Они идут всей бригадой. Дима по левому, а Сергей с Ленчиком по правому борту. Тишина. Только слышится издали плеск воды о порог стапеля да торопливые возгласы маляров, подкрашивающих днище, высвободившееся от кильблоков.
У Сергея перед глазами испуганное лицо ремесленника. Он так и не пришел сегодня. "Вот трус, - негодует Сергей, - зря я его от Ленчика защищал..."
- Как у вас? - спрашивает бригадир. - Ну и у меня тоже порядок. - Он кричит наверх: - Дорожки чисты!
Громко и отчетливо звучит голос главного инженера:
- Товарищи члены государственной комиссии! Прошу разрешить спуск нового судна!
Не успевает смолкнуть скачущее эхо рапорта, как следует команда:
- Носовые стрелы вон!
Стрела - короткий деревянный брус. Одним концом он упирается в стапель, а другим - в полоз. Надо его кувалдой вышибить наружу. Но с правой руки бить неудобно.
- Ленька, - отчаянно кричит бригадир, - ну-ка с левши!
Цигипало сноровисто вышибает брус и ухмыляется довольный: пригодился!
Затем убирают кормовые стрелы. Судно теперь удерживается только двумя гидравлическими курками, вцепившимися в полозья каждого борта. Людям надо уходить. И они уходят: впереди Ленчик, за ним Сергей, последним идет бригадир.
Ой, как много солнца! Оно слепит глаза. Парни жмурятся, а кинооператор недовольно командует:
- Улыбайтесь, улыбайтесь, прошу! Вы же кадр испортите.
Ленчик говорит Сергею и Диме:
- Улыбнитесь дяде! Сейчас птичка вылетит. - И первым начинает хохотать.
- Руби курки! - громит голос в репродукторе.
Теперь ничто не держит судно. Но почему же оно не идет? Может, под полоз попал песок или кусок металла? Сергей холодеет. А вдруг проглядели, не заметили? Он начинает считать. В этот момент стоящие наверху закричали: "Ура!"
- Ура-а! - подхватывает Сергей.
А судно, набирая скорость, уже несется по дорожкам, вот оно врезалось кормой в воду, окутавшись радужным каскадом брызг. Пройдя несколько десятков метров, остановилось. Загремели якоря.
- Маленько поторопились, - ворчливо говорит бригадир, взглянув на часы, - не рассчитали... На три минуты раньше сошло судно... Ну что, хлопцы, пошли, перекурим это дело...
Они шагают к цеху.
- Погодите! - Все трое оглядываются. Их догоняют Витька Селезнев, Светлана и девушки из двести двадцатой.
Сергей критически оглядывает себя: роба, широченные брезентовые штаны, грубые тупоносые ботинки. Да, видок! Аввакумов улыбается, подмигивает Ленчику и говорит:
- Не теряйся!
Цигипало вздыхает: девчата рослые, красивые, а он что? Щуплый, да к тому же левша.
- Привет героям труда! - орет Витька и тискает по очереди руки парням. - Классно сработали! А я вам махал, махал...
- Молодцы, ребята! - серьезно говорит Светлана и берет Сергея под руку. - Я первый раз такое вижу.
- Насмотритесь еще, - утешает Аввакумов и подмигивает Светлане, - сами командовать будете... Не спуском, так мужем, который отвечать за это будет!
- Ну вас, Дима, - смущается Светлана.
Они шагают по асфальтовой дорожке мимо шумных, грохочущих цехов: нарядные девушки и парни, одетые в негнущиеся серые робы, заляпанные суриком и желтые от ржавчины.
Светлана шепчет:
- Я горжусь тобой, Сережа!
Аввакумов говорит что-то Витьке Селезневу. Сергей шагает уверенно, совсем не чувствуя сквозь робу девичью руку, не зная, что на квартире ждет мать, которая приехала навестить его и которая еще не знает о жестком контуре, в который попал ее сын.