Главный герой повести Станислава Панкратова - инспектор ГАИ, старший лейтенант милиции Мокеев.
Станислав Панкратов
Чувство правого колеса
Повесть
Петру Борискову
С утра было настроение, какое принято называть хорошим. И теперь еще приятно было Мокееву катить по чистому утреннему городу, поглядывать на первых прохожих, на груды палого листа, собранные дворниками у тротуаров. По Урицкого, прижимаясь к бровке, шла уборочная машина, вращала щетками, втягивала в глухое нутро долгую осень этого года. Мокеев притормозил, вытащил из кармана и еще раз прочитал телеграмму. Отец приезжал завтра утром, ленинградским поездом.
Настроение не пропадало, но Мокеев привычно ожидал, кто первый начнет это настроение разрушать.
Так всегда - сначала у тебя настроение, потом от этого настроения по кусочку отщипывают, отщипывают, отщипывают, и от душевной радуги остается одна только краска - рабочая. Ждать долго не пришлось. На перекрестке (светофоры еще не включили) мелькнул длинный автобусный кузов, и по тому, как высоко взлетел он на выбоине (сколько долбили дорожникам, чтоб засыпали!), по высоте подскока Мокеев привычно определил: километров восемьдесят.
"Куда ему торопиться, пустому!" - подумал Мокеев, а нога уже сама утопила акселератор, "Москвич" рванулся вперед за автобусом. Мокеев свернул на улицу Правды и начал догонять.
"Моторы у теперешних автобусов - не вдруг достанешь лихача!" - привычно думал Мокеев и скосил глаз на спидометр: шестьдесят... пять... семьдесят... пять... восемьдесят... "Москвич" поровнялся с кабиной водителя, но тот увлекся, не видит милицию рядом. Мокеев взял микрофон: "Водитель автобуса четырнадцать - пятьдесят два, остановитесь!" - и обогнал, и обернулся, и сам начал притормаживать, следя в зеркальце, как сзади тормозит, повинуясь, львовский автобус с табличкой "экскурсионный".
Пока тормозили, Мокеев со старой досадой подумал: "И куда спешим? Ставим моторы с таким запасом мощности, будто на этом автобусе по вертикальной стене гонять... да что там машины - вон сахар стали делать быстрорастворимый. Чаю стакан выпить - и то норовим секунду сберечь, на растворимости натягиваем. Куда торопимся? Да ложечкой помешать - тоже ведь удовольствие". - Мокеев додумывал про странную эту спешку и смотрел на водителя, который вылез из своего экспресса и шел к нему, к Мокееву, вытягивая из кармана свои затертые права и сосредоточиваясь на выражении виноватости и покорности следовать указаниям.
А Мокеев прикладывал руку к козырьку, приветствуя гражданина и одновременно вопрошая:
- Что ж нарушаете с раннего ранья, товарищ водитель? - И протянул руку за правами.
- Так, товарищ инспектор, - начал водитель, - сколько долдоню механику, и начальнику, и кому там еще - не дают резины: нет, говорят, хоп што...
По правам выходило, что водитель первого класса и ездит пятнадцать лет. И должен, стало быть, чувствовать скорость.
- Резина само собой, - сказал Мокеев, исподлобья глянув на автобусные скаты. - Резина - да, но почему гоняете по городу непозволенно?
- То есть, товарищ инспектор...
- То есть, товарищ водитель, восемьдесят километров - не городская скорость. А сколько можно в городе?
- Шестьдесят можно.
- Так почему ж восемьдесят?
- Так, товарищ инспектор, спидометр не работает! Сколько долдоню и механику, и начальнику за спидометр, толку - чуть...
- Сколько за рулем?
- Шестнадцатый годик пошел.
- Ну вот, шестнадцатый... первый класс... за пятнадцать лет не умеете определить: шестьдесят или восемьдесят?
- Товарищ инспектор, да не было ж восемьдесят... не может быть...
- А зачем мне вас обманывать? У меня спидометр в порядке, я по прибору следил...
- Ну, прошу извинить, если такое дело. С утра всегда занижаешь, силы много, все прибавить хочется...
У водителя, значит, тоже утренний подъем.
- Права красивые, дырок делать не будем, - сказал Мокеев и вернул права. - А рубль в казну взыщем за превышение.
- Это пожалуйста, - обрадовался водитель, - рубль не потеря, но механику я плешь протру насчет спидометра...
- Во-во, протри ему, - сказал Мокеев, выдавая квитанцию. - Только не говори мне больше, что не знаешь разницы - шестьдесят или восемьдесят. А то я краснею, когда мне врут. Лады?
- А как же! - Водитель протянул рублевку, все еще улыбаясь и радуясь, что легко отделался.
Мокеев сел за руль, свернул к заводу и немного постоял у павильона. Торговля уже шла, мужики табунились у окошечка и чей-то трактор стоял у проходной. Мокееву интересно было - не в пивной ли очереди выстаивал тракторист? По виду вроде не было его там, но кто его знает - нынче по виду можно и ошибиться. Пока стоял да рассматривал, вспомнилось, как водитель автобуса легко рублевку отдал - прямо с радостью. У него там, похоже, еще наготовлены были, чтоб без сдачи. А ведь если сообразить, то кило сахару отдал, даже с лишком. За погонялки. Обычного сахару, рафинадного, который ложечкой в стакане помешать - одно удовольствие... чтоб засластило... Легко он сахаром кидается, этот парень, легко. Хотя, если прикинуть, рублей триста пятьдесят он в месяц выколачивает. Десятка на день выходит, ничего.
Тракторист вышел из проходной, завел свою "Беларусь", и Мокеев вздохнул: слава богу, не в пивной очереди водитель, хоть тут пронесло. Но утреннее легкое настроение проходило, таяло. На улице Ленина, около университета, светофор уже включили, но красный свет не помешал какой-то блондинке сунуться под самые колеса. Пришлось снова взяться за микрофон: "Гражданка в светлом плаще! Что вы там забыли под колесами? Вернитесь на тротуар. Пожалуйста!"
Прохожих прибавилось, а тут студентов полно. Мокеев не без злорадства увидел, как блондинка вспыхнула, вернулась на тротуар и приняла независимую позу. На нее смотрели, но в данную минуту ей эти взгляды, кажется, не импонировали...
Тут уж Мокеев ничего не мог с собой поделать. И в ГАИ, случалось, его поругивали за отступления от официальности, и звонил какой-то обиженный полковник и высоким тоном выговаривал, будто ему не только сделали замечание из милицейской машины, но еще и поиздевались и выставили на смех прилюдно. Начальник обиженному ответил, что рад слышать его живой голос в телефоне, что, конечно, самолюбие товарища пострадало, но сам-то он жив, с чем его горячо поздравляет весь личный состав областной автоинспекции. Но Мокееву на утренней летучке все-таки мягко поставил на вид - попросил поменьше отсебятины, поближе к официальности.
Мокеев несколько дней честно держался, но потом снова перешел на вольный разговор с нарушителями через динамик.
Город небольшой, Мокееву приходилось встречать знакомые лица, и он с удовольствием замечал, как такие вот обиженные, завидев милицейский фургончик с рупорами, почти молитвенно всматривались в светофор, выжидая зеленый. Самолюбие, оказывается, - фактор... Лучше уж словом по самолюбию, чем колесом по голове, окончательно решил Мокеев.
Начался "пик", троллейбусы отходили с полуприкрытыми дверьми, из которых торчали чья-нибудь спина или плечо: народ густо пошел, светофоры мерцали через правильные интервалы - Мокеев выверил по часам, и он, старший инспектор ГАИ, повернул "Москвич" носом к службе. Через десять минут начиналась планерка - полковник не признает опозданий.
Со своего стула в кабинете начальника Мокееву виден был угол за гаражной стеной, где все еще лежал смятый кузовок булыгинской "Победы".
Виден был изуродованный багажник - ударили сзади, на большой скорости, Булыгин руля не выпустил, а шейные позвонки не выдержали. Говорили вроде - полковник просил завгара обождать, не сдавать булыгинский кузовок в лом. Для наглядности, что ли?..
Булыгин, до своего случая , сидел на планерках вот на этом самом стуле, на котором теперь место Мокеева. У полковника издавна такой порядок - каждый сидит на строго своем месте.
Кстати, Булыгин видел тот же самый угол за гаражной стеной, и там, еще до прихода Мокеева, тоже лежал чей-то кузовок - от "виллиса", кажется. Была какая-то старая история, сразу после войны, когда автоинспекция в области только начинала складываться в службу.
Булыгин и был одним из первых в области гаишников, из самых известных. Легенды и теперь рассказывают новичкам. Как, например, остановил Булыгин одного злостного угонщика, голыми руками остановил. Началась вдруг серия угонов, частники-любители чуть не в машинах ночевали, и все же каждую ночь пропадала машина из гаража или с улицы. Угонщик точно выбирал - катался сколько мог по окрестным дорогам, потом бросал машину, да злобно бросал: то в кювете, то поперек дороги развернет, за крутым поворотом, чтоб другая машина стукнула. На ноги подняли всех, долго поймать не могли. Затаится, несколько ночей не слышно - потом опять... Булыгин поймал. Как он разглядел ночью в старом "ЗИСе" угонщика - кто его знает, он и сам толком сказать не мог. Но увидел, что не та рука машину ведет, какую-то неточность заметил - глаз-то набит! И дело было на окраине, под тусклой лампочкой "ЗИС" выворачивал из переулка - его там хозяин на ночь оставил, чтоб поутру в гараж не бежать. Булыгин руку поднял - стой, мол. Тот газанул мимо, и тут Булыгин руку в карман сунул и швырнул в боковое стекло. А чем швырнул, только потом выяснилось. Угонщик пригнулся, с управлением не совладал и воткнулся в забор. Ну, остальное - дело техники. Потом оказалось, что он ключами от квартиры запустил в угонщика. Наутро приехал на место - искали, еле нашли. Смеялись еще тогда...
А теперь вот Мокеев сидит на планерках на булыгинском месте. И должность от Булыгина перешла - старший инспектор дорожного надзора. А Булыгина нет.
Полковник в это время зачитывал суточную сводку областных происшествий, выбирая оттуда, что касалось службы ГАИ.
"В поселке Талка у гражданина Васильева из сарая похищен мотороллер "Вятка", новый, машина найдена на седьмом километре дороги, в лесу, разобранная, сняты колеса и карбюратор. Ведется расследование..."
"В 20 часов 44 минуты в дежурную часть поступил сигнал: на улице Маршала Мерецкова неизвестной машиной сбит гражданин Собин Н. Я., водитель с места происшествия скрылся. Машина, предположительно "ГАЗ-69", разыскивается..."
Полковник поднял голову:
- Дежурный, что со вчерашним темным наездом? Нашли?
Встал Виктор Куль, который сдавал дежурство за прошедшие сутки.
- Сам пришел, товарищ полковник. Утром сегодня, часов в восемь пришел. Меня, говорит, вроде разыскивают - вот он я...
- Смотри-ка! - удивился полковник. - Так что он говорит?
- Говорит, прохожий сам сунулся, пьяный. Но он успел остановиться - удара, говорит, не было, только коснулся. Там очередь стояла у ларька, все видели, могут подтвердить. Я поручил районному инспектору проверить...
- Ясно. Теперь, значит, еще один темный наезд, на гражданина Собина? Что-то у нас много стало темных... Будем ждать, когда водитель сам придет, или поищем?
Виктор Куль, минуя иронические интонации, отвечал вполне серьезно полковнику:
- Ищем, товарищ полковник. Там, мы узнавали, неподалеку живет один водитель, на "козлике" работает, в экспедиции. Проверяем его на всякий случай. Патрули предупреждены, в экспедицию запрос уже сделали, сейчас должны позвонить оттуда...
- Смотри, как у нас служба поставлена! - вроде как удивился полковник. - Садитесь, лейтенант Куль.
"В новом районе, на пересечении улиц Строительной и Социалистической, мотоциклист не увидел открытого люка на проезжей части... с тяжелыми ушибами доставлен в областную больницу..."
- Товарищи, я не для развлечения читаю сводку - делайте сразу пометки, кого это касается. Что за люк, кто виноват? Тотчас разберитесь, накажите виновных. Может, там работы кто-то вел, проверить - кто, найти прораба. Люди перестают думать и подставляют подножку ближнему...
"Во дворе дома номер восемь по улице Чкалова водитель мебельного автофургона, разворачиваясь, задел правым передним колесом мальчика, Борю Стафеева, четырех лет..."
"В поселке..."
- Что с мальчиком, товарищ полковник? - вдруг спросил Мокеев.
Полковник поднял голову: "С каким мальчиком?"
- С Борей этим, Стафеевым?
- А, с Борей... - Полковник оторвался от сводки. - Дежурный, что с мальчиком?
Снова встал Виктор Куль, сказал, заглядывая в журнал:
- В травматологию отправили Борю. Мать там была рядом, во дворе - с соседкой, что ли, заболталась... Я еще не узнавал, что с мальчиком.
- Ну-ка быстренько, - попросил полковник, - позвоните.
Виктор вышел звонить.
Полковник секунду смотрел на Мокеева, снова углубился в сводку:
"В поселке лесопильно-мебельного комбината водитель "ЗИЛа-130" на повороте не справился с управлением и произвел опрокидывание. В кабине, кроме водителя, ехал гражданин С. В. Колосов с сыном. Отец получил перелом позвоночника, сын в тяжелом состоянии доставлен в железнодорожную больницу. Водитель в нетрезвом состоянии..."
- В нетрезвом состоянии, - задумчиво повторил полковник. - Дело произошло в одиннадцать двадцать утра, а водитель грузовой машины уже в нетрезвом состоянии... Где ж он умудрился так рано набраться?
- На старые дрожжи, наверное, - предположил кто-то от двери.
- На старые, - повторил полковник. - Господи, как мы хорошо подготовлены, товарищи, просто холод по сердцу, до чего хорошо мы с вами подготовлены: заочно знаем, что на старые дрожжи... а двух человек можем недосчитаться... Проверьте на лесопильно-мебельном, кто там набалбесил, здесь почему-то нет фамилии водителя. Проверьте механика, всех, кто имеет отношение к случаю, и как из гаража ушла машина с пьяным водителем, почему в кабине оказался отец с сыном? Все срочно узнать и доложить. Недавно, помнится, мы имели удовольствие считать убытки на том же комбинате - проверьте-ка, может, у них там от начальника гаража до вахтера все в отпуск ушли?.. Проверить!
Виктор Куль вернулся, доложил:
- Домой отпустили Борю, к маме: ушиб у него, возможно легкое сотрясение - мать предупредили, чтоб последила; на голове ссадина, небольшая.
- Так, товарищи. - Полковник взглядом перебрал всех поочередно. - Через день праздники, в этом году три дня подряд празднуем - нагрузка будет предельной. Снег не выпадает, частник колеса в гаражи не прячет, следовательно, будет движение, будут и происшествия. У меня просьба: вы, Мокеев, примите-ка сегодня дежурство у Виктора, чтобы вас в праздничные дни не тревожить. Не возражаете?
Мокеев не возражал. Полковник, как всегда, помнил самое главное. А главное в предстоящий праздник для самого Мокеева было - приезд отца. Все знали, и никто, пожалуй, не станет ворчать на такую замену.
Внизу, в комнате дежурного, Мокеев расписался в книге, проверил несгораемый с оружием, надел повязку, загнал ее повыше локтя и положил под стекло утреннюю телеграмму, от которой и пошло настроение сегодня и с которой начался день. Отец обещал быть на праздники, сообщал поезд и номер вагона.
Пошел народ через дежурку, забухтел телефон, задвигались фишки на карте города и окрестностей, но память еще некоторое время сохраняла утро и утреннее ощущение жизни. Булыгин, бывало, приходил в философское расположение и рассуждал: "Настроение всякое - от ума..."
Это Мокеев как-то пришел на работу, улыбка от уха до уха - никак с лицом совладать не мог. От молодости, наверное.
Тогда он у Булыгина помощником был. Как теперь у него Олег - заместитель.
Булыгин тогда и рассудил: если от ума - то настроение, а если от молодых лет и от здоровья - значит, тонус.
Но сегодня, пожалуй, было именно настроение - так Мокеев определил для себя. Странно, но последнее время все чаще чувствовал он, будто от старика Булыгина получил наследство. Другими словами это ощущение и не передать - именно наследство. Хотя и не скажешь точно, в чем именно оно заключается...
Или потому о Булыгине подумалось, что отец вдруг сыскался? Мокеев не успел окончательно решить вопрос - пришел старшина Ростислав Яковлевич ("Яклич") с площадки, попросил помощи:
- Товарищ старший лейтенант, сил нет - прорва машин, зашиваюсь, честное слово...
Если Яклич обращался так официально, значит помощь требовалась всерьез. И просил Яклич именно его помощи, самого Мокеева. Олег - заместитель - готовился к сессии, по возможности его старались не трогать. Не сговаривались, но не трогали без крайней нужды.
Как доказательство, выглядывали из-за старшинской спины три-четыре физиономии с выражением святого нетерпения и праведного гнева: привереды, задерживаете рабочий класс...
- Если что - зови, - сказал Мокеев Олегу, заместителю. - От телефона не отходи, я на площадке.
Давно ли он сам, Мокеев, с такой же одинокой звездочкой на погоне, был помощником у Булыгина? Время-то идет, время...
На площадке было не продохнуть от машин и водителей, и Мокеев сразу включился, оставив все прочие мысли на потом.
Не так давно установили новые правила перевозки людей, и ГАИ должна теперь перед каждым праздником и просто перед каждой субботой проверять готовность городских машин нормально везти людей. В основном, конечно, ехали на рыбалку или по грибы-ягоды. И каждую пятницу перед зданием ГАИ на асфальтированной площадке собиралась толпа. И каждый спешит, и стучат по часам, и приводят доводы. А людей в ГАИ мало, а машин в городе все больше и больше. И учреждений, кажется, прибавляется, и рыбаков не убывает. И всем надо быстро.
Новые правила должны обеспечить безопасность или хотя бы какой-то минимум безопасности. И пока эти самые правила не войдут в кровь водителей, придется гаишникам по пятницам топтаться на площадке, заглядывать в кузова и вертеть рули, убивая по полдня и больше.