- Вы, очевидно, правы, мосье консул: роль иностранного капитала в экономике Российской империи известна каждому из нас, так что вполне возможно, что в жизни Одессы вес французского капитала особенно чувствителен. Однако, мосье консул! - дрожь в голосе действительного статского советника все-таки прорвалась. - Одесса - это не только Одесса-город или Одесса-порт, это один из крупнейших портов всей России. Судьба Одессы может быть решена лишь совокупно с решением судеб всего Российского государства. И это и был второй вопрос, который от имени нашей депутации поставил уважаемый глава города Одессы.
- Вполне резонно! - с готовностью откликнулся мосье Энно. - И в связи с этим разрешу себе напомнить вам, что сумма долгов Российской империи Франции составляет… - он на мгновение запнулся и затем сказал, не заглядывая ни в какие шпаргалки, по памяти, но действительно совершенно точно, - составляет четырнадцать миллиардов семьсот двенадцать миллионов девятьсот девяносто восемь тысяч шестьсот сорок девять золотых франков.
Генерал сел.
В комнате - в приемной "А", для "русской общественности" - царила гробовая тишина.
Мосье Энно минутку помолчал, затем сказал ободряюще:
- Огромные природные богатства русской и украинской земли, упорный труд русских и украинских производителей способны в кратчайший срок создать ценности даже на эту грандиозную сумму и… рассчитаться с долгами. Но и вы, господа, и мы отлично знаем, что от большевизированной России нельзя получить ни одного сантима! Большевистская Россия, которая называет себя теперь РСФСР, одним из первых своих декретов, за подписью самого Ленина, отказалась признать долги царского правительства иностранному капиталу, при этом еще оскорбительно назвав иностранные государства империалистическими и грабительскими. Что означает слово "империалистический", мне неизвестно, но что такое "грабительский" - знает каждый. Это надо понимать так, что большевистская Россия и впредь отказывается от капитализма - навсегда и не собирается пускать к себе иностранный капитал. Потому что никто, конечно, не станет пускать к себе в дом "грабителей"! Итак, уплатить долги может только Россия небольшевистская, Россия, в которой будет восстановлен антибольшевистский, капиталистический порядок и власть потенциальных сил буржуазии. Уничтожить большевизм в России - и в наших и в ваших интересах. В наших общих интересах - восстановить в России власть твердой руки. К этому я и призываю вас, господа. Передайте это, прошу вас, вашим семьям, вашим друзьям и всей российской общественности.
Мосье Энно поклонился.
- Консул Франции всегда к вашим услугам, господа…
Бесшумно, тихо, чуть ли не на цыпочках, депутация толпой двинулась прочь. Не слышно было говора, даже перешептывания…
Мосье Энно вернулся в свой кабинет и вызвал секретаря.
- Просите в приемную "Б" представителей украинской общественности.
Он уже вошел во вкус. И вообще: рубить - так рубить сплеча!
- А как быть, мосье, с генералом Бискупским? Он упорно добивается внеочередного приема и чуть не плачет, мосье!
Этот докучливый и плаксивый генерал уже осточертел консулу. Он сказал с раздражением:
- Генерал Бискупский представляет украинскую власть, поэтому может войти вместе со всеми украинцами.
Секретарь вышел, чтобы выполнить приказание. В это время снова зазвонил телефон. Как ни странно, но это опять был адмирал Боллард.
- Халло, консул! - раздалось в трубке; по флотской привычке Боллард орал так, как будто ему надо было перекричать вой урагана и грохот штормовых волн. - Вы меня слышите, консул? Из ставки добрармии, от генерала Деникина из Екатеринодара, я получил только что телеграмму. Генерал Деникин просит всячески содействовать какому-то там генералу Гришину-Алмазову, его полномочному представителю здесь у нас. И я теперь вспомнил: министр еще в Лондоне говорил мне, что как только тут высадится наш десант, надо назначить генерал-губернатора Одессы из местных кругов. Министр сказал тогда, что лучше всего было бы подобрать кандидата на этот пост именно среди генералов белой добрармии. У старика Уинса сердце больше всего лежит к русским белогвардейцам. Он послал им сто тысяч шинелей и даже называет эту армию "моя армия". Так не пригласить ли нам с вами сегодня генерала Гришина-Алмазова на ленч? Посмотрим, что он из себя представляет. Может быть, он годится и в генерал-губернаторы? А, консул? Вы меня слышите? Я уже пригласил генерала Гришина-Алмазова к двум часам…
Мосье Энно поморщился. Английский адмирал Боллард, кажется, обскакал мосье Энно, несмотря на всю его прыть, его французский темперамент и дипломатическую изощренность. Похоже было, что адмирал Боллард собирался хозяйничать на Украине, хотя он только представитель английского командования, а отнюдь не дипломат с особыми полномочиями. С особыми полномочиями от Антанты здесь только консул Франции, мосье Энно. И только от него здесь все должно зависеть.
Итак, с генералом Гришиным-Алмазовым надо было решать немедленно, пока эти решения не приняты за спиной мосье Энно. Но как именно?
Почему бы это Англии, интересы которой требуют раздробления России, проявлять такое настойчивое внимание к добрармии, стоящей на страже единой и неделимой России, что соответствует интересам как раз не Англии, а Франции?
Быть может, английские дипломаты действуют по тем же принципам, какие положены мадам Энно в основу французской дипломатии, - делать все наоборот?
Ну, конечно же, так! Проницательность дипломата в одно мгновение раскрыла перед мосье Энно все карты.
Англия поддерживает здесь, на Украине, где должна была бы верховодить украинская контрреволюция, добрармию именно потому, что она действует в интересах русской контрреволюции, которую должна была бы поддерживать в своих интересах Франция! Ясно: Англия рассчитывает, что Франция - в противовес английской политике - начнет поддерживать украинскую контрреволюцию, укрепление которой как раз в интересах Англии. Таким образом, ободренные английской и французской поддержкой, украинские и русские контрреволюционные силы начнут между собой еще больше ссориться, - что как раз в интересах именно Англии, а не Франции, которой было бы выгодно их между собой примирить.
У мосье Энно даже в глазах потемнело от напряжения, пока он додумал до конца и все-таки распутал эту запутанную дипломатическую комбинацию. Что и говорить, не легко быть дипломатом!
Мосье Энно с облегчением вздохнул. Он-таки обскачет хитрую английскую политику! И действовать будет именно по гениальному совету мадам: наперекор! Только он перехитрит этих болванов англичан: он будет действовать наперекор не той комбинации, которую ему ловко хотят подсунуть, а наперекор той комбинации, которую от него хотят ловко скрыть!
Потому что мосье Энно истинный дипломат!
И мосье Энно нажал кнопку звонка. Адмиралу в трубку он ответил:
- Мерси, адмирал. Охотно разделю с вами и генералом Гришиным-Алмазовым ленч в два часа.
Положив трубку, он сказал появившемуся на звонок секретарю:
- Позвоните генералу Гришину-Алмазову и попросите его явиться ко мне немедленно по неотложному делу!
У мосье Энно не лежало сердце к красавчику генералу. Что-то слишком уж заглядывалась на него мадам Энно, а за ее нравственность мосье Энно поручиться не мог. Но долг - прежде всего! И консул Франции обязан был немедленно обезвредить коварную английскую политику и уберечь генерала Гришина-Алмазова от пагубного английского влияния.
- Депутация украинской общественности и генерал Бискупский уже пять минут дожидаются в приемной "Б", мосье! - доложил секретарь.
3
Консул Франции вышел в приемную "Б".
Устраивая и украшая приемную "Б", мадам Энно превзошла самое себя.
В украинской приемной на стенах не было ни одного портрета. Этим политика Франции давала понять украинской общественности, что места вакантны и перед претендентами на руководство украинской жизнью раскрываются широкие перспективы. Зато убранство комнаты подчеркивало приверженность политиков Франции к украинскому национальному укладу. Пол сплошь был устлан украинскими коврами, ковры висели и на стенах. Окна, вместо портьер, обрамляли роскошные украинские рушники, столы покрыты были клетчатыми украинскими плахтами, чехлы на креслах густо расшиты украинским орнаментом. Украинские гончарные изделия - пестрые опошнянские и зеленые межигорские "куманцы", "медведики", миски - были расставлены на всех столах, тумбочках и горках вдоль стен. Копия репинских "Запорожцев" висела в простенке между окнами, над креслом у стола консула.
Когда мосье Энно вошел, довольно большая толпа, горячо разговаривавшая, сразу притихла, а затем разразилась громкими приветствиями. Мосье Энно хорошо понимал по-русски, но украинского языка не знал совсем и не очень-то разбирался в значении возгласов "слава", "хай живе", "наши головы вам, пане консуле", но, конечно, догадался, что выражают они уважение и восторг.
Поэтому мосье Энно приветливо и дружелюбно закивал головой.
Однако точно соблюсти этикет, намеченный заранее, консулу на этот раз не удалось. Генерал Бискупский сразу же кинулся прямо к нему. Физиономия генерала была не только плаксивой и умоляющей, но и испуганной.
- Ваша светлость! Ваше высокопревосходительство! - бормотал генерал. - Прошу прощения, но… но…
- Что случилось, генерал? - недовольно поморщился консул. - Садитесь, пожалуйста, и примите участие в нашей дружеской беседе…
- Ваша светлость! - в ужасе зашептал генерал, озираясь, не услышит ли его кто-нибудь. - Ваше высокопревосходительство! Его ясновельможность пан гетман всея Украины ждет у аппарата!..
- Что? - не сразу сообразил мосье Энно. - У какого аппарата? Кто ждет? Кого ждет гетман?
Событие было и вправду исключительной важности. Получив телеграмму Энно, адресованную директории, и узнав, таким образом, о прибытии в Одессу консула Франции с особыми полномочиями от Антанты, пан гетман всея Украины пожелал немедленно же связаться с консулом лично. Пан гетман всея Украины там, в Киеве, лично прибыл к прямому проводу с Одессой и ждал уже полчаса, в то время как генерал Бискупский тщетно пытался пробиться к мосье Энно через его секретаря.
- Ваше превосходительство! - лепетал, заикаясь с перепугу, генерал Бискупский. - Выяснив, что в вашей резиденции установлен телеграфный аппарат, я распорядился немедленно переключить на него прямой провод Киев - Одесса.
- Мерси, генерал!
- Рад стараться, ваше превосходительство!
- Простите, господа! Одну минуточку!..
Мосье Энно покинул представителей "украинской общественности" и поспешил в комнату секретарей. Мосье Энно был весьма доволен: ведь именно к украинскому гетману направило его с особыми полномочиями руководство Антанты. И еще больше был мосье Энно польщен: его, бывшего коммивояжера, ждет у аппарата сам украинский монарх!
Однако на полдороге мосье Энно умерил шаг, потом даже остановился и закурил сигаретку. Генерал Бискупский затанцевал вокруг него, слезливо постанывая.
Но мосье Энно это не трогало. Мосье Энно должен был обдумать свой первый разговор с гетманом. Да и вообще - зачем ему спешить? Гетман ждет представителя Франции уже четыре месяца у себя в столице, ждет с утра у аппарата. Пускай подождет еще немножко. Консул Франции должен был поддерживать престиж!
Разговор между гетманом Украины и консулом Франции начался с обоюдных приветствий.
- От имени украинской державы и от своего имени приветствую представителя великой Франции на украинской земле! - поползла лента с приветствием гетмана.
Фраза кончилась, и теперь была очередь мосье Энно приветствовать.
- Мосье… - хотел было уже начать мосье Энно, но вдруг спохватился: ведь он же будет говорить с монархом! - Пст! Генерал! - поманил к себе пальцем мосье Энно генерала Бискупского. - Как обращаются к гетману в разговоре?
- Обращаются: ваша ясновельможность…
Мосье Энно поискал в своей памяти соответствующее выражение. Но лексикон мосье Энно и вообще был небогат, а для бесед с монархами и подавно. Он не мог найти подходящего обращения во французском языке. Вдруг его осенило: ведь к Наполеону Бонапарту дипломаты других стран обращались - "сир".
- Сир! - продиктовал мосье Энно телеграфисту. - Франция и я приветствуем вас! Примите мои комплименты по поводу вашей великолепной борьбы против большевистской анархии и узурпаторов из Белой Церкви. Alea jacta est! Мы спешим вам на помощь. Большевики перерезали коммуникации, и я приступил к выполнению моей высокой миссии здесь, в Одессе. Надеюсь в ближайшее время беседовать с вами лично по специальному поручению премьера Клемансо.
После этого аппарат снова перешел на прием.
На этот раз гетман Скоропадский говорил долго - телеграфист намотал метров двадцать ленты.
Гетман говорил о том, что положение в украинском государстве следует считать весьма напряженным. Он констатировал, что повстанцы, разоружая или блокируя немецкие гарнизоны, сейчас фактически контролируют всю Украину. Он жаловался, что сепаратисты-петлюровцы из Белой Церкви коварно хотят воспользоваться революционным настроением масс и на плечах вооруженных повстанческих отрядов при помощи хитрости прорваться в столицу и захватить в свои руки власть. И гетман настойчиво допытывался, может ли он рассчитывать на реальную и неотложную помощь со стороны Антанты и, в частности, великой Франции? Гетман не валял дурака и говорил прямо, что согласен на все, что уже готовит манифест, которым собирается ликвидировать самостоятельность украинского государства и объявить только автономию Украины в составе единой, неделимой России во главе с русским монархом, что целиком отвечает известным ему интересам Франции. Он сообщил, что уже договорился с адмиралом Колчаком, верховным правителем России, и вошел в полный контакт с генералом Деникиным, командующим русской белой армией на Украине. Гетману Украины необходимо было безотлагательно выяснить отношение ко всем этим проблемам руководства Антанты. Он просил принять во внимание и то, что обязуется из казны украинского государства уплатить Франции и другим странам Антанты ту часть царских долгов, которая приходится на Украину сообразно численности ее населения. Он просил не забывать и о том, что отныне он отказывается от своей прогерманской ориентации, ориентируется теперь только на союз стран, победивших Германию, то есть на Антанту и Соединенные Штаты Америки, однако вынужден держаться пока что только силой немецких частей, которые еще не оставили территорию Украины. Он настоятельно просил не расценивать это как его симпатию к Германии, а понимать только как следствие безвыходности его положения. Словом, единственное, что по-настоящему интересовало сейчас гетмана, это - когда можно ждать наступления армий Антанты с юга Украины на Киев?
Консул Энно отвечал:
- Сир! Мой аппарат стоит у окна, и из окна видна бухта и ширь открытого моря. На горизонте на рейде стоят…
Мосье Энно бросил взгляд в окно и сосчитал. На рейде стояло четыре корабля: два английских, прибывших с адмиралом Боллардом, и два французских - его яхта и конвойный минный тральщик. Четыре дыма поднимались к небу с Большого рейда. Мосье Энно, торговый специалист, был весьма силен в арифметике, однако допустил ошибку, считая.
- …стоят восемь дымов, сир! Это бросили якоря в ожидании начала десантных операций передовые суда объединенной эскадры стран Антанты. Завтра их будет шестнадцать. Послезавтра - тридцать два. Еще через день - шестьдесят четыре. Десант начнется, как только количество судов будет доведено до полусотни, чтобы гарантировать безопасность десантных операций и встретить мощным огнем судовой артиллерии любую попытку сопротивления со стороны местных большевиков. Я могу вас заверить, сир, что не позднее чем через два-три дня храбрые французские пуалю и веселые английские джонни дружно двинутся навстречу вашим отважным гайдамакам!
- Сердюкам! Гайдамаками именуют себя казаки директории, мосье…
- Пардон, сердюкам!
- Жду, мосье! Приветствую вас!
- Мои пожелания, сир!
Разговор окончен. Консул Энно минутку постоял задумавшись. Он был взволнован выдающимися историческими событиями, которые развернулись вокруг, и еще больше потрясен тем, что вершил эти исторические события именно он, бывший коммивояжер, а ныне консул с особыми полномочиями.
Генерал Бискупский, однако, не сходил с места. Ему не терпелось узнать содержание беседы двух великих людей, в руках которых была судьба его отечества, и прежде всего его собственная судьба - судьба старого генерала на пенсии, призванного к выполнению своих обязанностей на старости лет, в пору физической и душевной немощи.
Но мосье Энно с высоты своего величия не замечал несчастного генерала. Он приказал секретарю:
- Депешу в Яссы, Сент-Олеру. Настоятельно предлагаю запретить немецким гарнизонам оставлять территорию Украины. Немецкие войска должны подавлять восстания и сдерживать наступление большевистских армий, пока не подойдут им на смену войска Антанты. В противном случае войскам Антанты придется заново завоевывать плацдарм. Прошу безотлагательных санкций.
Забыв генерала Бискупского в комнате секретарей, Энно вернулся в приемную "Б", где его ожидали представители "украинской общественности".