- Булыжник - это камень. Просто камень, иностранка, понимаешь? Ладно, посмотрим, что можно сделать с этой колымагой.
Шагалыч тут же принялся за дело; владелица велосипеда решила ему помочь, а ее подруга-иностранка наблюдала за работой, держась на расстоянии.
Грета все еще стояла на пороге мастерской, оглядывала большую комнату, заставленную велосипедами, и не смела войти. Ее словно парализовало. Шаг вперед - и она может снова увидеть Ансельмо, шаг назад - и она рискует никогда больше с ним не встретиться.
- С возвращением! - повторил Гвидо. - Проходи, не стесняйся.
Взяв рабочие рукавицы, он протянул их девочке:
- Работу нельзя бросать…
- …на полдороге, - закончила фразу мастера Грета.
Она ухватилась за перчатки, словно за руку, протянутую ей над пропастью, и протолкнула Мерлина в двери. Закрепив велосипед на подставке, Грета надела рукавицы и оторвала наждачной бумаги, чтобы закончить брошенную работу. Она присела перед велосипедом, одной рукой держась за раму, но едва начала скрести ржавчину, как заметила силуэт, нарисовавшийся в прямоугольнике света на пороге. Он неподвижно замер, держась за руль велосипеда и не решаясь сделать шаг вперед, как она несколько минут назад… На обеих ручках руля висело по большому пакету с продуктами. Знакомая картина. Грета сама слишком часто вот так же приезжала домой, чтобы теперь стоять ничего не сделав. Она подошла к Ансельмо и, не говоря ни слова, взяла пакеты. Велосипед зашатался, освободившись от ноши. Ансельмо подался вперед, чтобы удержать его, и его лицо оказалось напротив лица Греты. Она почувствовала запах ветра и дороги, тепло кожи, раскаленной от быстрой езды, и его дыхание так близко, что мир вокруг стал виден как через запотевшее стекло.
- Оставь, они тяжелые, - почти шепотом сказал он, отпуская руль. Велосипед упал на землю, а они остались стоять рука в руке, с пальцами, запутавшимися в ручках пакетов. В этом сплетенье рук Ансельмо снова потерял ровное дыхание и понял, что оно улетело, утонув в зелени ее глаз. Затерялось в зеленом бору. Он его больше не вернет.
- Вам помочь? - спросил кто-то.
Это был не вопрос - это был упрек. И кто-то был не кто-то, а Лючия. Милая Лючия, которая сейчас смотрела на Грету как на самое отвратительное существо на Земле. Грета посягнула на ее жениха еще раньше, чем жених успел узнать, что по цифрам он помолвлен с другой. То есть с ней, с Лючией. Это несправедливо! "Помочь"? Да она скорее разорвет ее на клочки! Решив начать с пальцев, Лючия вырвала пакеты из рук предательницы и испепелила ее взглядом, которого у нее никто никогда раньше не видел.
Грета и Ансельмо покраснели от смущения.
- Сильна малышка! - прокомментировал Шагалыч. - Видал, какие бицепсы!
Шагалыч всегда умел сказать что-то не то в нужный момент, и на этот раз снова оказался на высоте.
- Что тут у нас? - спросил он, заглядывая в пакеты, и вдруг захлопал в ладоши, как маленький мальчик: - Ореховые вафли! Ханс! Это ж мои любимые!
Разорвав фольгу, он протянул пачку Лючии:
- Хочешь? Угощайся.
Меньше всего на свете ей сейчас хотелось вафель. Положив пакеты на пол, она обиженно сложила руки на груди:
- Нет, спасибо.
- Ханс, может, ты хочешь?
- Это все тебе, - отказался Ансельмо и, прихватив пакеты, направился к железной двери в глубине комнаты.
Эмма не спускала с него внимательных глаз и уже собиралась пойти следом, чтобы пошпионить, как вдруг встретилась взглядом с Гвидо. Он прекрасно понял намерения рыжей плутовки и явно не одобрял их. Эмма расплылась в невиннейшей улыбке, которая не возымела никакого действия. Что ж, значит, надо его как-то отвлечь. Согласно их плану Гвидо должна была отвлекать Грета. Но Грета совершенно не хотела сотрудничать и, опустив голову, надраивала с ним рука об руку свой ржавый велосипед. План, разработанный Эммой, рушился, и это начинало ее раздражать. Надо было что-то срочно придумать.
- Грета, ты не поможешь мне оторвать кусок наждачной бумаги?
Она понимала, что нашла несколько неправдоподобный предлог, но это было первое, что пришло в голову. Грета посмотрела на нее как на инопланетянку.
- Мне неприятно… к ней прикасаться.
Пытаться угадать мысли, вращающиеся в голове Эммы Килдэр, - занятие бесполезное, а может, и опасное. Грета поднялась, подошла к рулону наждачной бумаги и оторвала от него кусок.
- Брось ты его, мне просто надо было с тобой поговорить, - зашептала Эмма ей на ухо. - Ты должна отвлекать Гвидо. Ты помнишь об этом?
- Помню, - сказала Грета, которая после приезда Ансельмо забыла даже свое имя.
- Вот и хорошо, тогда иди и спроси у него, как устроены тормоза. Поняла?
- Но я знаю, как устроены…
- Это просто пример! Слушай, ты можешь сосредоточиться хоть на минуту?! Помни! У нас есть план!
Грета пообещала сделать все возможное и вернулась к владельцу веломастерской с самыми лучшими намерениями. Но в эту самую секунду с крыш сорвался сильный и резкий порыв ветра, раз и навсегда спутав все их шпионские планы. Большой деревянный винт у входа в мастерскую стремительно набирал скорость в вихре мощного зефира. Пронзительный звук завибрировал за стенами, ворвался в комнату под изумленные взгляды девочек и долетел до ушей Ансельмо, укрывшегося за железной дверью.
Сигнал. Нет. Только не сейчас. Она ничего не должна видеть, она ничего не должна знать. Если он сейчас быстро соберется и уйдет, как всегда при звуке сигнала, она подумает, что он сбегает, что не хочет остаться с ней. А он очень хотел, но не мог. Он должен был уйти. Взяв почтальонскую сумку, Ансельмо вернулся в комнату, где его ждал велосипед.
- Мне надо идти, - сказал он, садясь на седло.
Гвидо кивнул.
- Я скоро вернусь, - тихо добавил Ансельмо, глядя на Грету, и вылетел из мастерской.
Она не посмела поднять глаза, все еще смущенная после объятия их рук.
- Уф-ф, сегодня все наперекосяк! - прошептала Лючия на ухо Эмме.
Та бросила быстрый взгляд на Мерлина и решила, что сегодня она пойдет до конца:
- Я за ним.
Эмма выхватила велосипед из рук хозяйки и бросилась в первую в своей жизни погоню. Грета, застигнутая врасплох, не успела ее остановить. Она выбежала из мастерской. Большой винт у входа пронзительно свистел под яростными ударами ветра.
- Ты сумасшедшая! - кричала Грета. - Вернись!
Но Эмма уже превратилась в рыжее пятно, затерянное в буре.
Автобус быстро ехал мимо Корвиале, словно спешил прочь от убогих окрестностей. Пассажиры блуждали глазами по маленьким окнам, вставленным в суровые стены. Многие из них жили в этих домах, но мало кто знал, что они строились, чтобы воплотить великую мечту: создать совершенный город с квартирами, магазинами, парками и библиотеками. Вызов, брошенный городским окраинам, многоэтажки, ставшие в ряд, как симфонический хор, чтобы кричать всему миру, что любой человек имеет право на дом, на газон, на книгу. Мечта так и осталась мечтой. Недостроенные магазины стали пристанищем для бездомных бродяг, а те, у кого была крыша над головой, согласились жить, не воплощая мечты.
Мальчик тыкал пальцем в стекло, пытаясь сосчитать окна. Это было непросто: квадратики мелькали слишком быстро. Мать взяла сына за руку, нажав другой рукой на красную кнопку остановки по требованию.
- Я не хочу выходить! - уперся малыш.
Мать улыбнулась, взяла его на руки и поцеловала. Она знала, что сейчас его может успокоить только песня о слоненке. Покачиваясь в такт мелодии, она вышла из автобуса, забыв под сиденьем пакет из белой бумаги. Двери закрылись, и автобус укатил, оставив далеко позади мальчика и его капризы.
Миновав еще две остановки, водитель резко затормозил, пропуская велосипед с рыжеволосой девочкой за рулем. За его спиной дружно запротестовали пассажиры.
- Сумасшедшая… - прокомментировал водитель, глядя, как Эмма поворачивает за угол и прячется за невысокой стеной. Потом подъехал к остановке и открыл двери.
Эмма видела, как Ансельмо вошел в автобус, протиснулся через толпу пассажиров, заглянул под сиденье и вышел с пакетом из белой бумаги. Двери автобуса закрылись. Ансельмо внимательно осмотрел пакет, потом положил его в почтальонскую сумку и сел на велосипед, пристально вглядываясь в небо, будто разыскивая что-то среди облаков.
История становилась все более загадочной. Надо было продолжать преследование. Эмма стала осторожно подбираться ближе, прячась за деревьями и машинами, выстроившимися вдоль тротуара. Ансельмо вдруг разогнался, запрыгнул на велосипед и понесся вперед, все так же пристально вглядываясь в небо. Он увиливал от препятствий, будто чувствовал их телом, скользил между машин и прохожих, как легкий бриз в листве деревьев. Эмма никогда не видела, чтобы человек мог так двигаться - в этом было что-то нереальное и чудесное. Она должна была узнать, что происходит. Девочка набирала скорость, стараясь не терять Ансельмо из виду. Она пролетела за ним по узкой улице, потом по переулку и наконец вынырнула на большой запруженный машинами проспект. Она не могла угнаться за парнем, расстояние между ними росло с каждым оборотом педалей. Она уже едва различала его вдали, когда он свернул в узкий проход между домами. Эмма полетела вдогонку, но его и след простыл. Девочка поехала дальше по пустынной улице, глядя по сторонам на поворотах. Доехав до конца, она затормозила перед подземным переходом. Дорога уходила вниз, в темноту. Ей стало страшно. Она никогда не была в этой части города, а из того немногого, что она слышала об этом районе, можно было заключить, что это не самое подходящее место для прогулок на велосипеде. Эмма решила, что лучше вернуться назад, все равно Ансельмо уже не догнать - и потом для одного дня вполне достаточно того, что она увидела. Эмма развернулась, чтобы ехать назад, но тут же остановилась.
Из глубины улицы к переходу приближались два мотоцикла. На первом, фосфоресцентно-зеленом скутере с форсированным двигателем, грозно восседали два парня в шлемах с расстегнутыми ремешками под подбородком. За ними ехал спортивный мотоцикл цвета мокрого асфальта с парнем в черных кожаных брюках, такой же куртке, высоких сапогах и шлеме-интеграле с опущенным визором. Скутер резко затормозил, преградив Эмме дорогу.
- Заблудилась? - спросил тот, что сидел впереди.
Его глаза скользнули по длинным Эмминым ногам в коротких шортах. У нее была гладкая, белая как молоко кожа и идеальный пупок, выглядывающий из-под расстегнутой рубашки. От этого взгляда Эмме стало не по себе. Она обернулась на переход, который оставался единственным выходом. Потом спрыгнула с велосипеда и быстро забегала пальцами по карманам, ища телефон.
- Эй, мой друг задал тебе вопрос, - вступил в разговор парень, сидевший на заднем сиденье скутера. У него был гортанный голос, скрипевший между словами.
Эмма повернулась к ним спиной и стала листать список контактов в поисках номера Лючии.
- Я с тобой разговариваю, - настаивал на диалоге первый.
Он слез со скутера и подошел к Эмме медленными большими шагами. Она нашла наконец нужный номер, но не успела нажать кнопку, как парень выхватил телефон у нее из рук.
- Смотри, какая хороша игрушка, - сказал он, вертя телефон в пальцах; потом показал его своему другу, все еще сидевшему на скутере: - Штанга! Эй! Тебе нравится?
Штанга издал звук, который должен был означать "да".
- Мне тоже, - обрадовался первый, кладя телефон себе в карман, - но ты мне нравишься еще больше.
Он провел пальцами по волосам Эммы.
- Не прикасайся ко мне! - закричала она, отмахиваясь от него обеими руками.
- А то что? Прилипну?
Друг на скутере оценил шутку и даже прихрюкнул от смеха.
- К этому тоже нельзя прикасаться? - продолжал наглец, подцепив пальцем золотую цепочку на шее Эммы.
Она бросила на него велосипед, пытаясь оттолкнуть его назад. Цепочка порвалась, поранив ей шею, но Эмме удалось убежать в переход. За спиной она слышала смех с прихрюкиванием и звук преследовавших ее шагов.
- Принцесса, куда ты?
Они тут же догнали ее, она почувствовала в темноте их руки.
- Пожалуйста, не надо! - отчаянно взмолилась она.
В светлом проеме с другой стороны перехода мелькнула тонкая и быстрая тень.
Эмма услышала глухой звук и увидела, как того, кто сорвал с нее цепочку, резким ударом откинул далеко в глубь перехода высокий черный ботинок. Потом две маленькие руки схватили за волосы прихрюкивающего. Удар коленкой по ногам - и он тоже повалился на землю, громко ругаясь. Те же маленькие руки вцепились в руки Эммы и потащили ее из перехода на солнечный свет. На мгновение она ослепла после темноты, а потом увидела свою спасительницу.
- Грета, - пробормотала она, не веря своим глазам. - Ты… как ты меня нашла?
- Я бежала за велосипедом, который ты у меня украла.
- Я… прости… я правда… я хотела только…
- Где мой велосипед?! - прорычала Грета.
Эмма стояла неподвижно, парализованная паникой. Потом показала на дорогу с другой стороны перехода. Из глубины туннеля раздался шум мопеда. Они возвращались.
- Уходи.
Эмма покачала головой. Потом наклонилась и подняла с земли камень. Сжав пальцами холодную шершавую поверхность, она приготовилась сражаться рядом с Гретой. Мопед подъехал вплотную, и Грета тут же узнала обоих. Это были парни с площади, она всегда избегала их, но она выросла рядом с ними. Она была одной из них. Та же злость, та же ненависть. Злость и ненависть человека, который каждое утро просыпается с желанием проснуться где-нибудь в другом месте. Грета посмотрела на Эмму. Она была другая. Она не могла понять. Но она не убежала, она осталась с ней рядом.
- Тогда не двигайся! - приказала Грета.
Эмма кивнула, но, как всегда, поступила по-своему. Увидев, как из темноты появляется парень на мотоцикле, она бросила в него камень и промахнулась. Мотоцикл ехал прямо на них.
- Беги! - крикнула Грета.
На этот раз у Эммы не было выбора, она отскочила назад и в панике бросилась бежать. Увидев открытые ворота, она прошмыгнула внутрь, закрыла за собой калитку, пронеслась через двор, перепрыгнула через стену и оказалась в самом центре большой оживленной улицы. Она была спасена, парни отстали. Но Грета осталась одна.
- Рыжая удрала, - хрюкнул Штанга.
Второй пожал плечами, давая понять, что ему наплевать.
- Мы загоним ее мобильник за две сотни евро. Хорошая вещь. У нее, видать, водятся деньжата. - Потом спросил, повернувшись к парню на мотоцикле: - А с этой что делать, командир?
Командир поднял визор и оглядел Грету с головы до ног.
- Ты из 506-й, да? - узнал он ее.
- Нет, - солгала Грега.
Этого парня звали Эмилиано, она знала его с детства. А еще она знала, что от таких, как он, лучше держаться подальше. А если уж придется разговаривать с ними, лучше не говорить правды.
- Ты зачем обидела моих друзей, а?
- Угадай, - с вызовом ответила Грета.
Он не принял вызов:
- Это нехорошо. Ты родилась здесь и кое-что должна понимать. Здесь каждый занимается своим делом. А ты впуталась не в свое. Ты плохо себя ведешь и должна просить прощения.
Ей просить прощения у них?! Ни за что.
- Эй, я с тобой разговариваю, - настаивал командир.
- Заткнись.
Неверный ответ.
За такой ответ надо наказывать. И удара кулаком или ногой здесь недостаточно. Надо бить больнее. И он прекрасно знал куда.
- Ну и характер у тебя, Грета Бианки. Наверное, отец от вас с матерью поэтому и ушел.
Грета услышала идиотский смех с прихрюкиванием.
- Ушел и больше никогда не вернется, - добавил приятель Штанги, шипя у нее за спиной.
Волна ярости поднялась по ее телу до самых глаз, превратив их в узкие щелки. Она почувствовала напряжение в мышцах. Сжатый кулак поднялся сам собой и опустился на нос похитителя цепочек и мобильных телефонов. Потом еще раз, и еще раз, и еще. Она не могла остановиться, пока Штанга не вцепился в нее сзади.
- Вот теперь ты меня разозлила всерьез, - зарычал воришка, утирая рубиновую струйку крови под носом. Его лицо превратилось в маску разъяренного беса. Бес схватил ее рукой, испачканной в крови, крепко сжал челюсти и плюнул в лицо. Штанга разжал пальцы, и она упала на землю. Удар сапогом в спину. Дыхание застряло у нее в легких. Еще удар. Над ней появилось высокое небо. Кулак. Небо почернело. Кулак. Тишина. Небо исчезло. Стало темно и жарко. Ветер. Запах ветра и дороги. Ансельмо. И снова тихо. Темно и мягко.
Она открыла глаза, подняла голову и увидела лицо Ансельмо. Она каким-то образом оказалась на раме его велосипеда и сидела в ограде его рук, прижавшись к широкой надежной груди, чувствуя быстрые удары его сердца в свою спину и слыша далеко за ними шум мопедов.
Командир затормозил, подав остальным знак остановится.
- Пусть катят, - сказал он, разворачиваясь, - мы с ними позже поговорим.
Он узнал этого типа на велосипеде. Он прекрасно знал, где его искать. И знал, как он ему отомстит. И он сделает это очень скоро.
- Больно? - спросил Ансельмо, глядя на руку Греты. Она в кровь разодрала костяшки и порезала ладонь.
- Нет, - солгала она.
От ударов ногами и кулаками еще гудели мышцы и кости. Она с трудом держалась на велосипеде. Ансельмо остановил у фонтана. Взял ее руку и сунул под струю холодной воды. Кожу жгло как в аду.
- Жжет?
- Нет.
Ансельмо провел пальцем по порезу, осторожно смахивая песчинки асфальта:
- Хочешь домой?
Это было последнее место, куда она хотела в этот момент.
- Нет.
Ансельмо покачал головой с полуулыбкой, сложил ладони чашкой и, подставив их под струю, набрал немного воды:
- Ну а воды-то ты хочешь?
Грета едва заметно улыбнулась:
- Да.