Музыкантша - Ольга Морозова 16 стр.


Анжела положила трубку и сразу же позвонила в такси. Машина пришла быстро, она спустилась вниз и назвала адрес, который сообщил ей Альберт. Она приготовилась извиниться, если шофёр вдруг скажет ей, что такого в их городе нет, но он кивнул и поехал.

Место, куда её привезли, оказалось за городом, в тихом посёлке. Домик за решётчатым забором утопал в зелени. Калитка был открыта, и Анжела вошла. Она собиралась постучаться, но дверь в дом тоже оказалась открыта. Половица под ней скрипнула, и она услышала голос:

- Глафира, ты?

- Нет. Вы меня не знаете.

- Пройдите сюда. Не встать мне.

Анжела прошла в комнату. На кровати лежал старик, обе ноги его были в гипсе. Он удивлённо уставился на Анжелу.

- Ты из поликлиники, дочка?

- Нет. Я по делу.

- Вот уж не ожидал, помилуй Господи! Какие такие дела могут быть к больному старику?

- Семейные.

- А это уже совсем никуда не годится. У меня семьи-то, почитай, уже лет сто как нет. Как Риммочка померла, так и живу бобылём. Ни деток, ни внуков…

- А где же детки?

- Не было у нас деток, поздно уже встретились с голубкой моей. Вы что-то путаете, дамочка.

- Риммочка, говорите? Это бабка моя родная…

- Бабка? - Старик глупо заморгал глазами. - Да кто вы такая, в конце концов? У Риммы сын был, а у него жена и дочь. Так страшную смерть приняли. В огне сгорели.

- Как видите, не все. Я жива и вполне здорова. А что у вас с ногами?

- Сломал. Крышу чинил у сарая, сорвался и сломал. Думал, помру. Спасибо, Глафира, соседка, спасла. Она молоко мне приносит. Нашла меня и в больницу отвезла. Теперь ухаживает, забегает. Добрая женщина. А звать-то тебя как?

- Анжела.

- Анжелка?! Господи помилуй! Как призрак из преисподней! Сейчас сердце выпрыгнет! - Старик сдавил руками грудь. - Откуда ты?

- Оттуда, куда вы нас отправили. С Риммой, женой вашей и моей бабкой, матерью моего отца. И теперь я хочу знать, куда именно.

- А мне почём знать? Это Риммы дела, она меня не посвящала. Дайте хоть умереть спокойно! А ты что, сама не знаешь?

- Знала бы - не спрашивала. Мне нужен адрес. И желательно без лишних вопросов. Я тоже умею ноги ломать.

Старик побледнел и испуганно икнул.

- Да полно, внучка! Я-то тебе что плохого сделал? Отец твой, Эдик, помочь попросил. Сказал - вопрос жизни и смерти. Я и помог. А теперь выходит, виноват… бегают все, угрожают… Зачем покойников из могил поднимаете? Не к добру это всё. А родитель твой жив? Или как? Мама?

- Или как. Умерли оба, царствие им Небесное. Давно уже.

- Не помогла хитрость, значит… Я ведь их предупреждал… живите по совести, не придётся бегать…

- Да, скверно получилось… но адрес вы мне всё-таки дайте.

- До тебя тут молодчик один был, - старик настороженно огляделся по сторонам, - дурной человек, бешеный… - Он понизил голос: - это он мне ноги сломал. Сказал, сдохнешь здесь, старый хрыч. Кто он такой, не знаю. Тоже адрес спрашивал. Я сказал, а что мне? История давняя… Где теперь Эдик? Я за его грехи отвечать не хочу. И, как собака безродная подохнуть, не имею желания. По-человечески хочется… Вот и сказал. Ты уж прости, внучка.

- Да ничего. Я не обижаюсь.

Старик вытянул руку в сторону старого буфета.

- Там возьми, в чашке без ручки. Римма перед смертью раскрылась, сообщила. Всё написать туда просила, узнать, как там и что? Да не успела… Возьми, внучка, Анжелочка… Если тебе надо.

- Спасибо. Не поминайте лихом. Я вас обидеть не хотела, так, вырвалось…

- Ничего. Не забывай меня, заходи… Какая-никакая, а родная душа…

- Не забуду, - Анжела достала чашку и вынула засаленную бумажку с адресом, - спасибо.

Такси терпеливо дожидалось её у ворот. Анжела села на заднее сиденье и велела ехать в гостиницу.

В аэропорту Макс встречал Анжелу с пышным букетом цветов. Он торопливо поцеловал её в щёку и сунул ей букет. Анжела с наслаждением вдохнула запах хризантем, грубый и немного терпкий.

- Ну, наконец-то, дорогая! Я уже и не чаял тебя увидеть!

- Это почему?

- Не знаю. Думал, ты меня бросила ради какого-то сумасшедшего мачо.

Анжела усмехнулась про себя. Надо же, сам того не подозревая, Макс попал в точку. Именно ради сумасшедшего мачо она его и бросила. Вслух же она произнесла.

- Не говори глупости! Я была на гастролях.

- Много заработала?

- Меня кинули.

- Обидно. Предупреждал же, чтобы никуда без меня не совалась. Самостоятельности захотела…

- Не груби мне. И давай без комментариев. Мне и так тошно.

- Ладно. Я тебя сейчас отвезу домой, пообедаем, а потом у меня дела. Вечером заскочу.

- Как хочешь.

- Ты какая-то странная, Ангел… Будто и не рада.

- Я рада. Но ты же меня знаешь. Подпрыгивать от радости, как резиновый мячик, не в моём духе.

- Знаю. - Макс вздохнул. - За то и люблю. Милая…

- Мне нужна скрипка. Хорошая.

- Будет. Завтра. Самая лучшая, какую найду.

- Я на тебя надеюсь.

Макс остановил машину возле дома Анжелы и поднялся с ней в квартиру. Стол был накрыт к обеду, и они молча принялись за еду.

- Послушай, Макс, - Анжела пристально посмотрела на него, будто размышляя, стоит ли ему сообщить то, что она собиралась, - мне нужно уехать. Завтра.

Макс в раздражении бросил вилку на стол.

- Ты меня удивляешь, Ангел! Куда ещё тебе нужно ехать? Я собирался завтра составить график твоих гастролей. Нам нужно работать. И потом родители мне все уши прожужжали про нашу свадьбу… ты словно всё забыла!

- Я ничего не забыла. Но мне нужно ехать. Дела семейные.

- Какие семейные дела, детка? Ты не запамятовала, откуда ты, случайно? А твоя приёмная семья на кладбище.

- Тебя это не касается. У меня была семья, и теперь всплыли кое-какие факты. Я должна всё это проверить. Я не могу так это оставить.

- Ну, милая, ты столько лет жила без этого, а теперь хочешь всё узнать в один день… Отдохни, приди в себя… прошлое останется в прошлом. Поверь, оно никуда не убежит. Ты найдёшь его ровно в том месте, в каком и оставила. И потом, я теперь боюсь отпускать тебя одну.

- Может, ты и прав. Подожду недельку.

- Вот и умница. Поспешишь, людей насмешишь.

- Ладно, иди, знаток русского фольклора.

Макс посмотрел на ручные часы.

- Побежал. Смотри, не исчезни до вечера!

- Постараюсь.

Макс явился поздно. Анжела уже лежала в кровати и листала журнал. Он, не смущаясь, разделся и лёг рядом. Отбросил журнал в сторону и притянул Анжелу к себе. Она не сопротивлялась.

После секса они лежали рядом, и Макс курил, умиротворённый. Анжела испытывала лёгкую досаду. Этот первый человеческий секс после всех извращений вдруг показался ей ненужным и пресным. Нет, она по-прежнему испытывала отвращение к Альберту и ко всему, что он с ней сделал, но и обычное слияние человеческих тел не вызвало отклика в её душе. Анжела приписала это шоку и решила, что ситуация пока не отпустила её. Макс выкурил сигарету и обнял Анжелу.

- Ты как хочешь, Ангел, но на этот раз я тебя не отпущу. Одну, во всяком случае. Я твёрдо намерен ехать с тобой. Тем более, что ты моя невеста.

Анжела подумала, что он может быть ей полезен.

- Как хочешь.

- Значит, решено. Завтра я составлю график, с учётом двухнедельного отдыха. Тебе хватит недели, милая?

- Думаю, да.

- Вот и договорились. Я с тобой, а ты со мной.

Анжела закрыла глаза.

- Давай спать. - Она отвернулась от Макса и выключила свет.

Лёжа в темноте, она думала, зачем же она туда всё-таки едет? Где она будет искать эти проклятые камни? Её могут узнать. Хотя столько лет прошло… но говорят, она похожа на мать… узнал же её тот старик… что она ответит, если её кто-то узнает? Будет отнекиваться? Или расскажет правду? Ей нет смысла прятаться, она ничего не сделала. Она была ребёнком. Да, она спаслась, но чисто случайно. Не обязательно рассказывать про человека в бейсболке, это, конечно, глупо. Но она могла испугаться и убежать, когда начался пожар и заблудиться в лесу. От шока всё забыть… Не стоило даже говорить, что отец убил мать… зачем лишние проблемы? Ничего уже не исправишь, а ворошить головешки на пепелище у неё нет ни сил, ни желания. Но съездить нужно. Скорее всего, отец взял камни с собой и спрятал. Если бы Альберт не умер, он бы сейчас добрался до них и был бы спокоен. Но он не успел. И теперь она - его руки. И ноги. И глаза. И уши. Несчастная жертва, которая и после смерти мучителя не может сбросить с себя его путы. Мысли начали путаться, плавно перетекать одна в другую, образы стали принимать гротескный характер, и Анжела уснула, прижавшись спиной к Максу.

На следующий день Макс принёс ей скрипку, и Анжела долго гладила полированную поверхность инструмента. Потом провела смычком по струнам, чтобы проверить звучание, и осталась довольна. Голос у скрипки был чистым, с лёгким надрывом, как раз такой, какой она любила. Анжела улыбнулась Максу в знак благодарности. Он же, счастливый тем, что удалось ей угодить, причём с первого раза, вытащил из кармана билеты:

- Я - старик Хоттабыч, сегодня выполняю все твои желания! - Он помахал билетами перед носом Анжелы: - Спальный вагон! Устраивает?

- Вполне. Ты превзошёл себя.

- Это значит, что я заслужил награду?

- Пожалуй.

- Ну, тогда иди ко мне.

Анжела подошла, и Макс впился ей в губы страстным поцелуем…

Ровно через неделю Анжела и Макс сидели в мягком вагоне поезда, прикрыв дверь купе. Анжела задумчиво проводила взглядом перрон с провожающими, когда поезд тронулся и начал набирать ход. Она вдруг вспомнила ту поездку - тогда, много лет назад, с отцом и матерью, их поспешное бегство и новые имена… Эти имена заново отчётливо всплыли в её памяти - Лида и Пётр. Только фамилию она никак не могла вспомнить, хотя она и крутилась на кончике языка. Макс был несколько возбуждён, Анжела не сообщила ему цель поездки, и это его, видимо, угнетало. Чтобы сбить градус нервозности, Макс взял в руки детектив и уткнулся в него носом. Анжела вспоминала детали поездки, их жизни в деревне, и перед её глазами всплывало всё больше мелких подробностей и деталей.

На небольшом полустаночке, где они вышли, царило полное безмолвие и безмятежность. Пожилая дворничиха ширкала метлой по асфальту и подозрительно косилась на молодую респектабельную пару. Макс подошёл к ней, чтобы спросить дорогу. Дворничиха кривила губы, что-то силилась объяснить ему, и, наконец, беспомощно развела руками. Макс вернулся к Анжеле.

- Чёрт знает, что за дыра! Куда ты меня, спрашивается, затащила?! Здесь даже такси не найдёшь.

- Во-первых, я тебя никуда не тащила, ты сам изъявил желание, а во-вторых, что она тебе сказала?

- На остановку отправила. Автобус дожидаться. Можно, говорит, маршрутку поймать или попутку.

- И что тебя так напугало? Идём на остановку.

Макс тяжело вздохнул и подхватил сумку с вещами. На остановке кроме них никого не было. Трасса была пуста, и, очевидно, мало посещаема. Макс нервничал, и Анжела пожалела, что разрешила ему поехать. Его капризы начинали её раздражать. Где-то через час остановилась маршрутка, идущая в Осиновку, и после часовой тряски по ухабам Макс и Анжела вылезли на окраине деревни. У Анжелы кольнуло сердце. Деревенька не сильно изменилась за эти годы, но, как показалось Анжеле, слегка постарела и сгорбилась. Домики потемнели и скособочились, хотя кое-где уже виднелись веяния времени - большие каменные строения, окружённые высокими заборами.

- Ну, и куда мы теперь? - В голосе Макса сочился яд.

- Договоримся о постое. Скажем, туристы. Захотели пожить в глубинке. Места здесь красивые… Воздух чистый… Так что отдыхай, дорогой.

Анжела постучала в первый попавшийся дом. На стук вышла молодая баба в переднике, о который она вытирала мокрые руки. Лицо у бабы было простодушное и улыбчивое.

- Кого ищете, молодые люди? - спросила она приветливо, убирая с лица непослушную русую прядь.

- Никого. Нам бы пожить здесь дней несколько. Молока попить, в лес походить, на речку… Красиво тут у вас… Может, комнату кто сдаёт? - Анжела улыбнулась. - Из города. Мои предки родом отсюда. - Анжела безмятежно смотрела на женщину.

- Понятно. На родину, значит, потянуло…

- Потянуло.

- Вот и хорошо. У нас здесь и воздух, и молоко, всё свежее, вкусное! А комнату и я вам сдать могу, если оглоеды мои вам надоедать не будут. Я и приготовить, и баньку истопить могу. Муж мой в городе сейчас на заработках, так я одна. Вот комната свободная и есть.

Анжела с Максом переглянулись, и Анжела поспешила ответить.

- Мы согласны. Тем более, что нам ненадолго.

- А что так? Живите… время сейчас хорошее, тёплое…

- Дела не пускают. Вырвались вот на пару дней.

- Ну, да что я вам допрос устроила, дело-то ваше. Вы в дом проходите. Я вам чаю согрею с дороги, картошка у меня осталась - Баба захлопотала по дому. - Меня Валей зовут, а вас как?

- Я Анжела, это Максим, мой жених.

- Ну, располагайтесь. Я пока вам комнату приготовлю, постель застелю. Перина чисто пуховая, мягкая! - Валя ушла в комнату, и оттуда доносился только звук взбиваемых подушек.

Потом они пили чай с черничным вареньем и валялись на мягкой перине, покрытой белоснежной простынёй, вышитой по краям. Анжела даже не знала, что такие бывают. Макс быстро уснул, а Анжела выбралась из пухового плена и вышла из комнаты, увидев, что Валя ещё не спит. На вид женщине было лет тридцать пять, и она вполне могла знать о трагедии, разыгравшейся с её семьёй.

В кухне Валя кормила оглоедов - двух мальчишек лет по двенадцать. Они смущённо поздоровались с Анжелой и уткнулись в свои тарелки. Валя поспешно освободила Анжеле место за столом и прикрикнула на сыновей.

- Доедайте и быстро спать, нечего уши здесь греть! - а потом обратилась к Анжеле: - Не спится на новом месте? Обычное дело, - она махнула рукой, - привыкнете потом. Плохо, что не надолго… Вы чем занимаетесь, если не секрет?

- Не секрет. Я на скрипке играю.

- О! Музыкантша, значит… Хорошая профессия. А жених ваш?

- Он - мой концертный директор. Организует гастроли и прочее…

- Ясно. Чайку?

- Можно.

Валентина налила чай и поставила чашку перед Анжелой.

- И что, много зарабатываете? А то мой Васька, старший, всё гитару просит. А я против, глупости всё это! - Валя сердито сдвинула брови на переносице. - Шофёром там, как отец, или строителем, это куда ни шло. А на гитаре всю жизнь бренчать…

- Достаточно на безбедную жизнь. - Анжела невольно улыбнулась. - Не мешайте парню. Если не его, само пройдёт. Успеет и шофёром, и строителем… Я вот что хотела спросить… вы не помните, лет двадцать назад семья тут одна жила у вас, приезжие. Муж, жена и дочка.

- Да помню, конечно, хоть и малая была… Ужас! Сгорели они, заживо. Ничего не осталось, всё прахом пошло… Неужели не знаете?

- Нет, - соврала Анжела, не моргнув глазом, - это сестра моей матери была, тётка. Как узнала, что мы в эти места собираемся, так просила разузнать всё. Как-то давно вроде Лида ей весточку послала отсюда.

- Да что же она на похороны не приехала? Ни единой живой души не было, из ихних родственников, я имею ввиду. Люди ещё всё судачили, как же так, ни родителей, никого нет…

- Да так получилось глупо. Мать мне потом призналась. Они обе из детдома были, потом поссорились сильно, жениха вроде не поделили. Отца моего. Лида, тётя моя, обиделась, вышла замуж за первого встречного, и потом они уехали. Кажется, у её мужа родственник здесь нашёлся. А я и не знала долго, что у матери сестра есть.

- Семеныч это, то есть родственник их. Умер он ещё до их приезда, царствие Небесное. А Лиду жалко, красивая баба была, работящая… А муж, дядя ваш, совсем дерьмо… Пьянчуга, каких свет не видывал! За ней, за Лидой, Савва ухаживал… Замуж звал, да, видно, не судьба… Долго убивался мужик, потом успокоился вроде, женился. Детки взрослые уже. Дочка у него рано замуж выскочила, ребёночка ждёт. Так что скоро Саввушка наш дедом будет. А баба Зина, соседка их, умерла недавно. Спаси Господи, хорошая была женщина! - Валя перекрестилась.

- Надо же… что матери скажу? Она болеет сильно, просила сестру найти, помириться хотела. Боится умереть непрощенной. Отец-то потом бросил нас, к другой ушёл…

- Не нашла, значит, счастья… мамаша твоя…

- Не нашла…

- А знаешь что, давай-ка мы с тобой по рюмашке за упокой души выпьем. И за дядю твоего беспутного, и за тётю… у меня настойка есть. Или водочки?

- Настойку.

Валя открыла дверцу старого буфета и вытащила резную бутыль с тёмно-вишнёвой жидкостью. Достала пыльные рюмки, вытерла их и разлила настойку. Они с Анжелой молча выпили. Настойка оказалась крепкой и забористой.

- А похоронили их где? - Анжела закусила огурцом, стоящим на столе.

- Похоронили? Да рядом с Семенычем, родственником ихним… Где же ещё? Так и лежат там рядком. Завтра сходите, если желание будет, найдёте. У нас кладбище маленькое. Могилки в порядке, Савва за ними ухаживает… Добрый мужик… - Валя налила ещё по рюмке. Выпили, не чокаясь.

После пятой рюмки Анжелу сморило, она, пошатываясь, добрела до перины, и рухнула в неё, как в облако. Макс спал сном младенца.

Поутру, когда Анжела вышла из комнаты, Валя уже хлопотала по хозяйству. На столе стоял самовар, дымилась картошка, и вкусно пахло мясом. Вслед за Анжелой вышел заспанный Макс. Он не отказался от рюмки и с аппетитом поел мяса, хрустя впридачу солёным огурцом.

- Эх, и вкусно вы, Валентина, готовите! Сто лет так не ел. - Макс вытер вышитым полотенцем жирные губы.

Валя зарделась от удовольствия.

- Что ж не вкусно-то, и картошка, и мясо, всё своё, с хозяйства.

- И давно вы здесь обосновались?

- Да всю жизнь, почитай, так и живём. Одно время совсем плохо было, колхоз развалился, одним огородом и жили. Как замуж вышла, так мы с мужем и решили счастья в городе попытать. Приехали, комнату сняли, на завод устроились. Пашем, пашем с утра до ночи, как проклятые, света белого не видим. Работа и комната эта, комната и работа. Сели мы с ним рядом и подумали - что же за жизнь такая проклятущая! Уволились в одночасье и сюда вернулись. Видно, не созданы мы для городской жизни. Тоска замучила. А тут, на земле, на просторе, жизнь и наладилась. Ребята родились, муж работать шофёром стал, заработки неплохие пошли. А тут и хозяин объявился. Ферму выстроил, свинарник. Устроилось всё, в общем. Я на ферме работаю, но приболела малость, отпуск взяла. А так хорошо всё. Ребята растут. Я ещё на рынке овощи продаю, не бедствуем.

- Правильно сделали, что вернулись. Я и сам не прочь в деревне пожить. Только поближе бы к городу. Всё-таки, мы люди городские, в отличие от вас.

- Это уж видно каждому своё. Как на роду написано.

Валя принялась убирать посуду со стола.

- А кладбище где тут у вас? Сходить хочу. - Анжела встала из-за стола и направилась к двери.

Валя вышла с ней вместе и показала рукой в направлении небольшого перелеска.

- Вон за тем лесочком будет. Сходи, если нужда есть.

На крыльцо вышел Макс.

Назад Дальше