В школе тем временем готовятся проводить большие военные игры. Степан по нескольку раз в день бегает в районный совет Осоавиахима - это рядом со школой, в двухэтажном здании райисполкома, даже отдельные уроки пропускает. В пионерской комнате лежат, наверное, не меньше ста противогазов, несколько санитарных сумок с индивидуальными пакетами, а также деревянные трещотки - они заменяют пулеметы.
Наступление и оборона - скорее для вида.
Просто осоавиахимовское руководство - сам начальник на играх будет присутствовать - хочет проверить, умеют ли школьники пользоваться противогазами, индивидуальными пакетами. После игр будут выданы значки.
Игры ночные. Вечером колонна, состоящая из парней и девчат восьмых - десятых классов, выстроилась на школьном дворе.
Василь очень любил ходить в колоннах, - еще когда бегал в младшие классы, первомайские и октябрьские митинги обычно всегда заканчивались демонстрацией на улицах местечка. Гулко били барабаны, заливались гармони, трепетали на ветру знамена, полотнища лозунгов; люди несли транспаранты, портреты вождей; на праздничных одеждах развевались красные банты. Все это необычайно бодрило, поднимало- настроение; казалось, конца не будет радости и веселью. Однако в последние годы демонстраций почему-то нет. Только митинги.
Тем временем колонна двинулась со школьного двора. Во главе ее осоавиахимовский руководитель - еще моложавый, военной выправки мужчина, а также несколько преподавателей.
Большая половина ребят с противогазами через плечо, у отдельных девчат - санитарные сумки. Барабаны десятиклассникам не подходят, да и духового оркестра в школе нет, только струнный, во под балалайку и мандолину колонны не маршируют.
Правда, настроение и без музыки приподнятое. Ночь в лесу, ярко пылающие костры - без них не обойдешься, - такого еще не было. Со всех сторон доносятся шутки, смех…
Колонна направляется к лесу окраинными улицами, которые недавно появились в местечке после сселения окрестных хуторов. Небо затянуто сплошными облаками, - раньше времени стало темнеть.
Позади остается паровая мельница, высокая с проволочными оттяжками труба, заросшее кудрявыми соснами кладбище. Те, кто сдает нормы на "Ворошиловского стрелка", обычно ходят на кладбище стрелять из малокалиберной винтовки.
Люди копают картошку, с поля доносится запах подсохшей ботвы, дымят на огородах костры. По проселкам неторопливо ползут подводы, туда-сюда снуют полуторки с полными кузовами клубней… Колхозники с нескрываемым удивлением смотрят на шумную колонну школьников, направляющуюся в лес в такой поздний час.
В этом конце местечка садов меньше, чем там, где живет Василь. Во дворах и на огородах растут высокие, с широкими кронами груши-дички. Дички вот-вот дозреют, их острый терпкий запах смешивается с запахом картофеля, вскопанной земли, желтой, пожухлой травы.
Василь шагает рядом с Давидом Лемешенком и Андреем Зубком, своими одноклассниками, все время напряженно прислушиваясь к голосу Нади Меделки, - она идет в группе девушек-санитарок из девятого класса, перекинув через руку легкое пальтишко. С того времени, как начались занятия в школе, ничего нового в отношениях между Василем и Надей не произошло. Ему по-прежнему хотелось видеть ее на переменах, перекинуться с ней двумя-тремя словами.
В своем классе Василь на хорошем счету. Он успешно учится, его вот уже который раз избирают старостой, кроме того, он еще и председатель совета отряда. Правда, все это скорее форма, - ни на одной из этих должностей особенно он не перерабатывается: если надо вымыть тряпку, вытереть доску - дежурные все сами сделают.
Что же касается стенной газеты - а Василь еще и редактор, и это его третья почетная должность, - то выпускает он ее со своими помощниками, Давидом и Андреем, очень охотно. Работой в стенгазете они загорелись еще в седьмом классе и всегда выполняли ее с энтузиазмом. Ученики - и не только восьмиклассники - читают газету с большим интересом, чем общешкольную и, кстати, довольно скучную.
Как староста и как редактор Василь никого особенно не обижает. Просто они с Давидом и Андреем - больше в газету никто, конечно, не пишет - обычные, повседневные факты стараются подать наиболее остро и смешно. Если кто-то, например, без уважительной причины пропустил урок, в стенгазете сразу же находит отражение забавная, порой фантастическая история, приключившаяся с парнем или девушкой во время прогула. Иногда даже в стихотворной форме.
Давид хорошо рисует, поэтому в газете всегда много карикатур. В прошлом году газету вывешивали в коридоре, и возле нее постоянно толпились школьники. Теперь же девчата запротестовали: если газета классная, то пусть в классе и висит. Василю пришлось согласиться. В самом деле, зачем выносить сор из избы?
Давид между тем поучает Андрея:
- Если в лесу встретишь шпиона, долго не раздумывай, бей противогазом по голове. Главное, надо оглушить. Потом его свяжем, кляп в рот…
Андрей хохочет… Оба они - Давид и Андрей - великие насмешники! Минуты без подковырки не проживут. А ведь разные и по характеру и внешне. Давид высокий, худой, медлительный в движениях и в разговоре, болезненный от природы, шпильки подпускает как-то незаметно, сохраняя на бледном лице полную серьезность. Андрей - резкая противоположность Давиду: коренастый, непоседливый, весь кипит от возбуждения, слова не произнесет спокойно. Голова его всегда полна фантастическими планами и идеями.
И у одного и у другого отцы - железнодорожники. Отцу Андрея недавно паровозом отрезало ногу, и он сейчас на пенсии, хотя еще и не стар.
Впереди поле. Справа пологий склон, на нем когда-то стоял высокий деревянный маяк; слева - поросшая кустарником лощина с сохранившимися кое-где болотцами. Дорога вьется лощиной. В конце поля железнодорожный переезд через ветку-однопутку на городок Хвойное; за переездом - лес, поросшие березняком вырубки, молодые сосновые посадки, дубовые рощи.
Вечерние сумерки все гуще укрывают землю.
- Надеть противогазы! - звучит команда.
Дело знакомое, противогаз Василь надевал уже не раз. Надо только хорошо отрегулировать клапан, а то, натянув на лицо маску, будешь задыхаться. Дышать в противогазе тяжело, но можно. Ребята поверх масок еще и шапки надели и сразу стали похожими на сборище призраков.
В противогазах шагают недолго - минут пятнадцать. У самого переезда раздается команда - снять!.. И сразу окружающий мир становится иным - дышится легко, свободно; лицо обвевает прохладный вечерний ветерок, в нос ударяют самые разнообразные запахи земли. Как хорошо, как приятно!..
Темное небо вдоль и поперек полосуют зарницы. Да, не самую подходящую ночь выбрали для развертывания военных игр. Но, может быть, это и к лучшему - больше будет приключений.
Дальше все идет по заранее разработанному плану. Колонна разделяется на две равные части - "красных" и "синих". Синие должны закрепиться в лесу и держать оборону, красные пойдут на них в наступление. В начале наступления будут зажжены дымовые шашки. Одновременно обе стороны должны будут надеть противогазы, а у кого есть - набросить противоипритные накидки. Санитары тем временем начнут оказывать первую помощь раненым.
Василь попал к синим. И Надя тоже. Почти половина девятого класса оказалась в их рядах. Василь следит за Надей - живой, неугомонной. Следит больше по голосу, потому что уже совсем стемнело. И всякий раз, где она появляется, слышен звонкий смех, громкие возгласы.
О настоящей войне Василь не думает. Советская страна такая могучая, что вряд ли кто решится напасть на нее. Только за последние два-три года разбили у озера Хасан и на Халхин-Голе японцев, протянули руку помощи западным белорусам и украинцам, советскими стали Прибалтийские республики. Нет больше на карте заштрихованной желтыми полосками Бессарабии, получили решительный отпор белофинны, Ленинград теперь в безопасности. Все это что-то да значит!..
А в лесу темно, хоть глаз выколи, - все небо затянуто грозовыми тучами. Начинает накрапывать дождь.
Девчата держатся поближе к ребятам - признают мужской авторитет. Где-то рядом звенит голосок Нади Меделки, и Василю это приятно.
Командиром своего класса, как и остальные старосты, назначен Василь.
Ребята выбрали густой сосняк, где можно укрыться от дождя и следить за действиями противника. Василь, Давид и Андрей прилегли под сосной.
Василь спрашивает Давида:
- Доводилось тебе бывать в этом лесу?
- Бывал, а что?
- Да ничего особенного. Когда-то здесь было наше поле. По эту сторону маяка.
- Подумаешь, какая важность, - без подковырки Давид не может.
- Конечно, тебе все равно. Ты ведь в лес не ходишь. Бабку от боровика отличить не можешь.
- В супе отличу.
- Те, что отец приносит?
- Важен результат.
- Лопочете, как тетерева, - недовольно замечает Андрей. - Наглотаешься тут с вами дыму.
- Думаешь, хлор пустят? Слишком дорого стоит.
Девчата рядом посмеиваются.
Наконец в березняке начинается движение. Одновременно доносится гул со стороны железной дороги - приближается поезд, идущий в сторону Хвойного. Значит, половина одиннадцатого. А Василю казалось, что уже глубокая ночь. Эхо все гуще прокатывается по лесу.
- Надеть противогазы! - кричит Василь, входя в роль командира. - Под шумок, того и гляди, налетят и засекут. Скажут: лежали без противогазов. Пойдут разговоры!..
- Не буду надевать! - доносится голос Нади Меделки. Она где-то рядом, у ближайших сосен. - Наступление еще не началось.
- Можешь не надевать, ты не наша!
Гул поезда отдалился, и теперь хорошо слышно, как трещат трещотки. Они уже близко. Наконец в небо взмывает зеленая ракета. На мгновение она как бы замирает, потом, рассыпавшись на множество сверкающих огоньков, освещает все вокруг. В кустах тихо мелькают тени - десятый класс пошел в наступление. В ответ затрещали трещотками девятиклассники. Василь почувствовал, как сильно забилось сердце, напряглись мускулы, зашумела кровь в висках. Видно, так бывает на настоящей войне.
- Надеть противогазы! - громко, по-военному снова кричит Василь.
Перекинув сумку на живот и натянув на лицо резиновую маску, он быстро приводит себя в порядок. Ведь он командир и обязан доложить высшим начальникам, что восьмой класс встретил противника по-боевому, в полной готовности отразил химическую атаку.
Проходит какое-то время. Девятиклассники беспрерывно трещат трещотками. Затем мимо пробегает цепь наступающих, со всех сторон долетают веселые возгласы. Вслед, поблескивая карманными фонариками, спешат инструкторы - проверяют результаты. Восьмиклассники тем временем лежат под соснами, ждут.
Василь с инструктором, молодым парнем, обходят позиции.
Восьмой класс выдержал испытание. Все, кому были выданы противогазы, надели их правильно, умеют ими пользоваться. Об этом заявил осоавиахимовский инструктор. Подсвечивая себе фонариком, он записал фамилии в блокнот.
Вот и кончились военные игры. Василю даже грустно стало. Стоило ли переться за пять километров в ночной лес, чтоб только надеть и снять противогазы.
Вдруг Василь слышит возле себя звонкий голосок Нади Меделки:
- Ты ранен! Расстегни воротник!
- Я не ранен. - Василь даже растерялся. - Мы отбили атаку…
- Будет санитарная проверка. - Надя дышит ему в лицо, щекою он чувствует прикосновение ее волос. - Я хочу шею тебе забинтовать…
Она с треском разрывает индивидуальный пакет, касается теплыми пальцами челюсти, подбородка, быстро и ловко бинтует. Василь только дрожит весь.
"Странно, - рассуждает он, чувствуя необычное возбуждение, - она сказала, что у меня красивая шея, а сейчас ее бинтует. Хочет, чтобы в шею ранили? Самое опасное место. Если попадет пуля, не смогу дышать…"
У него в самом деле будто перехватило дыхание. Но это не от повязки. Повязка совсем не жмет. Ночь, сосны, лес и рядом Надя… Он и во сне подобного не видел. Он улавливает запах ее волос, чувствует всю ее, тоже настороженную, напряженную. Наконец она завязала узелок и еще плотнее прижалась к парню; чтоб оторвать зубами конец бинта. Своей грудью он чувствует ее тугие груди, слышит, как ч-асто, тревожно бьется ее, сердце. И вслед за этим - Василь хорошо помнит - Надя как бы случайно касается губами его губ. Прикосновение осторожное, несмелое, но оно было, и у Василя даже сердце замерло от такой приятной неожиданности.
- Пошли! - Она берет его за руку и ведет к костру, который успел уже кто-то разложить.
У Василя голова идет кругом, все перед глазами мельтешит, кажется призрачным. Школьная фельдшерица (она одновременно и делопроизводитель), довольно плотная и неповоротливая женщина, стоя у костра, проверяет качество перевязок. "Раненых" много, но больше таких, у которых рана на руке. Правда, у одного повязка на лбу - даже глаза забинтованы. Ранение же шеи у одного Василя.
Вслед за первыми запылали в разных направлениях и другие костры. Лес наполнился громкими возгласами, смехом. Фельдшерица, как и осоавиахимовский инструктор, записывает фамилии в блокнотик. Как только записала Надю, та подпрыгнула козочкой и побежала к другому костру.
Василь не знает, что делать дальше. Развязал узел, снял повязку и почему-то спрятал бинт в карман. Дождь покрапал и перестал. Тучи постепенно разошлись, и на темном небе кое-где засверкали яркие звезды. Все же хорошо, что ливень прошел стороной.
Наконец Василь решил подойти к костру, где Надя что-то возбужденно рассказывала подружкам. Но теперь она как будто и не замечала его. Постояв минуту-другую, поглазев на ребят, таскавших, сухие сучья к костру, Василь отошел в сторону. Однако вскоре и он носился по лесу, собирая хворост для огромного жаркого костра.
Удивительная, незабываемая ночь!.. Ходили в поле, накопали картошки, потом пекли в горячей золе; пока на востоке не заалела заря, пели песни…
Домой возвращались группами, без строя. Василь даже не заметил, когда и с кем ушла из лесу Надя.
Веселый, радостный от переполнявшего его чувства красоты жизни и ее ярких перспектив, которые только-только начали перед ним раскрываться, Василь забрался в хлев на сено. Он вроде бы спал и в то же время не спал, словно опасался ненароком вспугнуть эту свою радость. Надя его поцеловала… Он и теперь еще чувствует жар ее губ, запах волос, трепетное биение сердца.
Василь слышит, как мать доит корову, как выводит ее со двора, как приносит толченку кабану - все голоса, звуки раннего утра, сливаются в его душе в бесконечно красивый, звенящий в ушах напав.
Наконец Василь засыпает с той же песней без слов. Во сне он видит безбрежный простор колосящихся хлебов, тихо переливающихся под ветром. Просыпается Василь оттого, что мать тормошит его за плечо.
- Встань, сынок. Милиционер чего-то пришел… В первую минуту Василь даже растерялся: какой милиционер, что ему нужно?
Действительно, на улице, привязанная к штакетнику, стоит серая лошадь под седлом, возле нее похаживает высокий и плечистый, со скуластым лицом командир в милицейской шинели, со "шпалой" в петлицах.
- Давайте-ка присядем, молодой человек! - говорит капитан. - Вы писали в редакцию?
Так вот оно что!..
Письмо Василя редакция, наверное, переслала в милицию, и этот человек приехал его проверять. Василю даже обидно стало - надо было ему писать…
Капитан тем временем вынимает из кожаной сумки лист бумаги, на котором крупными красными буквами напечатано название газеты, куда обращался Василь. Ниже, под красными буквами, машинописный текст.
Сразу отлегло от сердца.
- Расскажите, как было дело, - просит офицер. - Моя фамилия Добрынин. Я - начальник районного отдела НКВД.
Василь, теперь уже совершенно спокойный, рассказывает о случившееся во всех подробностях.
- Ну что же, примем меры, - говорит Добрынин, внимательно выслушав Василя, затем встает и протягивает ему руку. - Милиционер Сидорчик получит по заслугам.
Весь месяц Василь носил обиду в душе, все не мог забыть, как перед местечковой толпой рябой Сидорчик держал его за ворот. Теперь ему даже жаль милиционера.
И еще одна радость в этот теплый солнечный день словно лето опять вернулось. Колченогий, шустрый почтальон Екимчик принес извещение на бандероль из Москвы. Василь сразу догадался: пришла немецкая библиотечка! Не мешкая, побежал к Степану, - тот раньше Василя получил такую же бумажку, и не удивительно: почтальон Екимчик приходится Степану родным дедом.
Перед уроками (старшеклассники занимаются во вторую смену) друзья отправились на почту. Заплатили по три рубля тридцать копеек и получили по свертку. Тут же разорвали твердую оберточную бумагу и вытащили книги. Их было несколько: светлый, в красивом ледериновом переплете томик стихов Гёте и несколько меньших по формату книжек - сказки братьев Гримм, сборники рассказов.
Василь удивился - в конце каждого рассказа шел перевод. При этом переводилось каждое слово, выражение, независимо от того, встречалось то или иное слово раньше или нет! Странно: как для первоклассников.
Степан помрачнел.
- По учебнику для шестого класса будем заниматься, - сказал он. - А эти книжки можно просто так читать.
На почте тем временем появился и Екимчик. Любознательный старии сразу заметил, что книжки немецкие. Немецкий язык он немного знает. В прошлую войну попал в плен, был в Германии. Когда они подучатся, интересно будет побеседовать с дедом по-немецки.
- Зачем вам эти книжки? - поинтересовался Екимчик.
- По программе нужно, - сухо ответил Степан.