То, что пожар дело его рук, она не сомневалась. Она только не хотела, чтобы пострадал Борис. А его арестовали. Заявив отцу: "Мне без него не жить", она была уверена, что отец добьется, чтобы Бориса освободили. Она была рядом с ним с первых дней. Не показывая своей безумной любви, не навязываясь, она была ему другом и опорой. Но сделала так, что Борис узнал, кто его спас от срока. Она все рассчитала верно. Борис на ней женился. Она "приняла" в свой дом его дочь, пообещав, что заменит ей мать. Она родила Алену, исключительно, чтобы привязать его прочнее, именно тогда, когда он стал слишком часто смотреть на сторону. И опять все рассчитала точно. Борис на время осел дома. Она родила бы и второго ребенка, но ее любви не хватало даже Алене, все душевные силы уходили на то, чтобы удержать мужа. С годами ее любовь превратилась в болезнь. Наплевав на свою гордость, Лиза прощала мужу все: любовниц, хамство, насмешки и… нелюбовь к ней самой. Со временем страх, что он уйдет, перешел в ужас. Отец первым заметил ее лихорадочное состояние и потащил к местной знаменитости доктору Левкину. Пообщавшись с ним, посидев на сеансе рядом с другими его пациентами, которые с горящими глазами восторженно внимали каждому его слову, она для себя решила, что здоровее их всех и самого доктора тем более. Маленькие глазки буравчиком и крючковатый нос доктора вызывали в ней стойкое отвращение, а банальные фразы, которые он произносил, отчаянно картавя, вызывали желание рассмеяться ему в лицо. С тех пор, когда ей становится особенно тошно, она бьет посуду, повторяя про себя, что это лучше, чем визит к доктору Левкину.
В этот раз разбитая посуда не помогла. И во всем виновата его, Махотина, дочь. Если бы не она, Лиза попыталась бы наладить отношения с Борисом. Но теперь она его ненавидит. Так же сильно, как и любила. И прав дядя Вова, нужно спасать капитал, а не размениваться на какие-то там чувства. Потому, что наследница должна быть одна – она, дочь Крестовского, Елизавета.
Глава 56
– Ты его любишь или как? – Вишняков пребывал в хорошем расположении духа. А, при виде отрешенно улыбающейся Анны, у него появилось желание расхохотаться в голос: так потешно она выглядела.
Открыв утром глаза, он первым делом попытался запомнить последние мгновения ускользающего сна. Блаженно улыбаясь он потянулся всем телом, ощущая себя…Да просто ощущая! Чувствуя, что тело есть, что оно живет и просит. Просит и ждет. Предвкушая, заранее смакуя и не торопясь. Ему даже показалось, что его руки, только что во сне жарко обнимавшие Елену, хранят утреннюю влагу ее кожи. "Так и будет!" – подумал он, – "Уже сегодня!". Он так решил, что сегодня перевезет Елену с сыновьями к себе, благо дом огромный, со свежей двухэтажной пристройкой с отдельным входом. И ее возражения в данном случае просто не будет слушать. Ночевать в своей спальне он больше не намерен. Сны снами, а живая и теплая Елена ему нужнее. Мысленно посмотрев на календарь, он так же мысленно отметил сегодняшний день галочкой красного цвета. Эта привычка представлять календарь появилась у него еще в юности. С тех пор, как он начал изучать историю. Как-то нужно было запоминать даты исторических событий и он, обладая хорошей зрительной памятью, начал рисовать столетия в виде длинной спиральной полосы. Начиналась она в центре листа, годом так восьмисотым. Первая дата – 862 год. Рюрик, глава варяжского племени руссов, основал государство Новгород. Раскручиваясь вокруг этого числа, лента вела к нынешнему времени. Лента была цветной. Квадратики закрашивались в тот цвет, который, как ему представлялось, соответствовал характеру события, случившегося в тот день или год. Например, все войны – черные, революции – красные. Просто и доходчиво. После 1920 года лента никуда не загибалась и вела к двадцать первому веку. Со своего дня рождения Вишняков отмечал события галочками. Текущий 2006 год был отдельной полосой с цветными пометками. Когда он закончится, он мысленно "присоединит" его в общую ленту. Когда-то школьник Петя Вишняков поделился придуманной системой со своим учителем истории, нарисовав ему, как мог, схему на листе ватмана. Тот оставил ее себе на память, так она ему понравилась.
Сегодняшний день был красным, вернее будет, Вишняков не сомневался. И у Анны день будет красным и у ее Махотина, черт бы его побрал! То, что он влюбился в Анну – полбеды. А то, что она влюбилась в этого лысеющего донжуана, как думал Вишняков про Махотина, уже беда. Но, не вмешиваться же! Успокаивало то, что Махотин влюбился сразу и вполне искренне. Этого Вишняков не оспаривал. Но наличие жены, живой и здравствующей, отпугивало правильного Вишнякова. Пусть разведется, а потом подкатывает к Анне, так думал он. Но, глядя на Анну, тихо улыбающуюся своим мыслям (точно о Махотине!), Вишняков успокаивался.
Он ждал ответа на свой вопрос, но Анна медлила.
– Петя, я не знаю.
Вишняков опешил. "Похоже, я рано собрался на свадьбу!" – подумал он с досадой.
– Поясни! – почти приказал он.
– Нет, ты меня неправильно понял! – Анна рассмеялась, – В определенном смысле, я могу ответить "да". Но… Как бы тебе это сказать? Это будет не так. Помнишь, я всегда считала, что люблю мужа? Да, любила. Тогда казалось, что не проживу без него и дня. Но его не стало, а я, стыдно сказать, не могу вспомнить его тело, лицо, руки. Ничего не могу вспомнить! Ни как дотрагивался до меня, ни как целовал. Не помню ощущений от этих прикосновений. Иногда кажется, что между нами ничего такого и не было. Но я сына родила! И зачатие было вполне порочным! Помнишь, в восьмом классе я впервые целовалась с Сашкой Клюевым у нас в подъезде, а ты нас застукал? До сих пор помню вкус его губ! Каждое движение: как обнял, как ткнулся носом сначала в шею, потом куда-то возле носа! Как подкашивались ноги, и он прислонил меня к батарее отопления, чтобы я не упала, потому, что у самого не было сил держать меня.
– Так то первая любовь, девочка!
– А сейчас последняя? Потому, что ноги дрожат и сердце подпрыгивает к горлу. Потому, что помню кожей его дыхание. Потому, что, даже вспоминая, как он стоял рядом, вызывают помутнение рассудка. У тебя не так?
– Так, – Вишняков обреченно вздохнул.
– А ты вопросы задаешь, любовь ли это? Ты любишь Елену?
– Ну…
– Вот и я – "ну"… Это что-то … неземное. Это как подарок свыше. Это то, что не закончится со смертью. Это та единственная энергия, которую мы забираем с собой туда, где нет тел. А есть только ощущения. Это – частичка мировой любви. Любви ко всем. Но из таких частичек складывается та самая Любовь. Она движет жизнью Вселенной. Она и ничего больше, ни наша возня с деньгами, ни наша плотская любовь, Создателю не нужны. Нужна только сила Любви. Чистая энергия Любви.
Анна замолчала. Вишняков ошарашено смотрел на нее. Он никогда не задумывался над чувствами, которые испытывает. Вот ненависть, например. К тому же Крестовскому. Она рождена эгоизмом. Крестовский заставил его стыдиться собственных поступков, даже не поступков, а недолгого желания совершить их. Крестовский стал причиной стыда, а Вишняков его за это ненавидит. Или ревность? Меня заставили страдать, мне плохо, поэтому тот, кто является причиной – плохой. Опять эгоизм. А любовь? Желание дать, помочь, баловать, лелеять, доставлять удовольствие. Не себе. А предмету любви. Вот как. Ай, да Анна!
– Откуда у тебя такие мысли? Твои?
– Помнишь, Борин познакомил меня с подругой его жены? Она гадает на картах?
– А, это? Только не говори, что ты веришь гадалкам! – Вишняков презрительно фыркнул.
– Верю, не верю – не вопрос. Но, все, что она говорила, помогло мне тогда выжить. Ты же помнишь, какая я была… не живая. Это она тогда меня толкнула к тебе. "Поищи вокруг того, кто в тебе нуждается" – сказала она мне на прощание. И я вспомнила о тебе. И приехала. И ни разу об этом не пожалела. И еще. Тогда я не поняла, о какой такой любви она мне говорит. Какая может быть любовь, когда теряешь в один момент и мужа и сына? А теперь понимаю. Это тот самый бальзам на сердце, как ни банально это звучит.
Вишняков ничего не ответил. Он, наверное, до конца не понимал, о чем это она? О какой бесплотной любви? Разве так бывает? Он отчаянно хотел Елену. Он хотел ее в постель, чтобы она стонала, разгоряченная его ласками. Он хотел ее в собственность, чтобы ни-ни, ни одна особь мужского пола даже близко не мечтала! Какая такая высшая любовь! Какие там, нужные по ту сторону жизни энергии! Только здесь и сейчас. И много, чтобы насытиться. Хоть на время. Лучше на время, чтобы потом опять стать голодным. И брать снова и снова. Вот такое он примитивное животное. Мысленно пожалев Махотина, который, он был уверен, тоже думает только о простом, плотском, Вишняков осторожно посмотрел на Анну. На ее лице опять блуждала отрешенная улыбка. "Посмотрим, как ты заговоришь, когда Махотин тебя…, то есть с тобой…" – дальше он думать побоялся, потому, что ну, никак не хотел и не мог представить себе Анну рядом с ним.
Глава 57
Он определил для себя срок. Если Крестовский не вернется на этой неделе, значит, не судьба. Он отступится. Просто пошлет ему по почте бандерольку и пусть тот делает с этим что хочет. И живет с этим как хочет.
Он вспомнил, как впервые после двадцатилетней разлуки увидел мать, и слезы комом встали в горле. Как она постарела! Она шла по их двору, опираясь на палку. Другой рукой тащила за собой клетчатую сумку на колесиках. Он помнил эту сумку, он сам привез ей ее из Москвы, куда ездил с Крестовским. Тогда они были редкостью. А сейчас, он заметил, все старики с такими ходят. Как много на улицах стариков!
Он еле поборол в себе искушение подойти к матери. Остановил страх, что не выдержит ее сердце, когда увидит она воскресшего сына. А как хотелось! Хотелось домой, в маленькую двушку с кухней три на три метра, где всегда так вкусно пахло. Или он приходил домой голодным? Хотелось маминых блинов, щей и плюшек. Хотелось завалиться на узкую скрипучую кушетку, выключить свет и лежать, подремывая и прислушиваясь к звуку телевизора в соседней комнате. А потом крепко заснуть, без сновидений, словно нырнув в плотную пелену. А, проснувшись, тут же принюхаться: из кухни пахнет яичницей с гренками. Райская еда!
Он сглотнул слюну. Сегодня ему не удалось заработать даже на хлеб. Грузчики магазина, где он пасся в последние дни в надежде подзаработать, дали в буквальном смысле ему пинка под зад. И чем не угодил? Пить с ними не стал? Так он не пьет. Совсем. Нужно попытаться на рынке. Может быть, повезет! Но сначала он дождется десяти часов и наведается к офису Крестовского.
Он жил почти в цивильных условиях. С телевизором. В окне напротив охранники почти сутками не выключали голубой экран. Он знал время, погоду и научился по губам читать, что говорит диктор. Только неудобно было долго находиться в полусогнутом состоянии: смотреть приходилось в щель между железным листом и стеной. И эта же щель служила единственным источником света. Он достал тетрадку и открыл ее на заложенном сухой веткой месте.
"… Я стала готовиться. Нужно было все продумать. До мелочей. Нужны были деньги. Много. На подкуп чиновников, на квартиру в городе и на вещи. Бежать придется налегке, даже не бежать, а исчезнуть. План, простой, но требующий материальных затрат, пришел мне в голову как-то сразу. Сашенька, чтобы остаться в живых, не должен жить со своей родной матерью. Он умрет, но родится заново. Под другим именем. Он станет моим сыном. Моим и Мирона. Единственного мужчины, которого я любила. Нужно было только достать ценности из тайника. И суметь продать. Я даже знала, к кому я приду с этими украшениями! Я прекрасно помнила, где жил ювелир, который делал их для мамы. Он был другом родителей и не откажет мне. То, что его уже может не быть в живых, я не учла…"
Так вот кто опустошил тайник! Еще тогда, в сорок четвертом! Если бы он сразу взял тетрадки, то не потерял бы столько времени на пустое занятие! Но как он мог догадаться, что в тетрадках вовсе не бредятина? Галька мне ничего не говорила! Еще раз дура: на золоте сидела, ребенок больной, а она носилась со своей порядочностью!
Он выглянул в щель. Как назло телевизор у охранников был выключен. И сколько времени? Проснулся он в семь. Сейчас примерно что-то около девяти, наверное.
– Подходи к десяти. Сейчас половина, – услышал он чей-то голос прямо рядом с его окном.
Вот и ответ. Случайный прохожий, чужой разговор, а информация для него. Это хороший знак. Пора идти. Он сложил тетрадки в папку. Он ее возьмет с собой. А как донести содержимое до Крестовского, он придумает на месте. Главное, чтобы тот его узнал. А то, что узнает, он не сомневался. Он же возил Крестовского столько лет!
Глава 58
– Лизок, он прилетает сегодня. Точно, сам звонил. Конечно, с ней! Я – в аэропорт, – Кучеренко на ходу набрал номер Лизы, чтобы сообщить ей эту новость. Им нужно бы подготовиться, но времени не оставалось: Крестовский попросил его приехать, да еще и прислать отдельно машину с шофером. Кучеренко сразу понял, что Ларка не поедет с ними, он ее посадит в другой автомобиль. Значит, ему нужно срочно с ним поговорить. Это к лучшему. Все не так плохо, Кучеренко это чувствовал нутром. Дай Бог, чтобы Крест не ополоумел от этой стервы. Дай Бог, чтобы он остался при своем уме!
Он уже подъезжал к аэропорту, когда вспомнил, что забыл сказать Лизе одну вещь. Ну, ничего, он все равно должен будет ей позвонить, как только поговорит с Крестом.
Он увидел его издалека. Крестовский шел, обнимая свою любовницу за талию. У Кучеренко что-то неприятно кольнуло под ребрами. Они не в ссоре! Более того, Крест выглядит довольным. А Ларка? Что-то не больно весела! Нет, явно пока все на своих местах, тьфу, тьфу, не сглазить.
Кучеренко обнял Крестовского, похлопывая его по плечу, небрежно кивнул Ларисе и тут же от нее отвернулся. Крестовский, глянув на девушку, махнул рукой в сторону офисной машины, а сам направился за Кучеренко. От злости Лариса чуть не завыла в голос. "Старый козел! Ну, погоди, подкатишь ко мне со своими цацками! Швырну в морду, пусть подавится!" – она, стараясь не показать шоферу своего недовольства, села на заднее сиденье машины. Что она будет делать дальше, ей представлялось довольно смутно. Инстинкт подсказывал ей, что ее строптивость может привести только к тому, что Крестовский ее уберет подальше с глаз. Нет, не убьет! Он ее любит, страсть у него не наигранная, она бы поняла! Он просто поселит ее где-нибудь в особняке за городом или еще хлеще, в деревне. Приставит амбала приглядывать. Горничную, повара, шофера и садовника даст. А сам будет изредка наезжать. По мере надобности для стареющего тела. А она будет там медленно подыхать! Или спиваться! Ларисе резко захотелось выпить.
– Эй, останови около киоска, – она тронула шофера за плечо. Тот, завидев торговую точку, притормозил. Лариса вышла. Краем глаза заметила, как мимо промчалась машина Кучеренко. "Шестерка чертов! Холуй!" – обругала она друга своего любовника.
– Дайте мне самый дорогой коньяк, – потребовала она у продавца.
– Армянский, дэвушка, коллэкционный! Сам привез нэсколько бутылок! Для дорогих гостей дэржу! Но такой красавицэ как не отдать! – молодой кавказец протянул ей бутылку с темно янтарной жидкостью, – Открыть, дэвушка?
– Давай! – Лариса протянула стодолларовую бумажку в окошко и, не дожидаясь сдачи, пошла обратно к машине. Вслед ей раздалось восхищенное цоканье. Не дожидаясь, пока шофер заведет двигатель, она сделала хороший глоток. Коньяк действительно оказался вкусным. Настроение улучшилось.
– Лариса Борисовна, вас куда отвезти? – спросил водитель, не оборачиваясь.
– Домой, к папе! – буркнула она. "А куда я еще могу поехать, олух?! Мне ясно дали понять, что я свободна. Конечно, это не надолго. Но какой же ты гад, Крестовский! Что же тебя земля так долго носит?" – задала она бессмысленный вопрос сама не зная кому.
Она выпила пол – бутылки и только тогда расслабилась. "Еще с мачехой сейчас общаться придется! А ведь Лизка все сразу поймет. У нее нюх, как у собаки! Представляю, как она обрадуется! Сука! Все кругом суки!" – Лариса стукнула кулаком по спинке переднего сиденья. Водитель только равнодушно скосил глаза. Алексей умел молчать. Дурное настроение этой красотки его не касается. Пусть с ней разбирается шеф. А он просто извозчик. "Куда прикажете, барыня? И все!" – мысленно усмехнулся он. Хоть и спасла Крестовскому жизнь эта девица, похоже, шеф не собирается ее особенно привечать. Ну, да это опять не его дело! Он посмотрел в панорамное зеркало. Лариса спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. В машине витал стойкий дух алкоголя. Он открыл все окна. Пьяных баб он не любил. Не просто не любил, они вызывали у него отвращение. На его глазах спилась мать. А сейчас по ее дорожке прямым ходом движется его сестра. И он ничего не может с этим сделать.
Глава 59
– Дядя Лукич, ну расскажи, что там дальше? – у Санька горели глаза. Тут такое, оказывается! И фигура эта, может, сам барин явился? Это они думают, что он живой! А он, Санек, точно знает, привидения с того света приходят и ничем от живых не отличаются. Только в зеркале не отражаются! Вот так их только распознать и можно. У Михи-то зеркала там, в подвале, не было, вот он и подумал, что фигура живая! Привидение это, барина мертвого призрак, точно. И долго ж его Лукич искать будет! А ну, как не придет оно больше! А с другой стороны – уж больно сильно оно ударило Миху! Рана-то настоящая!
– А что дальше? Охотится этот человек за кладом, явно. Приехал, открыл тайник, а там пусто! Тут другое интересно! У Бориса-то тесть фамилию Крестовский носит! Вот и получается, что фигура может быть вполне реальной – если он сын той сестры, что пропала, Веры, то он и есть тот человек, который Мишку оприходовал по голове! Из – за сокровищ. Он про них от матери своей должно быть узнал.
– Лукич, а что поздно-то так? – Елена задумалась.
– Что поздно?
– Поздно он за кладом пришел. Что-то тут не сходится! Почему эта Вера, его мать, раньше ничего сыну не рассказала? Что, им деньги не нужны были?
– Да Крестовский богат, как не знай кто!
– Тогда что, сейчас он разорился? Зачем сейчас-то ему захоронка? Как хочешь, но это не он! Я думаю, он ни сном, ни духом! Это кто-то совсем посторонний. Тот, кто узнал обо всем случайно. И, главное, недавно. Поэтому и полез могилу вскрывать. И человек этот в деньгах нужду имеет.