек простоте мира, что сама начинаете верить в эту мнимую простоту. Да, не смейтесь - это правда. На любом примере докажу. Вы спрашиваете, где жена? Здесь, в Норильске, врач - Нина Николаевна. Думаете - плохая, раз не живу с ней? Ничего подобного - мягкая, отзывчивая, умная, все ее уважают, я - первый. Так в чем дело? Не знаю. Один черт разберет, в чем суть. То есть сейчас уже не трудно понять, я говорю о самом начале, когда все пошло разваливаться. Мне пришлось поехать на север, тут я застрял, она прикатила ко мне - не испугалась ни палатки, ни морозов и пурги, ни прочих лишений.
- Что же, пока все очень благородно, - проговорила Оля.
- Несомненно. Дальше не менее благородно - вот что меня возмущает. Пожили мы с ней год, я уехал в тайгу - на сложную разведку. У нее в клинике появился больной мой приятель, кстати, - Танев Андрей Осипович, человек обаятельный, поэт, умница, никому зла не делал. Она его спасла от верной смерти, три месяца боролась за него и в результате - влюбилась. А он в нее, конечно. В мое отсутствие они и сошлись. И думаете - все хорошо у нее? Нина меня жалеет, а уйти от него не может. Глупая жизнь, прямо заявляю. Скажите, где тут ваша хваленая простота? Все дьявольски запутано!
- Вы разведены с Ниной? - тихо спросила Оля.
Он насупился, лицо его стало черствым и злым.
- С какой стати? Все-таки восемь лет вместе прожили, ни разу не ссорились. Я ей прямо сказал - добровольно от тебя не откажусь. Вы и тут несогласны, что я прав?
- Не знаю, - сказала Оля, качая головой. - Одно понимаю - из-под палки мил не будешь. А что ваш отказ? - палка!
Он хмуро посмотрел на нее, но смолчал.
4
Скоро и Оля стала волноваться не меньше Угарова - на карте почти не оставалось мест без крестиков, а слюда не находилась. Даже веселый Ергунов приуныл - вываливая очередной мешок с образцами, он огорченно пробормотал:
- Все дороги ведут к нулю.
Угаров, показывая последнее "белое пятно" на карте - выход в долину, участок около водопада, мрачно предрек:
- По закону подлости и здесь должно провалиться. И тогда - точка. И знаете, что самое обидное? Ведь мне в геологическом управлении не поверят, что обследование произведено самым тщательным образом, там ваших маленьких нганасан считают еще полудикарями. Мой начальник Тураев, хоть и умнейший человек, первый скажет, что неграмотный мальчишка не является геологическим аргументом. И пошлет кого-нибудь другого повторить все поиски. Он верит в кусок породы, привезенный тем якутом, как дикарь в священный амулет. Он мне сам говорил, что геологическая логика этой части сибирской платформы подсказывает наличие слюды и некоторых других минералов. А я против его логики выдвину два десятка подростков-нганасан. С его точки зрения это чудовищно.
- Подождем еще несколько дней, - посоветовала Оля. - Может, ваш страшный закон даст, наконец, осечку. При таком большом количестве проб что-нибудь должно получиться.
На следующий день все партии прибыли почти одновременно - обследование происходило в последнем неизученном районе. Ергунов опорожнял мешки, Угаров хватал образцы. На последнюю груду камней Ергунов плюнул.
- Ничего, - устало сказал Угаров, выпрямляясь. - Даже меньше, чем ничего. Наш баланс - потерянное время, потерянные труды…
- У нас еще камни, - прервал его красный от возбуждения Недяку, протискиваясь вперед, - они с Ядне приехали позже других. Недяку рылся под малицей, Ядне помогал ему. - Эти камни не полезли в мешок, мы нашли их в стороне… Вот смотри - самые лучшие!
Он вытащил большой камень, более мелкие со стуком посыпались на пол. Блеснули тонкие чешуйки наружной поверхности, мягкий, золотисто-перламутровый излом. Угаров почти вырвал камень из рук Недяку.
- Смотрите, Ольга Ивановна, вот слюда, удивительной чистоты образец - такой и в университетском музее не потеряется. Ну, рассказывайте, ребята, где вы его нашли.
Недяку начал рассказ, его немедленно перебил Ядне.
- У самого водопада, - сказал Недяку. - На скале под водопадом! - поправил Ядне. - Мы сразу видим - тот самый камень! - похвалился Недяку. - Все бросили, побежали его ломать, столько ломали! - рассказывал Ядне. - Нож сломали! - подтвердил Недяку. - Руки побили! - воскликнул Ядне. И Недяку закончил с ликованием: - Отдельно положили, сказали - потом покажем! Не надо - сразу!
В классе стоял крик и визг, товарищи и подруги поздравляли - по-своему - обоих друзей. Недяку и Ядне деловито поворачивались во все стороны, чтоб каждый мог их стукнуть кулаком по спине или толкнуть ладонью в бок. Общий гам покрыл веселый голос Ергунова:
- Айда, ребята, - одна нога здесь, другая там! Ведите к водопаду.
Ребята с шумом побежали к нартам. Бешеный аргиш с таким грохотом и воплями промчался через становье, что люди в испуге выбегали из чумов и изб. Селифон выскочил из нового дома правления и прыгнул в свои нарты - он сообразил, что поиски, наконец, дали желанный результат. Подобраться к выходу породы было нелегко - неистовая горная речка образовывала здесь водопад, целая пелена из пены и тончайших брызг прикрывала узкую полосу слюды, косо уходившую в землю, - только кусочек торчал наружу. Ергунов стал подбираться поближе - отбить молотком еще образцы. Угаров, наоборот, отошел подальше - так легче было оценить контуры месторождения.
- Неплохое местечко, - говорил он, любуясь выходами слюды. - Поглядите, каков угол наклона пластов - весьма крутое падение, тут целая кладовая первоклассного минерала. Очень перспективное месторождение, поверьте опытному глазу старого разведчика. Ну, спасибо вам, Ольга Ивановна, - в отчете обязательно укажу, как вы нам помогли. Черт его еще знает, добрались бы мы сами до этого скрытого уголка.
Селифон, выдохнув столб дыма, заметил:
- И вы нам помогли, товарищи геологи, музей сделали - вам спасибо.
Угарову захотелось пошутить. Он засмеялся:
- А знаешь, Селифон, мы ведь тебя обманули. Музей школе полезен, но дело было вовсе не в нем. Просто мы зашились - два человека не могли обследовать сколько-нибудь детально такой обширный район: вот мы и решили взять твоих ребят в помощники, а для тебя предлог выдумали - музей. Пока что ребята проделали работу, которой хватило бы на две поисковых партии.
Угарову тут же пришлось убедиться, что Селифон вовсе не так прост, как ему представлялось. Селифон выколотил трубку, снова зарядил ее, глаза его хитро блестели - он улыбался. Он сказал спокойно: